Темнее темного

      Коранн провёл эту ночь много хуже, чем Северин. Ведь он знал о событиях, произошедших в те сутки, как главное действующее лицо. Как следствие, его мучили самые натуральные кошмары. Точнее, воспоминания.       Прошёл год с того дня, как он чуть не потерял своего крестника навсегда. Жалел ли он о том, что сделал? Нет. Пусть Гарри Поттера больше нет, но Северин — его сын!       Сейчас, уже будучи совсем другим и зная очень многое… Коранн не понимал, отчего он был таким идиотом когда-то. Кое-что, конечно, можно объяснить безумием Блэков, но не всё. Одно утешало: у него хватило благоразумия не бежать к Дамболдору сразу после побега. Ведь если взглянуть на ситуацию со стороны, столько всего не стыковалось, столько всего было неправильно в его поведении. Даже сейчас, когда он вспоминал некоторые свои поступки, невольно возникала мысль об Империусе. «Воспоминание Коранна»       Когда он очнулся на том чёртовом берегу и увидел, что дементоры уже практически выпили душу Гарри!.. О! Он не забудет тот ужас, охвативший всю его суть, отрезвивший, давший силы. Патронус, неожиданно не имеющий телесной формы, с трудом получившаяся аппарация в единственное место, где он мог рассчитывать и на передышку, и на шанс выживания, в Блэк-Хаус.       Как только они появились в доме, мать начала орать на него и поливать грязью. Уложив Гарри на диван, прислушиваясь к его дыханию и пытаясь привести крестника в чувства, Сириус воззвал к единственному живому созданию в доме.       — Кричер! Немедленно сюда, Кричер! Закрыть дом от любого проникновения немедленно!       — Недостойный хозяин звал верного хозяйке Кричера? Кричер закроет дом, Кричер — верный Роду эльф.       — Кричер, заткнись, а не то голову снесу! Аптечку, быстро!       — Да как ты смеешь, чёртово отродье! Ты выжжен с древа рода! — разорялась Вальбурга Блэк с портрета.       Сириусу же было не до неё. Состояние крестника было таково, что становилось ясно: всё тщетно, жизнь утекает из него, быстро и неумолимо. Сквозь пелену отчаянья пробивались непреркащающиеся вопли матери, всё больше действующие на нервы и без того обеспокоенного Сириуса.       — Мама, хватит! Мой крестник умирает! — воскликнул полубезумный анимаг, щедро вливая в крестника свою силу и видя тщетность своих усилий. Жизнь всё равно не хотела держаться в его теле.       Вальбурга рассмеялась и продолжила привычную песнь: — Такие отродья, как вы, недостойны здесь находиться, недостойны иметь хоть какое-то отношение к великому роду Блэк. Знала бы, во что ты вырастешь, сама бы придушила!       — Так, значит… — сверкнув безумными глазами, прошипел Блэк матери, — Хорошо. Ты сама это сказала.       Подхватив лёгкое, как пушинка, тело Гарри, «недостойный потомок великого рода Блэк» быстрой и уверенной походкой направился в ритуальный зал дома, расположенный в подвале. Руку кольнуло. Прежде чем пустить, дверь потребовала мзду.       — Так-так-так… — бормотал Сириус себе под нос, судорожно соображая: что же ему делать?        Положив Гарри на ритуальный камень, маг решительно направился к сундуку, в котором, как он помнил, хранились свечи, которые ему сейчас очень пригодятся для проведения ритуалов, и необходимые травы и ингредиенты. Но с чего начать? Сначала следует отречься от рода или признать Гарри сыном? Логика говорила, что признание Гарри нужно провести в первую очередь, а потом уже приступить к обряду отречения, ведь алтарный зал после него может просто вышвырнуть их из дома. Интуиция говорила о прямо противоположном: нужно сделать всё в обратном порядке, так как магия рода примет отречение Сириуса, но вот Гарри станет Блэком. Значит, действовать нужно быстро и решительно.       Расставив свечи по четырём сторонам света, отточенным движением палочки дёрганый маг заставил их зажечься, после чего, опустившись на колени перед алтарём, на котором лежал крестник, положил обе руки на камень Рода.       Вдох, выдох… Сосредоточившись, последний прямой потомок рода Блэк начал ритуальную «Песнь воззвания к Магии». С последним словом, с утихшим его эхом Сириус почувствовал отклик. Он был услышан, магия пришла. Настала пора озвучить то, зачем позвал…       — Я, Сириус Орион Блэк, отдаюсь на суд Магии и милость Тьмы. Отрекаюсь от Рода, отвернувшегося от последних из него и отказавшего в помощи. Не быть нам более едиными. Пуповина обрезана и отброшена.       Родовой камень вспыхнул алым, и глухой голос основателя, печальный и уставший, подтвердил: — Да будет так.       Дальше ни секунды нельзя было мешкать. Пока ещё было возможно, пока родовой дом не вышвырнул их как чужаков, бывший Блэк подскочил с колен, чуть пошатнулся — всё же отток родовой магии давал о себе знать, — надрезал ладонь себе и Гарри и переплёл их руки.       — Следую законам Магии, чтя заветы предков, беру этого ребенка по праву сироты и нарекаю его сыном своим по крови и магии. Клянусь оберегать и защищать, учить и направлять, вырастить достойного и сильного, если потребуется, отдать жизнь, но не предать. Да будет так.       Последнее, что увидел Сириус, прежде чем дом вышвырнул их, это как их с Гарри руки заволокло чёрной дымкой, превращающейся в знаки крови и магии.       Его клятва была принята. «Ретроспектива»       Вальбурга смотрела вслед уходящему сыну. Этот его взгляд… Была б она жива, волосы на затылке наверняка встали бы дыбом.       — Кричер! Следи за тем, что задумал этот негодный мальчишка!       — Кричер проследит за недостойным хозяином, Кричер не подведёт хозяйку… — домовик с хлопком исчез, чтобы появиться через пару минут. — Кричер не может, хозяйка, Кричеру страшно! Хозяин пошёл в алтарный зал, алтарный зал не пускает недостойного Кричера!       — Марш в зал с родовым деревом! — проорала Вальбурга, и домовик опять с поклоном исчез.       Сама же Вальбурга поспешила во второй доступный ей портрет в зале предков.       — Опять этот несносный мальчишка что-то непотребное удумал! Как такой мог родиться в нашем доме?!       Появившийся Кричер упал на колени в зале предков и, подвывая, начал выкручивать себе уши.       — Молчать! — громыхнуло с самого старого портрета в комнате, с портрета, который уже несколько поколений молчал. На нём давным-давно был изображён Родоначальник. — Что ты натворила?! Как посмела ТЫ, гниль под землёй, издеваться над последним прямым наследником Рода?!       Вальбурга, ещё явно не понимая, в чём её и вина и ошибка, завизжала:       — Он не должен был становиться наследником, он недостоин быть наследником Тёмного рода! Как и щенок светлого рода Поттер недостоин быть его крестником и входить в наш род! Это благо, если с последним щенком загнётся этот род, который и так уже отнял у меня сына!       Родоначальник на портрете побледнел.       — Последний Поттер?! Крестник представителя рода Блэк? Светлый род Поттеров, который пошёл от Певереллов, сильнейших некромантов?! Рода, который служил Вечной Невесте! Последний Поттер и последний Певерелл?! На что Вам дана была родовая библиотека?! Ты что натворила, женщина?!       В установившейся после этих слов тишине было слышно только подвывание полубезумного домовика.       Вальбурга же, кажется, наконец начала осознавать весь масштаб произошедшей по её вине катастрофы.       — Я… Я не знала…       — Незнание не освобождает от ответственности, а лишь усугубляет её, — прозвучала фраза от одной из двух появившихся в центре залы фигур в чёрных балахонах, на плече которой сидел чёрный ворон, спутник Вечной невесты.       Вторая фигура скинула капюшон, и на присутствующих посмотрел юноша. Белокожий, с хищными чертами лица, чёрными как смоль волосами, и чёрными же провалами глаз, в которых сверкали звёзды. Это был он, покровитель всех тёмных родов, увидеть которого доводилось лишь немногим, да и те предпочитали молчать.       — Вальбурга Блэк, самовольно принявшая на себя роль «Смотрящей за родом» вне стен этого зала, в который все главы и наследники должны были приходить за советом, ты опозорила свой род и привела его к краху. Сириус Орион Блэк отрёкся от рода, предавшего доверие его и его несовершеннолетнего крестника. Род Блэк отныне уходит в тень, до появления мага, достойного кольца Главы Рода. Род Блэк обязуется заплатить виру золотом новому тёмному роду, если он образуется у отрёкшихся. — Тьма замолк.       Следом за ним слово взяла Вечная Невеста:       — За несоблюдение традиций магии и нарушение её законов, за подвергание опасности наследников трёх родов, за неоказание помощи наследнику рода покровителя, за вассалитет роду Слизерин без отмены вассалитета роду Певерелл, роду правителей, налагаю на сей род Виру. Возрождение сего рода свершится только по воле Сюзерена, — и закончила пара «сущностей» во плоти хором: — Мы сказали!       Все портреты как один ответили с болью:       — Мы услышали.       Подвывавший Кричер начал затихать. Особняк, лишившись прямых наследников, закрывался от чужаков и погружался в сон. «Конец ретроспективы»       Сириус приходил в себя тяжело. Лишившись поддержки магии рода, он чувствовал даже не слабость, а невероятное истощение. С трудом поднявшись, кинулся к новообретённому сыну. Виски Гарри были белы от пережитого стресса, а дыхание хоть и было, но весьма поверхностное и слабое.       — Только не умирай, что угодно, только не умирай… — шептал с тихим отчаяньем этот некогда жизнерадостный человек, аккуратно пристроив голову мальчика на своих коленях, гладя того по волосам и раскачиваясь из стороны в сторону.       Он даже не счёл нужным осмотреться по сторонам, замечая лишь траву и щуплого подростка на коленях. Поэтому то, что их перенесло не в ближайший парк, а в Стоунхендж, прошло мимо его сознания. Только после появления двух фигур в чёрном Сириус оторвался от сына и обратил внимание на окружающий их антураж.       Увидев Вечную Невесту, бывший Блэк сильнее вцепился в сына.       — Не отдам. Не забирай. Ему ещё рано!       — Рано. Не заберу. Не в моих интересах, — сказала Смерть и провела рукой над Гарри. — Стазис. Идите, у вас на решение проблем времени день. Я присмотрю за своим потомком.       Вторая фигура второй раз за день скинула капюшон балахона, и Сириус увидел легенду. Покровителя тёмных родов, того, кто дал силы Моргане. С трудом взяв себя в руки и оторвавшись от сына, мужчина наконец встал и поклонился обоим.       — Готов принять наказание как старший в семье. Об одном прошу, пощадите сына.       — На что готов ради него? — спросил Тёмный.       — На всё, что возможно и невозможно.       — Собери его спёкшуюся кровь с разодранного рукава и свою — со штанины и иди за мной. Будешь слушать и решать.       Сириус Доу, а именно эту фамилию получали все, кто отрекался от рода, не мешкая кинулся выполнять поручение. Исполнив его, замер на почтительном расстоянии, склонив покорно голову. Тёмный подошёл к застывшему мужчине, взял его за локоть и молча совершил переход, лишь лёгким головокружением напоминающий аппарацию.       Маг нерешительно, даже несколько боязливо огляделся вокруг. Озеро, будто светящееся изнутри, и бескрайняя пещера, сводов которой было практически не различить. Не решаясь заговорить первым, он поднял голову и заглянул Тьме в глаза.       — Это часть твоего испытания. — Тёмный поднял из-под ног пару камушков и, превратив их в шкатулку, сложил туда собранную Блэком кровь. — Это тебе ещё пригодится. Как распорядиться, решишь сам. А сейчас — ныряй. Тебя ждёт новый Родовой камень. И помни, от этого камня зависит твоя жизнь, а главное, жизнь твоего сына, не халтурь.       Быстро скинув одежду, Сириус безо всяких лишних вопросов отправился выполнять наказ. Раз за разом рассекая сопротивляющуюся воду, он нырял на дно, вытаскивая всё новые и новые камни, каждый из которых вскоре отбрасывал в сторону. Что-то в них его не устраивало. Не грело руки, не пела душа, не то! Пока, наконец, он, уже порядком уставший, не вынырнул с огромным морионом в руке.       — Есть! — разнеслось по пещере восклицание довольного человека, и Доу еле погрёб к берегу, буквально выползая от усталости к ногам Тёмного и проваливаясь в темноту беспамятства.       Следующее, что он помнил, — это голос Тёмного:       — По воле Магии, рожденный Сириусом Орионом Блэком — отныне мёртв. Именем тебе будет Коранн, Родом твоим станет Тенебрис. Будь достоин своего имени и Рода, не разочаруй меня.       Грудь затопила сила, тёмная, первозданная. Она врывалась густыми толчками, наполняя каждую клеточку, делая мир под смеженными веками раскрашенным яркими красками.       — По воле Магии и в соответствии с договором со Смертью, рождённый Гарольдом Джеймсом Поттером отныне мертв. Именем тебе будет Северин, Родом твоим — Род отца твоего, Коранна Тенебрис, — Тенебрис. Будь достоин своего имени и Рода, Наследник, не разочаруй нас.       Мысль на грани сознания была полна облегчения: у него получилось. Сири… Нет. Коранн! Теперь только Коранн. Усталый выдох.       — Получилось. Спасены…       — Я приду к вам ещё раз. Когда будет построено Родовое гнездо и будет написан Кодекс Рода. Не тяни с этим, Глава…       Только после этих слов новорождённый маг решился открыть глаза и упёрся взглядом в ночное небо, чёрное и звёздное, невероятно сильно напоминающее глаза Тёмного. Почувствовав движение рядом, он едва заметно улыбнулся.       — Не торопись, сын, у нас есть немного времени на спокойствие. Наслаждайся…       Грудь холодил камень Рода, его Рода! Полежав ещё приблизительно полчаса, пережидая, пока новая магия перекроит под себя его тело, Тенебрис поднялся на ноги. Каждая косточка ныла и выла. Наверное, именно такую боль чувствовали оборотни в полнолуние, перекидываясь в свою вторую ипостась. Сын спал, его тело всё ещё продолжало меняться, но изменения уже были колоссальны: некогда бронзовая кожа побелела, как и волосы, лохматые, но с заметным здоровым блеском. Подняв сына на руки, маг аппарировал к Банку. Несмотря на поздний час, он был уверен, что их примут. «Конец воспоминания»