Фолька

      Больверку было знакомо это ощущение: резкий удар, плечо будто обожгли горячим углём. Он взревел от неожиданной боли.       Стрела вонзилась неглубоко: Больверк выпрямился и одним этим движением почти вытащил её целиком. Он стряхнул с рук снег, накрыл их плащом из медвежьей шкуры и зарычал, готовясь к бою.       Всего лишь девушка.       Она твёрдо стояла на снегу, и на лице её не было заметно ни следа страха. Медведь всегда отвечает на нападение, Больверк знал это. Но она опустила лук и не пыталась снова натянуть тетиву. Больверк не понимал, как реагировать здесь, посреди этой ледяной беззвучной пустыни, где все звуки заглушает мирно падающий снег. Он схватился за древко стрелы и вытащил её из плеча.       — Слабо стреляешь.       — Целюсь ещё хуже, — отозвалась она. Своей суровой неподвижностью она напомнила ему одиноко стоящее на поляне дерево. — Охота не для меня, мне топор привычнее лука. Но попытка не пытка.       — Медведь сожрал бы тебя, — голос его звучал хрипло: он давно не говорил вслух.       — Нет, — возразила она. — Да и маловероятно, что я попытаюсь добыть медведя. Надеюсь, в лесу есть и другие животные, на которых можно поохотиться.       Она не так юна, как ему показалось на первый взгляд. Волосы убраны в хвост лентой, одежда из шкур грубой выделки. Девушка... — впрочем, нет, всё-таки женщина, — пожала плечами.       — Да ты и не медведь.       — Ты многого не знаешь, девочка. Я больше медведь, чем варл. А вот ты не охотник. Немного может добыть крошечный человечишка.       — Безусловно, — она порылась в висящей через плечо кожаной сумке и вынула оттуда какой-то свёрток. Свёрток она бросила ему под ноги, и тот упал с глухим стуком, но никто из присутствующих не вздрогнул от неожиданности. — Там бальзам и ткань для перевязки. Поможет.       — На кой мне это?       — Ты уже забыл, что я только что тебя ранила? — она закрыла сумку и закинула лук за плечо, улыбаясь странной скованной улыбкой, но без тени страха.       Больверк угрожающе шагнул вперёд, его огромная тень целиком накрыла маленькую женщину. Он с силой пнул свёрток и прорычал:       — Ты пытаешься приручить медведя?       — А ты пытаешься угрожать женщине?       В наступившей тишине медленно падал снег.       — Меня ждут дела, нужно заботиться о своей семье, — она повернулась к нему спиной. — Больше в медведей стрелять не буду.       Больверк смотрел, как она прокладывает путь через свежевыпавший снег: её шаги были единственным звуком на много миль вокруг. Да, она не отличала берсерка от медведя, но в лесу ориентировалась неплохо.       Да что ему за дело?       Он спрятал свёрток под медвежью накидку и зашагал дальше в лес, ощущая, как ледяной ветер обжигает неприкрытую шкурой грудь и рану в плече. Использовать блага цивилизации — пойти против правил обряда и этого испытания. И будь он проклят, если свалится от шальной стрелы, пущенной какой-то девчонкой.