Фолька

      В Больверке пробудился медведь и грузно побрёл через морозный лес, роя ледяную почву руками и ногами, будто лапами. Обряд заключался в переходе к первобытности, к природному существованию, в борьбе с жестоким отчаянием. Главное — выжить любой ценой. Медведи созданы так, что способны выдержать самые суровые и голодные зимы, чтобы затем снова набирать вес во время тёплых летних деньков. Они могут и проспать все холодные месяцы, если выдался сытый год, но Больверк разделял зимние дни и ночи с менее удачливыми и более закаленными. С такими, как он сам.       Обряды берсерков держались в строгой тайне. Раз в несколько лет, а также по собственному желанию, берсерки восстанавливали связь с духом медведя, проходя испытания, удаляясь от прочих разумных существ. Нельзя было допускать связные мысли и использовать слова. Но иногда они всё же вползали в сознание.       Вороны временно остались без предводителя. Что-то ждёт его по возвращении?       Что ж, если всё развалилось, он просто вернётся в чащу леса. Вороны — пёстрый сброд, они не разделяют его воззрений, они слабее его. Напарников лучше ему не найти, но и братства особого в отряде нет. Больверк не умел создавать и поддерживать подобные отношения. Он не умел обучать, лишь принуждал. Морозный ветер укусил за плечо, заныла начавшая уже заживать рана, от этого стало холоднее и на душе. Глупая девчонка. Он нарушил правила, заговорив с ней. Нужно было наброситься на неё. Так должен поступать медведь.       Под ногами мелькала покрытая снегом земля. Он шагал и шагал, пока инстинкты разумного варла не остались далеко позади.       До разбойников ему нет никакого дела: лишь в ином, цивилизованном мире их присутствие означает неприятности. Медведи не вступают в бой просто так. Поэтому Больверк затаился на дереве, наблюдая за тем, как эти тонкошкурные двуногие болтают и ходят по снегу — бесцельно и непродуманно. Медведей не интересует человеческая речь, так что Больверк изо всех сил прислушивался к звукам леса, стараясь не слушать слов.       Но слова заползали в уши.       — Ага, первый раз за столько дней дым увидели.       — Это на другом конце долины. Думаешь, там правда кто-то живёт?       — Знаешь, от подтухшего мяса йокса у меня уже в животе крутит, — продолжали они препираться.       — Да всё равно, лагерь это или чей-то дом, в любом случае котомки набьём.       А ещё медведей считают дикими и опасными...       Солнце всходило всё выше, человеческая речь слышалась всё глуше. Они ушли, чтобы уничтожать и грабить себе подобных. Цивилизация — гниль, она гниёт в собственном соку.       Порыв ветра обжёг щёку и плечо, снова напомнив о ране. Вряд ли бандиты направились к дому девушки. Да и сброд это... Её семья — явно сильный клан, иначе бы не воспитали такую храбрую и крепкую дочь. Они справятся с бандитами и заберут у них пожитки, только выиграв от такого нападения.       Ветер снова укусил за плечо. Больверк спрыгнул с дерева на шуршащий снег.       Медведю не нужны слова, он руководствуется инстинктами. Больверк опустился на четвереньки и пошёл по следу, оставленному в снегу человеческими ногами. Он выбросил из головы все мысли и просто шёл на запах предстоящей битвы и далёкий аромат дыма, доносящийся с другой стороны долины.