Точка съемки

Когда за окном льет как из ведра три дня кряду, то невольно начинаешь задумываться о реальности Всемирного Потопа. Воздух отсыревает, дышать им — словно пить воду из застоявшегося ручья. Первый глоток заходит нормально, после второго все внутри тебя покрывается плесенью, а третий уже просится наружу вместе с обедом. Стопроцентная влажность справляется с задачей сделать твою жизнь дерьмом намного лучше, чем полуфабрикаты, кухонный психоанализ и дневные телешоу. А если еще термометр показывает жару за тридцать — то пиши, пропало. Ты чувствуешь себя губкой, которую намочили, но забыли отжать. Пот течет ручьями и не думает останавливаться ни под прохладным дождем, ни в помещении. Есть вариант спрятаться в промышленном холодильнике мясной лавки, но у него есть свои недостатки (почти все связанны с твоим выживанием). Чтобы не сдохнуть от обезвоживания приходится пить в три горла. Но, вот печаль — все, что крепче пива, только больше тебя разогревает, и ты начинаешь напоминать чугунный котел паровоза, который вот-вот разворотит изнутри. Холодное пиво еще может спасти, но этот тухлый привкус — от него не избавиться. Хотя для Киры такой вариант спасения не работал — она на дух не переносила пиво. Она вышла на террасу, с которой как раз открывался роскошный вид на стоянку цеппелина. В ее руках был зажат пузатый бокал с красным вином, охлажденным до состояния ледяной крошки. По запотевшему стеклу скользили тонкие струйки. Кира обнимала ладонями бокал, так же, как отогревают руки о чашку с кипящим глинтвейном. Жара. Кире казалось, что ее кожа сморщилась и уже начала таять. Она отпила вино (тухлая кислятина!) и прислонила бокал ко лбу, не сдержав при этом блаженного стона. Вперед! Вперед, герольды. Скачите во все концы страны. Полцарства за ванну со льдом. И девственность принцессы за бутылочку приличного мерло в ручном холодильнике. Кира плюхнулась на одну из лежанок, которые были щедро раскиданы по всей террасе. Громада цеппелина висела над головой черным пятном. Отсветы прожекторов вырывали из тьмы лишь его силуэт, не более. Горы, покрытые джунглями, казались чернильными пятнами, сгрудившимися со всех сторон. Долина была разлитым пятном мазута, лишь огоньки пары городков сверкали сквозь сплошную стену ливня. Шумели капли дождя. Кира вновь приложилась к бокалу и откинулась на лежанке, закрыв глаза. Шум дождя. Раскаты грома, далекие, словно урчание в животе левиафана, прячущегося в глубине облаков. Застольный треп, звон чашек и бокалов, бибоп из автомата с пластинками — вся эта река звуков, текущая из открытой двери на террасу, омывала Киру. Жарко. Кире вчера исполнилось двадцать четыре, и вот сейчас она — коротко стриженая блондинка среднего роста — вынуждена лежать на неудобной лежанке, чувствуя пот, пропитавший её одежду. Тот факт, что она среднего роста и у неё короткая стрижка — исключительно важен. Почему? Знает только сама Кира. Кто-то прошел мимо неё. Кира открыла глаза. У ограждения террасы стояла девушка. «Классная задница!» - сразу отметила про себя Кира. Задница у девушки была и вправду классной, большой и округлой, словно борта красивого корабля, только спущенного со стапелей, или две налившиеся сливы, трущиеся друг об друга. Высокая, с рыжими волосами, собранными в пучок, девушка была одета в желтое платье. Так же как и Кира, она потела, и легкая ткань облепила ее фигуру, словно мраморную статую, которую облили краской. Шикарная и высокая попка, напряженные мышцы спины, будто выточенные из дерева, широкие и развитые плечи. Ножки тоже не отставали — кажется, кто-то тут ходит в спортзал. Рыжие крашеные пряди прилипли к лоснящейся от пота коже чуть ниже шеи девушки. Кира не была лесбиянкой, но давно уже поняла, что оценивает сексуальность так, какая она есть — в отрыве от пола, статуса и возраста ее носителя. — Классная задница, — одними губами повторила Кира. На большее ее мозг, сваренный в собственном соку, просто не был способен. Она молчала весь вечер и ей уже начало казаться, что если она попробует что-то сказать, то ее язык увязнет в зубах и завяжется узлом. Даже говорить с такой погодой было жарко. Молнии сверкнули над дальними склонами гор — белая артериальная вязь внутри темного пуха облаков. Кира вновь обратилась за помощью к вину, но оно уже начало раскаляться и застряло в горле комком виноградной слизи. Или из чего там гонят эту бурду в этой потной стране. Она закашлялась, сплевывая прямо на пол террасы. Девушка повернулась на звук. Симпатичная мордашка. И её глаза — пронзительно голубые — самое прохладное, что было на этой террасе. Обменявшись вежливыми улыбками, девушки вернулись к своему делу: одна — смотреть в дождливую даль, другая — к умеренному алкоголизму. Кира облизнула верхнюю губу. Солёная. Не сказать, что выбрать цеппелин, как способ совершить марш-бросок по паназиатскому региону было плохой идеей. Начало путешествия в Пекине абсолютно и бесповоротно захватило дух Киры — ей показалось, что за ее спиной выросли механические крылья, на которых она пролетит над всей Азией, со всеми её джунглями, грязными реками и заброшенными храмами. Императорский дворец. Суп с вонтонами на берегу реки Нанчанг. Симпатичные китаянки, поющие караоке в соседнем кафе. Утренний дождик барабанил по покатым крышам. Храмовые львы, оскалившиеся на подступах к Запретному городу. Клубы Удакоу — тесные, душные, оглушающие своими запахами и китайской попсой. Техно и регги смешивались над головой Киры, как лапшичный бульон. В Пекине было здорово. Как и в Бангкоке. А вот застрять в лаосском Лаунгпра-как-его-там из-за погоды было очень печально. Кира должна была закончить свое путешествие в Японии, и одна мысль о стране сакуры и сливы помогала ей не размокать под этим дождем до конца. Но ожидание само по себе мучительно. Дождь усилился. Капли с ожесточением забарабанили по крыше террасы, прямо над головой Киры. Рыженькая отошла от ограждения и присела на соседний лежак. Она оказалась не такой хрупкой, как на первый взгляд. Фигура с приятной полнотой, словно она сошла со старого пин-ап плаката. Круглые бедра, мягкие плечи и полная грудь — изгибы, изгибы, изгибы. Из острого в ней — скулы и подбородок, чуть выдающийся вперед. Красивая. Кира бы не удивилась, если бы узнала, что она подрабатывает моделью. Из тех, которых называют «девчонкой из соседнего двора», а не соляной столб «от-кутюр». — Никогда не видела, чтобы так лило, — внезапно сказала рыженькая. — Вообще никогда. Кира напряглась и замерла на лежанке. Она немного не поняла, к кому обращается рыженькая — к Кире, к самой себе или к ее воображаемому другу, сидящему рядом. Было бы невежливо влезать в разговор чокнутой. Рокот грома. Зверь, урчащий в облаках. Росчерки молний отражались в прозрачных глазах. — Привет! Я тебя видела на цеппелине, — сказала рыженькая, посмотрев прямо на Киру. — У тебя классная прическа. — Что-о-о? — на автомате выдала Кира. Инстинктивно она сразу постаралась спасти самое дорогое, и её ладони бережно укрыли в себе бокал с вином, словно последний тлеющий уголёк тёмной ночью. Рыженькая улыбнулась. В её речи слышался какой-то акцент, не очень сильный, но все же придающий словам совсем другой окрас. Кира не могла разобрать его, хотя, что тут удивительного — у неё самой английский был далеко не идеальным. — Я сказала, классная прическа. Правда, классная. — А, ну…понятно. Спасибо, — кивнула Кира. Короткие белые вихры были ее гордостью, даже с такой убийственной влажностью. — Ты тоже до Токио летишь? — Да. С самого Пекина. — Извини, я почему-то тебе вообще не помню, — Кире почему-то стало неловко. — Это странно. Если бы я тебя видела, то уверена, запомнила бы тебя. Рыженькая засмеялась. — Да ладно тебе, какие проблемы? У меня номер на первой палубе. Я там тусовалась. «Ого, у нас тут малышка из люкса». Вино в руках Киры стало уже совсем теплым. Нужно больше льда. — Я тебя хорошо запомнила, — сказала рыженькая. — Ты девчонка пара-па. Кира засмеялась и кивнула. Во время полета на цеппелине есть множество вариантов времяпровождения, начиная с бассейна, заканчивая кинотеатром. Все они, по правде говоря, достают уже после первого перелета, тем более репертуар кинопоказов не меняется весь полет. Свою отдушину Кира нашла в стареньком танцевальном автомате, который спрятался в уголке чилл-зоны. Ее навыки, которые она приобрела еще в школе, сбегая с уроков в ближайший торговый центр, заржавели и покрылись пылью — с первой композиции она не выбила и половину очков. Вернуться в высшую лигу степперов стало для Киры делом чести. Каждый вечер (даже во время остановок в городах) она проводила на автомате двухчасовую тренировку и уже спустя пару занятий ощутила, что прежняя ловкость возвращается к ней. Она фыркала, как кошка, которую схватили за шкирку, скрипела зубами, обливалась потом и, когда спускалась с танцевального подиума, её одежду можно было выжимать, как половую тряпку. Но, чёрт возьми, это было так здорово. Вчера она выбила 98 процентов. Прямо возвращение в седьмой класс к ее разношенным кедам, портфелю с наклейками и звенящей в кармане мелочью. О, этот прекрасный звон предвещающий радость и ничего кроме радости. Воспеть бы оду этому звону, да вот только вино в бокале Киры окончательно превратилось в болотную тину. — Хей, — рыженькая помахала рукой перед лицом Киры. — Ты в порядке? Тебе плохо? — Чего? — переспросила Кира и тут же поняла, что снова ненадолго вывалилась в астрал. С ней такое бывает. — Нет, все нормально. Нужно вино обновить… — Просто показалось, что сознание теряешь. Я испугалась. — Забей. У меня порой такое бывает, это абсолютно безопасно. Поверь. Ты хочешь вина? Рыженькая пожала плечами. — Наверное, да. Если со льдом. — Безо льда и не предлагаю, — усмехнулась Кира. — Кстати, прости, Кира, приятно познакомиться. Она протянула рыженькой ладонь для рукопожатия, но та внезапно вздрогнула, словно рука могла обернуться пятнистой коброй и вцепится в нее. Или нет. Что-то другое мелькнуло в глазах девушки. Рыженькая очень деликатно вложила ладонь в руку Киры и легонько сжала её. Точнее даже скользнула по ладони, и тут же отдернула обратно. Словно издевательский воздушный поцелуй прямиком из пансиона благородных девиц. Весь её жест настолько не соответствовал понятию рукопожатия, что Кира тут же почувствовала нарастающее раздражение. Сахарная девица из номера люкс? — Виктория или просто Вики.