Карибская охота: Война за пиратское наследство

      Молодой капитан Рикардо Кристобаль дель Рохо, член совета капитанов Черной Армады, лежал на мягком топчане в своей каюте, и пытался вспомнить, что с ним происходило в ту роковую ночь, когда на головы экипажа маленькой шхуны «Потерянный нарвал» обрушился сильнейший шторм, который когда-либо знало Карибское море.       — И зачем я только открыл эту злополучную бутылку… — подумал про себя дель Рохо, и злобно зыркнул на с виду обычную фляжку рома, коих в любой таверне наберется и под тысячу. — Не зря первым приказом Адмирала был запрет на употребление этого пойла капитанами и офицерами. От него просто-напросто теряется рассудок, — сказал уставшим голосом Рикардо, пытаясь воссоздать в голове события той злополучной ночи. — Кстати о попугаях, сколько это, морской черт побери, времени я провалялся в отключке? — спросил сам у себя капитан, как внезапно дверь в каюту открылась, и палящее солнце в самом своем зените осветило находящуюся в вечной темноте комнату.       — Капитан! Слава морскому богу, вы все-таки очнулись! Не каждый моряк способен пережить целый глоток этого адского пойла, будь оно проклято! — пузатый боцман Бобби «Свиное брюхо» несколько суток караулил у каюты своего господина, попутно исполняя его последний приказ — довести судно до цели назначения, и ему это почти удалось, но капитан пока этого не знал.       — Мистер Бобби! Удосужьтесь ответить, сколько времени я, капитан Рикардо Кристобаль дель Рохо, провалялся в отключке, словно дохлая селёдка, и чем это, дьявол вас всех побери, занимался наш любезный экипаж в мое отсутствие? И почему это я до сих пор валяюсь в своей темной каюте на этой проклятой шхуне, вместо того чтобы отдыхать после тяжелого плавания в лучшем борделе на всем белом свете в компании самых лучших девиц во всей крепости! ПОЧЕМУ МЫ ЕЩЕ НЕ НА ТОРТУГЕ?! — прокричал в порыве бешенства молодой капитан. — БОББИ! ЕСЛИ ТЫ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ОТВЕТИШЬ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЛ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ, КЛЯНУСЬ ЧЕСТЬЮ АДМИРАЛА Я ВЫРЕЖУ ТЕБЕ ЯЗЫК И ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ЕГО СОЖРАТЬ НА ГЛАЗАХ У ВСЕГО ЭКИПАЖА, ГРЯЗНАЯ ТЫ СВИНЬЯ! — капитан был в бешенстве. Он только недавно очнулся, и еще не совсем ориентировался во времени и пространстве.       — Капитан! — начал говорить не на шутку напуганный боцман. — Вы были в отключке три дня и три ночи. Все это время корабль неустанно следовал ранее намеченному курсу, но когда шторм успокоился, корабль, благодаря Вашему умелому руководству прибило на «Ядовитый берег». Лишь чудом нам удалось выжить, капитан. Шторм вызвал серьезные повреждения, и нам пришлось заняться ремонтом. Мы израсходовали все запасы древесины, которые были в наших трюмах. Под топор пошли все бочки, вся мебель и все ящики на судне. На «Ядовитом берегу» нам пришлось восстанавливать упавшую мачту. Занимаясь ремонтом шхуны, мы потеряли сутки времени. Мы сделали все возможное, дабы выполнить ваш последний приказ — довести судно до Тортуги. За время вашей отключки на судне держалась строжайшая дисциплина. Происшествий не случалось, капитан! У меня всё.       — Так почему мы еще не на Тортуге? — Рикардо встал с кровати, поправляя свою шелковую рубаху, заправляя её в дорогие штаны. — Сколько времени нам понадобиться? — немного успокоившись развернутым докладом своего офицера, он надел дорогие кожаные сапоги, красный камзол, и самое главное — свою драгоценную пиратскую шляпу испанского пошива.       — Два часа, капитан! Если ветер не измениться, то именно два часа, капитан!       — Как это два часа? Мы уже приплыли? Почему ты раньше не сказал? — спросил в растерянности Рикардо, ошарашенный ответом своего боцмана.       — Так Вы не спрашивали, капитан! — ответил Бобби, стараясь не смотреть командиру в глаза.       — Слушай мой новый приказ! Живо прикажи команде готовиться к прибытию. Я беру командование кораблем в свои руки, — сказал дель Рохо, окончательно закончив одеваться и взяв в руки свою абордажную саблю, крепко сжимая гарду.       — Как изволите, капитан! Экипаж сейчас же начнет приготовление к швартовке, — ответил боцман, выходя из мрачной каюты командира. Покинув владения капитана, Бобби громко прокричал приказ Рикардо, подгоняя и так из кожи вон лезущую команду корабля.       Капитан вышел на палубу шхуны, и достав свою подзорную трубу, посмотрел на большой остров впереди. Как и сказал боцман, до Тортуги оставалось не больше двух часов ходу, и еще до захода солнца кораблик должен был причалить к крепости.        Прошло около часа. Все это время капитан осматривал повреждения, нанесенные стихией, и настроение его ухудшалось с каждой минутой. Вместо центральной мачты было нечто, что никак нельзя было назвать нормальным парусом. Это был неотесанный ствол неизвестного дерева, с кое-как приделанным к нему черным полотнищем. Корпус был сильно побит. Команде даже пришлось разобрать лафеты нескольких пушек, дабы залатать повреждения. Осмотрев повреждения, капитан пришел к выводу, что корабль уже не был пригоден для морских приключений, и было принято решение отправить его на демонтаж. С корабля снимут всё что только возможно, а корпус будет затоплен. Внезапно из форта выстрелили из нескольких пушек. Потом еще раз и еще, словно ожидая ответа.       — Капитан! На Тортуге давно знают о нашем прибытии, они давно заметили нас, капитан! Защитники крепости заявляют нам таким образом, что они видят нас, — пояснил боцман.       — И без тебя знаю! Ну-ка ответим им! Зарядите несколько пушек с левого борта! — матросы в спешке бросили все свои дела, и стали заряжать единственную работоспособную пушку с левого борта. — ОГОНЬ! — скомандовал Рикардо, глядя в подзорную трубу на мощный форт, оберегающий подступы в гавань Тортуги. Над крепостью развивался огромный флаг Красного Флагмана — красное полотнище с белым смеющимся черепом, и двумя белыми скрещенными абордажными саблями под ним. Прозвучал оглушительный выстрел из пушки, давая знать защитникам крепости о том, что на шхуне увидели их сигналы.       — Вот мы и дома! — тихо проговорил дель Рохо, складывая подзорную трубу, и пряча её в специальный футляр.       Успешно преодолев все испытания на своем пути, маленький кораблик достиг своей цели и пришвартовался в доках Тортуги. Первым на берег ступил капитан, а вслед за ним покинули корабль смотритель Либерталии Алонсо, и маленький юнга Смитти. Капитан оглянулся, и не поверил своим глазам! Вся мощь Черной Армады была собрана в одном месте. Около полутора десятков военных кораблей были аккуратно пришвартованы в морской гавани пиратской столицы. Во главе этого войска стоял линейный корабль «Рори Меркурия» — флагман Черной Армады. Капитаном этого могучего корабля был сам Адмирал. Все капитаны Армады прибыли на Тортугу на ежегодный совет, на котором решались главные вопросы, среди которых была и война…        Отдав все необходимые приказы своему боцману, Рикардо в компании Алонсо и маленького Смитти направился к выходу из порта, как вдруг громкий голос с явным французским акцентом окликнул кампанию капитана.       — Слава Черной Армаде!       — Слава Красному Флагману!       — Да не покинет удача капитанов Армады!       — Да не получит морской бог наши корабли!       — И пусть будет так пока ветер подгоняет наши черные паруса!       — Пока золотое солнце не утонет в океане!       — Покуда Месяц белоснежный на ночном небе не рухнет нам на наши головы!       — Проговорили чередуясь традиционное приветствие капитан и незнакомец, глядя друг на друга.       — Добро пожаловать на Тортугу, капитан Рикардо Кристобаль дель Рохо, — сказал незнакомец, приветствуя капитана. — Вы, как и все другие капитаны прибыли на совет?       — Вы совершенно правы, мсье Луи! Я должен донести до Адмирала важную информацию касаемо Армады, — мсье Луи Дюваль был офицером на борту «Меркурии». Он служил в качестве главного артиллериста корабля. В обязанности главного артиллериста традиционно входило наблюдение за исправностью бортовой артиллерии, своевременное пополнение припасов, таких как порох, ядра, картечь и другие боеприпасы, а так же ведение бортового огня во время сражения. — Вообще-то я вас и искал, мсье Луи! Вы мне поможете закончить одно дело. Возьмите десяток ребят с числа экипажа «Меркурии» и арестуйте экипаж моего корабля, пока эти крысы не разбрелись по всей Тортуге, и не начали трепаться своими грязными языками о том, что капитан Черной Армады простил им преступление, — проговорил Рикардо сквозь зубы, сделав удар кулаком об свою ладонь.       — Позвольте узнать, почему это верный капитан Армады просит арестовать весь экипаж своего корабля? То, что Вы просите капитан, из ряда вон выходящий случай, и я должен знать причину, — спросил в недоумении главный артиллерист.       — Бунт. Мой экипаж отказался выполнять мой приказ. Они посмели усомниться в моих действиях. В любом другом случае я бы перебил всех бунтовщиков еще на судне, благо у меня оставались верные мне люди, но увы, не в этот раз. Резня на корабле замедлила бы мое путешествие на несколько суток, а то и более, а мне необходимо во что бы то не стало добраться до Тортуги и выступить на совете. Мне удалось усмирить бунтовщиков, приняв часть их условий, и они вернулись на свои посты. Теперь пришло время платить по счетам, мсье Луи, — пояснил Рикардо французам.       — Вы правы, капитан! — ответил ошеломленный Луи. Случаи бунта на кораблях Армады были чем-то невообразимым. На борту любого корабля царила железная дисциплина, и моряки были верны своим капитанам до самого конца. Но не в этот раз. — Я немедленно возьму десяток матросов с «Меркурии» и произведу арест, капитан! Я так же заметил юнгу, прячущегося у Вас за спиной. Он тоже причастен к бунту? — уверенно спросил Луи, глядя на маленького Смитти, прячущегося за капитаном.       — Смитти? — ответил вопросом на вопрос дель Рохо. — Мы спасли мальчика от работорговцев. У него нет ни родителей, ни дома. Он понимает, что если бы не мы, ему было бы куда хуже, чем сейчас. Он не причастен к бунту.       Внезапно в разговор офицеров вмешался Алонсо, смотритель крепости «Либерталия». — Капитан! Позвольте поинтересоваться, какое наказание предусмотрено за мятеж? — Виселица, — спокойно ответил Рикардо. — Завтра по утру их всех повесят на рыночной площади перед Ратушей. — Виселица? То есть вы так просто отправите полтора десятка людей на виселицу? А как же суд? А как же допросить арестованных? Узнать их причины, мотивы? Ведь до этого злополучного шторма эти люди, ценой своих жизней, верно служили Армаде и своему капитану. Нельзя же так, без суда и следствия отправлять людей на казнь!       — Единственный суд на моем корабле — это Я! Не забывай об этом, Алонсо, — злобно произнес капитан, смотря несчастному смотрителю прямо в глаза.       — Слушаюсь, капитан, — Алонсо ясно понял, что с капитаном шутки плохи, и поэтому больше не смел перечить ему.       — И еще, Алонсо, присмотри за Смитти. И сделай так, чтобы его завтра утром его не было на площади перед зданием совета, — Алонсо не сказал ни слова, только лишь молча кивнул в знак согласия, взял Смитти за руку, и скрылся за соседним переулком, оставляя капитана и француза наедине.       — Если кто будет сопротивляться, убейте на месте, — промолвил капитан, глядя на ничего не подозревающих членов экипажа шхуны «Потерянный нарвал».       Группа из десяти человек во главе с главным артиллеристом «Меркурии» направилась к побитой шхуне, где экипаж выгружал остатки груза из трюмов корабля. Он наблюдал за происходящим издалека, стараясь не подавать виду, что хоть как-то причастен к происходящему кипишу в доках. Внезапно Рикардо увидел, как огромный человек вышел из глубин трюмов, держа в руках огромный клинок. Он направился прямо на француза, но его путь преграждали два молчаливых амбала-матроса «Рори Меркурии». Стараясь защитить свой экипаж, боцман начал что-то громко кричать, ругаться и махать руками, но он быстро понял, что десяток громил настроен серьезно, Боцман набросился на их предводителя, мсье Луи. Но француз был не так прост, как казалось — одним ударом в живот огромный боцман потерял равновесие и упал на причал. Бобби попробовал встать, но тут же получил мощный удар подкованным сапогом по голове. Боцман окончательно потерял сознание, и больше он так и не встал. Удар был такой силы, что из головы пошла кровь. Экипаж шхуны составляли обычные моряки. Они не были в силах противостоять головорезам флагмана Армады, и поэтому все сдались без боя. Все кроме одного — бедняга Джон «Несчастливый палец» прыгнул в воду, в надежде спастись вплавь. Увидев, что один из моряков решил спастись бегством, мсье Луи снял со своего плеча кремниевое ружье, и выстрелил в спину уплывающему матросу. Вода вокруг Джона приобрела красный оттенок, а сам он больше не двигался. Капитан молча наблюдал, как его бывший экипаж заковали в цепи, и повели в сторону форта, где в казематах ждали своей участи многочисленные пленные и преступники. Рикардо дождался, пока последнего моряка закуют в цепи, и молча пошагал в ближайшую таверну, дабы снять там комнату, напиться и забыть о всех бедах, произошедших с ним за последнее время.       Утро следующего дня выдалось мрачным. Рикардо всю ночь не мог заснуть, он все думал о правильности своего поступка. Ему было жаль своих людей, но он так же знал, что попытку бунта прощать нельзя. Бунтовщиков должны были повесить сегодня утром на главной площади Тортуги. И капитан должен был стать главным судьей на этом действе. Он, уставший и подвыпивший, посмотрел на недопитую бутылку рома, молча поднялся с кровати и начал одеваться. Взяв в руки свою абордажную саблю, Рикардо посмотрел на свое отражение на лезвии клинка, взял шелковый платок и несколько раз провел по лезвию, очищая саблю от пыли. Отняв множество жизней этой саблей в честном морском сражении, дель Рохо чувствовал что не сможет вынести приговор собственному экипажу, хоть они и были бунтовщиками. Капитан испытывал угрызения совести. Рикардо взял недопитую бутылку, и одним залпом опустошил все её содержимое. — Ну, пошли. Я поступаю правильно, — сказал молодой капитан, и, надев любимую и единственную шляпу, направился к выходу.       От таверны, где остановился Рикардо, до рыночной площади, где должны были казнить бунтовщиков, было идти около получаса. Рикардо быстро дошел до площади, где стоял эшафот. Его никогда не разбирали. На нем часто казнили должников, убийц, пленных и других преступников, но сегодня должны были повесить сразу двенадцать человек, причем из числа моряков Черной Армады. Про вчерашний арест в порту уже говорила вся Тортуга, и на рыночной площади собралось множество зевак из числа торговцев, матросов и приезжих. Рикардо подошел к эшафоту, как его вдруг окликнул мсье Луи:       — Капитан! Рад Вас видеть! Хочу вам сообщить, что все арестованные подверглись пыткам и каждый из них сознался в содеянном. Все, кроме одного — вашего боцмана. Он держался до конца, но не сознался. А еще он упоминал Ваше имя, капитан. Вы точно уверены в его виновности?       — Уверен,— сухо ответил Рикардо. — Он не смог предотвратить мятеж. Этот человек виновен не меньше, чем все остальные.       — В таком случае, я отдам распоряжение, чтобы привели заключенных, — сказал мсье Луи, махнув рукой и таким образом просигналив своим людям, которые уже привели заключенных на казнь. — И еще, капитан, я известил адмирала о этом позорном событии, и возможно он посетит нас сегодня, а возможно и нет.       — Без разницы, Луи. Суд буду вершить я, а не Адмирал, — произнес капитан, наблюдая как выводят на площадь бунтовщиков с надетыми на головы черными мешками.       Мест на эшафоте было всего-лишь три. Это значило что казнить бунтовщиков будут в пять заходов. Публичная казнь такого количества людей была очень редкой на Тортуге. Обычно этим занимались в крепостях, как можно дальше от лишних глаз, да и дело обычно очень редко доходило до казни. Обычно пленных выкупали, или они сами соглашались на службу на корабле. Подобное действо означало лишь одно — сильные мира сего учили массы как поступать не стоит.       — Слава Черной Армаде! Сегодня на этой площади, перед лицом Адмирала и жителей пиратской столицы — Тортуги, свершиться суд над предателями! Эти люди ослушались приказа своего капитана, подставив под угрозу выполнение важной миссии, которую выполнял их командир! Они взялись за оружие, и попытались захватить власть на корабле! Лишь чудом капитану удалось усмирить этих предателей, спасти корабль от крушения во время чудовищного шторма и выполнить свое задание! Бунт на корабле с черными парусами — обида, которую не прощают! Наказание за это деяние — смертная казнь! Все бунтовщики признались в том, что именно они подняли бунт на корабле. Но, согласно кодексу Черной Армады — капитан и есть суд на своем судне. И именно капитан будет сегодня судить свою предательскую команду, — огласил, стоя на эшафоте мсье Луи, держа в руках сверток бумаги, на котором были записаны признания всех членов экипажа, росписи Рикардо, палача и главного свидетеля — мсье Луи.        Рикардо, в то время как главный артиллерист «Меркурии» зачитывал признания экипажа, молча поднялся на эшафот, без эмоций наблюдая как пятнадцать человек его людей, с которыми он лишь вчера сражался с разбушевавшейся стихией, стояли с надетыми на головы черными мешками, ожидая своей участи, как его верный боцман Бобби, отчаянно пытался вырваться из железной хватки двух матросов из числа экипажа Красного Флагмана, как покачивались на ветру три петли…       — Эти люди ослушались моего приказа, посмели противиться моей воле, и совершили попытку вооруженного переворота на корабле, — врал капитан, понимая, что если он не свершит суд, станет еще хуже. — Армада никогда не прощает такой обиды. Наказание за бунт — смертная казнь. Вот и есть весь мой суд, — процедил сквозь зубы капитан, сделав взмах рукой в сторону петель.— Кто приговор выносит — тот сам его и исполняет. Ведите заключенных! — скомандовал Рикардо.       Три матроса «Меркурии» подвели к виселице троих пленных, одели им на шею петли и сняли мешки с голов. Капитан в последний раз посмотрел на свой экипаж, и одним рывком потянул на себя рычаг. Пол исчез из-под их ног, и все трое повисли на петле. Капитан молча смотрел за тремя матросами, за их выражением лиц, на которых был изображен ужас во всей своей красе, за тем как несчастные жадно делали последние глотки воздуха, за тем как тряслись их тел в предсмертных конвульсиях. Так продолжалось около минуты. Вскоре трое повешенных перестали трястись, и настала гробовая тишина. Площадь, на которой собралось несколько сотен зевак, молчала. Никто не мог поверить увиденному ужасу. Лишь одинокие крики чаек, да дуновение морского ветра нарушало тишину.       — Снимите тела, ведите следующих! — скомандовал молодой капитан, не выдавая никаких эмоций. Так продолжалось еще три раза. Мертвые тела снимали с петель, их места занимали новые несчастные. Наконец настала очередь боцмана Бобби «Свиное Брюхо» и еще двух бедолаг. Понадобилось три матроса, дабы подвести к петле могучего боцмана. С Бобби сняли мешок, и он сразу с ненавистью зыркнул на своего капитана. Он ненавидел Рикардо всей своей душой за то, что он его предал и отправил на виселицу. Капитан в последний раз посмотрел своему боцману в глаза, и потянул за рычаг. Целых три минуты боцман сражался за свою жизнь, как внезапно веревка затрещала и начала рваться. Не выдержав огромного веса боцмана, веревка лопнула ровно по середине, и приговоренный к смертной казни Бобби с грохотом рухнул на эшафот. Боцман смог подняться, и с яростью в глазах побежал прямо на капитана. Руки его были связаны, но он чудом смог выбраться из пут. Сжав руки в кулаки, он хотел сразить предателя — капитана одним ударом, проломив ему голову, но дель Рохо оказался быстрее — вынув из ножен свою абордажную саблю, Рикардо насквозь пронзил ею своего боцмана. Алая кровь из тела могучего моряка стекала по лезвию прекрасного клинка, красными капельками падая на эшафот.       — Ничего личного, Бобби,— проговорил Рикардо, крепко сжимая гарду своей сабли. — Моя песня еще не спета, а тебе пора отдохнуть, Бобби. — продолжил свою насмешливую речь дель Рохо. — К тому же я сказал — смертная казнь. Никто не смеет противиться приказам капитана корабля Черной Армады, запомни это, и передай мои слова этим крысенышам, предавшим меня!       — Уб-бл… — попытался выговорить боцман, сплевывая кровь. — Ублюдок. Нужно б-был-о т-тебя… Ещ-ще тог-гда… — не договорил боцман, и умер.        Капитан мощным рывком вытянул свою саблю из тела боцмана, скинув его с эшафота. Он достал белоснежный платок из своего кармана, и вытерев кровь с лезвия, вставил её обратно в ножны. Толпа была шокирована. Подобной жестокости никто не мог предвидеть. Еще больше никто не мог предвидеть, чем закончиться этот суд. Даже видавшее многие ужасы головорезы «Меркурии», присутствовавшие на казни, открыли рты от шока. Никто из присутствующих даже представить себе не мог, какими жестокими бывают капитаны Армады в гневе.       Капитан спустился с эшафота, и подошел к мсье Луи. Положив ему в ладони кошель золотых монет и маленькую записку, Рикардо уверенным шагом направился в сторону жилых кварталов, и вскоре он растворился в переулках Тортуги.       — Ха-ха! Сегодня ты стал настоящим капитаном, мальчик мой! — проговорил человек, наблюдающий за казнью с самого её начала и до конца. Человек наблюдал за Рикардо из окна маленькой таверны около торговой площади. Сложив свою подзорную трубу, Человек направился к выходу из комнаты. — Капитан Гильермо, оповестите других Капитанов, что мы готовы начать Совет. Пускай каждый капитан явиться завтра после захода солнца в условленное место, — прохрипел человек, открывая могучей рукой дверь в комнату. — Слушаюсь, Адмирал!