Тьма

Мы вышли из тёмного леса в предзакатный зимний час. Мои глаза зацепились за небольшое чернеющее пятно раскинутых под холмом деревенских домишек, и на языке, сам собой, появился вкус тёплого молока и хлеба. Я сильно хотела есть, а мой желудок уже неоднократно подавал знаки. Абраниэль, наш капитан, тоже зацепился взглядом за крыши деревенских домов и его светло-русые брови, покрытые голубоватым инеем, съехали к переносице. — Не нравится мне это. Уже вечер, а свет в окнах не горит, — озвучила мысли Орея и без приказа «вперёд» оттолкнулась лыжными палками от земли и начала съезжать вниз. Тёмно-рыжая коса лишь мелькнула вдогонку, и я устремилась следом, оставляя мужчин обдумывать дальнейшие действия. Две девушки всегда вызывали больше доверия и сочувствия, чем мужчины. Особенно зимой. Особенно такой лютой. Даже если одна из девушек магистр магии третьей степени, а другая признанный королевский шпион и вор, с мастерством которой сравниваются лишь прекрасные эльфийки и нимфы. Орея была из таких. — Мериса, — притормозила она, оказавшись внизу. Тени гуляли под силой свистящего ветра, скрипели крыши, но не было слышно вечерней суеты, будто вся деревня решила лечь спать пораньше. В домах не горели огоньки свеч и керосиновых ламп, не чувствовались и магические светильники, — тебе не кажется, что? Псы, побеспокоенные чужаками, не лаяли, и я лишь смогла увидеть парочку мёртвых птиц, лежащих на земле. Их тушки уже остыли, охладились и закоченели. Утонув в тёмно-синем снегу, были видны лишь их головы… будто спали. Следов крови нигде не было. Холодок прошёлся по шее, а неприятное чувство скрутило желудок. Абран оказался сзади, нахмуренный и серьёзный. Говорить совершенно не хотелось, запах смерти, обмороженный и приторный, никуда не девался, лишь сильнее кружил голову. — Кажется. Не разделяемся, — приказала я, как маг, ибо мой ранг был намного выше, чем армейский чин эльфа, — держимся вместе и в случае чего отступаем в дома, — щелчком пальцев я зажгла небольшой огонёк. — Что здесь случилось? — шепотом спросил подъехавший юноша. Тёмные волосы выбились из заячьей шапки, и лезли в зелёные глаза. Ревин отряхнул заснеженные колени, видать умудрился упасть. Он всё ещё плохо умел ездить на лыжах, как и совершенно не умел ездить на лошадях. Этот целитель появился в нашей компании совсем недавно, мальчишка, от силы зим шестнадцать он прожил. Он пришёл на замену нашему старому другу Асколу, оставшемуся в деревне. Мальчишке приходилось не сладко, но он не жаловался. Никто не жаловался. Но воздух тут был нечистый. Эльф посмотрел на меня и я кивнула — оба мы ощутили магические частички, запах нечисти и что-то тёмное. Ревин тихо кашлянул, насупился и осмотрелся. — Здесь всюду веет некромантией, будто всю деревню положили на алтарь тёмные, — сплюнул под сапоги на снег эльф. Всё-таки война на нём оставила свой след, и он сильно стал отличаться от того молодого мужчины, которого я забирала из Тарингарии, эльфийского города. — Не будто, а положили, — когда мы вышли под музыку скрипучего снега на деревенскую площадь, мы увидели стоящую виселицу с обугленными телами. Не пожалели даже младенцев. Два маленьких тельца висели рядом с женскими трупами. У них были вырезаны сердца. Ревин согнулся где-то рядом с лежащей на боку бочкой. Мы же втроём стояли, как ни в чём не бывало, будто каждый день видим такую картину. На самом деле профессия оставляет свой отпечаток — когда видишь смерть часто, относишься к ней намного проще. Скинув свою наспинную сумку на землю, я отстегнула лыжи и подошла к месту жертвоприношения. С горлу подкатил ком, меня затошнило от запаха разлагающейся даже на морозе плоти. Прикрыв глаза, я сглотнула и повела рукой над телами, пытаясь выцепить осколки магической энергии. Усталость сдавила виски, но надо было продолжить. В поисках нужного я плела паутинки из собственных сил, создающих ловец для частичек чужой энергии. Они рассыпались, а затем притягивались к моей энергии, словно иголка к ножницам. Сейчас… почти… нервы напряглись, ладони взмокли. Я почувствовала, как тёмная магия начала отравлять меня, когда я поймала её в ловушку, словно в баночку бабочку. Тёмная, мёртвая, магия была не той, которую я привыкла чувствовать на своих руках. Она источала определенный вкус, вкус приторный гнили и чеснока. Вкус омертвения кожи. Вкус смерти. Я никогда не любила чувствовать его на своём языке, но сейчас это помогло определить, кто мог сделать всё это. Его руку я узнаю всегда. Стиль его неповторим, а убийства массовые. Пятнадцать домов, пятнадцать семей. Вновь вырезанные сердца младенцев. Что же ты хочешь, Орло? Что же тебе не неймётся? Или ты так сильно хочешь отомстить за своё изгнание? Абран не вмешивался и отпаивал целителя. Орея же сидела на скамейке около ближайшего дома и старалась не смотреть на тела. А в моей голове вновь закружились образы, будто кто-то оставил специальное послание специально для меня среди этих частичек тьмы и смерти. «Знакомое место, до боли, знакомое место! Деревня, в которой мы выросли. Рядом с рядочком хвойных деревьев, рвущих небесную высь изумрудными пиками, раскинулась хрустальная гладь озера. По ней бегали, словно танцевали на коньках, водомерки. Повис приятный аромат весны и расцветающих цветов. Воспоминания защемили грудь. Вместо привычного холода ощущалось, как пекло солнышко. Его лучи легко скользили между травами на лугу, захватывая своим золотом большую площадь. Хотелось просто взять и упасть на травушку, раскинуть полы платья и забыться. Не чувствовать больше опасности. Но платья на мне не было, как и не пропадало предчувствие мага. Небо заволокло тучами так же быстро, как в голове возникали чуть раннее привычные образы. Я сама попала в ловушку.  — Я знал, что ты идёшь за мной, Мериса, — мужская фигура в глухом капюшоне скрывающим лицо стояла напротив меня. Его сила здесь была не такой буйствующей, не бьющей ключом, но даже той части хватало полностью парализовать мои руки. Я не могла пошевелить и пальцем, пока он не разрешит мне это сделать. — Зачем ты делаешь всё это, Тонгос? — мой шепот ударился об стены стекла, окружающего мужчину, — неужто ты не понимаешь, что ты делаешь? Зачем тебе все эти убийства? Войны было мало? — Война? Убийства? Эти люди всего лишь глупые пешки в игре богов. Я дал им большее — я дал им свободу от божественной игры. — Ты сошёл с ума, Тонгос! — не выдержала я, напрягаясь. По рукам пошли огненные змейки, возвращающие чувствительность, — ты не понимаешь, что крови достаточно?! — Это ты не понимаешь, Мериса, что твои боги лишь делают тебя разменной монетой. Итогом всё равно будет смерть… — я почувствовала удушающую волну тьмы, накрывающую полностью. Она забивалась мошкарой в ноздри, в рот, лезла в глаза. Дышать стало невозможно. Всё накрыло кромешной тьмой. — Встань рядом со мной… — эхом за тьмой отразилось в моей голове ». Мужские руки усадили меня на лавку, где сидела нынче встрепенувшаяся, словно воробей, Орея и легкие пощёчины привели в чувства. — Тонгос? Кивок. Сил хватило лишь только на это. В лёгкие вновь ударил холодный воздух, а лицо, услужливо обтёртое снегом, горело на морозе. Дышать стало проще. Не без помощи двух мужчин я поднялась и раскрыла руки. Огонь выскочил из ладоней огненной саламандрой и сжёг остатки тёмной магии, позволив устранить следы Тьмы. Всё очищается не водой. Только огонь может выжечь всё то, что несёт уничтожение. Человеческие останки рассыпались прахом по белоснежному настилу. Я оглянулась на закрывшего глаза эльфа и бледного, как смерть, целителя. Жалеть надо живых, а не мёртвых, хотя самой мне было дико от мысли, что кто-то мог убить младенцев. Есть расхотелось на метафизическом уровне, но желудок вновь подал знак. Вторил ему и желудок нашего капитана. — Надо разжиться припасами. Хозяевам они уже точно не нужны, — Орея тяжело вздохнула и встала, а мне пришлось лишь кивнуть. Двигаться не хотелось вовсе. А в голове застыла лишь одна брошенная некромантом фраза: Встань рядом со мной *** Печка грела спину, и я была готова замурлыкать от одного лишь тёплого удовольствия. Несмотря на страшную картину, всплывающую в памяти, живые чувства взыграли верх. Я наконец-то почувствовала себя в безопасности, хотя что-то до сих пор сосало под ложечкой, но мои амулеты и верная магическая сила были со мной… следовательно, я могла не бояться так сильно, как раньше. Усталость с дороги отступала, как и голод, удобренный наконец сметаной, чаем и вкусной кашей. Теперь оставалось лишь прикорнуть на мягкой перине и поспать, но до этого ещё было рано. Надо было расставить посты, а потом уже спать. — Ты сегодня не дежуришь, — заметила Орея, и я хотела была возникнуть, но стальной взгляд холодных эльфийских глаз заставил замолчать. Так уж и быть, магов берегут, как зеница око, особенно, если враг твой — другой маг. Абран будет беречь мои силы намного лучше, чем это делаю я. Он даже свяжет, и совесть его за это не замучает. Поставив на стол вновь согретый дымящийся янтарный чай с мёдом, Ревин сел рядом. Он прикрыл глаза и подставил бледную ладонь под щёку, слегка задремав. Я улыбнулась краем губ и слегка пригубила свой мятный чай. Добрый хозяин держал много хороших трав. Тут и успокаивающая ромашка, и придающая сил мята, да даже нашлось два веника солодки столь редкой в этих местах. Ревин сам лично облазил половину знахарских шкафов, и, позабыв о приличиях, пополнил свою сумку лекарственными травами. Я никак не могу взять в толк, зачем он каждый раз их собирает? Его руки — его лечение. Не понять мне мальчишку, не понять. Орея принесла ещё каши, сушенный хлеб и даже раздобыла неплохое вино. Я даже спрашивать не стала откуда оно у этой барышни. Оно было очень кстати, это точно никто не отрицал. Налили кружку даже Ревину, хотя тот и отказывался, списываясь на вредность алкоголя во время мороза. Ничего не знаю. После того, что я видела… мне даже пинты вина окажется мало. Мёртвые младенцы с вырезанными сердцами, обугленными конечностями… рядом с собственными матерями, братьями и сёстрами… как ты посмел это сделать, Тонгос, как ты посмел? Злость прошлась вновь алыми змейками по коже, и Абран обратил на это внимание. Он кивнул и вопросительно посмотрел. Когда ты живёшь с существом бок о бок много лет, тебе уже не нужны слова, достаточно взгляда, достаточно жеста. Нам было достаточно полувзгляда, чтобы понять друг друга. Он вышел из комнаты первым, я, отлив себе из кувшина, вторая. Орея стала раскладывать нам кровати, выбрав своё дежурство первым. Абран сменит её через два с половиной часа. — После очищения места… чего ты боишься? — эльф сел на скамью, где ожидали знахаря пациенты. На миг мне послышался детский плач, говор стариков и щебетание улыбающихся девушек. Здесь раньше кипела жизнь. — Он сказал, что придёт за мной, Абран, — нервно облизнув губы, я чуть ли не заметалась птицей в клетке. Перед другом я могла не скрываться в своих эмоциях, он всегда понимал. Руки изрядно дрожали, нервы были на пределе, — я боюсь его. Он сильнее меня. — Кто тебе сказал это? — сниходяще произнёс эльф, — ты не одна, тебе нечего бояться. — Вот это и страшно. Тонгос сошёл с ума! — мой голос стал таким тонким и на миг показалось, будто я не сказала, а пискнула! Какой позор! Магистр третьей степени боится некроманта! Голова кружилась от напряжения и теперь я чувствовала, как по вискам пульсировал болью воинственный ритм. Взметнулся пожар собственной беспомощности. Голова закружилась, и я еле-еле успела оказаться рядом со скамейкой. В голову полезла плохая идея, за хвост которой я ухватилась. Из кармана был быстро вынут небольшой мешочек с усыпляющим порошком, кой был подарен мне от ночных кошмаров старым другом. Я улыбнулась немного нервно. — Абран, так надо… — шепнула я и, высыпав под непонимающий взгляд серых глаз порошок, раздула его на капитана, — прости меня, — шепот раздался глухим эхом, и эльф закатил глаза. Я успела его поймать прежде, чем он ударился головой об скамью, и аккуратно его уложила на лавку, — побудь здесь, тут безопаснее. Я открыла дверь на улицу и улыбнулась. Меня встречала Тьма.