Во благо рода

Наступающий день встретил Грету тёплыми и яркими лучами солнца, бессовестно проникающими в комнату. Она неподвижно лежала на кровати, сложив руки на животе, и неспешно обдумывала свои дальнейшие действия. От неизвестности и нахлынувших воспоминаний у неё заболела голова, поэтому, решив отвлечься, девочка перевела взгляд на окно. Наступающая осень дарила последние тёплые деньки. Пожелтевшие деревья казались зачарованным лесом. Однако, как это часто бывает в Англии и её пригородах, такая погода большая редкость, поэтому каждый житель считал своим долгом посетить парк вместе с семьёй или просто неспешно прогуляться по улице. Минуты тянулись медленно, словно патока, в утреннем свете торжественно кружились в своём замысловатом танце пылинки, Грета же продолжала пустым взглядом обводить небольшую комнату, пока не заметила маленькие часы, стоящие на потёртом письменном столе. Ровно семь. «Ещё полчаса до прихода помощницы миссис Милтон», — подумалось Грете. Решив, что время, проведённое в тёплой постели, не пустая его трата, она устроилась поуютнее, зарывшись под одеяло почти с головой и продолжила дремать. На периферии создания мелькала мысль, как было бы хорошо, если бы пришла мисс Кэт и сказала, что занятий сегодня не будет. Из сна её вырвал стук в дверь. В комнату заглянула молодая девушка. Быстро вынырнув из-под одеяла, Грета вскочила с постели, готовая поприветствовать вошедшую, но девушка прервала её намерение и сообщила, что в приюте объявляется карантин, вследствие чего занятий не будет, еду будут приносить по расписанию, и выходить из комнат можно только в ванные, и, не теряя ни минуты, она развернулась и покинула помещение. Грете потребовалось всего несколько секунд на осознание того, как ей повезло, улыбка тут же расползлась на её лице, настроение резко улучшилось, захотелось прыгать от радости и громко кричать, что в результате юного возраста она и сделала. У неё было несколько недель, чтобы изучить свои способности. Ей хотелось верить, что вчерашние явления могут открыть дорогу чему-то большему. Она слышала, что существуют особенные люди, умеющие невероятные вещи: левитировать предметы, читать мысли и даже видеть будущее. Окончательно позабыв про страшную эпидемию, она пошла умываться. Быстро совершив все нехитрые водные процедуры, она принялась расчесываться. Буквально пару движений гребешка хватило, чтобы волосы легли в аккуратную причёску. Улыбнувшись своему зеркальному двойнику, она вернулась в комнату. Скорее по привычке, чем по необходимости она переодела ночную сорочку на приютский костюм и села за стол, достав из ящика оного книгу и свечу. Решив попробовать сначала зажечь свечу, она отодвинула все предметы на край стола. Грета прикрыла глаза, сосредоточившись на пламени на кончике фитиля. Однако, как она не пыталась, пламя никак не хотело загораться. Потратив добрых два часа, она не заметила, как ей принесли завтрак, и, окончательно отчаявшись, Грета закинула свечу обратно в ящик, дверца которого жалобно скрипнула от резкого хлопка. Притянув к себе поднос с едой, она принялась за бутерброд, откинувшись на спинку стула. Расправившись с ним в два счёта, она переключила внимание на овсяную кашу и травяной чай. Полностью насытившись, Поттер снова достала бедную свечку и вновь попыталась зажечь пламя. Но никакого результата ни после обеда, ни после ужина не появилось. Свеча была не зажжённой, книга не сдвинутой. Вымотанная и злая, она не стала ничего убирать и, встав из-за стола, рухнула на кровать, забывшись глубоким сном. Так дни перетекали в недели, а прогресс так и не хотел появляться. Мысли о том, что она тратит время впустую, не покидали её. «Неужели я ошиблась и на самом деле не чем не отличаюсь от других…» — часто думала Грета. Только когда было объявлено о снятии карантина, девочка осознала, как быстро пролетело время. Она могла поклясться, что её каждодневный труд всё-таки должен принести плоды. Поттер была уверена, что тут дело в практике, да, сейчас ей почти ничего не удаётся, но когда она вырастет, то сможет творить удивительные вещи. Эти мысли ободряли её при каждой неудаче. Неприятный случай с Оскаром и его шайкой постепенно стирался из девичьей памяти, единственное, что заставляло беспокоиться, это возможное следующее нападение, и предпосылки к этому были. Случайный разговор Греты с одной из её знакомых — Мили, которая славилась любовью к разного рода слухам и сплетням, за что часто получала взыскания, но интерес всегда побеждал в ней страх. Так, во время вечернего умывания, Мелитон* обмолвилась, что в лазарете лежит Оскоровская банда, и все твердят, будто их постигла кара Божья за их дурные деяния. Открыв в себе к этому времени что-то необычное, Грета предполагала, что кары небесные тут не причём. Слишком много было совпадений. Во-первых, в лазарет они попали в тот же вечер, после инцидента. Во-вторых, врачи не имели никакого представления о странной болезни, которая поразила мальчишек. У них наблюдалась нормальная температура, но тела были холодные, словно у покойников, а также с красными высыпаниями. Они часто бредили, повторяя что-то о странной тени, но самое главное — они не понимали, где находятся и часто при осмотре не узнавали собственные имена, когда к ним обращались. Грета понимала, что подобную информацию необходимо делить на два, а то и на четыре, ибо каждый мог добавить что-то от себя, но сомнение в том, что она могла неосознанно проклясть их, не давало ей покоя. Однако повседневная рутина быстро увела мысли юной Поттер в другое русло. Учёба, тренировки и кружок вышивки, который открылся совсем недавно и всячески привлекал внимание не столько интересной работой, сколько чаепитиями. Тем не менее, была ещё одна приятная деталь: лучшие работы клуба будут отправлены на зимнюю ярмарку в честь рождества, а это означало, что какая-то часть вырученных денег могла пойти лично умелой рукодельнице. Поэтому Грета, не задумываясь, записалась в него. Даже если её работа не будет отобрана, она сможет научиться чинить вещи, более того, создавать свои собственные свитера, шапки, шарфы, перчатки и многое другое. Эта перспектива определённо окрыляла. Что же касается открытия способностей, то это дело не двигалось с мёртвой точки. Поттер была уверена, что проблема была не в концентрации или нехватке воображения. Скорее всего, причина крылась в эмоциональном состоянии. Тогда она предположила, что её дар подобен стихии и возникает лишь при сильных эмоциях или переживаниях. Поэтому Грета попыталась вспомнить всё хорошее, что с ней когда-либо случалось, но, так как эти случаи можно было пересчитать по пальцам, у девочки ничего не вышло, тогда она попыталась разозлиться и сосредоточиться на негативных воспоминаниях, и о чудо… на этот раз на конце небольшой свечи колыхалось слабое золотистое пламя. Решив подкрепить успех, она поменяла местами свечу и книгу. Повторив те же самые действия, Поттер увидела парящую книгу. Всего лишь в дюйме парящую от стола. Не веря своим глазам, Грета провела рукой между двумя предметами, боясь, что это проказы разыгравшегося на ночь воображения, но нет, детская ладошка с лёгкостью проходила между вещами. Отвлёкшись, она потеряла концентрацию, и, упав, книга больно стукнула её по руке. Непроизвольно зашипев, Грета прижала руку к груди, растирая место ушиба. Мысль о том, что ей наконец-то удалось совершить что-то, по меньшей мере, грандиозное для обычного человека, заставила девочку вскочить из-за стола и прыгать по комнате, крича от счастья, совершенно забыв об ушибленной конечности. Успех кружил голову, и, поддавшись радостному возбуждению, Грета запрыгнула с разбега на кровать, зарывшись лицом в подушку, она прямо в форменной одежде залезла под одеяло. Вымотанная и счастливая, она тут же перенеслась в царство Морфея. На столе, тихо потрескивая, догорал огарок свечи…