Во благо рода

Каждый день приюта миссис Милтон был похож на предыдущий. Дети, одетые в одинаковые серые костюмчики, играли во дворе, другие шли на занятия по слову Божьему или на чистописание и арифметику, однако в каждый последний вторник месяца приют и все его обитатели оживали, словно отряхиваясь от серой рутины — день открытых дверей или, как его называли воспитатели, «новых надежд». Однако не каждому в этот день одинаково везло. Некоторые в тот же вторник обретали семью, другие же надеялись, что судьба будет благосклонна к ним в следующий раз, но были и те, кому не везло ни в этот вторник, ни в последующие. Одной из таких несчастных была семилетняя Гертруда, хорошенькая девочка с темными вьющимися волосами и пронзительными глазами, похожими на яркие изумруды. Казалось бы, с такими данными и скромным нравом в придачу, девчушку должны были забрать много лет назад, но тем не менее, при каждом новом знакомстве с возможными опекунами что-то отталкивало их от судьбоносного решения, и они меняли свой выбор. Нынешний вторник, ровно как и прошлые, подарил Грете ещё один месяц жизни в приюте. Поначалу ей казалось, что весь мир отвернулся от неё, что она не достаточна хороша и прележна, чтобы осчастливить любящую семейную пару, и изо всех сил старалась быть самой лучшей. Раньше всех изучив азбуку и азы чтения, она пошла дальше литературы, изучемой на уроках по слову Божьему. Различные сказки, словари с непонятными и трудновыговариваемыми словами, а также различные справочники. Все, что могло внести в жизнь хоть что-то новое, хваталось ею буквально на лету, как спасательный прутик, который сможет привести её к новой жизни. Однако эти действия возымели эффект не столько на взрослых, сколько на ее сверстников. Знания, добавившиеся к красивой внешности, только усугубили её положение в приюте. Непрекращающиеся насмешки градом посыпались на бедную девичью голову. Все, от мала до велика, посчитали своим долгом приклеить к ней обидное прозвище, чтобы этой выскочке, притягивающей всё внимание, было не повадно вести себя таким образом. Так из обычной девочки всего за несколько дней она превратилась в дурнушку Грету. Будучи тихим ребёнком, Гертруда старалась не обращать на это внимания, ведь она точно знала, что воспитатели одобряют её стремление к знаниям и хорошим манерам, а значит, ребята ей просто завидуют. Однако, как это часто бывает в жизни, всему есть предел, и в один день вся та мерзость, прячущаюся в самых тёмных уголках приютов, подобных этому, вылилась на Грету в полном виде, хлестко и болезненно. Группа мальчишек, слывшая дурной славой, обратила внимание на Грету в один из выходных дней. Донимая то одного бедолагу, то другого разными противными способами, они решили, что Грета станет достойной жертвой их банды. Начав с порчи еды и домашних работ, ребята сочли это слишком мелким для себя делом, договорились развернуться и сделать кое-что помасштабнее, а именно — сделать все возможное, чтобы прозвище ненавистной девчонки стало ей соответствовать и в жизни. Отсутствие наказаний и беспомощность Греты лишь подстегивали воплотить эту идею на практике. Дождавшись наступления вечера, они поджидали её после ужина на подходе к жилым комнатам. Самый рослый из них — Уолтер, завидев Поттер, нарочито громко начал говорить: — Так-так-так, и кто тут у нас гуляет в столь поздний час? Карл, ты только погляди, кто к нам снизошёл заглянуть! — О, — насмешливо протянул паренёк, — да это же дурнушка Грета! Вырванная из своих мыслей Грета наконец заметила обладателей голосов. Её сердце рухнуло куда-то вниз, а ноги стали ватными и словно приклеились к полу. Сделав усилие над собой, она собрала всю свою храбрость и ответила: — Я просто иду в свою комнату, Уолтер, отстань от меня. Реакция парней не заставила себя ждать, и в коридоре раздалось противное улюлюканье. — Отсань ат миня Олтер, — с насмешкой повторил тот, а затем озорно добавил, — хватайте её, парни! Поттер в страхе попятилась назад, но две пары рук крепко держали её за плечи, пресекая любые попытки высвободиться. — Знаешь, Поттер, мы тут с моими друзьями поразмышляли и пришли к выводу, что так продолжаться больше не может. Мы видим, как ты страдаешь, и решили тебе помочь. Карл, покажи нашей подружке, что у нас для неё есть. Темноволосый юноша достал из кармана брюк старые ножницы. Начав вырываться из крепкой хватки и кричать, Грета получила лишь смешки и хлесткую пощёчину. — Не рассчитывай, что тебя кто-то спасёт. Поняла, дурнушка? Не выдержав подступающей злости, Грета плюнула Уолтеру в лицо. С ужасом осознав, что сейчас произошло, Грета зажмурилась, в страхе ожидаю получить ещё одну оплеуху. Реакция парня не заставила себя ждать, но вместо хлопка удара в коридоре разразился громкий смех. — Да ты у нас, оказывается, сама храбрость, — недобро улыбнувшись, он с издёвкой добавил, — сейчас у тебя её поубавится. И, ловко схватив ножницы из рук своего приятеля, начал отстригать смоляные кудри, периодически приговаривая: — Держите её крепче парни. На что в ответ получал одобрительные кивки. Грете всегда казалось, что на свете не бывает абсолютно плохих людей, что в каждом человеке есть что-то хорошее, но, видимо, она ошиблась. Все четверо громко смеялись, и ни одному из них не пришло в голову, что это перебор. Она знала этих парней, сколько помнила себя в приюте. Уолтер, Карл, Вилли и Оскар были неразлучными друзьями. Да, она знала, что они отравляют жизнь обитателей приюта, но до конца надеялась, что её это не коснётся. Как же она ошибалась. Двое крепких парней по-прежнему держали хрупкую девчушку, отрезаные кудри падали на пол, а в коридоре раздавались всхлипы и юношеский смех. Грета не помнила, как добралась до своей комнаты. Щека саднила от боли, нос стал опухшим и красным, а из глаз продолжали течь жгучие слёзы. В её комнатушке напротив кровати стоял большой платяной шкаф с зеркалом во весь рост, но подойти к нему у неё так и не хватило смелости. От досады и собственной беспомощности Грета разревелась ещё сильнее, упав на кровать лицом в подушку, она заходилась громкими всхлипами. В конце концов сон сморил её, однако кинутая фраза Уолтера и его банды вертелась в голове, подобно заезженной пластинке: «В следующий раз ты так легко не отделаешься, Поттер!». Утро встретило её холодным порывом ветра. Вскочив спросонья с кровати, она побежала закрывать окно, стекло которого грозилось разбиться от частых и резких хлопков, но, не заметив выступающую половицу под ногой, кубарем покатилась на пол. Слёзы снова предательски брызнули из глаз. Ну что она за размазня? Это всего лишь колено. Однако эти мысли никак не подбодрили. Слишком многое с ней произошло за пару дней. В самые тёмные времена своей жизни, когда неудачи, казалось, преследовали её, Поттер всегда проводила один и тот же «ритуал»: листала старый потёртый альбом. Когда-то давно миссис Милтон оговорилась, что его передала её родственница. Кто она такая и почему не оставила её себе, смотрительница благоразумно умолчала. Кое-как поднявшись, Грета доковыляла до кровати и, достав из-под матраса увесистый переплёт, плюхнулась на кровать, забыв о сквозняке и разбитой коленке. Со старых выцветших фотографий на Грету глядела молодая пара. Рыжеволосая девушка задорно улыбалась темноволосому парню в очках. Её сердце не произвольно сжалось — родители были такими молодыми, такими… счастливыми. Подобных фотографий было крайне мало, основную массу составляли пейзажи старой Англии, успокаивающие не меньше, чем родные лица. Всё, что Поттер было известно о своих корнях, это то, что она коренная англичанка, родители которой погибли в автокатострофе через год после её рождения. Неспешно перелистывая страницы, она бережно оглаживала каждую фотографию, одна из них была особенно дорога Грете. Это был совместный снимок её семьи с, как понимала девочка, друзьями. Об этом сведельствовали забавные надписи снизу под каждым запечетлённым. Полные имена также присутствовали, только сверху над человеком, и были выведены аккуратным каллиграфическим почерком, в отличии от нижнего — широкого и размашистого. В центре, на огромном бархатном кресле, подобно королевской персоне, восседала она вместе с матерью, позади, положа руку на плечо супруги, стоял отец. Сбоку от него стояли двое юношей, создавая прекрасный контраст между собой. Первый, темноволосый, с пронзительными синими глазами и аристократическими чертами лица, был подобен ночи; второй, с пшеничной копной, водянистыми глазами и крупными выцветшими шрамами на лице, был похож на день. По бокам, как бы замыкая центр фотографии, стояли ещё двое юношей. Один, находившийся слева от матери, был черноволос, строг и собран. Казалось, весь его вид выдаёт напряжение и настороженность. Складывалось впечатление, что он готов отражать любую внезапную атаку. Справа от отца стоял совсем иной по облику парень. Он был среднего роста, с бегающим взглядом и было заметно, что он в данной компании чувствует себя также зажато, как и юноша в черном. Однако в силу своего возраста Грета не замечала всех этих немаловажных деталей, для неё это была всего лишь фотография её семьи вместе с ней и с дорогими им людьми. Над каждым из присутвующих каллиграфическим сверху и небрежным снизу почерком было написано имя и прозвище. Привелегией обладать только собственным именем имела её мама. Остальным пришлось делить странные «имена»: Нюниус, Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост. По правде говоря, сколько бы Грета не смотрела на снимок, она никак не могла понять, что хорошего в слезах, бродяжничестве и лунатизме. Списав их возникновение на какой-то исключительный случай, Грета отложила альбом и, полностью успокоившись, решилась подойти к зеркалу. Замерев на полпути, она не поверила своему отражению. Волосы, походившие на гнездо после вчерашнего происшествия, отрасли до лопаток, хотя по-прежнему бессовестно торчали во все стороны. Не веря в увиденное, она непроизвольно провела рукой по волосам: жёсткие, непослушные, но длинные. Радость и негодование смешались в ней. Поняв, что терять ей уже нечего, Грета подошла к комоду и, вынув из верхнего ящика старые большие ножницы, вернулась к зеркалу. Обрезая спутанные волосы она старалась быть как можно аккуратнее, выдерживая прямую линию. Закончив эти нехитрые манипуляции, она оглядела результат. Каре сделало её лицо более миловидным, а волосы теперь не казались такими запущенными, как до стрижки. Бросив ещё раз беглый взгляд на плод трудов, она обратила внимание на шрам, который красовался на её лбу алым порезом в виде молнии. Честно признаться, Поттер никогда не придавала ему значения, но почему-то именно сейчас ей захотелось, чтобы его не было. Чёлка получилась неровная, однако несильновьющаяся и отлично скрывавшая красную «удачу». Оставшись довольной полученным результатом, она быстро убрала ножницы обратно в комод и вернулась к одиноко лежащему альбому. Раскрыв его на той особенной фотографии и нежно проведя по ней пальцами, она тихо прошептала в пустоту: «Обещаю вам, я буду сильной».