БАБКИ, БАБЫ, ХОЛИВУД

скорпион ныл о том, как его тошнит, пересчитывал свои ребра, проверяя их количество, которое пока не менялось, но пленка, отделяющая их от острых пальцев, становилась меньше, кашлял на Рыб, скрипел под брингов и просил дать ему кофе. в доме его, естественно, не было. тогда скорпион начинал молиться всем богам, которых знал, которых придумал, которыми был сам, чтобы эта мука побыстрее закончилась. изо рта валился несвязанный поток тихих мыслей, и лишь иногда он повышал тона, когда звал Святую Деву Марию, когда просил забрать его к себе, когда доходил к части о том, как ему это все надоело. он царапал свои руки, не замечая этого, свои щеки, свой лоб, зарывался в волосы и доставал оттуда пучок рыже-бело-серых тонких линий, возвращался к шее, раздирал ключицы, повторял след синяков на бедрах. он хаотично размахивал руками, когда говорил в восхищении о том, как сегодня кто-то придержал его за руку, когда тот чуть не упал, показывая красный след на запястье, когда говорил с укором о том, что цены на его любимое ничто стали слишком высокими, когда говорил с завистью о чистой коже, без веснушек, акне, шрамов от акне, непонятной синеватости, черноватости и желтоватости, когда соболезновал себе о том, что ему аж очень-много-лет, а подростковая дрянь не проходит. когда вспоминал об октябре, он ежился, затихал, и взгляд у него становился стеклянным, глаза слезились, а он сам краснел. а потом он резко вставал и пел, и говорил о том, что недавно встретил рыжего толстого кота с подбитым глазом, гладил его и гонялся за ним в достаточно людном месте, и цитировал самого себя, и зачитывал наброски, написанные на коленке утром, и замолкал с идиотской улыбкой на желтом лице. но это все еще не было истерикой. скорпион падал на пол и теперь остаточно затихал, игнорируя зуд по всему телу, дрожь и слезы, и сердце у него билось реже, и давление падало к нулю, и дышал он раз через раз. а вот это уже было плохо, – думал Рыбы. плохо-плохо-плохо и без точки тогда Рыбы сдавался. его рыжий большой и костлявый кот цеплялся за него необрезанными ногтями, кусался за руки, целовал ресницы и делал все остальные нормальные вещи, которые звались у них романтичными. скорпиона валерьянка – это кофе и кусочек Рыб.