Моё любимое чудовище

*** Ардеонец упал после третьего удара. Торн даже не вытаскивал оружия - его огромный кулак просто переломил тело соперника, и тот рухнул на землю, да уже не пытался подняться. Лота лишь заметил, что своего так и не пущенного в ход кинжала парень из руки не выпустил. Со вздохом тэлонец опёрся на перила, отчего-то внутренне исходом поединка совсем не довольный, как то бывало обычно. Лота мысленно пожелал ардеонцу, чьего имени узнать так и не удосужился, встать и хотя бы попытаться... не сдаваться так быстро. Но сил у того, судя по всему, не осталось: либо внутри что-то повредилось, либо просто смирился с неизбежным и решил сдаться. И всё равно Лота мысленно ловил себя на том, что желает ему пожить ещё; он и сам не знал, почему. Просто так хотел: не мог вот так просто умереть человек с таким непокорным взглядом. Однако Торн уже шёл, чтобы прикончить свою жертву, как поступал всегда. Он не издевался над поверженным соперником, никогда, это безусловно вызывало уважение. Вот только на фоне безжалостности, с которой брат короля отнимал жизни, это уважение как-то меркло, и Лота никак не мог отделаться от этого чувства. Торн шёл к жертве неспешно, уверенно, и этой медлительностью лишь раззадоривал зрителей. Наверху, где был вход, послышались вдруг удивлённые возгласы, а затем по трибунам прокатился взволнованный ропот, некоторые соседи вскочили с мест, чтобы увидеть, что происходит. Лота заинтересованно повернул голову и не поверил своим глазам: по ступеням спускался волк. Точнее... это был ещё человек внешне, но стало как-то сразу понятно, кто был перед ним. Арвик тоже заинтригованно приподнялся с места: его кресло располагалось на противоположной стороне арены, как раз напротив этой лестницы. Владыка даже вытянул шею, чтобы получше всё увидеть. Торн остановился, чтобы перевести взгляд с уже не подающего признаков жизни ардеонца к источнику, укравшему у него внимание толпы. А когда увидел нежданного гостя, глаза его хищно сузились, а правая рука сама, не спросив совета и разрешения разума, потянулась к висящему на поясе короткому широкому мечу, отнявшему на этой земле не один десяток жизней. - Что же ты, брат, сразу не сказал, что у тебя для меня припасено кое-что поинтереснее этой падали? - услышал Лота его голос, прозвучавший внезапно громко в опустившемся молчании. Арвик, не найдя, что ответить, лишь развёл руками - такой поворот событий и его радовал безмерно, судя по растянутым в предвкушающей улыбке губам и азартно заблестевшим глазам. Видано ли, чтобы сюда, в его цитадель, пришёл какой-то оборотень, явно переоценивший свои силы! Будет просто замечательно наблюдать за тем, как Торн разделается с обоими... Дальше всё случилось так, что ещё несколько поколений тэлонцев рассказывали в страшных сказках на ночь своим детям историю о жутком чудовище, убившем считавшегося непобедимым брата короля. Это был и в самом деле необычный зверь. Похожий на других, каких многие из присутствующих видывали в Лансере на поле боя. Вот только выглядел он как человек. Лота вздрогнул и потёр глаза. Он не мог взять в толк, почему продолжает видеть человека, но... с тем же и зверя. А потом произошло что-то совсем уж из ряда вон выходящее: Торн отступил, сделав шаг назад, и на лице его отразился ужас, а рука с зажатым в ней оружием опустилась, пальцы дрожали. Лота не мог представить, что так напугало воина, со своего места он видел светловолосого оборотня со спины: тот шёл медленно, но так, что будь у него на пути десяток опытнейших воинов, те бы расступились словно впервые взявшие в руки оружие юнцы. Соплеменники потом говаривали, что лицо у оборотня оставалось совершенно спокойным, сосредоточенным, вот только облик зверя, за ним скрывавшийся, привёл в первобытный ужас не только Торна - его почувствовали все, кто пришёл посмотреть на поединок в это утро. Когда оборотень, наконец, ступил на арену и, не останавливаясь, стал приближаться, Торн будто опомнился, сделал пару шагов навстречу, занося клинок для смертельного удара... а потом так и упал, где стоял, с развороченным горлом. Лишь в гробовой тишине даже на верхних рядах было слышно, как выплёскивается кровь из раны, и как умирающий пытается закричать, издавая лишь булькающие хрипы. Оборотень, на чьих руках и одежде не было и капли крови, подошёл к лежащему без сознания ардеонцу, осторожно взял на руки, а после двинулся назад, так же не спеша и не произнеся ни слова, перешагнул через захлёбывающегося собственной кровью великана и пошёл своей дорогой. Никто не встал у него на пути и не поднял оружия - этому зверю оно было не страшно, это увидели все. Лота следил за ним, пока было видно, а потом, когда чужак скрылся за сомкнувшимися за его спиной зеваками, желающими рассмотреть оборотня получше, парень понял, что улыбается. Так был встречен тэлонцами праздник начала зимы. *** Кан поглядывал на сидящего у костра колдуна, который заметно нервничал, то и дело теребя в руках ветку, которой шевелил угли гаснущего костра, и пытался содрать с её необгоревшей части кожицу. - Ты думаешь, он уже не вернётся? - спросил, наконец, шахадец. - Много времени прошло, - кивнул Алвер. В последний раз они видели Спиро около трёх дней назад. С тех пор так и сидели здесь, дожидаясь их с Нейтом возвращения, вот только с каждым часом становилось понятно, что их ожидание напрасно. - Нам нужно возвращаться, - сказал вдруг колдун. - Что бы там ни случилось, с этого момента, похоже, наши пути расходятся. Поднявшись с земли, он провёл раскрытой ладонью над огнём, и угли с шипением погасли. - И не только со Спиро, - добавил он, взяв в руку поводья. - О чём ты? - насторожился Кан. - Помнишь моего белого волка? Он, кажется, нашёл то, что так долго искал. Я часто размышлял, что тогда, десять лет назад, на склоне Серой Старухи Призрак увидел совсем не меня, а... - он замолчал, и Кан уловил едва различимый вздох. - Он увидел Спиро, но понял как-то, что с ним совладать не сумеет. А я всего лишь кстати оказался рядом... Но, знаешь, я больше не чувствую присутствия этого духа, вообще. - Тебя это настолько печалит? - Я привык к тому, что он был всё время со мной, - согласился Алвер. - Он тянул тебя в прошлое. Не печалься. Теперь ты в надёжных руках. Алвер вскинул голову, глядя на Кана, и в темноте шахадец, кажется, впервые увидел на его лице искреннюю улыбку, впрочем, всего на мгновение. - И куда поведут меня эти надёжные руки? - всё же не удержавшись, съехидничал колдун. - Думаю, тебе давно пора поглядеть на что-нибудь, что находится чуть дальше собственного носа, - не остался в долгу Кан. *** Несколько раз Спиро растапливал в горсти снег и смачивал пальцами засохшие, потрескавшиеся губы Нейта, и тот, не приходя в сознание, облизывал их. Затем оборотень превращался в волка и согревал его, потому что находящийся без чувств сильно мёрз, а допустить, чтобы он ещё и простудился, было нельзя. В такие моменты новый голос в голове становился куда громче, но Призрак не был настойчив, не давал советов; удовлетворённый тем, что достиг желаемого, он скорее благодарил, обещал поддержку и участие. Спиро не прислушивался: сейчас его беспокоило лишь то, когда Нейт придёт в себя. Как ему объяснить что произошло? Поймёт ли он? Разглядывая спокойное лицо юноши, Спиро свёл брови, обдумывая, куда им идти теперь? Где найти место, которое оказалось бы достаточно безопасным? Вряд ли Нейт оценит, если Спиро не будет отходить от него ни на шаг; попробуй ему объясни, что без присутствия оборотня рядом юноша непременно попадёт в очередную беду. Да и не такой он был, чтобы позволить кому-то настолько ограничивать собственную свободу и печься о своём благополучии... Нейт приходил в себя мучительно долго. Сознание его упорно сопротивлялось, желая продлить минуты отдыха и покоя, но тело уже просто требовало заняться своими нуждами. В первую очередь хотелось пить. Всё время. Словно по волшебству юноша почувствовал на губах что-то прохладное, а потом в рот скользнул небольшой кусочек льда. Приоткрыв глаза, он поморщился от яркого света, а затем солнце заслонил знакомый силуэт, правда, прошло ещё некоторое время, прежде чем он смог разглядеть своего оборотня и улыбнуться. Спиро остался хмурым; он внимательно смотрел на Нейта и говорить ничего, судя по всему, не собирался. Когда юноша попытался сесть, так же молча помог ему. - Где мы? - спросил Нейт, оглядываясь и потирая лицо ладонями. Ответа не последовало, и он в тишине оглядел берег реки, поросший кустарником и сухим камышом, нагромождения серых, обледенелых камней и укрытый наполовину ветвями вход в пещеру, возле которого они сидели. Не было поблизости ни костра, ни каких-то вещей. Спиро молча смотрел на него, его рука лежала на спине Нейта между лопаток, словно оборотень опасался, что юноша вдруг лишится остатков сил и завалится назад. От его ладони исходило такое знакомое тепло... так что вопрос об отсутствии костра отпал сам собой. - Я чувствовал, что ты близко... что идёшь за мной... - тихо сказал Нейт, опуская взгляд на свою рассечённую шахадским кинжалом ладонь. Порез, уже начавший затягиваться, выделялся на коже тонкой чёрной линией. Сжав пальцы в кулак, он посмотрел на оборотня, пытаясь понять, о чём тот думает, прочитать по глазам... Спиро наклонил голову, упираясь горячим лбом в плечо Нейта, и тяжело вздохнул, когда тот зарылся пальцами в его волосы. - Почему ты молчишь? - немного удивлённо спросил Нейт, но в ответ Спиро лишь пожал плечами. Продолжая поглаживать пальцами голову супруга, Нейт решил, что не стоит сейчас донимать Спиро расспросами, ведь он не знал, через что тому пришлось пройти за время поисков. Да и не время было для таких разговоров. - Я бы не прочь умыться, - извиняющимся тоном пробормотал Нейт. Прерывать контакт с любимым не хотелось, и он вздохнул, когда Спиро отстранился. А затем придерживал за талию, пока юноша с пыхтением вставал, морщась от боли в боку, куда пришёлся удар Торна. К реке Спиро с ним не пошёл. Остался на месте, только взгляда не сводил, пока Нейт разбивал сапогом тонкий ледок и умывался. А потом грел его, заключив в объятия, и Нейт прижимался холодным лицом к его шее, вдыхая родной запах и понимая, теперь уже точно, что всё закончилось. *** КОНЕЦ 31.01.2013г.