Децима

Небо висит за нашей форточкой, Боги сидят рядком на корточках, Из белесоватой тьмы сидят и глядят как мы Живем, и кривят худые мордочки. (с) Т.Шельен "Рай"

— Ой нет, отберите кто-нибудь у папы гитару, — Итан закрыл лицо в притворном ужасе. — Пусть лучше танцует! — Я и станцую тоже! Но потом, — Голд-старший решительно отодвинул от себя хохочущую жену. — Всего одну песню! Честное слово! В честь бойфренда нашего мальчика! Пока жарится мясо! Я уже сочинил! — Это меня и пугает! — Итан попытался ухватиться за гриф, но его величественный и обычно скупой в движениях отец проявил внезапное пьяное проворство. — Ладно, ладно, я послушаю! — Джастин примиряюще поднял руки. — Одну песню! Я согласен! — Все равно есть пока нечего, — басом поддержал кто-то из родни. Джастин впервые был в доме Голдов, его пригласили на «семейный ужин», и до прихода сюда он понятия не имел, что у Итана понятие семья включает даже младшего пуделя троюродной тетки. В дом набилось столько народа, что просто невозможно было запомнить, кого как зовут и кем он кому приходится. Конечно же, Джастину всех представили, он честно пытался впихнуть в себя максимум информации и даже добился определенных успехов: мама в синем платье, её зовут Сьюзан, это бабушка Барбара, удобно запоминать, дядя Хэнк — с бородой, блондинку сестру зовут… черт! Потом он только улыбался и кивал. Никто, впрочем, экзаменов ему не устраивал, и никого абсолютно не смущало, что он гей, ведь их любимый мальчик, Итан, тоже. Все пили домашнее вино бабушки Барбары, удобно запоминать, заедали какими-то еврейскими штучками, очень мелкими, с начинкой, их принесла немолодая женщина в балахоне. Под ногами носились дети, Джастин даже не пытался выяснить, сколько их и чьи они. Полный лысый мужчина громко цитировал свою новую книгу, ему хлопали и смеялись. Джастин не очень понимал, что всех так веселит в этих цитатах, но тоже хлопал. Вечер получался суматошный, бестолковый и веселый. И почему-то Джастину, не бог весть какому любителю шумных сборищ, тут было уютно. Итан радостно блестел глазами, он всю прошлую неделю ужасно волновался, понравится ли Джастину вечер в столь обширном семействе Голдов. Джастину нравилось, и Итан, поуспокоившись, перестал его везде сопровождать, даже сплясал с отцом и одним из мальчиков какой-то нелепый танец. Выдающейся силы хореографическая бездарность была у них явно семейной чертой, причем все об этом знали и радовались ей, как дети. Джастин хохотал до слез. — Тихо всем! — прикрикнул отец, пытаясь настроить гитару. — Песня! Джастин, тебе! Семейство, давясь смехом от предвкушения, примолкло. И стало слышно, как зашуршал под колесами гравий на подъездной дорожке. — К нам ещё гости! — возвестила та блондинка, имя которой Джастин не запомнил. — Может, Роза все-таки решила приехать? — Нет, машина черная! — Дерек? — Он на конференции! Гитара была забыта, семейство высыпалось из дома к дорожке. При виде высокого мужчины в черном, который вышел из машины, все заулыбались, но с объятиями кинулась только мама Итана. — Брайан! Как хорошо, что ты заехал! Проходи, сейчас будет готова еда. — Тоже родственник? — спросил Джастин, выглядывая из-за колонны. Они с Итаном не стали встречать машину, а воспользовались возможностью поцеловаться в углу, пока все ушли. — Кто? — Итан выглянул тоже. — А, это мамин друг, они учились вместе. И друг семьи. — Почему весь в черном? Вдовец? — целоваться Джастину вдруг расхотелось, в животе заворочалась тошнота. — Неее… Страж округа. Ну чего ты вытаращился? У нас тут все люди непростые, сам видишь. Писатели, актеры, музыканты, ты вот художник. И нам повезло, что у мамы такой человек в друзьях, не приходится ходить к инспекторам, сидеть по приемным… Пойдем познакомлю! — Я не… Слушай, меня догнала птичка перепил, кажется… — Да быстренько! В честь тебя же вечеринка, как это тебя и не представить! Не поймут! — Мне не очень… Вошедшему мужчине уже принесли бокал с вином, мать Итана о чем-то оживленно рассказывала, остальные члены семейства дружно улыбались, но стояли поодаль. Даже дети притихли. — Брось! Он свой! Он мне как родственник, я его с детства знаю. Мне очень хочется вас познакомить, — Итан потянул Джастина за рукав. — Брайан! Мужчина повернулся. На ярком свету стало видно, что он моложе, чем Джастину сначала показалось. Он прикинул в уме — Итану 21, значит, его матери за сорок… А по виду и не скажешь, что Стражу пятый десяток. Яркие каштановые волосы, точеный профиль. Мужчина улыбнулся Итану, после чего задержался пристальным взглядом на Джастине. Проклятое вино полезло наверх ещё неотвратимей, в глазах потемнело. Джастин мучительно улыбнулся и сжал руку Итана. — Сейчас блевану, — пробормотал он, изо всех сил стараясь улыбнуться гостю и даже рукой помахал. В животе резко заурчало. Ещё раз жалко скривив рот в попытке извиниться, Джастин бросился через комнату туда, где по его представлениям находился туалет. — Мальчик немножко перебрал, — сияющая мать Итана ободряюще кивнула растерянному сыну, мол, ерунда, со всеми случается. — Бывает, — вслух подтвердил нежданный гость. — Вкусное вино. Домашнее? — Это моё, — старуха расцвела в улыбке, подмигнула и подобралась ближе. — А есть ещё ежевичное. Налить вам? — Хотел вас познакомить, — Итан виновато улыбнулся. — Мой бойфренд. Он замечательный. — Надеюсь, ему станет лучше, и он к нам вернется, — отец вручил Итану бутылку с водой. — Сходи-ка проверь, все ли у него нормально. Брайан проводил Итана взглядом, вернулся к старухе. — В другой раз обязательно, Барбара. Сьюзан, у меня к тебе небольшой вопрос, — он взял мать Итана за локоть. — Мы можем…? — Да, конечно, — Сьюзан ещё улыбалась, но на родственников старалась не смотреть: хорошо знавшие её люди заметили бы, что делает она это с трудом. Сьюзан Голд была талантливой журналисткой, но никудышней актрисой. Они с Брайаном ушли в кухню, он закрыл за ними дверь. — Что-то не так? — Сьюзан искала взгляда Брайана, и тот не стал отворачиваться. — Ты знаешь, что этот мальчик сенс? — Что? — К тому же незарегистрированный. — Нет, погоди, ты же его не видел… — Я видел, — перебил Брайан. — А ты видела, что ему стало плохо. — Он много пил… — Сьюзан, не обманывай себя. Мне жаль, что тебе пришлось вот так об этом узнать, но это бы так или иначе случилось. Сьюзан рассеянно покивала, думая о чем-то своем. — Итан в курсе? — прервал её размышления Брайан. — Я не думаю… Он бы сказал, ты знаешь, он очень открытый… Брайан взял её за подбородок, посмотрел в глаза. — Почему ты так реагируешь? Это Децима, сенсами являются 10% населения… — Не нужно объяснять мне, как ребенку, — Сьюзан попыталась вырваться, но Брайан не собирался её выпускать, и она почувствовала вдруг, как наваливаются безразличие и вялость. — В артистической среде их особенно много, для тебя это не новость, — продолжил Брайан. — Только у вас в семье Кайла, Хэнк… — Дерек, — горько добавила Сьюзан. Брайан вздохнул. — Не все перерождаются. Далеко не все. С Дереком не повезло. Мне жаль. — Почему их нельзя просто изолировать… — прошептала Сьюзан, борясь с подступающими слезами. — Почему обязательно надо… — Потому что перерожденных невозможно изолировать, — Брайан крепко взял её за плечо. — Сьюзан. Мне очень жаль твоего брата. Я знал его много лет. Но все мы понимаем, никаких вариантов не было. И слава Двуединому, что никто не пострадал… — Мы говорим всем, что он в Гааге на конференции, — прошептала она. Брайан беспомощно опустил руку. — Лучше сказать правду. Вас никто не упрекнет. Он не сделал ничего плохого. И тут Сьюзан разрыдалась. Брайан обнял её и стоял молча, пока маленькая темноволосая женщина не перестала всхлипывать. Синее платье на ощупь оказалось неприятно шершавым. — Мне жаль. Думаю, мне лучше уехать. — Нет, что ты, нет-нет. Это будет выглядеть очень некрасиво. И я не хочу, чтобы ты уезжал. Ты не виноват… Я понимаю… Это судьба. Брайан протянул ей новую салфетку взамен размокшей. — Но взять в семью сенса… Привязаться…. А если он потом тоже… — Мы все смертны, — голос Брайана стал жестким. — Все. И что теперь, детей не рожать, не жениться, не заводить друзей? — У моей начальницы родился сенс, девочка, — Сьюзан вытерла щеки, потянулась за новой салфеткой. — Она в таком ужасе… — Да нельзя точно определить, сенс младенец или нет, — раздраженно оборвал её Брайан. — И они такие же люди, как все прочие. Рождаются у кого угодно, сами в большинстве случаев рожают обычных детей. Никакой закономерности. Ничего сделать нельзя. Стабильные десять процентов населения. — Я знаю, знаю, но жить и знать, что твой ребенок в любой момент может превратиться… — Они превращаются только произвольно. И только взрослыми. Просто мы не знаем, почему они этого начинают хотеть. Нам не понять. Сьюзан вздохнула, посмотрела в окно. — Извини, Брайан, я закатила тебе истерику… Прости. Не думай, что я стану хуже к тебе относиться или… — А к этому мальчику? Сьюзан замолчала, все так же не отводя взгляда от темноты за окном. — Твой сын влюблен в него. — Нам тоже он понравился, но… — Но? — Брайан тоже посмотрел в стекло, где отражались они оба, белесые призраки с огромными темными глазами - дырами в ночь. — Дай мне время, — выдавила наконец Сьюзан. — Мне нужно поговорить с Робертом, он ведь отец… — Нужно сказать Итану. — Да, конечно… — Не стоит затягивать. А мальчишке просто нужно встать на учет. Сьюзан кивнула, отбросила истерзанную салфетку, выпрямилась. — Давай вернемся к гостям, нас уже долго нет… И мясо, наверное, приготовилось… Брайан кивнул и вышел первым. *** Джастин лежал в темноте. Тикали часы. Рядом, под рукой, чуть шипела бутылка газировки: газ выходил из-под неплотно закрытой крышечки. Тошнота прошла, но на смену ей пришло нечто гораздо худшее. Понимание, что ему нет здесь больше места. И что эти три неполных месяца счастья были подарком судьбы. После всего, что пришлось пережить, после побега из дома, жизни в каких-то коммунах и общагах… Почти три месяца. Ему повезло, могло не быть и этого. И могло, конечно, побыть ещё хоть немножко… Джастин зажмурился, чтобы не заплакать. К чему это соплежуйство, какая от него польза. Только голова разболится. Но как все хорошо складывалось! Они прожили с Итаном прекрасные 12 недель… Он даже решил познакомить Джастина со своими родителями, и они так к нему хорошо отнеслись… Все это было слишком хорошо. Нужно было догадаться, что катастрофа близко. Но кто мог подумать, что катастрофа придет на семейный ужин в облике этого красивого мужчины в черном. Друг семьи… Они бы приняли гея — в отличие от его собственных родителей, усмехнулся Джастин про себя. Они бы даже приняли голодранца без гроша за душой. Но сенса они не примут никогда. Обречь себя на риск… Никто не пойдет на такое. Может, Итан и согласился бы… Но не сейчас. Сейчас он обидится за обман. Любой обиделся бы, о таких вещах предупреждают, а он, Джастин, скрывал три месяца и скрывал совершенно сознательно, понимая, что иначе… Нужно уйти. Дать Итану время. Всем им. Так будет лучше. Джастин поднялся, нашел в темноте свой рюкзак. Старые привычки не подвели: смена одежды, кошелек, зубная щетка, альбом… Основное у него с собой. Случалось иметь и меньше. Закрутил крышечку бутылки и сунул её в карман рюкзака. Пригодится. Рама открылась легко — у Голдов дом не бедный. Второй этаж, ничего страшного. Джастин выбрался на карниз, свесил ноги. Внизу газон, должно получиться. От удара о землю из легких выбило воздух, на секунду Джастину показалось, что он умер, и эта мысль обрадовала: вот и всё, всё. Но пришла боль и стало очевидно — простых путей ему не дождаться. Он лежал, пока дыхание не наладилось, затем поднялся на ноги. Вроде все было цело. Хотя болело колено и запястье. Джастин поправил рюкзак, углубился в сад. Цикады заглушали голоса с веранды. Кто-то пел… Забор у Голдов невысокий, декоративный. И до шоссе, кажется, не очень далеко. — Думаешь, это хорошая мысль? — прозвучало из тени справа, и Джастин шарахнулся. Щелкнула зажигалка, огонек высветил профиль, нахмуренные брови. — Так всем лучше, — тихо ответил Джастин. — Они не поймут. Брайан помолчал, затянулся. — Зря ты им врал. Они хорошие люди, могли бы… — Сами-то верите? — злым шепотом перебил его Джастин. — Кто примет сенса в семью? — Почему нет? — пожал плечами Брайан. — Полно сенсов живут счастливым браком с людьми. Рожают детей… — Я гей. — Да без разницы. Но ложью ты все испортил. — Это вы все испортили. Если бы вы не явились… Брайан снова помолчал. Не считал нужным оправдываться? Давал возможность самому понять, как глупо назначать его виноватым? Джастину хотелось развернуться и броситься бежать, но это выглядело бы так по-детски… Нет, он не побежит. И если этот… как его там… решит всех созвать — черт с ним! Джастин попрощается и потом все равно уйдет. Может, так даже лучше! Вот только тошнит опять… И что если его поволокут в машину? — Это с непривычки, — словно прочитал его мысли Брайан. — Я не давлю. Как ты ухитрился столько времени избегать регистрации? — Я умный, — Джастин вызывающе поднял подбородок, что было довольно нелепо, кто это увидит в темноте. И от тошноты совершенно не помогало. — Что в этом умного? Встань на учет и живи спокойно. Работай, учись… — Ходи отмечаться, — Джастин не собирался поджимать хвост. В машину? Ну давайте вашу машину. Будет весело. И пусть вся семейка полюбуется, кто у них в друзьях! — Свобода… — с непонятной тоской в голосе пробормотал Брайан. Окурок упал на землю, рассыпая искры. Брайан неторопливо их затоптал. — Подвезти до шоссе? Джастин восхитился коварством замысла, качнул головой. Ещё один нелепый в темноте жест. — Нет уж, я пешочком. Погода хорошая. — Ну, иди… Постарайся не наделать глупостей. — Вы меня отпускаете? — недоверчиво уточнил Джастин. — Я Страж округа, — слышно было, что Брайан усмехается. — Ловить неучтенных сенсов не моя работа. Для этого есть рядовые. — Слишком мелкая сошка? — Да, — без обиняков признал Брайан. — Ты не опасен. Ты просто мальчишка, вообразивший себя борцом за свободу. Вас таких сотнями ловят, регистрируют и отпускают. И знаешь что? Никому не нужна ваша свобода. — Брайан! — донеслось с веранды. — Идем, открываем ежевичное! — Держи, — картонный прямоугольник ткнулся Джастину в руку, и от неожиданности он его взял. — Если что, обращайся ко мне лично. В каком-то смысле ты друг этой семьи, значит, ты можешь на меня рассчитывать. Брайан развернулся и исчез так же бесшумно, как появился, но только потому, что трава в саду была густой и чуть влажной, а цикады заглушали даже голоса. На какое-то мгновение высокий узкий силуэт уходящего мужчины стал виден на фоне освещенного окна, Джастин не стал смотреть дальше, он развернулся и потрусил к забору. Нужно добраться до шоссе, поймать попутку, а ещё лучше автобус. И ехать, ехать подальше. В Питтсбург. Чем больше город, тем легче прятаться, это Джастин узнал на своем опыте давным-давно. До того, как побыл счастливым.