Математические бойцы

Ученик четвертого класса Шура Полевский плелся по школьному коридору, чувствуя себя самым бесполезным существом на свете. В общем-то, как обычно, но на этот раз его неожиданно схватили за плечо. Средняя школа "Срединская" (каламбур-то какой) когда-то была второй школой подмосковного города Срединск. Школ здесь было три, две обыкновенных в разных концах города и гимназия, в общем-то, ничем от обычных школ, кроме самомнения, не отличавшаяся, по крайней мере, насколько Шура знал. А потом, не так давно, уже после шуриного рождения, Срединск стал частью Москвы. Ну, официально. Метро туда так и не провели, да и о других столичных плюшках никто почти не слышал, но вот две из трех школ перенумеровались в столичные номера – гимназия даже с префиксом "пятнадцать", как все московские гимназии и лицеи. А его школа осталась Срединской, переведя это в свое название. Все это резко вспомнилось Шуре, когда он обернулся, потому что его плечо сжимал Мстислав Жаворонков, главный патриот бывшего Срединска. Он был, кажется, в первом классе, когда город стал районом Срединское, и очень хотел если не вернуть все как было, то сделать так, чтобы имя Срединска, пусть и запоздало, но прозвучало хотя бы по Москве, и посему держал в страхе всех, кого только мог – чтобы вели себя хорошо и не опорочили славное имя. Любой из провалов Шурика, которые он собирал просто на каждом углу, мог в теории стать триггером для дисциплинарного рвения Мстислава – но, на удивление, тот не лез его колотить. Вместо этого он мрачно спросил: – Какой класс? – Ч-четвертый, – испуганно прошуршал Шура. – Не слышу. – Четвертый, вашвеличество! – вырвалось у него. Мстислав хмыкнул и кивнул серьезно: – Пойдешь со мной. Воспротестовать Шура, естественно, не решился, и Жаворонков привел его в класс математики на первом этаже и усадил за стол: – Вот, привел, Кирилл Романович. Полузнакомый кудрявый учитель кивнул: – Спасибо, Мстислав. Ваш класс пишет на втором этаже. – Я помню. До свидания, – Мстислав кивнул и ушел восвояси, а Шура, наконец, додумался оглянуться вокруг. В кабинете сидели дети около его возраста, все незнакомые – видимо, из других школ. Перед каждым из них на парте лежал подписанный листочек бумаги. – Садись, – учитель, названный Кириллом Романовичем, указал ему на свободную парту и вручил такой же тетрадный лист. – Подпиши, на доске образец. Когда Шура взялся за ручку, учитель спросил: – Ждем еще кого-нибудь или все здесь? Ручка скрипела по бумаге, выводя слова: "Всероссийская олимпиада школьников по математике, муниципальный этап, ученика 4А класса Срединской школы Шуры Полевского." Сам ученик четвертого класса мелко подрагивал, представляя, что с ним сделает Мстислав за провал на олимпиаде, на которую сам его привел. Кирилл Романович раздавал условия...

***

Через месяц-другой, когда Шура уже и думать забыл об этой истории, на переменке всех погнали в актовый зал. Там же обнаружилась небольшая делегация из соседней гимназии. Шуре больше всего запомнилась высокая девочка, в чей бейджик – "Даша Мураева, 5В" – его впечатало носом движение толпы. Когда к томившимся в неведении ученикам Срединской и в хмуром ожидании – гимназистам вышел директор Срединской школы, оказалось, что все они в предвкушении прекрасного ожидали награждения за окружной этап той самой олимпиады... бла-бла-бла. Награждали со старших классов; призером, а чаще победителем, всего, чего только можно, оказался Мстислав, гимназистам тоже досталось понемногу, а потом, когда дошли до четвертого класса, завуч, объявлявшая имена награжденных, неожиданно выкрикнула: – Награждается победитель муниципального тура Всероссийской олимпиады школьников по математике Александр Полевский, ученик четвертого "А" класса Срединской школы! Под изумленную тишину одношкольников и шепотки гимназистов ("ничего себе им повезло... говорят, у них вообще никто школьный тур не писал, поэтому взяли первого попавшегося и вписали ему за школьный высокий балл... но этот-то центровики проверяли! неужели правда умный попался?") Шура, старательно глядя себе под ноги, поднялся на сцену. Ему захлопали, поначалу – нестройно и гулко, но пожимал руку директору он уже под настоящий шквал аплодисментов. Шура не был бы собой, если бы все-таки не грохнулся со сцены на обратном пути и не ободрал коленки – но это было неважно, совершенно неважно, важным был только удивленно-восхищенный взгляд Маши и – немножко – задумчивый вопрос Вани: "Интересно, а по физре Всерос есть?" Шура радостно пожал плечами и вернулся в строй, весь светясь. Награждение продолжалось.