***
Мама Шуры недавно хвасталась, что выписала сыну из какой-то крутой центральной конторы репетитора – по телефону из пришедшего по почте рекламного буклета, настолько по дешевке, что почти бесплатно, – и его обещали прислать на днях. Репетитор все не приезжал, и Шура даже не знал, что хуже – если про них забыли или если во всем виновата мамина рассеянность: она вполне могла назвать неправильный адрес, и тогда будет крайне неловко, когда репетитор до них, наконец, доберется. Этим утром он, правда, окончательно уверился, что второе: после того, как ему приснилось, что этот репетитор – пятилетний ребенок в черном костюме, который мечтает сделать из него босса мафии, Шура задумался, что может пойти не так, и придумал уже пару десятков вариантов. Тем более, не зря же он настолько дешево просит... Поэтому, когда в дверь позвонили, он вовсе не спешил открывать. – Шу-у-урочка, твой репетитор приехал! – позвала мама. Он с тяжёлым вздохом потащился в прихожую, коря себя за то, что так и не уговорил ее отменить заявку – мало ли что теперь?.. За дверью стоял представительный мужчина в черном костюме, даже на вид дорогом. – Я Ярило, – бархатно представился он. – Руку тебе не пожму, потому что ты неудачник. Шура оторопел; ему обоснованно, в общем, казалось, что мужчины в черных костюмах разговаривают как-то... не так. Да и имя у него было странное. – А это псевдоним? – Не задавай идиотских вопросов, – хмыкнул Ярило. – Лучше проводи меня в дом, ты же не хочешь показать себя негостеприимным? – З-заходите, – пацан посторонился, впуская мужчину. – Ма-ам, иди сюда! – Лучше проводи гостя на кухню!***
Маму Надю Ярило совершенно очаровал. Он был с ней удивительно галантен, Шура даже и не видел такого никогда, да и Надежда Александровна, кажется, тоже. В общем, ему не составило труда убедить ее, что его попросил хороший друг, поэтому денег никаких он не возьмет, а только просит крышу над головой и питание за одним столом с учеником. А вот у Шуры возникли некоторые подозрения... Но поговорить о них было не с кем, поэтому парень просто отложил их. А дальше Ярило стал устанавливать в доме свои порядки. Шуру он в первую очередь заставил отжиматься, сказав, что физкультура разгоняет кровь и поэтому помогает думать лучше ("поумнеешь, если это возможно, и поймёшь, как это работает, а пока не спорь"). Потом уже еле дышащему от усталости потному парню сообщил, что он наследник поста главы творческой лаборатории "Жемчужина", и его, Ярило, задача – подготовить неудачника-Шурика к светлому будущему. Оказалось, что лаборатория занимается математическими олимпиадами, в основном командными, и подготовкой одаренных школьников к ним. Шура попытался протестовать на вполне логичном основании: когда это он был в хороших отношениях с олимпиадной математикой? Только в четвертом классе. Но его немедленно заткнули тычком под ребра и безапелляционным: "будешь болтать – будешь снова отжиматься." В школе Ярило устроил математический кружок. Шура ходил туда на обязательном основании; в начале туда стали ходить несколько ребят из параллели, кто-то – даже из соседней школы, но бесцеремонность преподавателя их быстро отпугивала, и количество людей уменьшалось с каждым занятием. К дню, когда классу представили нового ученика, Алексея Гостемилова, переведшегося из какого-то лицея на другом конце Москвы, в кружке, по Шуриным подсчетам, не должно было остаться вообще никого. Кроме него. У него вариантов не было. Леха выглядел как-то типично по-гангстерски. Джинсы, обвешанные цепочками, бренчавшими при каждом шаге, волосы чуть длиннее нормы, пачка сигарет, демонстративно торчавшая из кармана – в общем, этакий рокер – сын олигарха. На уроках он проявил те же замашки, да и поглядывал на Шуру как-то злобно, и тот уже было уверился, что на кружок не станет ходить и он, и эту затею Ярило можно будет считать бессмысленной, но, неожиданно, на кружок он таки заявился. – Так это вы – репетитор, которому всецело доверяет Тимофей Игоревич? Надеюсь, вы не шутили, что, если я окажусь сильнее его, – он брезгливо указал на Шуру подбородком, – я стану следующим главой Жемчужины. Шура попытался объяснить, что ему это и не надо и что можно и не побеждать, но на него даже внимания не обратили. – Не шутил. Говори условия. – Как... условия?.. – растерялся Леха. – Я думал, соревнование будете проводить вы... – Тогда так. Сначала ты задаешь ему задачу, потом он тебе. Кто не решит или будет решать дольше – тот проиграл. Спорные ситуации регулирую я. Есть возражения? "Рокер" спорить не стал, а вот Шура мог бы, – ему-то откуда задачу для Лехи взять? – но его никто не слушал. Ему продиктовали задачу; плотоядный взгляд Гостемилова говорил, что он уверен в своей победе, а многообещающий вид Ярило – что в случае проигрыша ему не поздоровится. Все это Шуре очень не нравилось, если можно так выразиться, – до того, что у него дрожали колени, – но он постарался сосредоточиться на задаче, уйти от внешнего давления в мир собственных мыслей о ней, и... И у него получилось. Задача, оказывается, решалась в три строчки; а с виду такая сложная, не знаешь, как подступиться. Когда Шурик рассказал ее – у доски: Ярило, видимо, хотел, чтобы это соревнование выглядело как можно более официальным, – Леха упал ему в ноги. – Десятый, простите меня, Десятый! Я не знал, что вы настолько крутой! Шура застыл в изумлении. Ярило у доски удовлетворенно посмеивался. – Я даже и не думал, что эта задача решается так изящно! И вообще, я на самом деле хотел проверить вас: узнав, что следующий глава Жемчужины – такой же школьник, как и я, я не мог этого не сделать. Делайте со мной что хотите, но только возьмите в свою команду! Шура оторопело кивнул. Ярило показал ему большой палец: – Молодец. Без команды ты никакую олимпиаду не организуешь.***
– Шура, беги на крышу! Там Ваня хочет спрыгнуть! В здании школы было два этажа, и мало кому пришло бы в голову прыгать с нее в попытке суицида. С другой стороны, в районе не было зданий сильно выше. А в заднем дворе школы был старенький бетонный бассейн, довольно глубокий и почти всегда пустой (его отстроили, когда Срединскую школу собирались присоединить к соседней гимназии, но деньги на водоснабжение выделять перестали сразу, как отказались от этой идеи). Вспомнив о нём, Шура ужаснулся. Идти на крышу не хотелось, но, в конце концов, тащила его туда Маша, почему-то считавшая, что он может оказаться менее бесполезным, чем обычно, в этой ситуации, и Шура совершенно не смог отказаться, хотя и пытался. На крыше действительно стоял Ваня Иванов, один из немногих школьных спортсменов, тот, кого уважали даже некоторые старшие, не то что одноклассники. И который с четвертого класса мечтал выиграть всерос по физкультуре, вдохновленный примером самого Шурика. – Если ты пришел пытаться меня отговорить, то зря. Я уже все решил, – спокойно сказал он. – Ты, наверное, даже меня поймёшь: ты ведь на опыте знаешь, что лучше уж смерть, чем безнадежная бессмысленность существования? Дело было в том, что в этом году из списка предметов, по которым проводилась всероссийская олимпиада школьников, как раз убрали физкультуру. Только вот Шура понять это не мог никак, даже несмотря на то, что его существование теперь, когда он после прибытия Ярило стал все лучше учиться, со стороны, может быть, казалось осмысленным. Сам он со страхом ждал, когда же его начнут дразнить ботаником. – Н-нет! – замахал он руками. – Мы с тобой разные, так что... – О, так вот что ты теперь о себе думаешь? Лучший ученик и лучший человек теперь, чем я? – Что?.. Наоборот же! У тебя была мечта, была возможность ее выполнить, а у меня никогда не было сколько-нибудь реалистичной мечты. В отличие от тебя, в моем существовании смысла не было никогда. Ты сейчас хочешь умереть, потому что потерял надежду, а я слаб, я боюсь умереть даже несмотря на то, что и жить-то мне незачем. Так что я не могу понять тебя... – Он виновато посмотрел на Ваню и, не выдержав, побежал к лестнице с крыши. Ваня схватил его за рукав. – Стой! Ты... Но не надо дергаться, если стоишь на краю крыши. Система тел, то бишь Иванов и Полевский, не удержала равновесия и полетела вниз. Поначалу Шура логично запаниковал, но потом каким-то немыслимым усилием заставил себя отрешиться от происходящего и думать о происходящем как о задаче по физике. По той самой баллистике, которую так сердито вдалбливал ему в последнее время Ярило. Только сложней, потому что тело – система тел – могло менять конфигурацию. Дано расстояние до земли, ускорение свободного падения, общая масса – сам Шура весил где-то пятьдесят килограмм, Ваня, наверное, семьдесят, – стенка рядом; найти, где должен быть центр масс системы тел и с какой силой надо оттолкнуться от стенки, чтобы дальность полета была больше ширины бассейна. В общем-то, кроме условия, ничего и не требовалось: таким взглядом виднее, что делать можно. Шура со всей силы оттолкнул ногами стену, одновременно хватаясь за Ваню и отталкивая и его тоже, чтобы перенести подальше центр масс, и только уже потом прикинул ответ в задаче. Получилось. Потом уже, лежа на едва проклюнувшейся травке рядом с бассейном и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, Шура даже не сразу понял, что ему говорят: – Спасибо. – А? – Ты правда лучше меня. Прости, – благодарно улыбнулся Ваня. – Все из-за моей дурости. Желание смерти – не сила, я понял теперь, сила – это желание жить. За спиной шептались одноклассники, Ярило, опять появившийся непонятно откуда, гордо ухмылялся, но все, что было важно Шуре – он обрел друга. – А насчет олимпиады... Ходи к нам на кружок. Это, конечно, не физкультура, но вдруг ты и к математике способности имеешь? – Конечно, – Ваня обрадованно кивнул. – Что, кто там еще? Леха Гостемилов? Будет весело, я так думаю? Шура с содроганием пожал плечами. – Наверное. – Отлично, заметано. Ярило показал Шуре большой палец. "Ах да, команда, – вспомнил тот. – Может, не надо впутывать Ваню в такие масштабные дела?.."