Настоящий шотландец

Юный волынщик играл громко – и это было главным достоинством его игры. На самом деле, играл он очень даже прилично – особенно для десятилетнего мальчишки – но кое-где всё-таки сбивался. Не слишком притязательное ухо, скорее всего, ничего бы и не заметило – но единственный слушатель таковым не был. – Всё ещё не то, – заявил призрак волынщика, – хотя и очень близко. Ну же, Хендри, ты можешь лучше. Попробуй ещё раз. Волынщик – черноволосый мальчишка в круглых очках – начал играть снова. – Вот, теперь совсем другое дело, – оценил призрак, когда мальчишка закончил игру. – На сегодня достаточно, но не забывай упражняться... – Ага! – мальчишка сдул мех и принялся заталкивать волынку в кошель-спорран. Волынка прекрасно умещалась, хоть и была в несколько раз больше. – Спасибо, мастер Фингалл! – Это ещё не всё, – подплыв к зубцу, призрак остановился и поднял руку. – Вытащи вот этот камень. За камнем оказался килтпин – золотой, с головкой в виде львиной головы. – С днём рождения, Хендри, – произнёс призрак и растаял. Вытащив из подола килта булавку, Хендри заменил её подарком и уселся на край стены, наслаждаясь тёплым летним днём. День рождения всегда вызывал у него сложные чувства. Конечно, Диорвел и Килан любили его, как собственного сына, да и Уллема он воспринимал как брата... Но они были его приёмной семьёй, а настоящие родители были мертвы уже десять лет. И это было грустно. Но, с другой стороны, день рождения – это весело. Придут одноклассники – пусть они и не маги, побеситься это не мешает, прилетит крёстный, притащит очередную диковинку, а потом можно будет спуститься в город и подраться с Тимом Алленби и его компанией... Но самое главное – сегодня придёт письмо из Хогвартса! Хендри, как и любой его ровесник-маг, с нетерпением ждал этого письма. Ведь Хогвартс – это не только одна из лучших в мире магических школ, это новые друзья, полезные знакомства и, разумеется, приключения... Конечно, куда как менее удивительные, чем те, о которых рассказывал Сириус, но ведь надо же с чего-то начинать? Конечно, можно драться с англичанами, но ведь это и надоесть может... Интересно, кто сегодня явится первым? Как ни странно, но первым из гостей оказался отнюдь не Блэк. Хендри уже собрался спускаться, когда его внимание привлекла суета у ворот – с охраной бурно препирался... некто. Огромный – футов восьми ростом – косматый и бородатый мужик, живо напомнивший Хендри байкера, в компании которого как-то приезжал Сириус. Мужик размахивал руками, шумел и возмущался, охранники ругались и даже потянулись за палочками... А затем неожиданно пропустили гостя. Это было интересно. Очень интересно. Хендри бегом спустился со стены, пересёк двор, вбежал в холл – и наткнулся на того самого бородача, мирно беседующего с дедом Дунканом. – А я уж собрался за тобой посылать, – хмыкнул он. – Знакомься – Рубеус Хагрид, хранитель ключей Хогвартса. – Привет, Гарри, – прогудел Хагрид. – Эк ты вырос-то! А я тебя совсем мелким помню... – К сожалению, я не помню этой встречи, – вежливо ответил Хендри. – Позвольте узнать, что привело вас к дому Маклаудов? – Дык это... Дела у меня тут, – смутился Хагрид, – вот, значится, профессору Дамблдору и говорю: давайте, мол, письмо Гарри по дороге занесу... Держи вот. Великан, всё это время рывшийся в карманах, наконец, нашёл искомое – толстый пергаментный конверт, подписанный зелёными чернилами. – Вот, Гарри, – протянул он конверт, – держи, тут всё, значит, расписано. – Меня Хендри зовут, – поправил его Поттер. – Спасибо. Он развернул конверт, а Дункан щёлкнул пальцами, и в зале появился брауни с подносом, на котором стояли огромная – пинты на три – кружка эля и стакан виски со льдом. – И как тебя понимать? – осведомился Дункан, но ответить брауни не успел. Дверь распахнулась, и в холл, не слезая с мотоцикла, влетел Сириус Блэк. Затормозил, круто развернувшись, проорал: – Удача за нас, мы уберем их на раз, И это без сомнения так, Нам дышится в такт, и ускоряет наш шаг Блюз бродячих собак! Он схватил стакан, отсалютовал им и воскликнул: – Твоё здоровье, Хендри! Хагрид, не стой столбом, выпей за моего крестника! – Так ты уже, кажись, того, – проворчал Хагрид, чокаясь с Блэком. – Весёлый... – Не грустить же мне на празднике? – хохотнул Сириус. – Какими судьбами к нам? – Дык это... Дело у меня тут поблизости... А я профессору Дамблдору говорю: раз я всё равно в ту сторону, так Гарри проведаю, письмо отдам... А он и говорит: молодец, спасибо тебе, а то дела у меня, сам не поздравлю, так хоть через тебя... Подарок вот ещё дал... – Хагрид вручил мальчишке клетку с шикарной белой совой. – Вот, это вроде как от меня, а... да где ж оно? А, вот! Откуда-то из глубин мешка появилась аккуратно сложенная призрачно-серебристая мантия. – Так-так... – нехорошим голосом протянул Блэк. – Никак мантия-невидимка Джима? – Это тебе профессора Дамблдора спрашивать надо, – буркнул Хагрид. – Тут письмо ещё, а мне ж пора... Пойду, чего там... Ну за эль ещё спасибо... Полувеликан поспешил убраться, а Сириус, мотнув собранными в хвост волосами, развернул мантию. – Да, это она, – сказал он. – Какого дьявола она вообще оказалась у этого типа? Что там в письме, Хендри? – Поздравляет, – Хендри развернул пергамент, – и говорит, что отец отдал ему мантию на хранение, "потому, что она могла понадобиться в любой момент, а оставлять важные артефакты в доме было нельзя". – Идиот, – прокомментировал Блэк. – Ладно, с днём рождения, крестник! Держи, – он вручил Хендри скин ду золингенской работы. – Круто! – Хендри вытащил нож из ножен, полюбовался клинком, убрал его и заложил за резинку гольфа. – Сириус, а где ты был? – В Африке. В Эритрее, – поморщился Сириус. – Погано там стало после того, как русские их гонять перестали. Идиоты – джиннов друг на друга натравливать... А, Мерлин с ними, ты-то как? – Да что у нас может случиться? – пожал плечами Дункан. – Что могло – уж давно случилось... Ты надолго? – Ну да, а что? – Сгоняй завтра с этим типом в Косой к Оливандеру – у Фергуса подходящей палочки не нашлось. Да и мантию всё-таки надо... – Мантию-то зачем?! – возмутился Хендри. – На каждый день. Форма в Хогвартсе такая, – проворчал Дункан. – А в парадную пусть чёрта заворачивают! Кстати, Хендри, тебе гостей-то встречать не пора?.. Десять минут спустя Хендри, облачённый в большой килт и в некотором смысле причёсанный, стоял в центре холла и раскланивался с ровесниками, в то время как Килан и Диорвел – его приёмные родители – приветствовали взрослых. И тот факт, что большинство из них были маглами, не волновал никого... С магловской точки зрения замок, стоящий на холме едва ли не со времён Далриады, был построен в девятнадцатом веке поклонником романтизма и собутыльником Вальтера Скотта, вследствие чего никакой исторической ценности не имел. С точки зрения Маклаудов вопросы чистоты крови в кланах, всегда имевших магловскую и магическую ветви, смысла не имели. Точка же зрения местных жителей сводилась к одному слову: Маклауды. И потому все три стороны совместно возлагали на все статуты огромный болт из обеднённого урана и жили, как хотели... И потому все до единого Маклауды имели магловские аттестаты, а Хендри Маклауд из септа Поттер учился в магловской школе и приглашал на день рождения одноклассников-маглов. Чванливые английские маги, разумеется, пришли бы в ужас от подобного... Но их мнением шотландцы как-то не интересовались. – С днём рождения, Хендри! – стаканы со звоном столкнулись над столом. Праздник удался, решил Хендри, чокаясь с дедом, и даже если Сириус что-нибудь выкинет, ему это сойдёт с рук. Правда, надо отдать ему должное, ничего особо мародёрского он не устраивал никогда... Но мог вздумать что-нибудь спеть. А это было жестоко... – Сириус, дитя моё, – похоже, Анна Маклауд тоже что-то заподозрила, – не достаточно ли тебе? – Так ведь праздник только начался, – отмахнулся Сириус. – Ваше здоровье! – О своём побеспокойся, – посоветовала Анна, – а то ведь не посмотрю, что ты мне не родня, да и приложу сковородкой. Кто-то захохотал, но Сириус всё-таки сбавил обороты – пения теперь можно было не опасаться... Постепенно праздник сошёл на нет. Сперва ушли дети с родителями, затем разбрелась клановая молодёжь, а в итоге Дункан, посмотрев сперва на разбирающего подарки воспитанника, потом – на прищурившуюся супругу, хмыкнул и отставил в сторону кружку. – Ну, пора и честь знать, – заявил он. – Поздновато уже, а завтра дел много...

***

Альбус Дамблдор сидел в своём кабинете, пил чай с ромом и размышлял. Мысли директора сейчас полностью занимал один человек – Гарри Поттер. Он до сих пор не был уверен, что десять лет назад принял правильное решение, но... Когда дело касалось Поттера, любые планы теряли всякий смысл. Он ухитрялся приводить в хаос всё, что творилось вокруг него, делая это бессознательно и без усилий... Да и его родители были не лучше, если уж на то пошло. Казалось бы, ну что такого сложного – просто выполнить указания? Но нет... Сириус должен был стать Хранителем, а потом выдать тайну Волдеморту, а явившегося Тёмного Лорда ждали бы обманка и пятьсот фунтов магловской взрывчатки в подвале – достаточно, чтобы если не убить, то хотя бы развоплотить Волдеморта... Но идиот Джеймс в последний момент всё переиграл, сделав Хранителем крысёныша Петигрю, благополучно забыв об этом сообщить. И в результате вместо фальшивого предателя тайна оказалась в руках настоящего, Джеймс и Лили погибли, а Сириус почти четыре года просидел за решёткой. Хорошо ещё, что Волдеморт развоплотился... Хотя все верят, что он мёртв, как последние идиоты. Если бы не пророчество!.. Да, если бы не пророчество, всё было бы куда проще. Но пророчество было произнесено, и ничего нельзя изменить. Волдеморт возродится, и только Гарри Поттер сможет остановить его. Ну а директор Хогвартса сделает всё, чтобы тем, кому суждено остаться, был именно Гарри. И никаких подробных планов! Приняв решение, Альбус Дамблдор снова наполнил чашку, щедро сдобрил чай ромом и достал конфеты. Что ж, один вопрос решён, но столько ещё остаётся сделать!..