Настоящий шотландец

– Так-так... – довольно протянул Филч. – На отработку, значит?.. Вот вам Зал наград, вот вам тряпки – и вперёд. Труд, говорят, обезьяну в человека превратил – глядишь, и из вас что-нибудь путное сделает... Хотя сравнивать вас с обезьянами – только позорить зверей, правда, Миссис Норрис? Кошка согласно мяукнула и потёрлась о ногу Филча, уселась рядом и принялась внимательно следить за школьниками. Школьников это ничуть не беспокоило. Собственно, гриффиндорский "неистовый квартет" и из-за отработки не слишком беспокоился – она была одна, не слишком утомительная, да и с Филчем всё равно надо было поговорить... И разумеется, начала разговор Гермиона. – Разрешите вопрос, сэр? – спросила она, расставляя начищенные кубки. – Вопрос, говоришь... Мерлин с тобой, спрашивай. – Что у вас за чётки? Я несколько раз видела, как вы ими Пивза гоняте, да и похожи они на буддийские... – Так они вроде как такие и есть, – Филч извлёк чётки из кармана. – Как сейчас помню – налетели мы как-то на шайку узкоглазых, да и взяли их в штыки. А узкоглазые же в штыковой слабаки... Ну, положили мы их всех, а они пленного тащили – старый, лысый, в простыню оранжевую замотался – монах, короче. Ну, дал он мне эти чётки – сказал, что пригодятся. И точно, много раз они меня выручали... – Так вы в Бирме воевали? – спросил с каким-то почтительным удивлением Хендри. – А как же, – Филч ухмыльнулся и неожиданно выпрямился и словно даже помолодел, – сорок третья пехотная, пятого батальона герцога Корнуольского лёгкой пехоты сержант Аргус Филч! Из Дюнкерка драпал, в Бирме дрался, а потом и до Эльбы дошёл!.. – Круто! – восхитился Хендри. ...И оказалось, что с Филчем не так уж сложно поладить. Отнестись к старику и его кошке по-человечески – и всё. Ну а не уважать обладателя Воинской медали Хендри просто не мог. Гермиона, впрочем, тоже, а оставшейся половине компании быстро объяснили, что к чему. А Филч, между тем, закрывал глаза на то, что компания потихоньку использовала магию для уборки, охотно рассказывал всевозможные истории из своей бурной жизни и даже намекнул, что всё, направленное на близнецов Уизли, останется им незамеченным. Над этим Хендри задумался – близнецы Уизли были неплохими ребятами, но их слишком бурная фантазия и любовь к экспериментам делали общение с ними небезопасным. Идею подшутить над шутниками явно стоило обдумать... Отработка закончилась хоть и быстро, но перед самым отбоем, так что Филч – неслыханное дело – лично проводил компанию до портрета и с двусмысленной ухмылкой заверил, что будет рад увидеть их в любое время. – Ловлю на слове, – столь же двусмысленно ухмыльнулся в ответ Хендри. – Филч не заметил, что вы колдовали?! – хором возопили Фред и Джордж. – Как, чёрт возьми, Хендри?! – присоединился к ним Дин Томас. – Элементарно, Ватсон, – ответил Хендри, демонстративно поправив очки. – Но для вас недоступно. – Почему это? – Потому что вы считаете Филча всего лишь глупым смешным стариком, который только и может, что мешать вам демонстрировать свою так называемую гениальность, даже не пытаясь просто поговорить с ним, – это было рискованно, но необходимость хоть как-то притормозить близнецов назрела очень давно. – И знаете – я был куда лучшего мнения о семье Уизли. Видимо, зря... – Просто поговорить... – начал Джордж – С Филчем... – подхватил Фред. – Ты рискнёшь, брат? – Не рискну, брат. – А они смогли, брат! – Они велики, брат! Тут оба близнеца встали на колени и принялись биться лбами об пол. Это было даже забавно – первые секунд десять, но минуту спустя уже бесило. – Фред и Джордж, нам здесь вообще-то жить. Долго и даже, возможно, счастливо – и уж точно без дыры в полу, которую вы сейчас проделаете, – произнёс Хендри. – И вообще, дайте уже пройти. Близнецы под всеобщие смешки поспешили убраться с дороги, что-то бурча себе под нос. Хендри их бурчание отметил и решил, что немного здоровой паранойи не повредит... Впрочем, близнецы Уизли так ничего и не предприняли – и более того, разрушительный эффект их проделок явно снизился, а Филч из числа жертв исключён. Это слегка снизило накал противостояния гриффиндорцев и слизеринцев, и если бы не декан последних, всё было бы просто замечательно. Справедливости ради стоило признать, что часть его претензий была справедливой. В том, что касалось Лонгботтома – почти всегда, поскольку Невилл ухитрялся даже самое безобидное зелье превратить в оружие массового поражения. Его котёл с удручающей частотой взрывался, растворялся или загорался, и хорошо ещё, если дело обходилось без жертв. Иногда не случалось ничего, а иной раз, ко всеобщему изумлению, Невилл варил правильное зелье. Правда, это бывало нечасто... И тут Снейп всякий раз демонстрировал свою натуру, ибо ни разу не дал Невиллу за успех даже одного балла, зато снимал их по малейшему поводу – как и с остальных гриффиндорских учеников. Впрочем, Хендри он по какой-то причине трогать опасался – вероятно, не хотел столкнуться с Блэком или, хуже того, Маклаудами. Сам же Хендри к баллам относился довольно безразлично – в конце концов, всё, что он терял на одном уроке, он быстро набирал на других. На трансфигурации, например, ибо Макгонагалл тоже не была образцом беспристрастности. Нет, она, в отличие от некоторых, никого не валила – но своим подопечным раздавала баллы куда охотнее... ... Но сейчас Хендри куда больше интересовал котёл Невилла. Котёл определённо растворялся, хотя зелье, по идее, должно было быть абсолютно безобидным. И как только оно попадёт на горелку... – Невилл, туши огонь! – Минус десять баллов с Гриффиндора за самоуправство, – немедленно отреагировал Снейп. – Лонгботтом, я даже не знаю, поощрить вас за попытку создания алкагеста или наказать за её последствия?.. Эванеско! Репаро! Котёл очистился, но восстанавливаться не пожелал... – Минус десять баллов, Лонгботтом, – Снейп вывел палочкой замысловатый узор над флаконом с остатками зелья. – Маклауд, пять баллов за оперативность. Тишина в классе. Тише может быть разве что в космосе... В глазах замерших учеников – шок. Не каждый день Снейп даёт баллы гриффиндорцам... – Вы что, хотите последовать его примеру и испортить зелье? – ядовито осведомился Снейп. – Всем вернуться к работе! К счастью, зелье именно в этот момент постоянного внимания не требовало, поэтому обошлось без новых происшествий. А после урока Хендри поймал Лонгботтома и спросил: – Невилл, чего ты туда намешал? – Не помню, – сознался Невилл. – Я сначала вроде всё по рецепту делал, а тут он как подойдёт, да как уставится... Жуть! – Да, при всей своей гениальности в зельеварении, учитель он никудышный, – вздохнул Хендри. – Но ты вспоминай, пригодится. Мало ли что... – Да, Невилл! – вынырнула откуда-то Гермиона. – Всё забываю спросить – Тревор какая жаба, в смысле, что за вид? – Не знаю, – задумчиво отозвался Невилл. – Никогда об этом не думал... А дядя ничего не говорил. Он достал Тревора из кармана, посадил на ладонь и продемонстрировал Гермионе. – Самая обыкновенная жаба, крыса и то интереснее... – Не скажи, – Гермиона осторожно погладила жабу пальцем. – Я недавно попросила родителей поискать такую жабу в справочниках – и они ничего не нашли. – Может, там не все жабы были? – спросил Невилл. – Может быть, – согласилась Гермиона. – А ещё может быть, что Макгонагалл не разбирается в трансфигурации... Нет, это какая-то магическая жаба. И в этот момент прямо на компанию вынесло Малфоя со свитой. Окинув троицу презрительным взглядом, он не менее презрительно процедил: – Смотрите-ка, эта грязнокровная зубрилка чего-то не знает! Крэбб и Гойл поддержали "хозяина" гоготом, Малфой, гаденько ухмыляясь, протянул руку... С грозным "Ква!" Тревор прыгнул прямо в лицо слизеринцу и вцепился ему в нос. Малфой гнусаво завопил, замахал руками и упал, когда Тревор отпустил его нос и прыгнул на Крэбба, угодив ему в живот. Крэбб охнул и согнулся, словно ему под дых прилетела не жаба, а как минимум кулак, Тревор же, угрожающе квакнув, вернулся на плечо Невилла. Гойл, как ни странно, сообразил, что связываться с гриффиндорцами не стоит, помог дружкам подняться и отступил за Крэбба. Крэбб, пыхтя и держась за живот, попытался отступить за Гойла, получил пинка и остался на месте. – Мы еще встретимся, – вякнул Малфой, после чего, подгоняя "телохранителей", поспешно отступил. Гермиона проводила слизеринское трио задумчивым взглядом, затем не менее задумчиво посмотрела на Тревора, приподняла его, подержала и отпустила. – Я читала, что жабы могут кусаться, – сообщила она, – но вот всё остальное не лезет ни в какие ворота. Для того, что мы тут видели, скорости у неё явно не хватало, а значит... – Значит, в момент удара она была тяжелее, – закончил Хендри. – Чушь. Или магия... Так, вношу предложение: до идентификации считать Тревора представителем вида "жаба крутая магическая". Кто за? – Я не возражаю... – Согласна. – Ква-ква! – Прекрасно! – Хендри потёр руки. – Принято единогласно. Поздравляю, Невилл, теперь у тебя не просто жаба! Жаба между тем так и сидела на плече хозяина, просто-таки лучась самодовольством. – А теперь, леди, джентльмены и приравненные к ним земноводные, – сменил Хендри тему, – что бы нам такое сотворить и как при этом не попасться? – Для начала – отправиться на урок, – заявила Гермиона, – поскольку лично я дразнить профессора Макгонагалл не желаю, и вам не советую... по крайней мере, в учебное время. – Да уж, не хотелось бы подводить нашего декана, – согласился Невилл. – Она уж если придирается, то по делу хотя бы... – Тем не менее, педагогического образования у неё тоже нет, – заметил Хендри. – И кстати, о преподавателях... Квиррел у меня одного вызывает головную боль? – Ну, он, конечно, провонял чесноком и несёт полную чепуху... Погоди, ты что, хочешь сказать, что у тебя боли, как-то с ним связанные? – Угу, голова болит в самом прямом смысле, – скривился Хендри. – А вот с этого места подробнее, – насторожилась Гермиона. – Да там подробностей... Короче говоря, когда Квиррел где-то поблизости, у меня начинает ныть шрам, а если он подходит слишком близко или смотрит в глаза, начинается головная боль. – Какие-нибудь ещё симптомы есть? Головокружение, дезориентация, неожиданные яркие воспоминания, не связанные с обстановкой? Раньше что-то подобное было? – Гермиона, ты что, анамнез собираешь? Но на все вопросы – нет. Это не атака легилемента... Кстати, ты-то откуда её симптомы знаешь? – Самообразование, – пожала плечами девочка. – Тем более, что наши учителя, скажем так, очень к нему подталкивают... Но если нет, то что тогда? – Понятия не имею, – признал Хендри. – Но это явно связано со шрамом... – ...От Авады, которая следов не оставляет, – закончила Гермиона. – Но вот так, с наскока, мы в этом точно не разберёмся. Было бы неплохо для начала стащить с него тюрбан, но Левиосой его не подцепишь, а Миссис Норрис мне жалко. – А причём тут Миссис Норрис? – не понял Невилл. – Пробелами в твоём образовании займёмся летом, – отмахнулась Гермиона. – Вот что, Хендри, попробуй что-нибудь о нём разузнать через крёстного – у наемников не может не быть информации о преподавателях Хогвартса. Тем более – о преподавателе ЗОТИ, он же, можно сказать, их коллега. – Частная военная компания и наёмники – разные вещи, – поправил Хендри. – Но крёстному я напишу – может, он и впрямь что-то знает... Сириусу Хендри написал тем же вечером, а заодно поинтересовался у него рецептом взрывчатки из селитры – просто на всякий случай. Ответ пришёл в понедельник, и начинался с угрозы оторвать крестнику оба уха и прибить на воротах Хогвартса – в назидание всем малолетним сапёрам. Затем Сириус сообщал, что Квиринус Квиррел широко известен в узких кругах как личность мутная и подозрительная. Большую часть летних каникул Квиррел проводил, лазая по разнообразным сомнительным руинам, меньшую – общаясь с не менее сомнительными личностями на предмет руин. Всё это заставляло заподозрить в нем "чёрного археолога", но ничего не объясняло. Гермиона, которой Хендри пересказал письмо (благоразумно умолчав о взрывчатке), тоже не смогла придумать ничего толкового. Единственное, что ей пришло в голову – Квиррел подцепил какого-то духа, который почему-то невзлюбил Хендри. Правда, никаких идей относительно сущности и целей духа не было ни у кого, но версию приняли в качестве рабочей. На этом расследование застопорилось, поскольку где и что искать, никто не представлял... Что, впрочем, никого не остановило. Как сказала Гермиона – шоу должно продолжаться.