Настоящий шотландец

Как и всё хорошее, каникулы быстро кончились. Пора было возвращаться в школу... Пройдясь по вагону, Хендри заглянул в купе, кивнул Гермионе и Рону, махнул Шеймасу и спросил: – А где Невилл? – Ловит Тревора, – пожал плечами Рон. – Сказал, что кое-что узнал о жабе, и тут Тревор снова подался в бега... – Привет, Хендри! – Невилл с жабой на плече вошёл в купе. – Как отдохнул? – Отлично, а ты? – Да ну... У бабушки скучно, – вздохнул Невилл. – В общем, я тут кое-что разузнал – Тревор откуда-то из Азии родом, но откуда конкретно – неизвестно. – Как-нибудь потом выяснишь, – утешила его Гермиона. – Жаль, что ты не был у Маклаудов... За разговорами о каникулах дорога пролетела незаметно. Вроде бы совсем недавно выехали из Лондона – а уже вечер, и поезд подходит к Хогсмиду, и пора переодеваться... В Хогсмиде было холодно и шёл мокрый снег. Хендри поморщился, поплотнее запахнув плед, и подал руку Гермионе. – Мерзость, – прокомментировала та, спустившись на перрон. – Нафиг такие дела... – А согревающие чары на что? Ты же их знаешь, – фыркнул Хендри, взмахивая палочкой. – И то правда, – согласилась она. – Пошли, что ли... Первый день триместра опять был пустым. Школьники пришли в Большой зал, получили обед и разошлись по гостиным. – Как-то всё бестолково, – вздохнула Гермиона, отложив книгу. – Да ещё и квиддич этот дурацкий... – Уж всяко лучше этого вашего футбола! – немедленно возмутился Шеймас. – Ну что там такого интересного? Мяч один, мётел нет, только что драки иногда бывают... – Как будто в квиддиче их не бывает, – Хендри закатил глаза. – Хотя да, до ультрас им далеко... Вроде как до сих пор стадионы никто не разносил. – Всё ещё впереди... – гнусно ухмыльнулся Дин Томас. – Слушайте, а давайте на матче со змеями устроим погром? – Это возможно, – согласился Хендри. – Но посмотрим по обстоятельствам... – Класс! Надо будет баннер сделать, кричалки придумать, шутихи близнецы сделают... – Дин, ты что, совсем рехнулся?! – возмутилась Гермиона. – А ты, Хендри? Вы что, всерьёз собираетесь устроить драку на матче?! Это уже что-то совершенно немыслимое! – Только если слизни сами начнут, – сдал назад Дин. – Ты же не хочешь запретить нам дать сдачи? – Никаких погромов, иначе мне придётся пойти к профессору Макгонагалл! – Ладно, ладно, но кричалки всё равно будут!.. С этим Гермионе пришлось согласиться, и дискуссия заглохла. Близнецы, переглянувшись, куда-то ускакали – вероятно, сочинять кричалки, Перси, бормоча что-то про необходимость возглавить, принялся изобретать лозунги, остальные занимались кто чем... Следующие несколько дней школа провела в ожидании чего-то грандиозного, пугающего, но захватывающего – именно таким обещал стать матч Гриффиндор-Слизерин... Само собой, близнецы Уизли намекнули, что предстоит нечто особенное, Хендри в своём стиле запустил очередную порцию слухов – и на матч явилась вся школа. С гриффидорских трибун свисали ало-золотые полотнища с надписями «Гриффиндор рулит», «Уизли – вперёд» и даже «Змей – на сумочки». Последний лозунг принадлежал Лаванде Браун и привёл весь факультет в экстаз... Помимо этого весь факультет кричал, свистел и топал ногами, размахивая флажками. В принципе, это не очень отличалось от обычного гриффиндорского поведения, но слизеринцы от них старались не отставать, и это было ново и необычно. Нет, растяжки они не приготовили, но орали и свистели совершенно непотребно. Шум стоял такой, что даже Ли Джордану приходилось напрягать голос. – Итак, мы начинаем матч Гриффиндор-Слизерин, – закричал он, – и на трибунах змей уже царит нездоровый ажиотаж... Простите, профессор... Итак, трибуны уже разогреты до предела, а ведь игроки только вышли на поле! И вот игра началась, и близнецы сразу же переходят в атаку! Ловец Слизерина бесцельно нарезает круги, но снитча не видит... Впрочем, буду честен – наш... то есть, простите, гриффиндорский ловец делает то же самое, пока потрясающая Анджелина Джонсон забивает первый гол! Трибуны взорвались дикими воплями – восторженными с одной стороны и злобными – с другой. На преподавательской трибуне два декана обречённо вздохнули, готовясь к худшему. Тем не менее, первый час игры обошёлся без проблем. Счёт к концу часа был тридцать-двадцать в пользу Гриффиндора, и третий гол Хендри отметил пронзительным свистом, после чего извлёк волынку и принялся играть марш – разумеется, гренадёрский... Что, учитывая количество гриффиндорцев в Королевской Гвардии во все времена, было самой настоящей провокацией. И слизеринцы всё поняли правильно... С трибун донеслось улюлюканье, дикие вопли и грохот – слизеринцы, забыв про палочки, колотили кулаками по сиденьям и топотали. Совершенно не по-слизерински, но старательно и со вкусом... Да так, что пару секунд спустя Джордан возопил: – Мерлина ради, да потише же! – Уважаемые болельщики! – Дамблдор поднялся, приставив к горлу палочку. – Я понимаю и всецело одобряю ваше желание поддержать друзей, но, пожалуйста, не надо делать это столь громогласно! На некоторое время вопли немного притихли – до следующего гола, снова забитого гриффиндорцами. Впрочем, полторы минуты спустя гол забил Слизерин, и шум стал совершенно немыслимым... Всё началось совершенно неожиданно. Гриффиндор лидировал с отрывом в два гола, когда их ловец заметил снитч и рванул за ним. Слизеринский ловец метнулся наперерез – и оба вполне ожидаемо столкнулись и свалились с мётел. Обошлось без травм... Но ненадолго, ибо оба ловца одновременно схватили снитч, попытались отобрать его друг у друга, но в процессе подрались. Снитч, разумеется, улетел, но до этого уже никому дела не было... Среагировать никто из преподавателей не успел – остальные игроки немедленно бросились на помощь ловцам, сцепившись друг с другом. – Немедленно прекратить! – заорала Хуч, забыв про свисток. – Немедленно прекратить! Дисквалификация всем! Идиоты! – Всем успокоиться! – вторила ей Макгонагалл. – Убрать волынку! – Минерва, уймите своих отморозков! – не отставал Снейп. Именно в этот момент кому-то из старшекурсников пришла в голову идея запустить во Флинта ватноножным. Идея сама по себе, возможно, и неплохая, но реализация её подкачала – вместо Флинта он попал в Вуда... Гриффидорцы с диким воем хлынули на поле, им навстречу рванулись слизеринцы – и квиддичная арена превратилась в поле боя... ...Рон даже толком не понял, что произошло – просто все побежали бить слизеринцев, а он, разумеется, не мог остаться в стороне. С истошным воплем он бросился вперёд, даже не вспомнив про палочку, врезался в толпу на поле и сходу врезал Малфою по носу. Это было последнее внятное воспоминание – всё остальное слилось в сплошную круговерть ударов, заклинаний и завывания волынки... Хендри непосредственного участия в драке не принимал – всё было гораздо хуже. Он её поддерживал – как и положено волынщику. Гриффиндорцы даже выделили ему охрану – близнецов, которые были крайне недовольны тем, что их оторвали от драки. Которая, между тем, несмотря на все усилия преподавателей, прекращаться не собиралась... «Красные» и «зелёные» увлечённо тузили друг друга, почти не пользуясь магией, и отреагировали только на совершенно запредельной мощи Агуаменти директора. Мокрые школьники шарахнулись в стороны, а Дамблдор объявил: – Всем обсушиться, пострадавшим явиться к мадам Помфри, а затем всем собраться в Большом зале! – Итак, дорогие ученики... – Дамблдор огладил бороду. – Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела, как квиддичный матч, устроить оргию с мордобоем и условно-боевыми заклинаниями? Я ещё могу понять плакаты и кричалки, хотя лично на мой вкус это немного чересчур, но драка?! Это низко и вульгарно, это недостойно порядочного человека! Стыдно, господа, стыдно и обидно, что наши усилия и труды ваших родителей пропали даром, и вы так и остались невоспитанными хулиганами... И хотя я очень не люблю раздавать наказания, сейчас это будет сделано. Во-первых, оба факультета полностью лишаются баллов. Полностью, и я бы попросил, чтобы вам некоторое время их не начисляли, но боюсь, что коллеги с этим не согласятся. Все выходы в Хогсмид до конца года, естественно, запрещены. Отработки у мистера Филча для всех до конца года тоже строго обязательны, и я надеюсь, что он подойдёт к этому со свойственной ему смекалкой. На этом, пожалуй, всё. Минерва, Северус, зайдите ко мне. Оба декана стояли перед Дамблдором, чувствуя себя набедокурившими школьниками. Дамблдор же молчал, ехидно блестя очками, и наслаждался страданиями подчинённых. – Северус, мальчик мой, – начал он, – может, тебя тоже стоит к Филчу отправить? Молчишь? Правильно делаешь, что молчишь... А ты, Минерва? Тоже нечего сказать? Вот интересно, вы вообще хоть что-то из того, что я говорил, слышали? Почему вы вообще допустили эту... вакханалию?! Неужели нельзя было хотя бы Маклауда угомонить? Или трибуны барьером перекрыть, чтобы с них спуститься было невозможно? Или сразу драчунов разлить? А что сделали вы? Ничего! Позорище! В общем, так: баллы я с вас снять не могу, поэтому лишу премии. Обоих. И ни на какую конференцию летом ты, Северус, не поедешь... А теперь скройтесь с глаз моих! Оставшись в одиночестве, Дамблдор достал из стола бутылку чёрного рома, который гнал его приятель-сантеро из Сьенфуэгоса, наполнил стакан доверху и немедленно выпил. Помогло... Пламя в камине позеленело, и в нём появилось лицо Дункана. – Дорогой внук, – осведомился он, – что за безобразие ты устроил? Драка таких масштабов – это даже для тебя слишком! – Я никакой драки не устраивал, – с достоинством возразил Хендри. – Я просто присоединился к имеющейся. – И это, конечно, в корне всё меняет, – язвительно отозвался Дункан. – Мистер Маклауд, Хендри вообще не дрался, – вмешалась Гермиона, – он только на волынке играл... – Так то же самое и получается, – отмахнулся Дункан. – А теперь рассказывай, как ты дошёл до такого безобразия. И Хендри принялся рассказывать, стараясь не упустить никаких деталей. Дункан внимательно слушал, а когда рассказ закончился, сказал: – На каникулах поговорим, но ты хотя бы не уронил честь клана. – Везёт тебе, – вздохнул Рон. – А мне мама вопиллер пришлёт... – А я даже не представляю, что мои родители скажут, – Гермиона тоже вздохнула. – Я же никогда не безобразничала, даже по мелочи, а тут такое... – Ты сама-то не пострадала? – спросил Хендри. – Пара синяков, – покачала головой Гермиона, – и костяшки сбила. Зато Малфою глаз подбила... – Круто! – оценил Рон. – А мне зуб выбили... Вопиллер на следующее утро получили не только Уизли – красные конверты достались почти всем гриффиндорцам и многим слизеринцам, а также их деканам и самому Дамблдору. И претензии к ним были довольно разнообразными – кое-кто даже обвинял их в том, что драка была спровоцирована намеренно. Другие обещали написать в «Пророк», Министерство или даже в «Придиру», третьи же просто возмущались и требовали, чтобы «их невинно пострадавших деточек» освободили от отработок. Подозрительно молчал Малфой – похоже, кто-то успел ему сообщить, кто громче всех орал «бей драных кошек»... Дамблдор был всем этим недоволен. Деканы – все четверо – тоже были недовольны. Ученики тем более были недовольны, ибо квиддич до конца семестра был строго запрещён. Только Филч, получивший в свои руки половину всех учеников, был счастлив. Он с сияющим видом мелькал то тут, то там, бормотал про лопаты и зубные щётки и всякий раз, столкнувшись с гриффиндорцем или слизеринцем, награждал того взглядом пирата, приценивающегося к негру на невольничьем рынке... Вечером в гостиной факультета царило уныние. Вымотанные ученики расползлись по углам и либо делали уроки, либо просто сидели, тупо глядя перед собой – на большее сил не оставалось, Филч об этом позаботился. Гермиона принадлежала к первой категории, Хендри и Рон – ко второй. Шеймас, пользуясь моментом, удрал в спальню, а Невилл задерживался у Хагрида. Появился он как раз в тот момент, когда Гермиона закончила работу, подсел к компании и тихо сказал: – Ребята, надо поговорить. – Иди в спальню, – так же тихо ответил Хендри, после чего затеял спор с Роном, призывая Гермиону в свидетели, и в конце концов предложил подняться в спальню и обратиться к справочникам. В спальне Гермиона первым делом заперла дверь, покосилась на Хендри и спросила: – Что у тебя случилось? – Я слышал, как Снейп угрожал Квиррелу, – выдал Лонгботтом. – Шутишь? – Да какие там шутки... – отмахнулся Невилл. – Я шёл от Хагрида, хотел срезать дорогу через лес, и вдруг услышал голоса. Я спрятался в кустах, чтобы ещё баллов не сняли, ну и услышал кое-что. Снейп говорил с Квиррелом, сказал, что он за ним следит, и спрашивал, знает ли он, как пройти к той вещи, а Квиррел бормотал в ответ что-то невнятное... А потом они ушли, я подождал немного и тоже ушёл. – «Та вещь» – это философский камень, – уверенно заявила Гермиона. – Значит, из охраны там не только цербер, что логично, вообще-то. – А Снейп хочет его украсть, – тут же добавил Рон. – И поэтому угрожает Квиррелу. – Или они сообщники, – продолжил предположения Хендри. – Или камень украсть хочет Квиррел, а Снейп его подозревает. Чем не версия? Тем более, что мы, помнится, пришли к выводу, что он одержим... Что делать будем? – Ничего пока делать не будем, – тут же заявила Гермиона. – Уж наверное, профессор Дамблдор знает, что делает. – Наверное, знает, – согласился Хендри. – Но приглядывать за этим делом явно стоит. Мало ли как оно обернётся... – Может быть, – согласилась Гермиона. – Только, пожалуйста, обойдитесь без погромов – лично мне и одного хватит! – А вот этого я обещать не рискну, – и Хендри каким-то хищным жестом поправил очки. Гермиона с тяжёлым вздохом уткнулась лбом в ладонь. – Теперь я знаю, что такое жить в интересное время, – пробормотала она.