Настоящий шотландец

Школьные годы принято вспоминать с ностальгией и умилением, но Хендри был абсолютно уверен, что с ним этого не случится. Он Хогвартс будет вспоминать исключительно матом – его школьная жизнь до сих пор была чередованием опасного для здоровья бардака и безобразной скуки. Именно скука и стала главным врагом Хендри после каникул – в Хогвартсе и магической Британии не происходило ровным счётом ничего. Возможно, это было и к лучшему – вот только где-то прятался Петтигрю, и никто не представлял, где именно. Да и о том, что он делал, оставалось только гадать… Хорошо хоть, дементоров убрали окончательно – только потому, что озверевший Дамблдор на каникулах явился в министерство и пригрозил созвать внеочередную сессию Визенгамота, на которой поставит вопрос о доверии министру. Естественно, решение – в кои-то веки – было бы единогласным, и Фаджу пришлось бы отправляться куда-нибудь в глушь сочинять мемуары… Что, впрочем, почти ничего не изменило бы. Министерство состояло из тупых и продажных чиновников даже в большей мере, чем любое магловское правительство, подавляющее большинство членов Визенгамота было старыми дураками, помешанными на расистских идеях колониальных времён – и, естественно, никто ничего менять не хотел. Слети сейчас Фадж – и следующий министр будет немногим лучше, да и то если повезёт. Любого здравомыслящего человека эта братия затопчет легко и непринуждённо… И даже Хендри было очевидно, что без основательной встряски ничего не изменится. Правда, сам Хендри всегда считал, что эту встряску обеспечит он, став самым молодым и скандальным политиком сперва магической, а затем и магловской Великобритании – но для этого сперва требовалось закончить Хогвартс и набрать кое-какой авторитет, благо, последователи уже имелись. Но увы – как раз этого времени у них, похоже, и не было. Если Волдеморт действительно сделал семь хоркруксов, как считал Дамблдор (о чём Сириус позаботился крестника уведомить), то он уж постарается перевоплотиться как можно раньше. И закончить Хогвартс им, разумеется, не дадут… А ещё была Луна. Странная, едва ли не безумная по человеческим меркам, человек меньше, чем наполовину… То, что её мать прервала всякое общение с семьёй, подчиняясь закону Холмов, не значило, что это сделали её соплеменники – и её слова на стрельбище принадлежали не ей. Луна, конечно, была склонна изъясняться в стиле безумного вампирского клана из «Маскарада», но на сей раз её слова не оставляли простора для толкования: или с Самозванцем покончат маги, или это сделает Неблагой Двор. Как всегда, абсолютно не заботясь о побочном ущербе… Чем, впрочем, отличались все фейри. Вмешательства фейри не хотел никто, так что Волдеморта требовалось завалить собственными силами… И участие Хендри в этом не предполагалось. Он, конечно, был слегка разочарован – но с самого начала в первые ряды не рвался, прекрасно понимая, что делать ему там нечего. Правда, получалось это далеко не всегда – но тут уж его вины не было, обстоятельства всякий раз оказывались сильнее. В Хогвартсе, вроде бы, ничего не изменилось – по крайней мере, на первый взгляд. Однако теперь у компании была возможность получать сведения о Слизерине из первых рук – и там, похоже, наметилось некое брожение. Какое – Дафна пока что сама не понимала, но началось оно ещё на каникулах и наверняка было связано с Эйвери… Всё это она изложила на первом же сборище, на что Гермиона заметила: – Очень может быть. Вряд ли кто-нибудь знает что-то серьёзное – но всё равно, Сириусу сейчас каждый байт понадобится. Кстати, там у вас есть граммофон? – Есть несколько патефонов, на один даже Сонорус наложили, – ответила Дафна, удивляясь столь неожиданному виражу. – Правда, никто так и не понял, как это получилось. – Неважно, – отмахнулась Гермиона. – То есть, интересно, конечно, но не это главное. Главное – поставь на нём завтра утром, только уже после подъёма, ради Мерлина, иначе тебя даже Снейп не спасёт, вот эту пластинку. Дафна осторожно взяла пластинку, покрутила в руках, убедившись, что все надписи на ней сделаны иероглифами, и отложила. На пластинке могло быть всё, что угодно – о том, что у лидеров очень широкие музыкальные вкусы, она знала – но, скорее всего, что-нибудь экстремальное. Реакцию однокашников было представить очень легко… Но лучше будет увидеть. – Так, с этим разобрались, – Хендри поправил очки. – Что ещё? – «Wired», – сообщила Гермиона. – Тётя прислала номера с занятной статьёй Гибсона про Сингапур. Не знаю, насколько он прав, но картинка получается неприглядная… – Прочитаю – скажу, – отмахнулся Хендри. – Как называется? – «Диснейленд со смертной казнью». – М-да… Ладно, с этим я потом разберусь, а насчёт Гибсона – ты его, помнится, собиралась подбросить на Рейвенкло? – Так давно уж, – фыркнула Гермиона. – Ты удивишься, но они им очень заинтересовались, но какие выводы сделали – не знаю. – Я знаю, – сообщила Луна. – Некоторые испугались. Другие думают, как всё это сделать с помощью магии. А есть и такие, кто ничего не понял… Но все сошлись в одном – если маглы возьмутся за дело всерьёз, нам конец. Причём даже не «если», а «когда»… – Как раз в этом я сомневаюсь, – заявила Гермиона. – Как-то люди уже давно стараются не разнести всё новое и необычное, а изучить его… Для того, чтобы разносить было проще – в том числе. Конечно, можно и с этим справиться, хотя я пока что не представляю, как это могло бы быть, но… – Интересно, а можно ли сделать волшебную палочку из логарифмической линейки? – неожиданно спросил Рон. В мёртвой тишине раздался голос Луны: – А я-то думала, что это у меня самое больное воображение в Хогвартсе… День закончился без приключений, следующий – тоже, и даже неделя закончилась спокойно. Хендри даже начал надеяться, что и дальше особых проблем не будет – но, разумеется, зря… Началось всё с того, что Дафна отловила Хендри в коридоре и во всеуслышание заявила: – Я хочу ещё! Малфой издал какой-то не то всхлип, не то взвизг, Дин выставил большой палец, а Хендри, клацнув зубами, выдавил: – Чего?! – Ты мне давал пластинку – «Мерцбау» или как-то так… – «Мэруцубау» оно называется, – поправил Хендри. – Вот уж не думал, что тебе такое может понравится… Ладно, достану, это несложно. В глазах слизеринцев появилась тоскливая паника, Малфой сделал вид, что ему плохо, и Хендри мысленно потёр руки и гнусно засмеялся. Диверсия не просто удалась – результат превзошёл все ожидания! Нет, со временем слизеринцы, конечно, привыкнут, но… Несколько незабываемых недель им гарантированно абсолютно точно, а там можно будет найти ещё что-нибудь… К тому же, если ему удастся приохотить хотя бы пару человек со Слизерина к нойзу – это будет торжество анархии. Даже одна Дафна – это уже успех, надо это отметить. Сыром. Хендри остановился, потряс головой и сообщил в пространство: – Это заразно… – Что? – насторожился Рон. – Сыр. – А причём тут сыр? – Дафна переводила недоумённый взгляд с Рона на Хендри. – Когда-нибудь ты поймёшь, – кровожадно ухмыльнулась Гермиона, – но будет уже поздно… Затребованные пластинки Сириус прислал через пару дней, а вместе с ними – магнитофон, который обещал ещё в прошлом году, и запас кассет. К магнитофону прилагалась записка: «Никогда, никогда, мать твою, не напоминай мне об этом проклятом устройстве!» Видимо, магнитофон оказался крепким орешком… Магнитофон требовалось испытать – и через несколько минут Хендри, Гермиона, Дин и ещё несколько человек самозабвенно подпевали Моррисону… Уллем перебирал кассеты, время от времени откладывая что-нибудь, и было очевидно, что вскоре Гриффиндор ждёт совсем другая музыка – и хорошо, если это будет просто «Металлика». Джинни таращилась на магнитофон, Рон засел в углу гостиной с расчётами и пачкой крекеров, Луна с безмятежным видом угощала всех сыром, Перси пытался навести порядок, но его не слушал вообще никто. А когда он попытался выставить Луну, на него взъелся даже Вуд, обычно игнорировавший всё, кроме квиддича. Тем более, что само по себе это никаких правил не нарушало – любой ученик Хогвартса мог пригласить в гостиную своего факультета любого другого ученика. Правда, если кто-то из учеников не желал видеть гостя, приглашать его запрещалось… Но на Луну это, естественно, не распространялось. Во-первых, никому и в голову не приходило её выгонять, а во-вторых, в Хогвартсе она могла зайти куда угодно и когда угодно, словно в собственном бруге, и помешать ей никто не мог. Хотя пытались. Безобразия продолжались до самого отбоя, и продолжились бы и после, если бы Макгонагалл не явилась лично навести порядок, и до утра в Хогвартсе царило спокойствие… А утром выяснилось, что Петтигрю снова вылез из своей норы. Против обыкновения, Скиттер ограничилась лишь короткой заметкой о том, что бывшего Мародёра застала за мародёрством магловская полиция – правда, объяснить, зачем ему понадобилась одежда замёрзшего бездомного, она не смогла. – П-ф-ф! – выдала Гермиона, дочитав до этого места. – Она серьёзно не понимает, что без магии от магов замаскироваться куда проще? – Ты удивишься, но да, – сообщил Хендри. – Большинство чистокровных магов просто не понимает, как можно сделать что-то без магии, и теряются, оставшись без палочки… а запасную носят хорошо если трое из десяти. – И почему я не удивляюсь?.. – вздохнула Гермиона, отложив газету. – Что дальше-то? – Если ты про уроки, то у нас сейчас руны. А если про политику – то не знаю. Фадж окончательно рехнулся, и я не удивлюсь, если кто-нибудь последует примеру Унабомбера, и хорошо бы с большим успехом… – А сам не хочешь? – Индивидуальный террор, – заявил Хендри, – не наш метод. Это пошло и скучно. То ли дело геноцид… – Иногда ты меня пугаешь, – покачала головой Гермиона. – Да что там, я иногда сам себя пугаю, – хмыкнул Хендри. – Но других всё-таки веселее… К сожалению, чёрный юмор никак не мог отменить главного – Петтигрю снова действует. И хотя его конечная цель была ясна (хотя и не всем), как он намерен этого добиваться, знали только он сам да Волдеморт. Соответственно, было непонятно, как с этим бороться… А кое-кто этого делать и не собирался. Ни Хендри, ни Гермиона, ни Сириус, ни даже Дамблдор не могли понять, почему Фадж не просто игнорирует опасность возрождения Волдеморта, но старательно затыкает рот любому, кто вообще о нём вспоминает. Например, Амелия Боунс тоже не слишком-то верит в историю с хоркруксами – но кое-что приготовила, просто на всякий случай. Ведь Петтигрю чем-то всё же занимался – пусть даже, по официальной версии, охотился на Хендри. Правда, эта версия никак не объясняла, почему Петтигрю не приближался к Хогвартсу – но с логикой у магов всегда было так себе… У Хендри вообще было подозрение, что Петтигрю пока что не делает ничего, а только старается рассеять внимание Аврората, раз за разом устраивая ложные тревоги, отвлекая людей и мешая им сосредоточиться на поисках его логова. Рискованно, конечно, и, если верить крёстному, не в его духе – но людям вообще свойственно меняться, а у Питера наверняка и не было другого выхода. Если его хозяин действительно смог отыскать своего слугу – ему придётся очень постараться, чтобы хотя бы сохранить все конечности и здравый рассудок – насколько он таковым был изначально. Впрочем, как бы там ни было, крыса в Хогвартс не стремилась, и всех – а особенно членов дискуссионного клуба «Белый Лотос» – это полностью устраивало. Остаток зимы было трудно назвать интересным – даже слизеринцы как-то смирились с нойзом. Валентинов день попал под безжалостный преподавательский контроль, так что Луперкалий не получилось – да, собственно, и не планировалось… Даже Петтигрю снова залёг на дно, так что начавшаяся было истерика в Министерстве пошла на спад, чрезвычайное положение отменили – и магическая Англия снова нырнула в любимое болото, потащив за собой Хогвартс. Болото прямо-таки напрашивалось на хорошую глубинную бомбу, и «Белый Лотос» над этим работал – но их опередили, и не кто-нибудь, а профессор Синистра, от которой, вообще-то, стоило ожидать чего нибудь этакого… – Месяц, – заявила Аврора Синистра, прохаживаясь по классу. – Ровно тридцать дней… Этого, конечно, мало – но кое-что уже имеется. Смотрите! Взмах палочки превратил доску в чёрное поле, усеянное тысячами ярких разноцветных пятнышек. Собственно, черноты за ними почти не оставалось… – Я вижу в некоторых взглядах понимание, – продолжала между тем Аврора, – но лишь в некоторых… Да, магловедение в Хогвартсе преподаётся всё хуже и хуже. Перед вами – изображение, сделанное космическим телескопом, и каждое из этих пятнышек – галактика наподобие нашей. Но это – только часть того, что я хочу вам сейчас показать… Ведь на борту этого телескопа есть приборы, о которых не говорят в магловских новостях – хотя все, кому надо, разумеется, знают. Смотрите! Изображение сменилось – чернота превратилась в переливы бледно-золотого сияния – где-то более яркого, где-то менее, и галактики на этом фоне казались почти белыми и резали глаз. – Вот так, – Аврора Синистра остановилась. – Не будь у маглов их машин, мы никогда бы не увидели этого. Но мой учитель договорился с маглами, добавил в этот телескоп один свой прибор… Всё это – магия. Да, изредка нам удавалось заметить проявления природной магии вне Земли – но сейчас мы взглянули на Вселенную другими глазами и увидели, что она заполнена магией! Да, то, что вы видите на этой колдографии – магия, заполняющая Вселенную… И многое из того, что веками казалось незыблемой истиной, оказалось всего лишь наивным заблуждением – как редко в магии случается подобное! Что это нам даст? Пока на этот вопрос не даст ответа никто – по крайней мере, уверенного. Я же надеюсь, что это знание поможет нам приблизиться к пониманию самой природы магии… Гермиона, грызя карандаш, сосредоточенно вглядывалась в колдографию. – Что-то мне всё это напоминает… – пробормотала она. – И что же? – осведомился Хендри. Вместо ответа Гермиона подняла руку и, дождавшись кивка учителя, спросила: – Профессор Синистра, как вы полагаете, эта картина соотносится с распределением реликтового излучения? – А вот на этот вопрос, мисс Грейнджер, – Аврора прищурилась, – предстоит отвечать уже вам. Хотя бы потому, что я уже не всегда понимаю, о чём идёт речь… – А я и вовсе не понимаю, – буркнул Хендри. – Вечером объясню, – пообещала севшая на место Гермиона. – Когда хоть немного шок пройдёт. Маги и «Хаббл», ну надо же… Невыразимцы постарались, не иначе. Или кто там у американцев?.. Знаешь, мне очень интересно, что по поводу этого снимка Малфой скажет – теперь-то ясно видно, на что способны маглы. – Не уверен, что Малфой сможет его осознать, – буркнул Хендри. Колдография из космоса основательно встряхнула Хогвартс. Само собой, кое-кто из чистокровных (в основном со Слизерина) просто не смог понять, о чём вообще идёт речь и потешался над «глупыми маглами», но те, у кого мозгов хватило, пребывали в тихом шоке. Магловедение выбирали немногие – да и те по большей части были маглорождёнными, для которых идиотизм предмета был отличным развлечением. И о космических полётах маги, как правило, даже не догадывались. И теперь, наглядно увидев возможности магловской техники (а профессор Синистра ещё и подлила масла в огонь, показав воспоминания о запуске «Сатурна-5»), многие очень сильно задумались… А вот на маглорождённых и часть полукровок снимок особого впечатления не произвёл. Для них это было чем-то привычным, хотя и непонятным, и реакцию чистокровных магов они просто не понимали. Да, новость. Да, открытие. Да, способное перевернуть всю картину мира… И что? Не в первый раз даже на их памяти… Мир маглов стремительно менялся – и это воспринимали, как должное. Кое-кто вспомнил выступление Гермионы – и по Хогвартсу поползли разговоры о технологической сингулярности (правда, почти никто не понимал, о чём вообще идёт речь)… Дискуссионный клуб «Белый Лотос» снова посеял в школе смуту, не приложив для этого никаких усилий. – Никогда такого не было – и вот опять! – изрекла по этому поводу Луна на очередном собрании. Не согласиться было невозможно – Луна, как всегда, попала в точку. – Именно, – Хендри прошёлся по классу и остановился у доски. – Это, несомненно, успех, но это не значит, что нам можно почивать на лаврах… Поэтому нам нужны идеи – много идей, разных – здоровых и заразных, которые потрясут если не весь мир, то хотя бы Хогвартс и будут на уровне, достойном наших предшественников. Предлагайте, леди и джентльмены!