All The Drabbles

Что нибудь про Кева и Зигги, можно дружеские отношения, можно не дружеские, но побольше нежности. Если вы спросите Зигги, то нет никакой разницы между верой в Бога, инопланетян и дружбу между мужчиной и женщиной. Сантименты такого рода для белых дамочек, вроде Триш, снисходительных и лицемерных. Там, где росла Зигги, мужчины стремились как можно скорее оказаться меж твоих ног, а все остальное было сплошной тратой времени, примерно как выборы или высшее образование. Будь она автором бестселлера, он назывался бы: «Мужчины. Сперва не знаешь, как привязать, потом как отвязаться». «Дружба» отсутствует в словаре выживания Зигги Браун, недоучки, матери двоих детей, пожарной. *** «Что ж за выводок выродков», думает Зигги, бессильно разглядывая свой шкафчик, который сослуживцы мастерски облепили прокладками. От одного вида красного вонючего месива ее почти тошнит. - Нет, Зигги, у тебя не будет отдельной раздевалки, - спокойно говорит шеф, едва она перестает кричать в его кабинете. Он ангельски улыбается ей, но вместо того, чтобы ее успокоить, эта улыбка раззадоривает ее еще сильнее. - Отдаете меня им на съеденье, – как же ее бесит, что голос срывается, то ли в истерику, то ли в плач.– Вот так, да? - Зигги, ты должна стать одной из парней, одной из Белого дозора. Кого попало мы не берем, если тебя это утешит. Это ни хрена не утешает, и Зигги уверена, что нет на этой станции мудака, которого бы она ненавидела больше, чем Кевина Эллисона. Ее ведь нет рядом, когда он строит парней из ее смены перед ее шкафчиком с тряпками в руках и приговаривает, пока они отдирают свои художества: - Молодцы, ребята, очень креативно. Откуда только взяли, мамаш, что ли, своих ограбили? И кетчупа не пожалели! Жаль присох, но вы отскребете, я в вас верю! *** Визит высокого начальства застает Белый дозор врасплох, как атомная бомба - курортников. Робби с Малышом Элом застывают над картами, Эсбо чуть не вываливается из кресла, потирая сонные глаза, а Зигги так и вообще замерла с пирожком во рту. И только Кевин чертов Эллисон выглядит идеально и ведет себя по инструкции, которую, вероятно, выдают вышестоящим чинам специально на случай визита проверяющей комиссии. Самоуверенный ублюдок. Но Зигги становится не до привычной ненависти, когда прискакавший из кабинета шефа Робби объявляет, что начальство желает лицезреть единственную на станции женщину. - Чайку им сообрази, - покровительственно советует он Зигги, у которой руки дрожат так, что сахар рассыпается мимо чашки. Она едва успевает сообразить составить посуду на поднос, как появляется хмурый Кевин, молниеносно кидает в кучу чайные пакетики, сахар, ложки и исчезает без единого слова. Она ненавидит себя за то, что ждет под его дверью. Но вот выходит начальство, и она уверена, что они глядят на нее с удивлением. Кев с подносом выглядит комично, но ей не до смеха. - Зачем? – лепечет она. – Я могла бы… - Так и будешь чай подносить? – Лицо Кевина строго, но ведь она не виновата, за что же этот выговор? – Ты ведь одна из нас. Или нет? Он поворачивается и уходит, а она стоит, прижав ладонь к лицу, словно ее ударили. Или поцеловали. *** В день, когда Зигги теряет своего первого, Кевин приносит ей маффин. Кривобокий, словно его слишком долго таскали за пазухой, с изюмом. Зигги ненавидит изюм. - Ну, хочешь, я его выковыряю, - пожимает плечами Кев, как будто это привычное дело, словно в него каждый день швыряют кексами, а потом плачут у него на плече. И тут до Зигги доходит. Молнией в самое темечко. Она не может сдержать смех, потому что разгадала все его трюки. Как он хотел, чтобы она стала одной из парней. Сильной. Равной. Любимой. - Спасибо, шеф, - бормочет она, вгрызаясь в помятый маффин. Слез она не может сдержать тоже. Кевин чертов Эллисон имеет наглость ухмыляться в ответ. *** Зигги Браун ничего не знает о дружбе. Но об исключительных людях в своей жизни она знает все. С ними она может ругаться, работать, спасать жизни. А Кевин… Кевина она очевидно и безусловно любит.