Я что, попала в детективный сериал?

Гастроли. Снова гастроли… Приехала в Екатеринбург. Забавное совпадение: Гриша Лепс тоже. Ещё и Милявская что-то про Екатеринбург говорила… А так как в концертною программу входил наш с ним дуэт, который я изначально планировала спеть сольно, то разумеется, он захотел наведаться, чтобы мы исполнили её вместе. Сколько не отговаривала, всё бесполезно. Ну и ладно. Всё равно лучше, чем делить эту песню с подпевкой. Вот уже допеваем последние фразы. Ах, да. Забыла упомянуть: ещё меня дёрнуло на этот концерт одеться в белый. Сама не знаю, почему, но вот захотелось же… *…Но я тебе не верю! * Зал утопает в аплодисментах. В прочем, как и всегда. Попрощавшись, Гриша уходит за кулисы. Играет вступление «Алиби». Вроде как начинаю петь, но в зале тут же раздаётся приглушённый звук выстрела. В следующую секунду грудь пронзает острая боль. Падаю… Несколько мгновений и музыка тоже перестаёт играть. Ко мне подбегают музыканты, мой охранник Влад, а потом ещё не успевший уйти Лепс. Глеб в стороне стоит, разговаривая по телефону. Видимо, вызывает скорую… Остальная охрана разгоняет народ… Так, какого чёрта я всё ещё в сознании?.. Но, похоже, уже начинаю его терять… — Ира! Ира, держись, слышишь?! Всё будет хорошо, «скорая» уже едет… — говорит Гриша, сжимая мою руку, но нет… Я не могу… Краем глаза замечаю, как кровь растекается по белой ткани платья. Глаза закрываются сами собой.

***

Первое, что я увидела — белый потолок. Вероятно, я в больнице. Хотела повернуться, но тут же вскрикнула от боли. Перевела взгляд на забинтованное, да нет, даже, я бы сказала «упакованное» место ранения. Кстати, а в чём я? Так как под одеялком хорошо и тёпленько, поднимать его и впускать холодный воздух (а в помещении было довольно прохладно) совсем не хотелось. Нащупала я на себе только нижнее бельё. Ну ладно, спасибо, что хоть не голую положили. Так, надо бы сесть. Ворча, местами даже матерясь, (Аллегрова, какая ты нафиг Императрица, если до сих пор себя от мата не отучила?! Я конечно понимаю, тебе очень хреново и всё в этом духе, но тем не менее…) я села, кое-как подпихнув подушку так, чтобы было удобно и с наслаждением вытянула ноги. Так, что тут ещё? О, моя сумка. И что она тут делает?.. Взяв сумку с прикроватной тумбочки, я проверила, всё ли на месте. Вроде всё. Достала зеркало. Надо же поглядеть на себя любимую. Но ничего «страшного» я там не увидела. Только слегка осыпавшиеся тени. Видимо, во всей этой суматохе по названием «Ирине Аллегровой вытаскивали пулю из груди», никто от макияжа меня избавлять не стал. Да и чёрт с ним. Но хорошо всё-таки, что перед гастрольным туром ресницы нарастила. Я более-менее пришла в себя. Едва я поставила сумку на тумбочку, как посыпались вопросы. «Кто стрелял в меня?», «Зачем ему это понадобилось?», «Что теперь будет?»… Последний был довольно глупым, так как и так понятно: я буду валяться в больнице, тем временем пресса и моя семья будут сходить с ума, расследования и прочая «ерунда». Но едва я углубилась в свои размышления, как в комнату вошёл Гриша. Накинутый на костюм больничный халат надо упоминать? На его лице были только две эмоции: слегка угасшая паника и огромное беспокойство. Вспомнив, что я почти без одежды, я натянула одеяло повыше. — Боже мой, Ира, как ты себя чувствуешь? Болит что-нибудь? Врача позвать? Я улыбнулась и покачала головой. — Нет. Рана болит немного, но не больше. Успокойся. Зная, что сейчас всё равно будет тонна вопросов о моём самочувствии, приняв серьёзный вид, я решила первой задать вполне вразумительный вопрос. — Врачи сказали тебе, что с моим состоянием? — Да. Пуля прошла рядом с сердцем, и то не глубоко. Жизненно важные, да и вообще никакие органы не задеты, так что можешь быть спокойна. Всё же, ты хорошо себя чувствуешь? — Без понятия, — я и правда не понимала… Он хотел было что-то сказать, но его прервал стук в дверь. — Да, — протянула я. В комнату зашла Лолита. Её присутствие меня искренне удивило. Один факт я поняла сразу: она приехала сюда прямо с концерта, так как халат накинут на концертное платье. — Лола? — всё, что смогла выдавить я. А поглупее ничего нельзя было сказать?! — Господи, ты как? — она села на кровать рядом с Гришей. У последнего зазвонил телефон. Извинившись, он вышел в коридор. — Ты здесь? — в моих вопросах так и не прибавилось ума. И почему мне рядом с ней так сложно собраться с мыслями?.. Из её торопливого рассказа я поняла, что её концерт шёл параллельно с моим, и она уже попрощалась со зрителями и ушла за кулисы, как ей позвонил Лепс и сказал, что произошло. И она, даже не переодевшись, поехала сюда… — Ясно… Спасибо. Я ценю это, — наконец то в мыслях и словах одно и то же. Я накрыла её руку своей. Хотя, нет. Мыслей куда больше, а чувств и подавно… Долгое время мы просто смотрим друг на друга, но тут открывается дверь, и туманная иллюзия заканчивается, не успев начаться. Слава Богу, у одной из нас (я так и не поняла, я или она первая это сделала, да это и не важно), хватило ума сразу разорвать телесный и зрительный контакт, и обратить внимание на Гришу. — Кхм-кхм. Ещё раз извиняюсь. Я всё же решила спросить его: — Расследование уже начали? — разумеется, я в этом мало сомневалась, но вдруг? — Конечно, — он присел на стул рядом с кроватью. — Некоторые даже уже могут кое-что сказать. — Да? Что? — во мне разгорался огонь решимости. Сейчас мне хотелось забыть о ране, встать, одеться хоть в простреленное окровавленное платье и туфли, у одной из которых отломана половина шпильки и идти и самой заниматься этим преступлением вместе со всеми, кто уже это делает. Но, разумеется, никто мне этого сделать не даст. Особенно персона, упомянутая вначале. — В общем, баллисты-трассологи вычислили точку, с которой в тебя стреляли, и все как один утверждают, что абы кто не смог бы с такого расстояния совершить такой чёткий выстрел. Стреляли у самого входа. Ведь на потолке тоже висели декорации. Видимо, стрелок разместился на них. Правда, никто понятия не имеет, каким образом, но факты на лицо. Кстати, ещё все они в один голос твердят, что тебе очень крупно повезло. Ты дёрнулась как раз в тот момент, когда он нажал на курок. Если бы ты этого не сделала, ты бы погибла. Проверили камеры — везде, где можно было незаметно проникнуть в зал, они разбиты, карт памяти нет. Видимо, несостоявшийся убийца забрал их. Единственные найденные пото-жировые следы слишком старые, для того, что бы можно было понять, кому именно они принадлежат, да наверняка не преступнику. Отпечатки стёрты. Логично предположить, что злоумышленник сделал это перед тем, как разбить нужные камеры. А пока ведутся следственные работы. — Так, это сколько я без сознания провалялась?.. — Часов двенадцать… Ты сама то не заметила, что уже утро? — улыбнулся Гриша. Я посмотрела на окно. Ндам, действительно, могла бы и сама догадаться. Резко широко распахнув глаза, я, как ошпаренная, схватила сумку и достала оттуда телефон, чтобы посмотреть на время. «07:35». Но вместо того, о чём я подумала, я спросила совершенно иное. — Вы что тут, всю ночь просидели?.. — Ну… Да, — нехотя протянул Гриша. — Господи, ребята, не стоило так… — забубнила я, но они явно расслышали только первые два слова. — Я так поняла, вы Лале и Саше ничего не говорили? — я, почти буквально, прожигала его взглядом. — Н-нет. А что? Надо было? Я закрыла глаза, шумно выдохнула и еле заметно кивнула. — Наоборот. Но какая разница? — прохрипела я. — Всё равно через полтора часа Лала включит новости и всё узнает. Потому что, учитывая то, что уже за одну ночь успели правоохранительные органы, эту новость наверняка пустят самой первой. Спустя четыре с половиной часа. Злополучный выпуск новостей всё же показал себя. Тут же мне позвонила Лала. И все три часа разговора я потратила на то, чтобы заверить её, что всё будет хорошо, что ранение мне практически никак не повредило, чтобы она не срывалась и не приезжала в Екатеринбург. Пообещала регулярно оповещать её о состоянии своего здоровья. Ну, а как же без этого? Что касается Лолы и Гриши, то они уехали отсыпаться. Точнее, это я их уговорила. Да и мне самой бы не помешало поспать. Нет, всё же, выпишусь из больницы — сама возьмусь за это чёртово дело.