***
Феликс шёл по коридору не спеша. Он никуда не торопился, поэтому не считал нужным идти быстрее. Позади показалась наша Бриджит, но подойти к юному Агресту она не успела — её опередила Хлоя Буржуа. И как же взбесилась девчонка, когда эта надменная блондинка милой кошечкой подошла к Феликсу. — Ах Феликс, Феликс! Мой дорогой! — Произнесла она ласково, обняла его нежно и поцеловала в щёчку. Бриджит уже была готова закипеть от злости. Как это? Противная девчонка целует и обнимает её предмет обожания? В то время, когда она не может просто подойти и заговорить с ним! И чего так Феликс сделал ради неё более добродушное выражение лица и даже улыбнулся ей?! — Нет, нет, Бриджит! Даже не думай об этом, нет… — прошипела девчонка, хлопая себя руками по голове, но ревнивые мысли и неприятные теории всё больше и больше валились на её несчастную голову. Хлоя взяла блондина за руку и они вместе продолжили идти по коридору, не спеша. Бриджит последовала тайком за ними, подслушивая, о чём они говорят. — Я так боялась за тебя, мой дорогой… Я слышала, как мой папочка говорил с твоим. Тебя и в самом деле похищал одержимый Ша Нуар? В твоей комнате на ковре была кровь! — С явным беспокойством поинтересовалась Хлоя, заглядывая в бледное лицо Феликсу своими небесно-голубыми глазками. Бриджит так и ахнула. Феликс же немного замешался, но ответил: — Давай лучше об этом поговорим в другом месте. — Что на счёт библиотеки? — Идём.***
В библиотеке так же пусто, как всегда. Вообще-то сюда почти никто и никогда не заглядывает, лишь за редким исключением. Вот и Феликс с Хлоей сюда заглянули только ряди того, чтобы поболтать. Бриджит умудрилась бесшумно проследовать за ними и притаиться поблизости за книжным шкафом. — Ну так что же случилось в ту ночь? — напомнила Хлоя о своём вопросе. Любопытная особа. Хотя по её выражению лица чётко видно, что она и в самом деле переживает. Феликс ответил совершенно спокойно: — Ничего. Я ничего не помню. Помню только как очнулся на улице ночью и искал дорогу домой. — Правда? Не может этого быть… Ша Нуар убил тебя? — взвизгнула испуганно Хлоя. — Я. Жив, — процедил спокойно Феликс, — Леди Баг вернула меня к жизни, как и всех остальных граждан Парижа. И… Где в то время была ты? Хлоя вздохнула и ответила: — Мы с папой спрятались в убежище. Было ужасно, когда стены треснули по швам и начали обваливаться, — после этих слов, она заплакала. Феликс поглядел по сторонам, вздохнул и аккуратно обнял подругу детства, приговаривая негромко: — Не плачь, Хлоя. Всё ужасное уже позади. Блондинка горько усмехнулась, успокоилась и ответила с усмешкой: — Не умеешь ты обниматься, Феликс. Не умеешь и никогда не умел. Но ты хотя-бы попытался. Она поднялась из-за стола и направилась к выходу со словами: — Ещё увидимся. Дверь закрылась. Тишина. Феликс оставался некоторое время на месте, но потом тоже поднялся, закинул на плечо ранец одной лямкой, и вышел из библиотеки. Прозвенел звонок. Бриджит выдохнула и вскочила с пола. Как тяжело подслушивать что-то и при этом не издать не единого звука! Стоило двери закрыться за Феликсом, как из алого рюкзачка вылетела Тикки и возникла перед лицом Бриджит. — Тебе необходимо было шпионить за ними? Ты любишь Феликса, это понятно… Но разве он не имеет права говорить наедине с подругой детства? — осуждающе спросила квами. Бриджит стало стыдно. — О, нет… Я не должна была этого делать. Тикки, какая же я глупая… — Не стоит расстраиваться! — Перебила её квами, — просто в следующий раз не делай так. — Но как я могу игнорировать это? Я же… — Ты ревнуешь? Тишина в ответ. Тикки вздохнула: — Ревность — это нормально. Это ещё одно человеческое чувство. Ты можешь покориться ему или покорить его — решать тебе. Будь сильнее и смелее, иначе сама не признаешься Феликсу и других будешь от него отталкивать. — Ты права… — грустно вздохнула Бриджит и села на пол, упершись спиной в книжный шкаф. Девчонка поджала ноги и, обхватив руками колени, прижала их к груди, и затихающим голосом произнесла: — Бороться со своими слабостями нелегко… — громко, — Почему я снова так раскислась? — решительно поднимается с места и яростно стирает сорвавшуюся слезинку. Тикки хотела было что-то сказать, но девчонка уже подхватила другой настрой, положительный: — Вот я пойду к нему и признаюсь прямо! — Ты уверена? — спросила Тикки недоверчиво. Она конечно верила в намерения девчонки, но сомневалась в её силах. — Абсолютно! — твёрдо заявила та.***
Идёт урок. Все ученики пишут формулы с доски и думают, как решить задачу по химии, а Бриджит сидит рядом с Феликсом и краснеет до кончиков ушей. Первое время он не замечал, а потом начал нервничать. «Почему она на меня так смотрит? Я так ужасно выгляжу сегодня?», подумал он и принялся нервно поправлять то причёску, то тёмный жилет. «Я скажу ему, обязательно!.. А может всё-таки не стоит? Нет… Сегодня или никогда!» Натаниэль быстренько решил задачу и снова принялся рисовать в своём блокноте. Миз Менделеева продолжила объяснять тему урока, но рыжий не слушал, а лишь увлечённо рисовал. Джулека заглянула ему через плечо и рассмотрела на листе блокнота Бриджит. Он снова рисовал её, так аккуратно и трепетно вырисовывая каждую линию. Его бирюзовые глаза горят, он любит образ, который рисует его же рука. Джулека улыбнулась. Вообще-то ей нравилось видеть любовь со стороны, она любила ставить себя на место других людей и мысленно проживать тот же момент, что проживают они — чужие люди.***
Раздался звонок. Ученики быстренько собрали свои вещи, кто-то мгновенно смылся, собравшись ещё до звонка, а кто-то ждал своего неторопливого друга или подругу, которые не спешат собирать вещи и кладут их в портфель осторожно. Джулека собрала свою сумку и спросила своего соседа по парте: — Хэй… — полушёпотом, — Ты ведь всё ещё любишь её, да? Натаниэль вздрогнул, испуганно уставился на Джулеку и спросил тихо: — Откуда ты знаешь? — Это же отчётливо видно, дурашка, — усмехнулась девушка и продолжила: — Если ты так сильно её любишь, почему же не признаешься? Бедный парень опустил взгляд и весь покраснел от смущения. Джулека хлопнула его по плечу и приободрила: — Да ладно, Нат, не стоит так бояться. Лучше признаться сразу и расставить всё по местам, чем бояться быть отвергнутым. — Я… я чувствую, что она отвергнет меня… Мне страшно… — признался Куртсберг. Его лицо от этого стало только краснее. Девушка поглядела по сторонам, убедилась, что класс пуст, тогда взяла его за рукав серого пиджака и потащила к выходу из класса. Тот покорно пошёл за ней. Вот идут они по коридору, не спеша. Джулека говорит: — А за что ты её вообще любишь? Неужели только за внешность? Ты художник, видишь какая она миленькая. Она тебе поэтому нравится? Это точно любовь? — Нет, нет, не только по этому! — Оживился рыжий, — она позитивная и очень добрая. Я три года в этом классе и хорошо всех знаю, пускай ни с кем и не общался… Я видел её со стороны и уже знал, что она очень хорошая. Помогает всем, щедрая, умеет прощать обиды и находить друзей… Но полюбил её я только тогда, когда она обратила на меня внимание. Я даже не знаю, что скажу ей, если начну признаваться. Нет, я лучше помолчу. Лучше я останусь наблюдателем и буду мечтать… Не хочу, чтобы мои мечты разбились так быстро… — Эй! — окликнула его Джулека и щёлкнула пальцами, — не боишься в будущем пожалеть об упущенном шансе? Пока ты будешь стоять в стороне и мечтать, она уже найдёт другого или признается ей кто-то другой, но не ты! А даже если и откажет… Откуда ты знаешь, что она скажет тебе в ответ? Иди же! Признайся ей, пока не поздно! — Спасибо тебе большое, — с улыбкой ответил Натаниэль и обнял подругу. Та обняла его в ответ и похлопала по спине.***
Феликс оставил свои вещи в классе и вышел в рекреацию, встал у окна. Его быстро нашли Нино с Альей и поспешили его поздравить. — Привет, бро! Я смотрю, ты ещё большая знаменитость теперь? — спросил Нино. — Ты здорово вышел на фотографиях! Никогда не думала, что ты согласишься сниматься в рекламе модной одежды! — На восторженном тоне сказала Алья. — Эти фото стоили мне огромных усилий. Знали бы вы, как мне не везло на съёмках… — мысленно вспоминает, как рушились декорации, портили фото птицы и люди на заднем плане и прочие неудачи вплоть до разрыва на фирменной рубашке, который пришлось закрыть реквизитом. Вдруг его серо-зелёные глаза поймали Хлою Буржуа и её свиту, стоящих возле входа в класс. Они молча покивали друг другу и блондинка не стала приближаться к юному Агресту, а оставила его наедине с друзьями. А вот и Бриджит пожаловала. Она всю дорогу настраивала себя на признание, повторяла про себя одни и те же слова, но когда увидела Феликса, то потеряла дар речи. Даже когда она подошла к нему и к друзьям, она ничего не смогла произнести и лишь вся залилась краской, а сердце бешено застучало. Нет, не сейчас… Не здесь и не сейчас… Позже. Сегодня, но позже. И в другом месте. Что было сегодня в колледже? Какие темы обсуждались на уроках? А о чём говорили друзья? Бриджит не помнит ничего. Весь день прошёл как в тумане, а грудь горела от волнения, все внутренности словно охвачены пламенем и болят. — Нет, я не смогу. Ещё рано, — проговорила негромко Бриджит самой себе, одиноко выходя из Француа Дюпон. Она шла с опущенной головой и не заметила, как врезалась прямо в спину Феликсу. Вообще-то дождь пошёл, блондин стоял под козырьком здания и раскрывал зонт, а тут Дюпэн-Чэн врезается ему прямо в спину. Парень обернулся и тем же усталым и злым взглядом окинул несчастную девчонку. Бедняжка так и покраснела вся до кончиков ушей, губы у неё задрожали, глаза засверкали ярко-ярко и из васильковых превратились в ярко-синие, как летняя небесная синева. Натаниэль, как и многие другие ученики, тоже выходил из здания и увидел Бриджит. Хотел было подойти к ней, но вдруг заметил Феликса и ноги его словно вмёрзли в землю. — Я люблю тебя! — Вырвалось громко из груди Бриджит. Она сама от себя не ожидала подобного, поэтому быстро обернулась по сторонам и задрожала от страха. Слышали все. Хлоя стояла здесь же, и этот крик заставил её отвлечься от белого зонтика и удивлённо уставиться на этих двоих. Затихли все стоящие ученики, даже из параллельных классов. Как назло, здесь же стояла и Лила Росси со своими приятелями из класса Миз Менделеевой. Она устремила свой неприятельский лисий взгляд прямо на блондина и дрожащую от страха Бриджит. Эта тишина, она длилась протяжно и мучительно абсолютно для всех, в особенности для самой Бриджит. Но наверное больше всех страдал Натаниэль, у которого ноги так и отнялись, а лицо побледнело. Его хрупкое сердце сейчас наверное разбито… Но как же Феликс? Лицо его осталось подобным камню, а взгляд, пускай и перестал быть злым, но оставался хмурым и усталым. Точно эта новость его совсем не удивила. Он чувствовал на себе чужие взгляды. Вокруг слишком много людей. Наверное не стоило Бриджит кричать это именно здесь и именно сейчас. Он вздохнул устало и протяжно, а потом сказал вполголоса: — Меня любят многие. Но запомни — я не люблю никого. У Бриджит градом сорвались слёзы с глаз. Она сдавленно всхлипнула и закрыла руками лицо. А блондин… Как бесчувственная бледноликая статуя из белого мрамора. Казалось ему совсем не жаль бедняжку. Он развернулся гордо, как хищная птица, раскрыл шумно свой чёрный зонт и направился в сторону дороги, прямо через стену дождя.