***
Никогда еще Василиса так быстро не одевалась, заплеталась, чистила зубы, как в это утро. Она чувствовала себя ракетой, и в это время еще и думать умудрялась о всяком. Начиная от возвращения обратно в комнату до самого спуска вниз, василисины думы состояли из воспоминаний о вчерашнем вечере. Она снова размышляла о способностях. О том, как просто сидела в своей комнате, смотрела в окно, думала о Доме, и вдруг по правой руке будто пробежался ток. Между пальцами словно собралась искрящаяся паутина, и голова гудела так сильно, а перед глазами вставал образ сильно знакомого человека. Причем Фэш не был таким, как сейчас — уже взрослым и зрелым на вид, а мальчишкой, с такими же растрепавшимися волосами и недовольным взглядом. Тогда Василиса все и поняла. Она поправила так себе косу, решив, что и так сойдет (ведь у Маришки помощи она просить не хотела), и спустилась вниз. На ее удивление, народу было предостаточно, даже много. Свободных столиков оставалось от силы два-три. Она опустила голову вниз, опасаясь, что ее кто-нибудь узнает. Мало ли. Вот так, почти спотыкаясь о ступеньки, с опущенной головой, Василиса спустилась и пытались отыскать знакомые светлые головы. На нее саму никто внимания не обращал. Через минуту упорного разглядывания гостей паба, Василиса с удивлением заметила одиноко сидящего за столом около самого входа Фэша, тот, оперевшись одним локтем о стол, задумчиво наблюдал за кем-то за соседними столами. А где Марк и Маришка? Когда Василиса аккуратно присела на стул прямо напротив Драгоция, тот не обратил на нее ровно никакого внимания. Ухом даже не повел. Продолжать смотреть в одну точку… на одного человека… это что, совпадение? Прямо за соседним столом сидела... да та рыжая девчонка… та самая, которая еще слушала песни Фэша и еще на соревнованиях была… боже, да это на слежку похоже. Сейчас же она сидела за соседним столом вместе с еще двумя девушками и смотрела только на Драгоция, как и он на нее. Та неожиданно улыбнулась и… и Фэш в ответ! Да что не так с этим миром? Рыжая девушка что-то шепнула рядом сидящей, та кивнула. Она вдруг встала из-за стола и приблизилась к… Драгоцию. Отодвинув стул рядом с ним, она аккуратно присела на самый край, откинув волосы и повернувшись к Василисе полубоком. — Забавно, я хотел сделать то же самое, — усмехнулся Фэш. — Ты опоздал, — сладко улыбнулась девушка. А голос у нее приятный... Ее волосы были чуть короче василисиных, темнее и просто идеально прямые. С профиля она разглядела прямой нос девушки, ее густые брови, пухлые бледные губы, высокие скулы, легкую россыпь веснушек и, разумеется, голубые глаза в обрамлении густых ресниц. К тому же, насколько могла увидеть Василиса, девчонка была достаточно стройной… такая красивая... Василисе было ужасно противно слушать все эти кокетничества, но она упрямо продолжала разглядывать девушку. — Индра, — представилась наконец она, протягивая руку Фэшу для рукопожатия. Тот взял аккуратно ее длинные пальцы и до тошноты галантно поцеловал. — Фэшиар. — А тебя как зовут? — вдруг повернулась Индра к Василисе, все так же мило улыбаясь. — Лисса, — она протянула новой знакомой руку, — сестра Фэша, — покосилась на него, — сводная. Она заметила как взметнулись вверх брови Фэша. — Повезло тебе с братом, — томно вздохнула Индра, снова поворачиваясь к нему. Тот выглядел весьма и весьма недовольным. Он неопределенно качнул головой, а Василиса же внутренне ликовала, снова опираясь подбородком на ладонь. — Да-а-а, очень повезло, — протянула она и уставилась на Фэша так же, как и Индра, — такого только в братья. — Думаешь? — спросил уже он. — Ну, роль милого друга с таким характером не совсем для тебя. Девушка спрятала улыбку, а Василиса почувствовала ощутимый удар по правой ноге. — Давай оставим разногласия при себе, Ог… Лисса. — Какие разногласия? — Вы когда выдвигаетесь? — Индра прервала Фэша, который уже собирался что-то колко ответить. — А вы? — спросил он ее. — Прямо сейчас, — ответила она, наблюдая за своими подругами, которые уже поднимались с мест. Василиса вспомнила, что девушки заняли второе место в танцевальном конкурсе и поэтому тоже должны ехать к Астрагору. — Вечером, — печально улыбнулся ей Фэш. — Что ж, — Индра нагнулась и... смело поцеловала его в щеку. — До встречи в Змиулане! Она кивнула Василисе и вышла вместе со своими подругами, со смехом косившихся в сторону Драгоция, улыбающимуся старой новой знакомой в след. — Милая девушка, — сквозь зубы вынесла вердикт Василиса, как только те удалились. И это было правдой, Индра очень милая. Только, кажется, глуповата: слишком уж быстро и сильно она очаровалась этим засранцем. Фэш склонил голову и глядел на Василиса хитрыми и задумчивыми глазами: Василиса посчитала такой взгляд слишком большой нагрузкой и принялась не менее задумчиво и хитро разглядывать потолок. — Ты… — начал Драгоций, а потом вдруг расслабленно откинулся на спинку стула и, усмехнувшись, произнес, — совершенно не умеешь скрывать эмоции. — У тебя тоже в последнее время плохо получается, — обиженно фыркнула Василиса, тем самым подтвердив слова Фэша. — Собственница. — Я просто подыграла тебе, — развела она руками. — К тому же она такая красивая… Рыжая, да глаза такие темно-голубые, почти синие… — Змеюка, — выдохнул Фэш. — Беру пример со старших. Фэш же улыбнулся той улыбкой, когда вроде бы и хочется злиться, но плохо получается сдерживать смех. За годы дружбы с Лешкой, Василиса могла отличить такую улыбку за километры… При воспоминании о друге, приподнятое настроение вмиг съехало до щемящей немного тоски. — А Марк с Маришкой где? Фэш пожал плечами: — Не знаю. Наверху, наверное. Но туда я не пойду. Василиса сама поднялась с места. Все же пошутили-повздорили, а к вечеру нужно уже взять лошадей. Но стоило ей только посмотреть в сторону лестницы, как оттуда быстрым шагом спустился сам Маркус Ляхтич, мрачнее тучи и злее зла. — С дороги, — бросил он, и Василиса быстро отскочила в сторону, опасаясь такого состояния Ляхтича. Марк вышел из трактира, громко хлопнув дверью, и тут же с лестницы чуть ли не бегом спустилась Маришка. — Идем, — коротко сообщила им Резникова, оказавшись рядом с Василисой. Нужно ли говорить, что на их странную компанию стала обращать внимание чуть ли не половина присутствующих? Василиса глянула на Фэша, а тот снова лишь пожал плечами. Почему-то его внезапная веселость показалась ей совсем не к месту.***
Резникова и Ляхтич были слишком мрачными и замкнутыми, они даже шли в отдалении. Фэш в хорошем расположении духа и Василиса, просто недоумевающая, что произошло с этими двумя, выглядели так, будто вообще не вместе с Марком и Маришкой. На робкий вопрос Василисы, как долго им идти до ближайшей стоянки повозок, Маркус сказал: «совсем обленилась там с Терилами, да?», а Маришка тихо шикнула, что еще около двух километров. Василиса отстраненно помотала головой усмехнувшемуся на реплике Ляхтича Фэшу. Боги решили смиловаться и послали нам дождь в адскую жару, думала Василиса. Легкая прохлада после ночного ливня, лужи и грязь сейчас для нее казались дарами! Больше не хотелось скинуть теплое платье, побриться на лысо и утопиться в ледяной воде. Было так хорошо и приятно, что Василиса просто вдыхала этот пахнущий дождем воздух полной грудью, хотя, скорее всего, была больше похожа на задыхающуся рыбу, выброшенную на сушу. Весь получасовой пусть Василиса размышляла о том, какого черта настроение, точнее, настрой товарищей меняется со скоростью света. Марк, привычно злой и заносчивый, вдруг перетек в лениво-равнодушное ко всему состояние и резко обратно. Маришка из спокойной и рассудительной внезапно в злющую и раздражительную. Про перепады настроения Фэша можно было вообще отдельную книгу написать. То злой и холодный, то дружелюбный, то вспыльчивый, то понимающий, то замкнутый, то веселый. Огнева так измоталась из-за его переменчивого отношения к себе, что хотелось просто остановится и честно сказать ему в лицо «да задолбал уже». А его частые взгляды и невозмутимый вид каждый раз, когда Василиса замечала их, лишь подбивали ее странный порыв. Когда ребята дошли до стоянки, Василиса услышал странный звук, похожий на утробный крик умирающего кита. Это был ее желудок, не получавший ничего с прошлого вечера. Маришка в это время быстро договорилась о поездке с одним пухлым водителем самой приличной тут повозки и поманила ребят рукой. Небольшая, открытая повозка на четыре места стала проблемой для всех. Василиса быстро заняла место рядом с Фэшем, а поссорившимся Маришке и Марку ничего не оставалось, как сесть рядом. Но выглядело это достаточно комично: соприкасающиеся плечами, но так сильно отвернувшиеся друг от друга, что, казалось, сейчас оба вывернут шеи. Дул ветер, солнце пряталось за облака, точнее, за тучи, прохлада никуда не уходила, и Василиса стала мерзнуть. Она обхватывала плечи руками на самых сильных порывах ветра и в то же время пыталась унять урчащий время от времени желудок, потому что просить взвинченных Марка и Маришку об остановке было равносильно самоубийству. Поэтому она как-то сжалась вся и сидела, тупо смотря в затылок подвозчику. Она чуть наклонилась на бок, облокачиваясь сильнее на Фэша но уже было как-то все равно, что он подумает: все можно свалить на кочки и немного сонное состояние. Фэш даже не вздохнул, словно не заметил или ожидал этого. Василиса почувствовала его руку, обхватившую ее за плечи, и вздрогнула. Пальцы его были привычно холодными, но почему-то она прочувствовала это даже через плотную ткань платья. Или просто отказывалась сваливать дрожь на что-либо другое. Она поерзала немного на месте и облокотилась всем телом. Не почувствовав сопротивления со стороны Фэша, Василиса прикрыла глаза, не успевая заметить, как вторая его рука заправила одну из выбившихся прядей из прически за ухо.***
— Эй, Василиса, — кто-то легонько тормошил ее за плечо, — поднимайся. — Мы приехали? — сонно прошептала та. — Не совсем. Вставай, на руках я тебя больше не понесу. Василиса потерла глаза одной рукой. Марка и Маришки впереди не было. Впереди была… пробка. Какое-то скопление карет, повозок, людей и лошадей на перекрестке. Повозчик о чем-то ругался с Маришкой. Марк стоял неподалеку, держа сумку, которую постоянно таскала Резникова. — Сколько я спала? Она поднялась и ждала, пока из повозки выпрыгнет Фэш. Тот подал ей руку. — Ну, часа два точно, — сказал он, придерживая руку Василисы, пока та спускалась. — Э-эй, О-Огнева. — Ну что? — зевнула Василиса, недовольно взглянув на Драгоция. Опять со своим «Огнева», только к своему имени из его уст начала привыкать. — Мои пуговицы отпечатались на твоей щеке, — Фэш усмехнулся, дотрагиваясь до левой скулы Василисы. Та замерла на миг, вглядываясь в лицо Драгоция. Интересно, он тоже испытывал ту странную бурю эмоций, когда Василиса как-то нежно касалась его? Она вдруг подумала, что никогда, на самом деле, не касалась его так. — Это конечно очень мило, но… — вдруг подал свой полный сарказма голос Ляхтич. — Но все, что до слова, но — лошадиное дерьмо, — Фэш закатил глаза, отворачиваясь от Марка. — А ты, малыш, не язви, — совершенно спокойно ответил Ляхтич. Он облокотился о стену рядом стоящего здания, сложив руки на груди. — Что случилось на дороге? — перевела начавшийся уже было спор Василиса на более важную тему. Оба посмотрели на нее в недоумении, как бы спрашивая: «а ты что тут забыла?» Марк тяжело вздохнул и закатил глаза, как бы показывая, как все его уже достало: — Хочешь, чтобы мы простояли тут еще сутки? — он приподнял брови, недовольно оглядывая Василису. Кто-то включил раздраженного Марка: хотя такой он, кажется, никогда не выключался. И вот нельзя объяснить нормально? — Сама увидишь. Или ослепнуть успела? — фыркнул Ляхтич, отворачиваясь в сторону неизвестного происшествия. — Там кто-то в кого-то врезался. Пробка обещает быть долгой, — благосклонно ответил ей Драгоций. — Резникова договаривается, чтобы нас отпустили. Василиса благодарно кивнула. Она попыталась все же разглядеть, что происходило на дороге, но все, что получалось, это слышать недовольный гул. Очень много тут было людей, и все, конечно, недовольные. — А нельзя объехать? — спросила она у Фэша. — Нет, к назначенному месту ведет прямая дорога, — ответила ей подошедшая Маришка. Вид у нее был еще мрачнее, чем утром. — Пойдемте. Может, успеем ухватит повозку или карету. — Карту смотрела? — холодно поинтересовался Ляхтич. — Официальных стоянок больше нет, — подчеркнуто равнодушно ответила Маришка, но жевалки ее ходили. Марк разозлено цокнул языком и закинул сумку на плечо. Почему-то захотелось его ударить.***
Худо. Ни одной свободной повозки не встретилось по пути, поэтому они шли. Шли и шли. Один раз свернули не туда. На остановку для перекуса времени катастрофически не хватало, поэтому Василиса, уже не выдерживая дурного чувства голода, быстро купила на каком-то прилавке каждому по паре яблок и бананов. Пошел холодной дождь. Но были и некоторые приятные вещи, например, Василиса не боялась, что получит солнечный удар, ведь солнца не было. И именно когда они свернули не туда, Василиса купила им еды. А Фэш вообще отдал ей одно свое яблоко, аргументировав при этом: «ты ничего не ела с утра, боюсь, что потеряешь сознание от голода. А тащить тебя на руках мне не хочется». Хотя, Василиса тоже не помнила, чтобы Драгоций завтракал. Но тот отмахнулся от ответной заботы. А яблоки еще и оказались очень вкусными. Да и сам Драгоций не терял своего приятного расположения духа. Навесов не было, поэтому ребятам приходилось прятаться от дождя как попало. Марк, сильно разозленный, делил с Маришкой сумку вместо зонта. А Фэш аккуратно приобнял Василису за плечи, когда та начала жаться и клацать зубами от холода. Она тоже обняла Фэша за талию, чтобы хоть как-то отблагодарить. Поэтому, когда ребята, промокшие, продрогшие, разозленные, грязные и голодные, наконец добрались уже темнеющим вечером до большой конюшни, куда в город с фермы на окраине привозили лошадей, Василиса чувствовала себя даже счастливой.***
— Хорошо, только постарайтесь побыстрее, нам уже нужно закрываться, — высокий и бородатый хозяин открыл перед ними конюшню. Василиса, Марк и Фэш зашли внутрь, оставив Маришку у входа считать оставшиеся деньги — на сколько лошадей хватит. Василиса повертела головой, осознавая все масштабы: пока они шли вдоль рядов, разглядывая лошадей в стойлах, продавец негромко вещал о лучшем выборе. — Конечно, если хотите скакать в глухую часть города, то лучше брать молодых и сильных жеребцов. Конечно, они самые дорогие, зато уже привыкшие к человеку. Смирные и выносливые. Хорошие скотинки. — А седла у вас продаются? — равнодушно спросил Марк, идя рядом с продавцом, пока Фэш остановился около большого бурого коня, а Василиса отошла к подрастающим жеребятам, краем уха прислушиваясь к разговору. — Да, конечно. — По чем? — Средние дорожные около пяти серебрянников. За время пребывания в этом времени Василиса научилась разбираться в современных деньгах. Самые большие по значению — это золотые. В одном золотом двадцать серебрянников, в одном серебряннике двадцать пять бронзовых, один бронзовый это десять монеток или по другому «серых», самых дешевых. Одно яблоко стоило две монетки, комната на ночь от двух серебрянников, поездка на повозке длинной в четыре километра — семь бронзовых. — А один жеребец? — услышала Василиса голос Марка, когда подошла ближе к красивой пятнистой кобыле. — Семь золотых и больше — Ясно. Эй, Огнева, — Василиса повернулась в сторону Ляхтича. — Иди спроси, сколько у нас. — Сейчас. Она спешно выбежала из конюшни, не желая злить Марка своим недовольством. Маришка стояла чуть поодаль и держала в руках мешочки с деньгами. — Один жеребец семь золотых, седло пять серебрянников. В идеале нам нужно двадцать девять золотых, в сносном случае — четырнадцать золотых и десять серебрянников. — Василиса испытывала какой-то странный трепет, находясь наедине с Резниковой, потому что боялась, что та может не пойми на что разозлиться. Но Маришка спокойно кивнула и, посчитав что-то в голове, через полминуты ответила: — Учитывая покупку плащей, возможно новой одежды вообще, остановки в трактирах, в которых, кстати останавливаться будем сильно реже, и трату на еду, то нам вполне хватает на... две лошади и два седла. — Подожди, у меня, кажется, еще где-то завалялось. Василиса порылась в карманах и нашла маленький мешочек, в котором оказалось два золотых, девять серебрянников, три бронзовых и немного монеток. — Так, в принципе можно купить еще одного жеребца с седлом, но придется покупать минимум новой одежды и экономить на еде. А там еще своровать можно. Василиса нахмурилась. — Хорошо, согласна. Осталось сказать ребят… Ее прервало громкое улюлюканье и звук разбившегося стекла. — Пи-и-т, дорогой, как мы давно тебя не видели! «Разбойники», — шепнула одними губами Маришка. Василиса сорвалась с места. Резникова побежала куда-то за забор в высокие кусты, а Василиса завернула за угол, прячась за задней стеной высокой конюшни. Ее сердце намеревалось выпрыгнуть из груди, а мозг отказывался осознавать, что случилось и могло случиться. Изнутри послышался вскрик и лошадиное ржание. — Так, оставьте его в покое и марш в повозку! Нам еще прилично ехать, не теряйте время! — где-то совсем рядом крикнул грубый женский голос. Рядом. Тут. Их разделял забор. Разбойники. Стоп, кого оставить в покое?! Василиса побежала вдоль забора, стараясь это делать как можно тише. Она слышала, как с противоположного входа, откуда она и вышла, раздался громкий стук, двери с шумом распахнулись. Улюлюканье нестройного хора нескольких голосов послышалось ближе. И Василиса резко сорвалась с места, пробегая вдоль стены дальше от разбойников. — Как скажешь, Мэй. Твои сорванцы уже ту-у-у-ут!!! Громкий свист и голоса стали быстро удаляться. А Василиса уже выбежала за ворота и, вскрикнув, упала. Ступня неприятно заныла. Конюшню и ряд низеньких деревянных домов разделял широкий незастроенный участок травы. Именно тут и начиналась граница между центром и восточной, глухой частью города. Василиса лежала на спине, пытаясь унять неестественно колотившееся сердце, выведенное из строя за несколько минут волнений и бега. Она глянула на потемневшее уже небо и старалась подняться, но боль, кажется, уже вывихнутой ноги, немного мешала планам. Там внутри Фэш, Марк, их могли ограбить или ранить, или убить, еще где-то там Маришка, нужно срочно вставать и бежать, если возможно, внутрь. Она поднялась на ноги и направилась в сторону конюшни. Но — послышался тихий-тихий стон где-то сзади — Василиса резко обернулась. Она увидела человека, лежавшего на земле недалеко от нее самой. Василиса спешно подошла к нему и опустилась на колени, силясь разглядеть лицо. Но разгледелось не только лицо. — Нет. Перед ней на земле — Фэш, прерывисто дышащий, с засажаненным по самую рукоятку ножом в живот. — Нет. Нет! Помогите!