***
Мерзость. Уродство. Закрывшись в комнате, она терла губы каким-то средством для кожи, мылила руки, лицо, все, что тогда как-то коснулось Ляхтича. Но это клеймо не отмывалась. Василиса пыталась вызвать рвоту. Но и после этого картинка в голове осталась. На ужине случилось самое невыносимое испытание в жизни. Василиса не сводила взгляда с Захарры, которая в красках расписывала, что сегодня она исполняла на индивидуальном занятии. Василиса старалась не забывать посмеиваться и хоть иногда переводить взгляды на других. Вот Диана, улыбается и качает головой. Постоянно почесывает левую кисть, куда ее укусил комар. У Маара кудряшки сегодня как-то по-особенному завивались. Ник постоянно зевал. Захарра все заправляла волосы за уши, потом опять выправляла. На Фэша она взглянула один раз. Целый один раз. Фэш смотрел всегда душепробирающее. Так прямо. Он как будто бы видел ее изнутри. Лишь бы он не увидел то, что видела она каждый раз на обратной стороне век, моргая. Василиса улыбнулась ему. Пускай Фэш думает, что она смущена из-за прошедшей ночи. Да. Лишь бы так. Она скосила взгляд на сидящего неподалеку Марка – он что-то активно вталкивал Николь. В ту же секунду он почувствовал нервный взгляд Василисы и, дурак, уставился на нее тоже. Василиса точно вырвет себе глаза. По законам жанра и человеческих отношений как будто бы Фэш с Василисой должны были вместе провести этот вечер. У Дианы с Ником по плану свидание, Захарра будет рисовать новую картину, Маар хочет отоспаться. Ну, у Фэша с Василисой точно должен быть совместный вечер? Только вот Фэш после ужина как-то криво пошутил, дал Маару подзатыльник, и поплелся в свою комнату. Слова лишнего ей не сказал. Господи, боже, великий Иисус, неужели он все знает? Василиса хотела перестать существовать. В этой новой реальности она чувствовала себя предательницей на уровне Брута или Иуды. Чувствовала себя грязной, мерзкой, противной девушкой, которая не достойна ни одного лишнего слова от Фэша. Василиса рванула в библиотеку и просидела там полночи. Она как в лихорадке бегала вокруг стеллажей, собирая все книги по архитектуре мутантов, абсолютной мимикрии и Змиулану. Когда казалось, что разумного объяснения не нашлось, Василиса заплакала над какой-то старой книгой. Неужели, она была согласна тогда на это? Неужели Василиса хотела поцеловать Марка? Рукав ее кофты уже промок насквозь, когда Василиса наконец-то нашла. И снова заплакала, но уже от облегчения. Существует такая способность, которая позволяет насылать что-то вроде морока на целые пространства. Например, вот, хочешь ты, чтобы в твоей комнате гости сходили с ума? Используй свою способность, и каждый туда вошедший будет стоять на голове, видеть гигантских пауков, биться головой о стену, и как тебе угодно терять рассудок. В Змиулане всесильный Астрагор «заморочил» один из своих коридоров, в который каждый вошедший без задней мысли наконец делал то, чего всегда желал, но в реальности сильно стыдился этого. Наверное, чтобы ученики не плутали по замку лишний раз – Захарра как-то рассказывала, что он это страшно не любил. Василиса шумно захлопнула книгу. Тогда у нее словно потерялось сознание, а телом управлял кто-то другой. Марка она презирала всем сердцем и единственное, что всегда хотела сделать с ним – врезать да посильнее. Это точно было не ее желание. И, похоже, ее рассудок просто попал под исполнение желания чужого. Поэтому Василиса засыпала с чувством, что завтра жить станет легче.***
Но завтра оказалось еще сложнее. Как бы она не была виновата, это случилось. Этот не имевший ни в одной параллельной вселенной права на поцелуй – под мороком, проклятьем, на десятом кругу ада – случился. Про это не забывало напомнить искромсанное подсознание, крутившее ночью даже не сны, а просто картинки с той змиулановской ночи. Не забывало напомнить стыдливое отражение в зеркале. И подмигивания и ухмылки Фэша на уроках. Она не могла не сказать. Копилка василисиных секретов уже переполнилась настолько, что ей пора разбиться. Но как сказать об этом Фэшу? Как смотреть ему в глаза? Как вообще можно произнести вслух… такое? Василиса ходила потерянная и даже уже не оправдывалась за свое «необъяснимое» состояние. Она выпадала из разговора за завтраком, в перерывах между занятиями, за обедом… И все украдкой смотрела на Фэша, истязая себя каждый раз. Диана, конечно же, обратила внимание на такое поведение, сложила дважды два и, судя по хитрой улыбке, пришла к выводу, что между друзьями что-то произошло. Фэш, поспешно отводящий взгляд, видимо, думал о том же. Как же они были правы и как же оба ошиблись. За ужином, стоило Захарре и Диане первым подойти к столу, пока мальчики еще были на дополнительной тренировке, Василиса решила, что сначала посоветуется с ними. Они – ее ближайшие друзья, они точно подскажут, как ей быть и что говорить Фэшу. Как ей с этим жить вообще, наверное, они бы тоже подсказали. Наверное… Захарре срочно нужно было рассказать свой странный сон, Диана активно влилась в обсуждение, рассказывая об одном кошмаре, что ей постоянно снится. Василиса уже доела и успела искусать внутреннюю сторону щек. Она больше ни секунды не может жить с этим одна. – Девочки, – загробным голосом сказала Василиса. – Мне нужно кое-что вам рассказать. – Так, – напряглась Диана, словно только этого и ждала, – сейчас как раз подойдут мальчики… – Нет. Я должна рассказать только вам. Захарра пораженно уставилась на подругу. – Ты аж вся красная. Что случилось? – В общем, э-э… в Змиулане… так, – Василиса закрыла лицо руками, не в силах выдерживать такие нагнетающие сейчас взгляды девочек. – Помните, я вам рассказывала про пытки в Змиулане? – Диана настороженно кивнула. – В тот раз я сказала, что не помню часть этих пыток. Как попала в замок и как нашла Астрагора. – Ты что-то вспомнила? – спросила Диана, когда Василиса снова замолчала. Захарра почему-то молчала тоже. – Да. И я клянусь, лучше бы никогда не вспоминала, – честно ответила она. Девочки переглянусь между собой. – Ты что-то говорила про то, что вроде дошла до кабинета Астрагора, так? – наконец подала голос Захарра. – Ты что, попала в один из его коридоров? – Да… стой, что? – Ну, у него же половина коридоров там с приколом, – протянула Захарра, подозрительно уставившись на Василису. К столу подбежал потрепанный тренировками Маар. Василиса облегченно выдохнула, не увидев рядом с ним Фэша. – Василиса, – протянул он, с подозрением косясь на всех них по очереди. Маар всегда выглядел взвинчено или, на крайний случай, расслабленно. Сейчас же его взгляд… не предвещал ничего хорошего. – Это правда? И сердце сорвалось. И покатилось вниз и вниз… – Да что правда? – взмылилась вдруг Захарра. Василиса молча смотрела на друга. Маар оперся руками на столешницу. – Маар, – протянула Диана, – а где Ник и… Василиса вскочила так быстро, что опрокинула стул. Грохот на секунду приковал взгляды всех сидевших в столовой. Марка в ней тоже не было. – Да что, черт возьми, случилось? – всплеснула руками Захарра. – Броннер, хоть ты расскажи! – Мы были на тренировке, – отчеканил Маар, все еще смотря на Василису. – Там был Марк, и они с Фэшем закусились… Лучше бы она никогда оттуда не выбралась! Лучше бы она сдохла в этом Змиулане! – Где он? – подскочила к нему Василиса. – Кто именно? – шепнул Маар, недобро косясь на нее. – Фэш. – У себя. Василисе нельзя было не бежать, не телепортироваться, и она с большим трудом пыталась просто идти. Как они не увидели Фэша, если он вернулся в комнату? Черт, она так пыталась подготовиться к разговору, что не заметила вообще ничего! Но к разговору с девочками уже готовиться и не надо было. Что бы там не случилось, им все расскажет Маар. Маар, который все видел, слышал… и это будет ужасно. Но времени на объяснения не было: ни на что уже, твою мать, не было времени. На повороте в коридор комнат Василиса нос к носу столкнулась с Ником. Его взгляда она точно не могла вынести. – Ник, что бы там не сказал Марк, – затараторила она, чувствуя, как резко заканчивается воздух в груди, – он… это были пытки в Змиулане! Это был морочащий сознание коридор или… это была не я! – А-а, – протянул Ник, качая головой. Объяснения Василисы звучали на уровне «я просто шла и случайно упала на его губы». Но как еще они могли звучать? – Я абсолютно ничего не понял. – Я сама не до конца поняла и… – Стой, – снова прервал ее Ник. Он помолчал немного, покачал головой и обошел подругу, направляясь к лестнице. – Ты не мне объясняй, – кинул он и исчез за поворотом. Ник… он никогда не уходил от разговора, он никогда не убегал, а она опоздала, опоздала, опоздала! Василиса все же добежала до комнаты Фэша. – Фэш, открой! – стучала она. – Пожалуйста, послушай меня! Из-за двери не доносилось и звука. Василисе было жарче, чем в самый жаркий день лета. Ее трясло, как сумасшедшую, а язык еле поворачивался, что бы вообще что-то говорить. Она застучала вновь, уже зная, что все ее шансы на оправдания скатились к нулю. За дверью все еще ни звука. Отчаявшаяся Василиса не нашла ничего лучше, как зайти без приглашения. Фэш стоял спиной у стола около окна. Он что-то перебирал и даже не повернулся. – Я тебя не впускал, – равнодушно отозвался Фэш. – Послушай, – промямлила она, закрывая за собой дверь. – Не хочу. – Фэш, я не знаю, что тебе сказал Марк… – Да все ты знаешь! – он поднял книгу и кинул ее на стол так сильно, что Василиса вздрогнула. Наконец, Фэш повернулся. На его щеке алел огромный синяк, на лбу – длинная царапина. А глаза… как-то так он смотрел на нее, когда назвал Василису «игрушкой». Так, будто она была последним человеком на земле, кого он хотел видеть. Фэш стремительно пошел к двери, но Василиса первая метнулась к ней, облокачиваясь спиной. – Не устраивай цирк. Либо сама уходи, либо дай мне пройти. – Это был «морочащий» коридор, – лепетала Василиса, уже не сдерживая слезы. – Н-да? И чье это было желание? Его глаза словно были дулом пистолета, направленным прямо на ее лицо. Неверное слово, и он спустит курок. – Не мое! – вскрикнула Василиса. – Прекрасно, – буркнул он и попытался взяться за ручку двери, но Василиса навалилась на дверь сильнее. – Огнева! – Фэш, – рыдала она, – я вспомнила это только вчера, клянусь! – Ах, вчера, – опешил Фэш и отступил на шаг назад с таким выражением лица, будто близкое нахождение рядом с Василисой стало ему до одури противно. – Что же мне Ляхтич сказал об этом только сегодня? – Он вообще не должен был… – О, так у вас еще и совместные секреты, – глухой ответ. – Пошла прочь. – Нет, пожалуйста, – Василиса заикалась от истерики, – это была не я, я не знаю, словно кто-то… – Залез в твою голову, навел туман, да, я понял, – с насмешкой сказал он и снова задергал ручку двери. – Это правда! Я вообще ничего не понимаю, но это точно была не… – Конечно, никогда не виновата ты, – хмыкнул Фэш. – Это… пожалуйста, послушай… – Лгунью слушать не собираюсь. – Но я не лгу! – И шлюху тоже. – Что… Василиса так опешила, что опустила руки, которыми крепко держалась за ручку. Возможно, Фэш рассчитывал на такую реакцию – он тут же открыл дверь. Василиса, больно ударившись спиной, отскочила. Фэш стремительно пошел по коридору. – Фэш! Пожалуйста, послушай! – Пускай Ляхтич тебя слушает. Василиса рванулась за ним, но Фэш уже сбегал по лестнице. Она, не в силах бежать, наблюдала, как он быстро прошел весь первый этаж и вышел на улицу. Курок все же отпустил.***
Василиса прорыдала целый час. По крайней мере, так ей сказали Диана и Захарра, которые нашли ее, сидящей на полу в своей комнате. Диана усадила подругу на кровать и сама села рядом, поглаживая ее по голове. Захарра заняла место в кресле напротив, скрестив руки на груди. Вид у нее был как у главного арбитражного судьи, выслушивающего оправдания преступника. Василиса, поуспокоившись, рассказывала им все в подробностях. От воспоминания до библиотечных книг и разговора с Фэшем. – Как он тебя назвал? – удивилась Диана. – Так и назвал, – буркнула Василиса. – Ну это даже для него перебор, – бормотала Захарра. – Вам точно надо поговорить. – Нет, Диана, сейчас он и слушать ее не станет. От слов Захарры Василиса снова закрыла лицо руками. – А Фэш знает, что это за коридоры такие? – спросила Диана, обнимая Василису за плечи. – Знает, – буркнула Захарра, протягивая подруге пачку салфеток, – сам попадал. Говорит, в них вообще нет никаких шансов контролировать себя. – Получается, он просто не поверил Василисе? – Не то, чтобы он вообще слушал… – Да, просто сильно разозлился и не поверил, – качала головой Захарра. – Но и вталкивать ему сейчас что-то бесполезно. Да и, думаю, наш святоша Ник уже объясняет ему, как важно спокойно поговорить и бла-бла-бла. – Я понимаю, ситуация – полный мрак, – говорила Диана, – Ляхтич и… да, ужас, не спорю. Но так реагировать?.. – Ну согласись, – протянула Захарра, – после слов Марка… – Так что же он ему наговорил? – шепотом спросила Василиса. Марк с Фэшем опять поспорили из-за какой-то ерунды в зале, причем первым задирать полез Фэш. Ляхтич сказал ему что-то в стиле: «ты просто жалкий щенок, обделенный женским вниманием». Фэш, видимо, окрыленный их с Василисой этапом «отношений», ответил: «ну да, что-то не помню, чтобы на тебя посмотрела хоть одна девушка». Для Марка, который, кстати, вталкивал Василисе, что распространение любой информации чревато последствиями, это был идеальный момент. Он сказал: «Зато твоя посмотрела. Не знаешь еще, как мы с Огневой целовались в шестнадцатом веке, пока ты каждую ночь к ней в комнату бегал?» Дальше Василиса Захарру слушать не могла. – Интересно, как отреагирует Дейла… – вдруг протянула Диана. – Господи, этот идиот опередил меня буквально на полчаса! – сетовала Василиса. – Ох, Дейле это все меньше всех понравится, – хмыкнула Захарра. – Да не сокрушайся ты так. Он не дурак, уже все понял, поговорите еще. Что, Фэша не знаешь? Перебесится пару дней и успокоится. Василиса крутила это в голове, когда объясняла ситуацию Маару за ужином, на котором были только он, Василиса, Диана и Захарра. Василиса думала об этом, когда не могла спать целую ночь. «Перебесится пару дней и успокоится» – держала Василиса в голове, когда снова не увидела Фэша за завтраком на следующий день. За обедом. На ужине с ними был Ник, мрачно выслушивающий Василису. Он сообщил, что друг ест в другое время, а потом уходит на тренировки с Нортоном-старшим. «Перебесится пару дней и успокоится» – была последняя мысль Василисы перед сном на следующий день, перед самым рассветом. Была первая мысль с утра, когда Василиса старалась умыться так, чтобы исчезла краснота с глаз. Мысль эта была константой в голове весь день: и на уроках с Фалькором Ляхтичем, и на тренировках с мамой, и во время прогулки с бабушкой. Когда Василиса издалека около бассейна увидела Фэша. Рядом с Маришкой. Она что-то рассказывала, а тот постоянно качал головой. Потом Фэш побрел в сторону Дома, а Резникова пошла рядом, слишком рядом. И на ужине, когда Василиса крутила кольцо, ожидая клокеров. Напротив сидели Диана, Захарра и Маар, о чем-то тихо переговариваясь. На этот раз Фэш все-таки спустился в столовую, рядом с ним шел Ник. Фэш выглядел как обычно – спокойно, даже как будто равнодушно. Он и не глянул в их сторону, просто занял место за другим столом. Ник, виновато посмотревший на обернувшуюся Диану, сел с ним же. – Вот же актриса, – буркнула Захарра, – будет еще весь этот сыр-бор в нашу дружбу вмешивать. Ребята, не воспринимайте на свой счет, сяду-ка я к ним. Захарра ушла за стол к брату. Василиса видела, как она пыталась ему что-то втолковать, но тот быстро отмахнулся. Клокеры принесли всем еду. За их столом царило полное молчание, только вилки о тарелки цокали. Василиса почти не притронулась к еде, все прокручивая в руке кольцо. – Диана, – вдруг протянул Маар, – не смей расставаться с Ником. – В планах не было, – пробурчала Диана. Василиса молча поднялась из-за стола. Подруга подарила ей многозначительный взгляд и коротко кивнула. Путь до стола, за которым сидел Фэш, занял у Василисы слишком много времени. Захарра кидала на нее сочувствующие взгляды, и что-то снова пыталась сказать брату, но тот был так поглощен разговором с Ником, что не замечал ни сестру, ни подошедшую Василису. Женоненавистничество какое-то. Она терпеливо ждала, пока Фэш повернется и увидит ее. Теперь замолчал и Ник. – Фэш, – голос дрогнул. – Так вот, после перестройки сознания у него были глюки… Если бы существовала награда «профессиональное игнорирование», то во всех категориях победил бы Фэш. У него не дрогнула ни одна мышца лица, когда Василиса его звала, пунцовая стоя рядом со столом, как пристыженный ребенок. – Мы можем поговорить? – Войт часто любил проворачивать такие фокусы, жутко, да? Ник, которому долго и подробно рассказывали про глюки и Войта, переводил взгляд с друга на Василису и обратно, как будто следил за теннисным мячиком. – Фэш, не клоуничай, – устало вздохнула Захарра. – Это я-то клоуничаю? Я вообще никак не участвовал в экспериментах Войта, не слышишь меня, что ли? – огрызнулся он. – Пожалуйста, Фэш. Но Фэшу было все равно и на «пожалуйста», и на ее срывающийся голос, и на возмущенную Захарру, и на молчаливого друга. Подошел клокер, и Фэш отвлекся на него. Кажется, даже если бы Василиса стала трясти его за плечи, то и тогда бы Драгоций не потерял своего удивительно многословного настроения. Василиса неосознанно обернулась к столу, где сидел Марк. Рядом с ним была особенно хорошо сегодня выглядевшая Маришка. Оба они наблюдали за этой сценой с ухмылками на лице. На диване Василиса заметила и бабушку. Она как раз повернулась к внучке, смиряя всю компанию вопросительными взглядами. Та лишь качнула Нерейве головой, мол, да не на что тут смотреть. Василиса собиралась предпринять еще одну попытку – контрольную – но Ник снова включился в разговор с другом. Тогда Василиса почувствовала весь тот жар, что скопился у нее на лице, как вспотели ее ладони, и как в сто миллионный раз слезились глаза. Она побрела к лестнице на второй этаж, чувствуя на себе взгляды всех посетителей столовой. Кроме взгляда Фэша, конечно. По лестнице навстречу ей спускались Миракл и отец. Они тоже о чем-то болтали, и Василиса понадеялась, что они не заметят ее так же, как Фэш. – О, Василиса, – кивнул ей Миракл, – а мы только что видели Дебба! Старик сказал, что ты уже можешь телепортироваться. Так что завтра не тренировку. – Только без фанатизма, – равнодушно отозвался отец, продолжая спускаться по лестнице. – Вечно ты ворчишь, – хмыкнул Миракл. Какой он солнечный сегодня. Конечно, внизу рядом с Нерейвой сидела Ирина и бесконечно на него поглядывала. Они так старались не показывать свои чувства друг к другу, что стали самой обсуждаемой темой в последние месяцы. Когда Диана наконец-то точно узнала, что Миракл и Ирина встречаются, Василиса даже не удивилась. – Хорошо, – кивнула она, – очень рада. В голосе, конечно, не было и грамма радости, но Мираклу хватало своей. Он еще раз улыбнулся ученице и догнал друга. Василиса снова кинула взгляд на Фэша. И снова не уловила ничего. Это было унизительнее «шлюхи». Василиса только сейчас поняла, что тогда очень испугалась: то, как Фэш на нее смотрел, то, что он говорил, было слишком даже для этой ситуации. Она вдруг некстати вспомнила, как когда-то даже слова Марка о том, что Василису должны уже скорее отдать Астрагору, звучали для нее не так страшно. Докатились. Василиса добрела до комнаты номер «11». Она долго рассматривала кое-где слезшую краску на цифрах и думала, что Фэш, может и «перебесится». Как тогда, когда называл ее фейрой без остановки в начале учебного года. Как наговорил ей гадостей, когда понял, что Мэри опасна. Как пытался отстранить ее от дела в прошлом. Как гнал ее к Джонатану. Как обвинял Василису в делах ее отца. Как пытался залезть к ней в сознание. Как считал ее пульс. Как называл «игрушкой». Он побудет злым, поигнорирует ее, потом что-то скажет – если повезет. И снова сделает вид, что ничего не было. Да, конечно, все встанет на круги своя – когда-то, наверное. А потом опять он найдет что-то, что Василиса сделает не так, и снова она будет ждать, когда пройдет пару дней и он перебесится. Не спать ночами, не думать ни о чем другом и ненавидеть себя и весь мир. Василиса толкнула дверь в его комнату. Она смотрела на кровать, где Фэш признался ей в любви, где Василиса рассказала, как влюбилась в него, но подошла к столу. На нем были ручки, тетради, пару головоломок, которые он иногда собирал от скуки, небольшое зеркало и книга. Это была «Джейн Эйр», которую Василиса читала еще в поместье отца и рассказывала о прочитанном Фэшу. Василиса взяла в руки книгу – корешок ее потрескался от времени, страницы пожелтели. Книжка пахла библиотекой и какими-то старыми воспоминаниями. Василиса перевернула пару страниц и не обнаружила никакой закладки внутри. Она аккуратно вернула хлипкий томик на то же место, а рядом положила кольцо, которое за эти несколько дней словно прожгло ее палец. Уходя, Василиса окинула взглядом комнату еще раз, подумав, что, возможно, сюда она больше не вернется. У себя она все размышляла, чего ждать. Поймет ли он то, что она хотела этим сказать? Если да, то, может, будет разговор. Во время которого Василиса не имела права проронить и слезинку. Она неосознанно схватилась за место, на котором привыкла находить кольцо. Но как-то же жила она без него раньше.***
Василиса, наконец-то, проспала неприличное количество часов. Словно это кольцо мешало ей нормально выспаться. Она спустилась вниз еще до завтрака, хотела почитать книгу про природу флера, который ей советовал Мандигор. В своей же комнате она пока находиться не могла: там все слишком про Фэша. Но сидеть внизу тоже было пыткой. Каждый скрип двери заставлял Василису оборачиваться, ей казалось, что это Драгоций спустился и идет прямо к ней. Но в какой-то момент появился менее интересный человек: Марк в спортивной форме бодро прошествовал через весь первый этаж на пробежку и, конечно, заметил ее скромное присутствие в углу дивана. – Ой, и ты тут, Огнева, – хмыкнул он, – а чего одна? – А ты чего без своего хвостика? Или Дейла разочаровалась в тебе? Ляхтич обиженно фыркнул и перегнулся через спинку дивана к Василисе. Краем глаза она заметила у него огромный синяк на подбородке. – Твоя сестра такая понимающая. Чего не скажешь о Драгоцие, да? Неприятно, наверное, унижаться перед всей столовой перед племянничком Астрагора. – Не так неприятно, как получать от него по лицу. Марк широко улыбнулся и шепнул на прощание: – Да, он такой агрессивный. Будь аккуратнее, малышка Огнева. Из книги Василиса успела узнать, что всего 2% от общего числа мутантов обладают флером. Бабушка говорила, что темная сила – тоже достаточно редкая болезнь для мутантов. Василиса удачно вписалась в оба списка, и, кажется, основала новый: число выживших после темной силы вперемешку с флером. В книге пока не описывалось подобных случаев, поэтому Василисе, похоже, придется смириться со своей уникальнейшей природой мутанта. И с этим смириться будет попроще, чем с громким шагом и глухой фразой: – Пойдем на улицу. У Василисы в который раз за последние дни сердце укатилось в пятки. Надо бы провериться, вдруг у нее началась тахикардия. Фэш больше ничего не говорил, только тяжело дышал, стоя рядом. Василиса через силу скосила взгляд на него. Он выглядел взмыленным, словно только вернулся с пробежки. Смотрел ей прямо в глаза, примерно с той же злостью, которая была в его взгляде несколько дней назад. Вау, он снова ее видит… Василиса перевернула страницу. – Огнева, – протянул Фэш, – опять ты цирк устраиваешь. Все-таки она не могла невозмутимо игнорировать его так же. Может быть, в этом проблема? Василиса не могла много вещей, которых мог Фэш и наоборот? Она с шумом захлопнула книгу, также демонстративно хлопнула ею об стол и стремительным шагом, не оборачиваясь, первая вышла во двор. Она неосознанно подошла к месту, недалеко от которого ее ранил Шакл. Ну блеск. Может, не такое далекое соседство охранников немного сдержит Фэша от скандала? Тот же шел за Василисой и остановился чуть ли не в двух метрах от нее. Они смиряли друг друга одинаково непонимающими взглядами слишком долго. Василиса уже не выдерживала еще не сказанных слов. Она зябко обхватила себя за плечи и все же сказала: – Ну? Что ты хотел? Получилось не таким невозмутимым и твердым голосом, как она планировала. – Нет. Это ты мне объясни. – Что тебе непонятно? Фэш засунул руки в карманы, поглядел на охранников. Помялся, понаблюдал за Василисой. – А ты все-таки такая же, как твой отец. Недавно он сказал, что Нортон-старший – не такой уж и плохой. Вот этот же человек, Фэш Драгоций. И Василиса слабо верила, что за несколько недель его мнение могло так поменяться. – Как же ты обожаешь моего отца. Даже сейчас его впутываешь. Фэш аж дернулся от этих слов. Он очень быстро преодолел расстояние между ними и, почти не дыша, уперся долгим взглядом в Василису, видимо, подбирая слова как можно обиднее. – Да ты даже хуже. – Ты за этим с утра пораньше меня вытащил? – она отступила назад, испугавшись такого напора. – Перечислить по пунктам, чем я тебя не устраиваю? – Это так, бонусом, – хмыкнул Фэш. – Какого черта ты устроила? – А что ты мне предлагал? – ровным голосом сказала она. – Сидеть и ждать, пока ты успокоишься? – Ты, может, забыла: это не я целовался с Ляхтичем. Ровный голос исчез, остались только отчаянные возгласы: – И не я! Если бы ты меня выслушал… – Да мне плевать, что ты надумала! – слишком громко крикнул он, всплеснув руками. – Думаешь, я не знаю, как работает Змиулан? – Вот именно, что знаешь! – Да. Но я не знаю, чье это было желание. Его голос стал в несколько раз тише: в этих словах Василиса вдруг не услышала злости. Фэш как будто робко признался в своем секрете: как пятилетний ребенок сообщает маме, что сломал игрушку. Но эти сказанные так спокойно слова вышибли из Василисы весь воздух. Она почувствовала себя дурацкой рыбой в руках у рыбака на суше – так же отчаянно и яростно. – Ты реально… ты действительно думаешь, что это было мое желание? Такого ты обо мне мнения? – Да! – в тон также громко и зло ответил Фэш. – Да, Огнева, именно такого я о тебе мнения! Я, твою мать, прекрасно помню Джонатана Терила, я вижу, как на тебя смотрит и этот козел Ляхтич, конечно я о тебе такого мнения! – Так может, это твоя вина? Может, это ты что-то забыл? Например, этот месяц в прошлом? И эти полгода до, а? – Ты вешаешься на кого попало мне назло? Я виноват в твоем отвратительном поведении? – он тыкнул на себя пальцем, и Василисе захотелось стукнуть ему по руке. – Да ты совсем с ума сошел! – Нет, это все только твоя вина, поняла? – Фэш снова подошел ближе. Его щеки раскраснелись от постоянных переходов с крика на шепот. Сейчас Драгоций жутко походил на разъяренную хищную птицу. – Ты рот лишний раз не откроешь, не дай бог проговоришься о… да о чем угодно! У тебя столько секретов, что я уже со счета сбился, твою мать! Ты скрывала свою темную силу, свои идиотские планы, Ляхтича и черт пойми еще что! – Да я хотела тебе об этом рассказать! – Василиса чуть ли не кричала от несправедливости. – Я собиралась это сделать буквально в тот же день! И если бы ты меня хоть раз спокойно послушал… – Мне абсолютно все равно на то, что ты там хотела. Все твои «хотела» это пустые слова, как и вообще все, что ты говоришь, – затараторил он, ступая еще несколько спешных шагов к Василисе. – И Зубок ты нашла случайно тогда, да? Просто заблудилась и совершенно случайно наткнулась на единственное оружие против Астрагора! Да я ни на секунду не поверил во весь этот бред. Слова Фэша обухом ударили по голове. Василиса чувствовала, как ее глаза увеличиваются в несколько раз от шока: она даже не могла открыть рот, пораженно уставившись на Фэша. Чувство было такое, словно она изменяла ему – и сейчас эту измену неожиданно раскрыли. Взгляд Фэша снова стал более осознанным: он, не моргая, смотрел прямо в огромные сейчас глаза Василисы. Какое-то время Фэш просто тяжело дышал, давая ей время. Но его и не нужно было. Он и так все понял. И был прав. – Ты лживая сука, Огнева. – Иди к черту! – взорвалась она. Этот дурацкий треугл делал ее кем угодно, но точно не лживой… – Да как ты вообще смеешь так себя вести? Я защищал тебя все это время, прощал все, слышишь, все твои секреты! Я спас тебя, я ценой собственной жизни затянул твою рану, я пять дней не отходил от тебя! Пять дней я сидел рядом и думал только о том, выживешь ты или нет! Ты вообще хоть немного своей пустой головой осознаешь, что я для тебя сделал? Сложно было передать, сколько оттенков звучало в его голосе сейчас. Василиса пыталась вставить хоть слово, но Фэш говорил с таким напором, что ей пришлось собрать все скопившуюся внутри обиду, чтобы наконец зашептать: – Осознаю. Ненавидел меня за моего отца. Посылал меня при любой возможности, говорил гадости, не слушал меня, додумывал и злился, ты считал меня своей игрушкой! – к шепоту резко добавилась громкость. – Игрушкой, Фэш! Чего ты ждешь? Что я буду докладывать о каждом своем шаге тебе сиюминутно? Тебе настолько нужно держать все под контролем? – Твои аргументы всегда кончаются только на этом, – хмыкнул Фэш, – придумай уже что-нибудь стоящее. – Стоящее? Стоящее? Ты… – в голове вдруг ярким росчерком метнулась мысль, которая никогда не приходила ей в голову. – Ты все время ведешь себя так, будто твои чувства ко мне – это наказание! – Потому что это наказание! – снова вскинулся Фэш. – Я просто мечтаю проснуться однажды и понять, что мне на тебя плевать! Тут до нее наконец-то дошло. У этого спора не будет конца так же, как и не было начала. Этот разговор – бесполезный. Потому что Фэш не хотел бы ее любить. Василисе тоже было тяжело любить его: тяжело, сложно и страшно. Она плакала и металась в своих чувствах очень долго, но никогда о них не желала. Она вообще не понимала, как можно жалеть о чувствах, в которых тебе отвечают взаимностью. Но Фэш жалел. Целый год, год их ужасно непростой жизни он никогда бы, кажется, не хотел вспоминать. И даже если Василиса сейчас согласится со всеми его словами – итог будет один. С самого начала итог… был один. На лице Фэша не промелькнуло и толики того сожаления, о котором он говорил. Василиса не скрывала своих ужасных, просто отвратительных эмоций сейчас, но Фэшу на ее реакцию было все равно. Поэтому Василиса глубоко вздохнула и решила наконец сказать то, что так долго прятала в глубине своих мыслей: – Что ж, ты все для этого делаешь. Ты вообще не упустишь возможности напомнить о том, какой ты идеальный и какие все вокруг плохие. У тебя что, низкая самооценка? Может, хоть раз подумаешь о том, что сделали для тебя другие? А? – Василиса ничего не чувствовала, глядя на бледнеющего от злости Фэша. Это было как тогда в Змиулане: просто надо, надо – и чувства тут лишние. – Мой отвратительный, просто ужасный отец, который забрал тебя из этого змеиного логова, вступил в войну, лишь бы тебя оставить здесь! Моя бабушка, которая отправила тебя в прошлое, чтоб не тыкался в змиулановцев каждую вылазку! Что я тоже спасала тебя, постоянно спасала тебя, я тоже затягивала твою рану, я пошла в Змиулан, чтобы спасти тебя! Я спрыгнула с этого обрыва, чтобы ты смог вернуться! Да мы всей моей ужасной семьей постоянно спасаем тебя! – Нет, я спасаю себя сам, – перебил наконец он ее таким голосом, словно выносил приговор самому страшному преступнику, – а еще тебя с собой тащу. Это я терплю твою действительно отвратительную семью, которая возомнила себя королями мира. Вы… ты все делаешь только ради себя. Все делаешь, лишь бы хоть на секунду не почувствовать себя виноватой. Тебе просто нравится быть мученицей, нравится быть несчастной Василисой Огневой! – Ты ничего не понимаешь! – Да я вижу тебя насквозь, – заскрежетал Фэш. – Ты зарылась в свои секреты, и только ты здесь не умеешь брать ответственность и признавать свои обязательства. – Какие обязательства? Молча смотреть, как ты постоянно лезешь в драки? – Василиса, уже не сдерживаясь, кричала, и плевать, что он пытается казаться спокойным. – Терпеть, когда ты называешь меня шлюхой и сукой, ждать, пока ты снова не сделаешь вид, что ничего не случилось? Соглашаться, когда ты называешь мою семью отвратительной? Это мои обязательства? – Твою мать, это ты ничего не понимаешь и даже не стараешься понять! – Фэш провел пятерней по волосам, уставился на охранников и снова на Василису. – Ты никогда не поймешь меня, и всегда будешь оправдываться тем, что тебе просто очень больно слышать правду! Как всем, твою мать, жаль! В какой-то момент Василиса перестала улавливать смысл его слов. Фэш, кажется, не фильтровал ничего тоже. Точка спора исчезла: они просто сыпались претензиями, даже не пытаясь убедить друг друга ни в чем. Просто нужно было высказать все, что накопилось. И это могло бы длиться очень долго. Василиса стушевалась, опустила плечи, а взгляд уперся в траву под ногами. Твердый и разъяренный Фэш на контрасте выглядел как хищник над своей жертвой. Василиса уже устала от таких аналогий. И снова в голове встала до этого момента не возникающая, но такая настоящая истина: – Что ж, видимо, мы действительно никогда друг друга не поймем. Фэш порывался что-то сказать, но замолчал, скрестив руки на груди. Он ждал, что Василиса скажет еще, снова в чем-то его обвинит, а у Фэша, конечно, найдется тонна контраргументов. Василиса действительно могла обвинить его в чем-то еще. В его криках, оскорблениях, неумении выражать свои чувства и разговаривать по-человечески… Он ее – в секретах, недомолвках, ненужной жертвенности, лжи… Но сейчас уже – вообще неактуально. Она смотрела на него, кажется, самым грустным из всех своих взглядов, которых за последний год накопилось не мало. В легких снова появился воздух. «Не хочу терять… все это». И Василиса, не оглядываясь, ушла первая, за поворотом телепортировавшись в комнату, с сильным желанием, на самом деле, просто исчезнуть.