Храм надписей

      Возле большого костра за переговорами ежедневно собирался узкий круг лиц, чаще всего состоявший из шамана, вождя племени и лекаря, иногда к ним присоединялся брат вождя, что многим было не по нраву. Народ этого племени существовал уже многие века, потихоньку изживая себя, пока не сократился до чуть менее ста человек. В основном это были мужчины - защитники и разведчики. Что до женщин, оставались в живых лишь те, что еще могли продлить свой род. Слишком консервативные и упрямые старики не хотели покидать прежних обжитых мест, поэтому первые сталкивались с набегами чужаков и умирали от их же рук. Жизнь племени превратилась в хаос. Люди с огнестрельным оружием постоянно пытались установить новые порядки на их земле, и с этим никто не хотел мириться, однако сила была подавляющей, поэтому племени постоянно приходилось кочевать с места на место, чтобы спасти хоть кого-то, кто мог бы продолжить защищать ту тайну, бремя которой они сами на себя когда-то возложили. То, что так хотели найти чужаки, они должны были уберечь во что бы то ни стало. Путь к святыням множество раз удавалось отстоять и уберечь, но с каждым разом все трудней и трудней. С последнего раза, когда их племени приходилось ввязываться в жестокое противостояние с чужаками, прошло две сотни лет. Судя по словам шамана этого племени, вождь мог с точностью сказать, что их эпоха подходит к своему концу. То задание и то стремление, которое они передавали поколениями от сына к сыну, прервется. Быть может, на то воля их богов, так нещадно забирающих своих верных рабов к себе в приспешники. Вождь был озадачен.       Шаман постоянно подбрасывал мелкие кости над деревянной чашей, разглядывал их и что-то нашептывал вождю. Но того уже было ничем не удивить. И предрешенное вторжение, гибель его племени, утеря ценностей, и даже предатель среди своего народа. Шаман снова кинул кости и недобро глянул на лекаря. Тот никогда не нравился ему, и его гадания были еще одним поводом для травли. Однако вождь был слишком мудр, чтобы полностью не доверять видениям колдуна.       Лекарь спас его дочь и помог уйти из этого мира с достоинством его сыну. Он был перед ним в неоплатном долгу за это. Многие жители уже приняли его как своего, весело общались с ним и спрашивали советов. Что безумно раздражало Шамана, о важности которого, казалось бы, все позабыли. Поэтому, когда чужак - так называл его колдун - предложил вести переговоры с чужестранцами, чтобы спасти племя, Шаман нарочно забился в конвульсиях, изображая видение, и ткнул на лекаря своим костлявым, украшенным жадеитовым перстнем, пальцем и прокричал.       – Он всех нас погубит, услышь волю богов, Вождь Красная гора, нужно скорее избавиться от этого чужака. Он накличет беду.       Лекарь ничуть не был удивлен, лишь сжал кулаки и спокойно смотрел на тени отчаяния, залегшие в глубине темных глаз его вождя. Но Красная гора промолчал, подумал немного и покинул собравшихся у костра.       Да, он был чужаком и никогда не чувствовал себя в племени, как дома. Даже люди, к которым он уже привык, не могли развеять у него тоску по родине. Единственное, что его держало, – это величайшая тайна, которую он намеревался сохранить. Ему приходилось множество раз выбираться в людские поселения и просить отменить всяческие вылазки или походы, чтобы избежать лишнего кровопролития. Однако власть менялась, и вскоре круг его знакомых, кто разделял его стремление сохранить ценности Мексики, сменился на более циничных и коррумпированных господ. Слово тайна поменяло свое значение с исторического на монетизированное. Любая тайна в людском сознании ассоциировалась с кладами, сокровищами и прочими богатствами. Оттого рос и ажиотаж на нынешние раскопки, исследования, все это было не больше чем грабежом и разорением территорий. Раньше люди стремились узнать истину, разгадать загадку. На него набегали воспоминания о прошлом, мечты о будущем и тревожные мысли о настоящем.       Последняя его надежда – встретиться с одним своим знакомым, затеявшим поиски того самого храма, местонахождение которого он хранил. Хотя и понимал, что попытка, скорее всего, будет тщетной. Однако его задумке было не суждено сбыться. Во избежание конфликта и нагнетания обстановки Красная гора запретил всем покидать территорию племени. Даже самые пылкие уговоры и доводы не смогли изменить решения вождя. Уже удаляясь прочь в свое пристанище, чужак увидел ликующего противника. На лице шамана была гадкая улыбка. Тот намеренно подслушивал стоящих неподалеку от него товарищей. Торжествуя и излишне радуясь, он так же был отмечен недобрым взглядом вождя, хотя это и вызвало много лишних разговоров среди народа. Ведь многие все еще чтили своего оракула и полагались на него, традиции и обычаи были для них главнее.       Уже давно племя находилось в напряжении. Оно разделилось на несколько противоборствующих фракций. А вождь оказался, как между двумя огнями, зажат и беспомощен. Всех сдерживала лишь их священная обязанность перед Богом, усыпальницу которого они так старательно защищали на протяжении многих веков, не подпуская чужаков к храму.       Храм находился в глубине мексиканских джунглей, накрепко заросших лианами, залитый вокруг вышедшими из краев в древние времена реками. К нему был один единственный путь через почти заросшие тропы, именно их так старательно охраняло племя. Храм был настолько стар, что, казалось, замаскировался под местность, хотя даже сквозь огромные деревья и мох, покрывавший некогда ровные плиты, можно было еще разглядеть множество письмен. Здание было не одиноким изваянием, а много веков назад дополняло своим великолепием целый город. С высоты холмов виднелись верхушки квадратных, похожих на средневековые соборы, башен дворца и грациозные храмы-близнецы на высоких пирамидальных основаниях, одним из них и был тот самый храм. Его основание было исполнено в виде десятиступенчатой лестницы из огромных плит, богато декорированный барельефами, на которых до сих пор хранились древние иероглифические надписи. Поэтому лекарь мысленно и назвал эту пирамиду «Храмом Надписей»       В нем чужак побывал всего один лишь раз, и то потому, что был один, чудом пройдя все преграды, что незримо стояли у него на пути, он проник внутрь, чтобы понять, какие тайны скрывает эта древность, и, прочтя иероглифы, был глубоко поражен находкой. После этого он и был схвачен племенем. Но, познавший тайну, он никогда не должен был стать причиной ее раскрытия, поэтому перед ним стояла жуткая реальность быть убитым. Он готовился к худшему, мысленно прощаясь со всем мирским. Но счастливая случайность для него и трагедия для вождя племени сыграли ему на руку. Мужчина всегда умел находить общий язык с людьми, пусть даже и с такими неотесанными. Сперва его план строился на том, чтобы прожить как можно дольше, втереться в доверие к племени, что держалось от него на расстоянии, и при удобном случае сбежать. Однако прошло слишком много времени прежде, чем он смог стать своим, узнал о многих вещах и стал хранителем тайн, и сам не захотел уходить. В голове смутно мелькали лица близких людей, со временем блекнувшие в его памяти, его прошлая жизнь. Иногда сердце разрывалось от осознания того, что в другой его жизни его кто-то давно ждал и не дождался. Он навеки умер для тех, кому был дорог. За таким грустным состоянием иногда его и заставал вождь племени, с ним чужак мог разговаривать по душам. Даже понимая боль своего друга, он был не в силах нарушить законы своего племени, не мог отпустить его, хотя не единожды лекарь спасал их и более того – доказывал свою верность и разумность, не делая никаких попыток к побегу. Вот к чему приводит утоление любопытства, иногда думал лекарь, но тут же одергивал себя и продолжал жить. ***       Лаксус долго выжидал момента, когда сможет получить повод для встречи с дедом. В нем неукротимо горело желание показать родственнику то, каким он стал, как вырос без его нотаций и нравоучений. Прежде всего, им двигала гордыня, ему было мало знать то, что он сам всего добился. Дреяр-младший нуждался в одобрении деда, который так пекся о его благосостоянии, он хотел, чтобы его похвалил человек, которого он действительно уважал и по чьим стопам решил пойти. Не смотря на то, что Лаксус всегда протестовал и относился с пренебрежением к воле деда, иногда намеренно играя на его нервах и совершая поступки наперекор даже своим суждениям, он всегда любил родственника, ставшего ему почти отцом. Знаменитый авантюрист и археолог, он всегда был примером для подражания юного паренька, который так же грезил о приключениях, находках и даже о любви самой красивой аборигенки племени, которое спасет от великой беды. И он, несомненно, хотел превзойти дедушку, какими бы способами ему для этого не пришлось воспользоваться. Но, находясь вечно под присмотром, он не мог ничего достичь сам и однажды он решил, что настало время выбраться из-под крыла знаменитого родственника.       Начинать оказалось довольно тяжелым делом: не так волновало отсутствие связей, как их наличие - кто бы ни встречался на пути Дреяра, каждый узнавал в нем внука знаменитого Макарова Дреяра – это очень злило и раздражало паренька; так же Лаксус отказался от всякой материальной помощи со стороны деда или даже отца, который по первости предлагал присоединиться юноше к его команде, однако, зная методы отца, который наживался за счет продажи реликвий и находок, украденных у археологов под угрозой жизни, не стал пачкать свои руки. Когда Лаксус начинал, в его кармане было всего несколько фунтов, которых не хватило бы даже на несколько инструментов из набора археолога, не то что на пистолет и патроны, которые, как он сам считал, необходимо было иметь в первую очередь для собственной защиты от людей, подобных его отцу. Но хуже всего было то, что в его компании друзей и сверстников не было и одного человека, который поддержал бы его замыслы и идеи. Одни были слишком консервативны и предпочитали вести политическую деятельность внутри страны, другие уходили в национальную армию за чином и статусом. Были и те, что предпочитали праздную жизнь на скопленное родителями состояние, такие вызывали в нем особое отвращение. Он разочаровывался в своих друзьях, которые считались самыми близкими. Но не отступил.       Сначала Лаксус подрабатывал в порту грузчиком, чтобы заработать на поездку в Америку – страну больших возможностей. Туда, где никто не знал его статуса и его родственников. Работа была тяжелой и поначалу он не видел даже белого света. Из худощавого паренька, не поднимавшего ранее ничего тяжелее подзорной трубы, он стал необычайно сильным и поджарым мужчиной. Набравшись опыта и социализировавшись среди такого сложного контингента людей, как моряки и простые рабочие, он приобрел самый лучший опыт общения. Впредь он мог оценить в действительности разницу между социальным положением и людской ненавистью друг к другу, их притязаниями. Спустя год или чуть меньше Дреяр-младший смог попасть в Америку. Его, воспитанного в семье аристократов, очень поражало все новое и та свобода, что распространялась на невообразимое расстояние вслед горизонту.       Дреяр прошел через множество испытаний не только силы, но и воли, чтобы добиться того, что у него было. Множество раз его обманывали, иногда даже на грани жизни и смерти, но он как-то справлялся. Пока не встретил их – своих друзей и верных помощников. Был еще один человек, который дал ему действительно многое, но тот пропал впоследствии, оставив молодому мужчине все знания, что у него были. И Лаксус не забыл ни одного совета, ни одного урока жизни, однако стал более черствым.       Его приезд в Мексику был одним из способов проветриться. Раскопки в северной Америке его слишком утомили, а долгое время отсутствия результатов и всяческих находок просто морально истощали. Тот человек, что никогда не называл ему своего имени, говорил, что Мексика - это лоно тайн и древностей. Надеясь на легкую добычу, Лаксус был вовлечен в совместную экспедицию с одним довольно влиятельным человеком. Это было ошеломительно, Дреяр и не надеялся даже найти что-нибудь. Однако его друг, что разбирался в письменах и иероглифах, наткнулся на интереснейшие надписи в древнем, давным-давно направлявшем путников, указателе к городу правителя народов Майя. Они сохранили эту плиту в тайне, спрятав в джунглях, не желая делиться потрясающей находкой ни с кем.       Лаксуса переполняла гордость и нетерпение. Он знал, что этот город существует, о нем ему рассказывал и дед, и тот человек, что направился на его поиски и пропал. Эта каменная табличка сулила ему славу и авторитет среди археологов. Но у одного его со своей маленькой командой не было никаких надежд на успех. Даже многие годы изучения древних мифов, историй, сказаний не давали ему преимущества перед настоящими тайнами, где нужно было много рабочих рук. Поэтому он и написал своему деду в надежде, что тот примчится к нему по первому зову и окажет посильную помощь. Однако прошла не одна неделя, прежде чем ему пришло ответное письмо. Все его надежды готовились к осуществлению. Его первое настоящее и громкое открытие.       – Эй, Мира, налей мне еще выпить! – Победоносно улыбаясь, кричал на весь бар Дреяр, после прочтения ответного письма Макарова. Рядом сидел Фрид Джастин – знаток письмен, и был хмур, как туча. Его морщинки разглаживались только в те редкие моменты, когда он поглядывал на Миражанну Штраус – барменшу захудалой забегаловки, что находилась в том гиблом месте. Размышляя о ней, он не понимал откуда в такой глуши мог расцвести подобной красоты цветок, она так дивно улыбалась и была вежлива со всеми, кто не посягал на ее личное пространство, что приводило его в умиление. Джастин готов был пройти огонь, воду и медные трубы, чтобы защитить ее, а при надобности и увести хоть на край света и не показывать никому. Хранить, как самую сокровенную тайну. Легкой, неповторимой походкой она грациозно обошла столики и поставила на их стол по кружке пива, этот напиток в этой стране приобретал слишком большую популярность, но Фрид не пил, боялся не сдержаться и самым глупым образом признаться в своей пылкой любви этой девушке.       – Не будешь пить, Фрид? – Ласково спросила она, так нежно смотря ему в глаза, а он трясущейся рукой поднял бокал и поднес к лицу.       – За тебя, Миражанна! – И осушил залпом литр пива, на что Лаксус очень громко рассмеялся и грубо хлопнул того по спине, да так, что парень чуть не подавился. – Будь добр, не делай так больше, Лаксус, – откашливаясь в кружевной платок, тихим шепотом просил Фрид, наблюдая, как его наваждение вновь возвращается за барную стойку. Лишь на одно мгновение ему показалось, что она посмотрела в его сторону, и он тут же залился краской.       – Если ты не признаешься ей после того, как мы сорвем большой куш, я женюсь на ней сам, – то ли шутя, то ли серьезно сказал Дреяр. В его характере была некоторая изменчивость и шутливость, оттого Фрид долго злился на товарища, потому что не мог понять его настоящих намерений. – Не кипятись, женитьба и само по себе семейное счастье меня совсем не привлекает, я жажду только открытий и славы. Хотя Миражанна очень красива, даже слишком. Интересно, какова она в постели, нежна или горяча, может быть так же раскрепощена, как та испанка в Кадисе? – Опять намеренно подшучивал Лаксус над приятелем.       – Где Бикслоу? Почему его так долго нет? – Переводил столь щепетильную тему в более нейтральное русло Фрид. Его вообще смущали подобные личные разговоры. По его мнению, все, что касалось его самого, никоим образом не должно было выставляться на показ, но его друг раз за разом делал все наоборот. И хорошо даже, что с ними не было Бикслоу, тот не упустил бы возможности пошутить над влюбленным страдальцем.       – Выполняет мою просьбу. Как только закончим на том месте, откажемся от сотрудничества. Не уверен, что господин Орландо воспримет наш поступок адекватно, поэтому следует заранее подготовиться. Он говорил, что вскоре к нам присоединятся его дочь с командой, по его словам, они работали в Китае, хотелось бы и там побывать когда-нибудь. Вот и славно, пусть едут, подменят нас. Хотя у них вряд ли есть такой отличный археолог, как я, чтец письмен, как ты, и мастер на все руки – Бикслоу.       – Сперва завершим начатое, а там хоть в Китай, хоть на Северный полюс, – пробурчал Фрид. И тут же к соседнему столику подошла барменша, от которой он не отрывал взгляда.       – Мира, скажи, ты бы смогла открыть бар на Северном полюсе? – Спросил Дреяр, мимо проходящую девушку. Та развернулась и, надув губки, серьезно задумалась. Даже хмурясь, она была великолепна. Дреяра никогда не останавливали чужие желания, даже если это были желания друзей, он знал, как неровно дышит его друг к этой женщине, но все равно пытался ее соблазнить. Вслух он говорил, что его главной целью является слава, но его действия и поступки говорили об обратном.       – Слишком там холодно Лаксус, а почему спросил? – Присаживаясь на краешек стола рядом с Джастином, спросила она и уставилась на высокого мужчину со шрамом на лице.       – Думал забрать тебя с нами, когда поедем в новую экспедицию, – смело ответил Дреяр, за что получил острый, как бритва, взгляд напарника.       – Нет уж, с тобой водиться опасно, – улыбнулась она и снова упорхнула за барную стойку. Фрид облегченно выдохнул и ударил друга локтем под ребра, чтобы больше не шутил над ним и его пассией. Впрочем, Дреяр больше и не собирался.       – Ты сегодня в приподнятом настроении, неужели в том письме от родственника есть что-то хорошее? – Дреяр кивнул головой и еще шире ухмыльнулся. Ему оставалось только ждать и надеяться, что все произойдет быстро. Ведь чем раньше они начнут поиски, тем меньше вероятность того, что их кто-нибудь опередит.       Благородный англичанин еще не представлял, какие у него будут приключения и как он будет из них выпутываться. Даже не думал, что ему предстоит принимать череду очень важных решений, чтобы добиться успеха.       За работой над поиском пути и новых подсказок у него выпало из внимания чувство времени, позабыв о том, что он должен был встретиться с дедом в порту, Лаксус с жадностью продолжал уходить вглубь джунглей. Единственное, что он делал с завидным постоянством и никогда не забывая, – это ставил ловушки и выискивал следопытов Генмы, которых тот посылал не жалея ни денег, ни времени. Слишком мстительно тот отнесся к разрыву делового контракта, решил испортить жизнь молодому археологу, прибрав к рукам его находку. Но, к несчастью того, ничего не получалось.       В назначенный для встречи с дедом день Лаксуса осенило и, вспомнив обо всем, со скрипом зубов тот тут же понесся к железнодорожной станции. Но единственный поезд, что отправлялся раз в неделю из этого заросшего лианами городка ушел. Гнать лошадь было бессмысленно, как и пытаться добраться до порта на барже по реке. Оставалось надеяться, что его дед вполне сможет прибыть к нему и сам. Он не мог подозревать, что, помимо деда, прибудет еще одна особа, без которой вся его экспедиция может пойти прахом.       Успокаивал тот факт, что ждать придется только семь дней, этой мыслью тешил себя Лаксус. Еще какая-то неделя отделяла его от начала собственных раскопок.