Это было у моря

Я вышла из дому. Луна Плыла, троилась в облаках И свет ее подобьем льна Дрожал и мялся в мглы руках. Я вышла из дому. Вокруг Кружились тени, ветер пел И замыкал вселенной круг, И снег ломался словно мел. Я вышла из дому. И дверь За мной захлопнулась в ночи. И ветер плакал словно зверь, Звенели ветви как мечи. Я вышла из дому познать В безумной вере этот зов, Чтоб никогда не вспоминать Его как плод тревожных снов. Он был, он ветром черным был, Он снегом бил в мое лицо. Я не жалею дней и сил, Меня приведших на крыльцо

. Санса пробудилась поздно. Она бы и вообще не вставала, если бы не желание пройтись по дому и все исследовать. Сандор с утра уехал в магазин в город. Он попытался было уйти незаметно, но Санса тут же проснулась. В комнате было холодно, и в таких условиях невозможно было не почувствовать разницу между тем, когда тебя кто-то обнимает за плечи, дыша в волосы, и тем, когда на плечах — лишь одеяло, а в затылок бьет холодом предутренний кошмар. Ощутив это одиночество, Санса заставила себя открыть глаза — в комнате было полутемно, и она с трудом спросонья разглядела Сандора, тихо одевающегося в углу. — Ты куда это?  — Спи. Никуда.  — Врешь. Что тебе, сказать трудно? — Поеду в город. Невозможно же все время есть бобы с горошком и оленину… Особенно грустно будет этим завтракать… Потом, тебе нужны теплые вещи. — Нам нужны теплые вещи, ты хочешь сказать? Или ты пойдешь искать себе шубу в лесу — которая еще ходит на всех четырех и даже и не знает о твоей задумке?  — Не говори хрень. Нам нужны тёплые вещи. И еще сигареты — это критичнее. А то я и впрямь пойду на охоту — и загрызу первого попавшегося — зубами…  — Фу. Тогда катись. А я буду спать дальше, раз ты меня бросаешь…  — Пташка, ну зачем ты такое говоришь, а?  — Как зачем? Нарочно, конечно… — И тебе не стыдно? — А тебе? Твои гадские сигареты тебе важнее, чем наше первое тут утро. Ну, раз важнее, так и давай — вперед — к белому горизонту, окутанному табачным сизым дымком… А я останусь тут и поджарю себе оленины…  — Нет, пожалуйста, только не это. Ты же подожжешь дом… Вчера на ужин они извлекали из ящика стола несколько банок с консервами, вроде бобов и зеленого горошка. В морозильной камере в чулане обнаружились приличные запасы мяса — на мешках было написано: «Оленина. Ноябрь — 20ХХ» Сандор объявил, что это почерк Роберта, и сунул мясо в навороченную микроволновую печь — размораживаться, не дожидаясь четырёх-пяти часов. Санса очень сомневалась, стоит ли его вообще пробовать. Но пока Сандор возился внизу с в котельной со всякими нагревательными агрегатами, Санса мужественно вытащила оттаявшее мясо — он было даже предусмотрительно нарезано — и решила его приготовить. Как-то она слышала от брата, что мясо по-настоящему надо жарить на сухой сковороде — что и применила на практике. В итоге, ломтики обгорели, а на маленькой кухне — на самом деле это был кухонный островок в углу гостиной — поднялся такой чад, что даже вытяжка не справлялась: пришлось открывать окно и дверь, а Сандор примчался из котельной, бранясь, как раз тогда, когда Санса, пытаясь скомпенсировать нанесенный мясу урон, наливала на шипящую сковороду воду из-под крана. Сандор унес злополучную сковороду на улицу — воняла она отвратительно, к слову — а ее стряпню выбросил со словами, что если Пташка будет вот так переводить продукты, они скоро скопытятся. Санса была страшно уязвлена — но, правда, все это было, увы, за дело. Готовка — это было явно не ее… В итоге, следующую порцию оленины жарил сам Сандор — и конечно, получилось вкусно. А она ограничилась помывкой посуды. Уф. Что может быть обиднее, чем собственная некомпетентность? Особенно продемонстрированная другим… Сансе так хотелось поразить Сандора собственной взрослостью и домовитостью — а в итоге она, похоже, напугала его своей дуростью и незрелостью. Ей было так обидно, что после ужина, пока Сандор ходил курить, Санса тихо помылась и шмыгнула в кровать, с трудом сдерживая слезы. Вот глупое позорище! На кровати лежала медвежья шкура — она была слегка вонючая и довольно жесткая. Санса укуталась во все имеющиеся одеяла — и тоскливо наблюдала из своей норки, как на потолке дрожит желтое пятно от фонаря за окном, который раскачивался от прихотливых порывов ночного ветра. Так она и задремала — с трудом согревшись, унылая от осознания собственной глупости и нескончаемых терзаний на разные темы. А проснулась уже в ночи — оттого, что вдруг стало тепло — ее обняли, развернули, прижали к себе — и Санса вмиг прониклась нежной благодарностью к своему мужчине — она все же была нужна, несмотря на неумелость и капризы. С этими приятными мыслями она вновь забылась — дыша в унисон с Сандором — а в следующий раз проснулась уже на рассвете, от того, что он ушел, и ей снова стало холодно и тревожно. Он все-таки уехал — Санса слышала сквозь дрему, как заработал мотор автомобиля — а потом опять воцарилась ничем не нарушаемая тишина. Она была одна — посреди леса — одна впервые за много дней… Когда она окончательно выспалась, было уже около одиннадцати утра. Комнату заполнял сероватый свет, страшно хотелось есть, а еще больше — пить. Не говоря уже о туалете. Санса сползла с постели, поежилась — в комнате все еще было холодно, а окна сотрясал еще более порывистый, чем давеча, ветер. Пол был ледяной — а у нее даже тапок нет. Санса прошла к своей сумке — достала сразу две пары носков, кое-как утеплилась. Свитеров у нее не было, так что она скинула ночнушку и напялила одну из тех рубашек, что купил ей Сандор, поверх нее — вчерашнюю флиску. Самые теплые джинсы и ее собственную кожаную куртку. Пока не согреется — ходить дома в верхней одежде было противно. Немного подумав, Санса поменяла куртку на пестрый плед, валявшийся в изножье кровати, и потащилась в ванную. После она спустилась на кухню. Чем бы позавтракать? В кофеварке обнаружился кофе, на столе — извлеченная из каких-то закромов пачка лимонного печенья — под ней записка, нацарапанная на доисторическом счете за электричество: «Не вздумай ничего готовить, и вообще не зажигай огонь, чудо-повар. Если соскучишься — а ты не успеешь, я вернусь рано — в крайней комнате наверху есть компьютер. Можешь для разнообразия сломать его — но было бы лучше, если бы тебе удалось подключиться к интернету. Пароли я не нашел… Спали отлично — но ты вся пропахла сожжённой олениной — может, стоит помыть голову, а?» Вот гадюка! Санса налила себе кофе в большую чашку, разбавила его какими-то синтетическими сливками с сильным запахом ванили, сунула себе в рот одно печенье, и, захватив всю пачку и кружку с кофе, поднялась обратно наверх. В маленькой светлой комнатушке в самом конце коридора обнаружился стол — а на нем огромный десктоп, весь обклеенный всякими телефонными номерами, накарябанными на липких бумажках, нашлепнутых прямо на экран, больше напоминающий телевизор, нежели компьютерный монитор. Под номерами значились в основном женские имена и почему-то неожиданно с пометкой «капел.» Капелла? Капель? Капли? Санса уселась в широченное кресло, покрытое очередным звериным трофеем — на этот раз что-то пушистое, состоящее из нескольких плотно пришитых друг к другу шкурок — поджала под себе ногу и включила компьютер. После загрузки БИОС вылезло окошко с паролем. Логин был на имя Роберта Баратеона. Санса вспомнила, что говорила когда-то Арья — большой специалист по школьным компьютерам: «Любой комп взрослого легко вскрыть — у них всех паролем имена или даты рождения собственных детей. Даже у нашей мамы — угадай, кто у нее». Сансе и гадать не пришлось — конечно же, Робб. Так оно и было. Кто же будет у Роберта? Вряд ли Джофф. Санса, недолго думая, ввела имя Мирцеллы — ничего. Вот с датой рождения было сложнее. Она напрягла память — и вспомнила, что младшая сестричка Джоффри родилась почти в один день с младшим ее братом Риконом — всего лишь днем позже. А вспомнить год было просто — Мирцелла была на три с половиной года ее младше. Итак: попытка номер два. И вправду — окошко логина исчезло, и компьютер медленно загрузил фоновую фотографию: с экрана на наследницу рода Старков глядела ее собственная тетка Лианна, только на пару десятков лет моложе — едва ли старше самой Сансы, неописуемо очаровательная и счастливо улыбающаяся. Санса не помнила, чтобы когда-то видела такую улыбку, адресованную дяде Рейегару. Тетка всегда была спокойна, мила, приветлива — но этот огонек словно потух. Зато что-то очень похожее Санса видела теперь в собственных глазах, особенно после очередной бурной ночи — как свеча, что видна сквозь ночную тьму издалека, пока бредешь в поисках крова. Неужели этот свет предназначался дяде Роберту? А если да, то почему тетя выбрала не его, а занудного, нервного меланхолика, подверженного приступам депрессии и пишущего странные стихи виолончелиста Таргариена? Санса уже ничего не понимала. Насколько ей было известно — тетя Лианна по собственной воле разорвала помолвку с Баратеоном и очертя голову кинулась в брак с вдовцом, что был ее старше на десять лет. Правда, Таргариен был весьма состоятелен — но эта пара всегда вызывала у Сансы недоумение. Хотя, несмотря на депрессии Рейегара, похоже, они были вполне счастливы вместе — и дети у них росли довольными и адекватными. Это вам не Джоффри, — подумала Санса, — вспоминая о кузене Джоне, тихом и уравновешенном, единственным, унаследовавшим от матери цвет волос и глаз — остальные взяли от отца пугающую белокурость и васильковый странный оттенок радужки. Семейные тайны — у каждой семьи они свои. Только в их доме не было закулисных секретов — и где теперь все они? Ни гнезда — ни его обитателей — все ушло по ветру, разлетелось осенними листьями, словно и не было семьи Старков — а те, кто остались, живут теперь в чужих домах — и каждый прокладывает свою собственную стезю по свежему снегу, теряя по пути перья и воспоминания о прошлом. К вопросу о прошлом — Санса включила окно поиска — как же ей найти телефоны? А если она их и отыщет — связи-то все равно нет! Тут ей пришла в голову идея: телефонной нет — но есть интернет. Арья наверняка сидит в каких-нибудь глупых соцсетях, общаясь со своими более чем странными знакомыми. Вечно у нее какие-то избранные круги, чуть ли не секты, секреты и прочее. Санса так и сяк поискала Арью в интернете. На четвертой странице поисковика вылез блог под названием: «Имя мое — Никто». Вот это она, Санса ничуть не сомневалась. Она кликнула по ссылке. Записи были, но закрытые — и не почитаешь, что там пишет младшая сестричка. Сансе стало досадно — никогда у нее не было даже доступа к жизни Арьи — как сейчас вот к этому идиотскому дневнику. В шапке информации был мейл — Санса скопировала его, вбила в телефон и наскоро составила письмо для сестры с указанием своего ника в интернет-мессенджере. Написала кратко «Это Санса. Если будет время и желание — выходи на связь. Соскучилась по тебе, надоеда.» Один клик — и письмо отправилось. Теперь оставалось только ждать. Санса допила остывший кофе и спустилась вниз, не забыв прихватить телефон. От всех этих семейных размышлений стало грустно и пусто — захотелось курить. Санса накинула обратно сброшенный плед, пошарила на столе — ага, Сандор оставил старую пачку, с двумя сигаретами внутри. Беда в том, что зажигалки он не оставил. А плита была электрической. Санса, пораскинув мозгами, спустилась в котельную и прикурила от водогрейки, в которой дрожал синий язычок пламени. Потом быстренько — пока не надымила — проскакала наверх и скользнула в дверь — наружу. Ветер утих — вокруг была белая, нетронутая тишь. Редкие снежинки кружили над ее головой, садясь на волосы и пестрядь шерстяного пледа. Где-то в вышине, на верхушках стофутовых елей, возмущенно стрекотала испуганная белка. Сигарета зашипела и почти погасла — на нее капнула намерзшая за ночь сосулька на краю навеса, что прикрывал вход. Санса спешно затянулась — лишь бы не потухла — чтобы снова не пришлось тащиться вниз в котельную. Сигарета едва слышно затрещала — а у Сансы от крепкого табака Сандора привычно закружилась голова. В мозгу стало вдруг пусто и спокойно — как там, в белой нетронутой дали, что простиралась у нее перед глазами. Вдруг резко запищал телефон. Санса переложила сигарету в левую руку, а правой кое-как нажала «Прием» — звонок из Интернета. Кажется, сестричка быстро прочла мейл…  — Санса? Это ты?  — Я. Привет!  — Привет! И где тебя носит, принцесса наша? Тетка тут через два дня на третий рыдает, все тебя хоронит. Я-то знаю — ты жива, но они разве меня будут слушать? От такой зануды как ты разве отвяжешься…  — Узнаю милую сестрицу. Ни фразы без колкостей. Прекрати ерничать.  — С какого перепугу еще? Ты исчезаешь на месяцы, тебя тут все ищут, сходят с ума, а теперь ты звонишь, как ни в чем не бывало — да еще пытаешься изображать старшую сестру. Все та же Санса…  — Та, да не та. Как ты?  — Да нормально. Хожу в треклятую школу, по вечерам занимаюсь фехтованием. Что со мной могло произойти? Я же не мечтала о прекрасном принце на белом коне… А вот тебе, похоже, достался совсем не принц, а?  — Да, не совсем. Но кому на хрен нужны принцы?  — И все же ты изменилась… Я была уверена, что ты не сегодня-завтра выскочишь за этого белокурого маньяка Джоффри. А тут мы узнаем, что он женится на какой-то столичной фифе, а ты сбежала с его охранником. Или он увез тебя силой?  — Не силой. Я сама поехала. После… ну, узнав о маме. Как прошли похороны?  — Прошли. Робба и его невесту кремировали за границей. Маму — тут. Мы их прихоронили к папе.  — Прости меня, что не смогла там быть. Мне так больно от этого.  — Не парься. Это только ритуал. Все мы смертны. Ты же не в чем ни виновата.  — Я как раз и виновата. Это из-за меня убили маму. И Робба.  — Что ты несешь? Какую ты там траву куришь со своим Псом?  — Никакую. Просто всем хотелось наложить лапу на наше наследство и на долю, что мне причиталась. А также сделать так, чтобы его стало побольше… Ну и вот.  — Кто?  — Серсея — но та хотела маму только запереть в лечебнице, сделав так, чтобы я вышла замуж за Джоффа и опекунство надо мной досталось ей. Но не вышло. — Что не вышло?  — Все. Меня обманом, задним числом выдали замуж за другого человека. Подделав бумаги, за взятку, видимо.  — И чья теперь ты жена? Не Пса, надеюсь?  — Нет. Теперь я — миссис Бейлиш.  — Чего-чего? Этот тип, мамин старый приятель? Вот это номер! Какого хрена ты ему-то понадобилась?  — За тем же. Лучше это был бы Джофф. Бейлиш — настоящее чудовище. Это он свел с ума маму и подстроил аварию Робба.  — Так. Но, знаешь ли, Джофф тоже чудовище. Только поменьше. Но он вырастет. Или не вырастет. В принципе, можно помешать.  — Не неси чушь. К вопросу о Джоффри. Еще одно. Человек, что увез меня…  — Пес?  — Да. В общем, его обвиняют в убийствах, которых он не совершал. И еще в увозе меня. А это был добровольный акт. А убийства, что на него вешают…  — На самом деле это был Джофф, да? Видала я его секретный сайт. Мерзость.  — Секретный сайт?  — Ага. Где он постит фотки своих истыканных ножиком поклонниц и задушенных кошек и собак. Он думает, что хорошо зашифровался. Но он ошибается. Можно найти, что угодно — если знать, где смотреть. Я — знаю. Должна же я была понять, за кого ты собиралась замуж. И узнала. Это редкий случай, когда предпочла бы оставаться в неведении…  — Слушай, пришли мне ссылку на сайт. Нет, не надо. Не хочу.  — Вот и вправду. Незачем принцессам на такое смотреть.  — Я уже не принцесса. Теперь я волк — и отращиваю зубы.  — Какой ты волк, ты — канарейка! Это я волк.  — Зубами щелк. Сама ты канарейка. Ты не представляешь, через что я прошла.  — Подумаешь. Ты жива — это уже о многом говорит. Очень живучая канарейка. Но я рада. Нас все меньше…  — Как братья?  — Да хорошо. Бран освоил новую коляску и обгоняет Рикона на его дурацком велике. Рикон уже не помнит родителей — а тетку зовет мамой. Она не возражает. — Я — тоже. Что ему еще остается? Послушай, мне пришла идея. Можешь скопировать этот Джоффрин сайт и сохранить его на компе?  — Да легко. Но зачем?  — Для того, чтобы снять обвинение с Сандора. — С кого? Санса, ты, надеюсь, не влюбилась в Пса, а?  — А если бы и так, то что?  — Да ничего. Но это же безумие. Видела я его фотографию в новостях. Он уже в национальном розыске. Но Санса, это же страх господний. Только у тебя на такое хватило бы мозгов… Сердобольная ты наша…  — Молчи, пожалуйста. Я не хочу это обсуждать.  — А вот тетка, я уверена, захочет. И не думаю, что она обрадуется…  — А что такое?  — А ты знаешь, что, по слухам, машину первой жены дяди Рейегара подрезал брат этого твоего Пса? И перевернулась она из-за этого. А результат ты знаешь… Не выжил никто…  — Арья, седьмое пекло! Ну причем тут Сандор? Ты же понимаешь — брат за брата не отвечает…  — Вот это уже хрень. Еще как отвечает. Я же за тебя отвечаю. Как и за Брана и за Рикона…  — Это другое.  — Да то же самое, как ты не понимаешь… Ты всегда была тормозом.  — Ты зато газ. Ну все же сделай это для меня — про сайт.  — Лады. А когда вернёшься-то?  — Когда избавлюсь от Бейлиша. Он за мной как бы гоняется. А я убегаю.  — Вот это весело. Может, легче его пристрелить и дело с концом? В новостях говорили, твой друган при оружии…  — Еще не хватало. На нем и так два убийства.  — Три. Там еще нашли труп. Мальчика и его собаки. В лесу. Я поэтому полезла еще искать-то. — Три? Боги… — Что? Поняла, в какую ты влезла историю? Ну, нашла ты себе кавалера, сестрёнка! Я от тебя ожидала чего-то такого, но думала, что ты запрыгнешь в постель к кому-то посмазливее, вроде Джоффа. Нет, ты знаешь, я рада. Если бы это был Джофф — и не знаю, как бы мы с тобой общались. А тут — есть надежда. Значит ты не настолько привязана к условностям. И все же это уже любовь, а не твое обычное кривляние. Потому что с таким уродом можно быть, только в него сильно втюрившись…  — Ничего он не урод. Он даже красив по-своему. Я тебе потом как-нибудь расскажу его историю. Она пострашнее твоих любимых страшных сказок…  — Ну-ну. Не Пес, а обиженный мальчик, ага? Ты уверена, что это любовь, а не эта твоя жалость? А то плохо ему придется… Вижу воочию, как это бывает. Каждый гребаный день.  — Тетя?  — Ага. Ты умнеешь на глазах. Я рада, что ты позвонила. А то так тоскливо… Я дружу только с Джоном, с ним хоть можно поговорить. Или помолчать. Я скучаю по дому. По маме, по Роббу, по отцу. И даже по тебе. Так что ты уж не пропадай. А то я твоему возлюбленному откручу его «по-своему красивую» башку. И возвращайся — как сможешь. Тетке я скажу, что смогу. Ей будет важно, что ты жива. Вот она, пришла. Мне пора прерваться. Держись на связи… Сайт скопирую. Псу привет! И Арья отключила связь. Санса вздохнула, потянулась за следующей сигаретой. Придется идти в котельную. Но это совсем не так страшно…