Душеедка

Эпилог. Пришла осень золотая, отыграли в деревнях свадьбы, да собрали и заготовили урожай на зиму. У старого Громаша жинка в положении оказалась, и староста Льялис не мог не высказаться про ретивого бычка, что не знал покоя. Но по-доброму высказался, даже колыбельку сам приготовил – по дружбе, значицца. А Громаш принял, расхаживая по своей деревне, как петух надутый – гордый будущий тятя для дочки или сына. В замке тоже новость – хозяйка Кайлинэ представила людям своих любых. И что, что девка да парень – зато ее глаза сияют искорками незамутненного счастья, да и любые ее, что сразу видно, в ней души не чают – девица Илла жалась к Кайлинэ, как котеныш, держась за руку мужчины, а суровый молчаливый Сузу зыркал тяжелым взглядом в поисках недоброжелателей, поглаживая напряженную спину Кайлинэ. Но обошлось. А вечером был настоящий пир, даже менестреля пригласили специально, и он красивым голосом выводил слова: Мы вместе – поверь, это – главное! Нет трудностей, что не осилим мы, Нет силы, что нас разлучила бы, Быть вместе – судьбой предначертано. Рука в руке, дом, милые глаза. Ты знаешь, теперь это главное. Не верь, что любовь эта странная. Мы вместе – вот самое важное! И путь любой, нам предначертанный, Пройдем, не опустим мы знамени, Любовь цвета темного пламени. Мы вместе – вот самое главное! Сама Кайлинэ сидела на ковре, как и раньше, вот только теперь ее обнимал мужчина, а Илла, щуря глаза, слушала менестреля, положив голову Кайлинэ на колени, в ее волосах запутались, сплелись, руки хозяйки Скаи и их мужчины. -Мы – вместе. – Тихо выдохнула я, и Сузу кивнул, довольно прикрыв глаза. Ведь теперь здесь его дом. Наш дом. Даже звучит тепло. Просыпаясь по утрам, в одной постели с Сузу и Иллой, я снова радовалась жизни. Однажды, когда мы сидели так же у огня, с той лишь разницей, что мы были наедине, без гостей – он написал мне письмо, в котором рассказывал историю своей жизни. Рассказывал, потому что доверил мне свою душу, и свое сердце. Я в свою очередь рассказала им о моих спутниках, имена которых я теперь все реже произношу во сне. Илла, которая прочитала то письмо, сказала, что для нее не играет роли прошлое – до встречи с нами, и мы ей верили. Зелье, которое Сузу варил для восстановления ее памяти – не сработало. И мы свыклись с этой мыслью, а Илла даже изначально совершенно не волновалась по этому поводу. А услышав мою историю, снова плакала, как дитя, а мы с Сузу ее успокаивали. Я? Я так же испытываю голод. Но распускаемые за пределами Скаи слухи, не дают мне голодать, привлекая все новых и новых искателей поживы. Знают ли о голоде Сузу и Илла? Да, знают. Подсмотрели однажды за моей охотой в лесу. Отвратило ли это их от меня? Нет. Рабские печати мы убрали, но брачных обрядов, соединяющих нас, проводить не торопились. Хотя старосты и намекают регулярно, что было бы неплохо… Возможно, однажды в замке зазвучит смех детей Иллы, и мы станем еще счастливее. Возможно, однажды я сама покину их, спасая от себя, если утрачу контроль. Возможно, однажды я даже смогу умереть, и не выпустить живущую во мне тварь на свободу. Но я не загадываю так далеко. Сейчас я счастлива, как никогда – мои драгоценные люди рядом со мной, в копилке воспоминаний все больше светлых моментов. И я все еще бессмертная душеедка, готовая на все, ради защиты моих любимых. Хотя они свято уверены, что именно они охраняют мой покой, как и старосты деревень, смешливый Виська, тетушка Петра и остальные селяне. Но остался последний кусочек головоломки, который не давал мне покоя. Кто был заказчик, приславший ко мне наемников, и затаившийся ныне? Этот вопрос тоже решился. Дождливым вечером, со стуком в ворота. Он стоял, мокрый до нитки, не спеша снимать плащ, лишь откинув капюшон. Абсолютно седые волосы, исполосованное шрамами и ожогами лицо, бывшее некогда таким красивым… Только глаза прежнего цвета – но уставшие, угасшие глаза человека, потерявшего в своей жизни абсолютно все. Такие были и у меня, когда я только прибыла в Скаю. Значит, выбрался… Сузу закрыл меня собой, перехватывая поудобнее два тонких клинка, которые теперь носил в ножнах на поясе. На правах равного, приказал прибывшему убираться, потому что меня не отдаст, и на заказ ему уже давно плевать. Я же смотрела только в его глаза, уверенная, что под плащом скрыт и меч, и дротики, и еще много чего опасного и смертоносного. Улыбка мужчины была горькой, понимающей. Он всегда знал меня лучше меня самой, всегда понимал больше. Попытаюсь ли я сбежать? Зачем?... Вот он открыл рот, и я закрыла глаза, готовая услышать его светоч, готовая к тому, что погибну. От него я готова была принять даже смерть. Но было тихо. Открыв глаза, я встретилась с его взглядом. Поняла, почему он пришел. И почему стоит на пороге, ожидая приглашения. Сузу едва успел подхватить, когда ноги отказались меня держать, и я опустилась на пол, протягивая руки к тому, кто стоял на пороге. - С возвращением, Мазавир. Добро пожаловать домой.