Ваш сын Драко Малфой
Слизеринец придирчиво разглядел то, что у него получилось, и, удовлетворившись результатом, завернул письмо в конверт и направился в совятню. Пока парень шел, он много размышлял. В голове никак не хотели укладываться прошедшие события последних дней. Как так вышло, что у него появились провалы в памяти? И главный вопрос: что он делал в тот промежуток времени, который совсем не помнит? За этими мыслями парень и не заметил, как врезался в чью-то спину. — Смотри, куда идешь! — зашипели на Драко. Стоило неизвестному обернуться, как слизеринец сразу изменился в лице. — А ты чего тут столбом встал? — не оставаясь в долгу, парировал Малфой. — Тебе то какое дело, хорек слизеринский? Опять ищешь, кого бы убить? Так вот, я тебе не по зубам! — и с этими словами, не дав Малфою и шанса ответить на такие заявления, помчался вверх по ступеням. Недолго постояв в оцепенении, Драко тоже направился наверх. Там он и застал сбежавшего парня, который сейчас привязывал письмо на лапку совы. Почему-то Драко обратил внимание на конверт, хотя он был самым обычным, только вот в левом углу был изображен герб Гриффиндора. Пока слизеринец вглядывался, это заметил Симус. — Решил мне яд в конверт подсыпать, Малфой? — ядовито осведомился гриффиндорец, скрещивая руки на груди. Драко первые секунды пытался себя сдерживать, но злость взяла вверх и, вытащив волшебную палочку, блондин бросился на однокурсника, прижимая того к стене. — Я никого не убивал, — прорычал Малфой, сильнее вдавливая кончик волшебной палочки в шею Симуса. — Но если ты сейчас же не заткнешься и не свалишь отсюда, клянусь, Финиганн, я тебя убью! — с этими словами парень опустил оружие и Симус, в страхе глядя на блондина, попятился к выходу. Больше не став обращать на гриффиндорца внимания, Драко подошел ближе к центру и одним движением руки подозвал своего фамильного филина. К Малфою тут же слетела огромная черная птица с ярко горящими глазами. Она радостно угукнула и послушно вытянула лапку. Слизеринец погладил филина и, привязав конверт, выпустил. Глядя на отдаляющийся силуэт, ему на ум пришел образ родителей и их реакция на полученное письмо.***
Когда Гермиона зашла в Большой Зал, все ученики уже расселись и тихо переговаривались, обсуждая друг с другом никому не известных людей, сидящих за столом преподавателей. Профессора тоже с небольшим подозрением поглядывали на женщину с прямыми иссиня-черными волосами, достающих до бедер, и темноволосого мужчину с небольшой щетиной. Но новые преподаватели выглядели расслабленными и совсем не обращали внимание на обращённые к ним взгляды. Гермиона закусила губу и села за стол своего факультета рядом с Гарри и Джинни, которые обсуждали предстоящую игру. — Ты хоть понимаешь, что это важный матч?! Если ты не придешь… — возмущался парень. — Конечно я все понимаю! Но в это время я не могу! — перебила его рыжеволосая. — Это еще почему? — опешил Гарри. Его очень напугало поведение Джинни. Она ведь никогда не пропускала тренировки. — Давай я тебе все расскажу, когда мы будем одни? — взмолилась она и в знак примирения, обняв Поттера, чмокнула его в щечку. Тут на часовой башне послышался звон, извещающий о том, что уже девять часов, и со своего места поднялся директор. Дамблдор прошествовал на небольшой подиум, с выгравированной на нем совой, и все ученики сразу же замолчали, приготовившись слушать профессора. — Доброе всем утро! — улыбнулся директор. — Я понимаю, что задерживать завтрак не очень вежливо с моей стороны, но я хотел бы сделать пару заявлений. Для начала, вы все уже заметили, что преподавательский состав пополнился, — со своего места тут же поднялись Клое и ее напарник. Они подошли к директору, и тот поочередно стал их представлять. — Это наш преподаватель по самообороне — Энтони Милтон. Он научит вас защищаться, как способами простых людей, так и магическими. А это — Клое Дюбуа. Она будет преподавать актерское мастерство. Наши новые преподаватели сообщили мне, что сегодня будет отбор в клуб самообороны и кастинг на роли в Рождественском спектакле, — услышав это, зал радостно загалдел. — Тише, тише. Сразу после завтрака вы можете поучаствовать в этом, а те кто хочет отдохнуть, могут сходить в Хогсмид. Не забудьте, что перед выходом вы должны показать свои разрешения мистеру Филчу, — профессор Дабмлдор пожелал всем приятного аппетита и сел на своё место во главе учительского стола. Тарелки, стоящие на столах, тут же наполнились едой. Чего на них только не было. Тосты, яичница, тыквенные кексы, блинчики и это далеко не все. У Гермионы совершенно не было аппетита, поэтому на все эти явства она смотрела немного безразлично. — Гермиона, что с тобой? Ты чего не ешь? Такая вкуснятина пропадает! — произнес Рон с набитым ртом. — Аппетита что-то нет, пойду я лучше в гостиную, — девушка уже начала вставать, когда слова, которые она услышала, заставили ее сесть обратно. — Да это она, наверное, за Малфоя переживает. Вы ведь так и не нашли его мишку, так ведь Гермиона? — хлопая ресничками спросила Лаванда. — Тебя это не касается, Браун, — грубо ответила девушка, начиная злиться. А ведь это все Гарри виноват, неужели не смог смолчать и не устраивать из этого новое шоу? Она кинула гневный взгляд на парня, по чьей вине все гриффиндорцы уже, наверняка, знали о том, что она ляпнула в кабинете. Поттер тут же потупил глаза, увидев нечто очень занимательное в каше, только бы не встречаться со взглядом разозленной девушки. — Рон, я ведь просил никому не говорить, зачем ты рассказал? — посмотрев на рыжего, спросил Гарри. — Друг, ты чего? Тоже решил за этого хорька заступиться? — проговорил Уизли, продолжая запихивать в себя все подряд. — Или уже забыл, как он над тобой издевается? А над остальными ребятами? — Нет. Но я же тебя просил… Тут Гермиона уже не выдержала и резко вскочила. — Вы самое настоящее трепло! Я не хочу себе таких друзей! — девушка почти кричала. — Знать вас больше не желаю, — произнеся это, Грейнджер гордо подняла голову и удалилась, еле сдерживая непрошенные слезы. — Что это с ней, Гарри? — прервав на минуту завтрак, спросил Уизли. — Идиот ты, Рон, вот что! — нахмурился Поттер и отодвинул от себя кашу.***
Гермиона забежала в комнату и бросилась на кровать, положив себе под голову подушку. Слезы, которые она упорно пыталась сдерживать, хлынули из глаз, оставляя мокрые дорожки по щекам. Девушке было до боли обидно, что все вокруг пытаются задеть или обидеть ее. Когда она переходила в новую школу, мечты и надежды были такие реальные, а сейчас мир будто рушился прямо на глазах. Тревожные мысли все прибывали и прибывали, а избавиться от них никак не удавалось. Девушка пыталась не думать об этом, поэтому сама не заметила, как уснула. Ей снился очень странный, но в тоже время прекрасный сон. Цветущая поляна, сплошь усеянная цветами. Рядом с босыми ногами девушки красовались нежно-розовые и светло-фиолетовые орхидеи. Вдохнув пьянящий аромат цветов, Гермиона улыбнулась и вдруг бросилась бежать, не замечая ничего вокруг. Ей было так легко и так свободно. Запыхавшись, она упала на шелковую траву и сорвала растущую рядом маргаритку с нежно-голубыми лепесточками и круглой, как солнышко, медовой серединкой. Девушке всегда нравились цветы, их аромат, насыщенные цвета. Больше не раздумывая ни секунды, Гермиона вскочила на ноги и стала собирать цветы, складывая их в причудливый букет. Ромашки в ослепительно-белых венчиках были основой, располагаясь по краям. Ярко-красный гибискус, похожий на пышное платье испанской танцовщицы, украшал середину. Астры дополняли нежный букет, заполнив оставшееся пространство. Гермиона прижала получившееся творение к груди и стала кружиться на месте, напевая чудесную мелодию. Тут в дальнем конце сада, где росли кусты чайной розы, образовывавшие живую изгородь, появился человек. Он шел не спеша, рассматривая растения и принюхиваясь к чарующим ароматам. Когда расстояние между девушкой и незнакомцем сократилось, он посмотрел на нее в упор и прошептал: — Убирайся, грязнокровка. В тот же миг налетел сильный ветер, срывая листья и ломая цветы, он все ближе подбирался к замершей Гермионе, пытаясь отобрать собранный букет. А со всех сторон до нее доходило всего одно слово, которое, как клещ, намертво вцепилось в ее голову. Грязнокровка… Гермиона вздрогнула и распахнула глаза, в которых проносились обрывки страшного сна. Девушка огляделась. Возле шкафа крутились Лаванда и Парвати, примеряя то одну, то другую кофточку. Заметив, что их соседка проснулась, они подошли и сели на ее кровать. — Герми, не обижайся на нас, — заговорила блондинка, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Да. Мы же друзья, — поддакнула Парвати. — Друзья так не поступают! — возмутилась Грейнджер. — Они не разбалтывают чужих секретов, и уж точно не выставляют их на всеобщее обозрение! — Герми, ну хватит на нас обижаться, — Браун сделала миленькое личико. — Считай, что мы отомстили этому слизеринцу. Ведь он тебя обидел. — Да, обидел… Но все же это не повод его позорить на всю школу. — Вообще, повод, да еще какой! Когда Малфой кого-нибудь позорит, его не сильно заботит то, что это узнает весь Хогвартс, — парировала Парвати. — Точно! — подтвердила блондинка. — А сейчас давайте забудем об этом и начнем собираться, — и с этими словами Лаванда поправила юбку и подошла к шкафу. — А вы куда? — немного помолчав, переваривая полученную информацию, спросила Гермиона. — Конечно же на пробы! Мы не можем упустить такую возможность! — подкрашивая глаза, ответила Парвати. — Слушай, а пойдем с нами! — вдруг осенило Браун. — Нет, спасибо. Это не для меня, — стала отнекиваться Гермиона. — Ну значит просто с нами за компанию сходи, — продолжала уговаривать ее Лаванда немного писклявым голоском, пытаясь копировать детский. — Пожалуйста. — Ладно… Но пробоваться я не буду, — согласилась Грейнджер. — Ура! — возликовала блондинка и, взяв подруг под руки, повела в Большой Зал, где сегодня проходили пробы. Когда гриффиндорки спустились, первое, что они увидели, была новая преподавательница, стоящая перед дверями. Девушки сразу направились к ней. Профессор Дюбуа обворожительно улыбнулась и протянула им листочки и перья. — Девочки, рада вас видеть. Заполните эти листочки и проходите в зал, — произнеся это, Клое дала Лаванде и Парвати бланки, и гриффиндорки зашли в зал. Дальше профессор посмотрела на Гермиону, которая собралась уйти. — Может тоже попробуешься? — Нет, спасибо. Это не для меня, — девушка улыбнулась. — Вот тут ты не права. Пока не попробуешь — не узнаешь, — Клое подняла одну бровь, с вызовом смотря на Грейнджер и подала лист. Гермиона с сомнением посмотрела на учительницу, но подумав, что хуже от этого не будет, взяла бланк и направилась к окну, где Парвати и Лаванда ответили на большую часть вопросов. — Герми, ты тоже решила попробовать? — спросила Браун, глядя на однокурсницу с сомнением. — Почему бы и нет… — пожала плечами гриффиндорка и стала читать вопросы, которые оказались до смешного простыми. « Ваше имя и фамилия? » « Ваш возраст? » « Ваш факультет? » « Какую роль Вы хотите сыграть (по сказке Фонтан Феи Фортуны)? » « Впервые ли Вы будете играть в спектакле? » Быстро все заполнив, девушки вернулись к профессору. Она, пробежавшись глазами по ответам, ободряюще улыбнулась и положила их листочки поверх уже заполненной стопки. — Девочки, вот ваши слова, — Клое дала каждой по реплике из спектакля, с которой им надо будет выступить на сцене. — Проходите в зал и готовьтесь, как только все желающие придут, начнем пробы. Гриффиндорки взяли листики и зашли в зал. Первое, что бросилось в глаза, это отсутствие столов, стоящих рядами. Вместо них были скамейки, направленные на сцену, которая появилась там, где всего несколько часов назад был обеденный стол преподавателей. Лаванда, заметив места в первом ряду, поспешила их занять, потащив Парвати и Гермиону за собой. Когда девушки уселись, Грейнджер взяла в руки текст и быстро пробежалась по нему глазами. « Альтеда: Как долго еще ждать восхода? Устала я очень… Амата: Поговаривают, что через десять минут. Аша: А я слышала, что через пять. Альтеда: Быстрей бы… (тихо, почти не слышно)Вот бы меня выбрали, ведь я самая несчастная из всех. Амата: (обращаясь к Аше) Что за беда с тобой, сестра моя, приключилась? Аша: У меня неизлечимая болезнь. Многие целители пытались избавить меня от этой хвори, но это так никому и не удалось… А я очень хочу прожить долгую и счастливую жизнь! Альтеда: Какое горе! А у меня злой колдун отнял и дом, и волшебную палочку, и золото… Он обманул меня и забрал все, что я имела! Вся моя надежда на этот источник. Может он вернет мне все, что я имела?(смотрит на стену) <А с тобой что? (обращаясь к Амате) Амата: Меня возлюбленный покинул… (опять в слезы) Надеюсь источник избавит меня от горя и печали! » Пока Гермиона читала, на сцену поднялась Клое и обратилась ко всем собравшимся. — Мне очень польстило то, что многие проявили такой интерес к моей идеи. Поэтому для начала я расскажу вам о том, как будут проходить пробы, и кто какую роль будет исполнять, — профессор Дюбуа достала из кармана платья сложенный вдвое листик и, распрямив его, прочитала: — На роль Аши могут пробоваться ТОЛЬКО девушки с Когтеврана, достигшие четырнадцати лет. На роль Альтеды — девушки с факультета Пуффендуй. А Амату могут сыграть гриффиндорки. На единственную мужскую роль могут пробоваться парни со Слизерина, — закончив читать, Клое обвела собравшихся взглядом, и сказала. — Те, кто хотел пробоваться на роль не соответствующую вашему факультету, попрошу удалиться. Часть зала тяжело вздохнула и вышла. Профессор Дюбуа помахала рукой на прощанье и улыбнулась. — А теперь приступим. Вы все, наверняка, успели прочесть выданные вам слова, поэтому я буду вызывать по три человека, по одному с каждого факультета. Первыми идут: Харпер Уилсон, Миа Мэйкпэас и Гермиона Грейнджер. Названые девушки встали со своих мест и вышли на сцену. То, что участницы сильно волновались, было видно невооружённым глазом. Пройдя на середину сцены, они встали полукругом лицом к зрителям и начали произносить свои строки. Харпер Уилсон, играя Ашу, к концу своей реплики стала заикаться, так сразу стало понятно, что играть на сцене она не сможет. Миа Мэйкпэас же, наоборот, тараторила так, что слова было невозможно разобрать. К удивлению всех присутствующих, Гермиона спокойно, как будто всегда играла на сцене, произнесла свои реплики. Когда первое трио завершило свое выступление, Клое похвалила их и вызвала следующих: Лаванду Браун, Ханну Эббот и Бетани Гарден. Пока девочки менялись, профессор жестом подозвала к себе Гермиону. — Мисс Грейнджер, — обратилась преподавательница к ученице, — вы сыграли просто потрясающе! — Спасибо, — улыбнулась девушка. — Это было так… волшебно. — Мне знакомо это чувство, — Клое приобняла гриффиндорку за плечи. — Мисс Грейнджер, не думаю, что найду кого-то лучше вас, поэтому роль Аматы ваша. Пока я просматриваю других девочек, вы не могли бы помочь мне? — Конечно, профессор, — с готовностью вызвалась Гермиона. — Вчера вечером вы были в кабинете директора с одним молодым человеком… — начала Клое, но девушка уже поняла кого профессор имеет ввиду. — Не могли бы вы позвать, чтобы он смог присоединиться к пробам? Мне бы очень хотелось видеть его в роли сэра Невезучего. — Мадам Дюбуа, но я не знаю где он сейчас, — сказала Гермиона, которой совсем не улыбалось идти за этим самовлюбленным слизеринцем. — Вот как… — Клое задумалась, — Будьте добры, сходите на занятия по самообороне, вдруг ваш друг пошел туда. — Хорошо профессор, — девушка уныло склонила голову и поплелась на улицу, где сегодня проходил набор в клуб по самообороне. Стоило ей выйти на улицу и пройти до озера, как до ее слуха донеслись обрывки фраз. — … Будьте сосредоточены и внимательны. Попробуйте отразить мои удары, — произнес новый преподаватель. — Хорошо, профессор, — этот голос, как поняла девушка, принадлежал Малфою. Гермиона завернула за угол, и у неё дух перехватило от открывшегося зрелища. Вся мужская половина Хогвартса стояла в в линию и неотрывно следила за боем профессора Милтона и Драко. Они поочередно наносили друг другу удары, не используя волшебные палочки. Но Грейнджер мало волновало то, как они избивают друг друга. Единственное, на что смотрела девушка — тело Малфоя. Драко в одних спортивных штанах то отклонялся в сторону, то подходил вперед, при этом делая выпады руками или ногами, пытаясь зацепить и повалить преподавателя на землю. Его кожа была мраморная, как будто он никогда не выходил на солнце. Само тело парня завораживало так, что не хотелось отводить глаза от хорошо сложенной фигуры. Глядя на это, щеки Гермионы налились стыдливым румянцем, но стоило Малфою получить ногой в бок, как вся кровь будто застыла в жилах. Щеки сразу побелели, сердце забилось в груди с невероятной скоростью, а глаза неотрывно следили за боем. С первых же движений стало понятно — Малфой занимается спортом, хотя то же самое можно было сказать, увидев его кубики пресса и накачанные руки. Гермионе тут же захотелось потрогать мышцы, провести ладонью по животу, почувствовать его кожу, но девушка, осознав, о чем только что подумала, тут же отогнала позорные мысли, продолжив наблюдение. Действия развивались стремительно. Никто из противников не хотел уступать и давать хоть маленький шанс усомниться в своем мастерстве. Бой продлился всего несколько минут, хотя казалось, что он шел несколько часов. Схватка завершилась ничьей: ни преподатель, ни ученик не уступили друг другу. Гермиона, постояв еще несколько минут, заворожённо смотря на то, как Малфой пьет и вытирает влажные от пота волосы полотенцем, тряхнула копной волос и решила все же сделать то, зачем ее послали. — Малфой, — сказала она, подойдя к Драко. — Тебя попросила позвать профессор Дюбуа. Она хочет тебя видеть. — Хорошо, Грейнджер, сейчас приду, — парень нехотя стянул с плеч полотенце и начал надевать рубашку. Гермиона внимательно следила за его действиями. К счастью, она вовремя пришла в себя, и никто не успел заметить этого. — Куда идти-то надо? — хрипло спросил парень, сделав очередной глоток воды. — Я тебя провожу. Все равно мне тоже туда надо вернуться, — произнеся это, Грейнджер развернулась и пошла в сторону замка. Через каких-то пол метра ее догнал Малфой, пристроившись рядом, он шел, не обращая внимания на взгляды учеников, которые смотрели на них с интересом. В полной тишине они прошли добрую половину пути и уже оказались на лестнице, когда Драко резко схватил Гермиону за талию и прижал к стене. Он склонился над девушкой и, обдавая ее жаром своего тела. — Мне, кажется, нам надо поговорить, ты так не думаешь? — глядя ей в глаза, спросил слизеринец.