***
Через девять минут прибудет поезд, на котором я уеду в Йокогаму для учебы. Со дня моего выпускного прошло несколько недель. За все это время я ни разу не вышел из дома, только изредка помогая матери перетащить что-то в ее машину или же сделать покупки. Не было настроения. Ферид теперь часто звонит мне, делясь впечатлениями о своем новом бойфренде и жизни в целом. Он вместе с Крул старается подбодрить меня, и даже стараниями Батори я еду в один из лучших колледжей Японии, как хотел когда-то давно. Естественно, о моих любовных похождениях мы с Феридом решили умолчать. Как и о моих слезных продолжительных осадках ему в его алую рубашку, и последующий неконтролируемый мной поток связных и несвязных рассказов о том, какая же я эгоистичная мразь, баба и кто конкретно стал причиной моей истерики, а также как я вообще докатился до жизни такой. А тот, кого я считал последней падлой, оказался если не милой няшкой, то точно хорошим психологом. Но мне пришлось долго извиняться перед ним за невероятно сильную пощечину, которую я залепил ему ровно перед тем, как отключиться. Сейчас он и моя родительница стоят рядом со мной и делятся наставлениями на дальний путь. Никто из них не мог поехать со мной, однако на месте меня ждет некто Лакус Вельд, их общий знакомый, являющийся очередным недовампиром и студентом данного колледжа. С одноклассниками за прошедшие дни я не обмолвился ни единым словом. Я их даже не видел. И только со слов Крул знаю о том, с каким бледным лицом Юичиро вернулся в зал после разговора со мной. О состоянии остальных я не знаю, да и узнавать не горю желанием. Скорее всего, с будущими одногруппниками, если я, конечно, поступлю, у меня создадутся точно такие же, от слова, никакие, отношения. Я готов к этому. — Мика, дорогой, — вдруг обращается ко мне до этого молчавшая Крул, когда я решительно направляюсь к прибывшему вагону. — Может, подождешь еще пару минут? С тобой должен попрощаться еще один человек. — Какой еще человек? — Сангу Аой. — Передай ей мой горячий привет, а я пойду, — отмахиваюсь я, пожимая руку Фериду и обнимая мать. — Не хочу видеть никого из своей школы. — Но… — Пока. С этими словами я подхватываю чемодан и учащаю шаг, оставляя двух людей далеко позади, стоящих у какого-то киоска. Быстро преодолевая путь до вагона, я немедленно захожу в него, предварительно показав билет. Далее я иду по узкому коридору и, достигнув нужного купе, открываю дверь, как вдруг меня буквально заталкивают внутрь. Мне, конечно же, не удается не свалиться на пол и, извернувшись, я тут же разворачиваюсь, чтобы посмотреть на грубияна, предположительно являющегося моим соседом. Но в это же мгновение я ошарашено замираю. В проходе стоит несколько раздраженный Юи. Несколько секунд он просто смотрит на меня, но потом срывается с места, в два шага достигая меня и в это же мгновение хватая за грудки моего свитера, а после одним рывком толкая к стене. Что происходит, чёрт возьми?! — Какого хрена? Ты что тут делаешь? — грубо спрашиваю я, зная примерное мнение обо мне. — Хрен здесь только один, и это ты! — точно также неприветливо отвечает он, не отпуская меня. — А я пришел за тобой! — Зачем? Я прекрасно видел твоё лицо, когда рассказал о том, кто я на самом деле. Тогда тебя на любезности в мою сторону явно не тянуло. Его поступок кажется мне не менее глупым, как моё решение сбежать и переспать с Феридом. Зачем он кидается за мной, если я ему противен? А мать, скорее всего, солгала мне, и «тем человеком» является как-раз-таки он. — Нет, ты действительно хрен! — усмехается Юи, но тут же вновь раздражается и сильнее сжимает в своих руках мою одежду. — Да, который не дает людям высказаться полностью и убегает, не дослушав и все за всех решив! — Что я не дослушал? Я все видел. — Видел он! — передразнивает Хакуя. — Чего ты видел? Мое удивление? Ты же мне рта раскрыть не дал! — Тебя моя мать рассказала, что я на вокзале? — меня раздражают его слова. — Угадал, вот только это я ее попросил. — Для чего? — Ты невыносим! Дай мне договорить уже! Тогда в Касуми я хотел сказать «из-за него ты стал раздражительным», а не педиком, как это показалось тебе! — Юи переходит на крик. — И выражение на моем лице было не отвращением, а удивлением! Ты всегда был той еще занозой, которая заводится с пол-оборота, но тогда ты просто побил свой собственный рекорд! Что-то во мне явно умерло, ведь я просто слушаю его, заткнувшись и глядя в горящие глаза. — А знаешь, почему я поморщился? Потому что ты сказал, что встречался с Феридом! С этим отморозком, а на меня не обращал никакого внимания! Что ж, совет да любовь, вот только знай, что этот мудак держится с тобой только ради секса, а я люблю тебя просто так, за то, что ты есть! Я люблю тебя, слышишь! Произнеся это, он дернул руками, встряхивая меня. — И чтобы ты снова не задавал свои занудные вопросы, я отвечу: да, я люблю тебя как друга, но не только! Как парень ты мне тоже безумно нравишься, поэтому я такой же педик, как и ты! И думаю, ты не станешь сопротивляться… По крайней мере, даже если будешь и так сильно любишь своего растлителя малолетних, мне фиолетово, я все равно сделаю это!!! И, приблизившись ко мне вплотную, он целует меня. Без жалости он убирает одну руку и надавливает на мою нижнюю челюсть, заставляя открыть рот и после целуя уже по-настоящему. Конечно, я всегда знал, что если нам с Юи и удастся совершить первый поцелуй, то он произойдет точно насильно, грубо и по инициативе одного из нас, но я никогда не мог даже подумать, что именно я буду прижат к стене и стоять, хлопая удивленными глазами и не двигаясь с места. Но так оно и происходит. Отстранившись, он смотрит на моё лицо, эмоциональный фон которого как всегда сведен до минимума. — Прощай! — сказав это, он отпускает меня и идет к выходу. Шок не дает мне двинуться с места. Я чертов псих, эгоист и самый последний придурок, Юичиро прав! Мне так хочется сорваться с места и побежать за ним, но чертова гордость и блокирующее всё тело удивление не дают мне это сделать. Я хватаю ртом воздух, пытаясь осмыслить произошедшее. Он, Хакуя Юичиро, любовь всей моей жизни, отвечает мне взаимностью, но считает, что я встречаюсь с другим и сбегает. Сюжет для дамского романа, не иначе! Легкие сжимает, тело пробивает мелкая дрожь. «Давай же, Микаэла, догони его и объясни всё! Ведь осталось так мало времени!» — кричит мой внутренний голос, не жалея моей головы, но ноги будто приросли к полу. Раз, два, три, — сердце начинает биться чаще. Сжав пальцы рук в кулак, я с силой ударяю им по стене и всё же вырываюсь из плотных оков, бросая чемодан в сторону и устремляясь за выбежавшим одноклассником. — Юичиро! — кричу я, в последний момент замечая его спину. Хакуя оборачивается, стоя перед дверным проемом вагона. Я учащаю шаг, на грани дыхания выкрикивая то, что должен был сказать уже очень и очень давно, почти что достигая его: — Я ведь тоже… — мои слова обрываются, как только чьи-то руки как в замедленной съемке вытаскивают парня из поезда на улицу, а дверь захлопывается. — Люблю тебя… Мои колени подкашиваются, и я падаю прямо перед дверьми, утыкаясь в них лбом и касаясь пальцами. Я заставляю себя встать, хватаясь за поручни на двери. Юичиро держит какой-то мужчина, а он в свою очередь дергается и пытается вырваться. И что-то кричит. Но что — Я не знаю. И никогда не узнаю. Поезд трогается с места. К вечеру мне стало плохо. Я свалился в обморок, но мне помогла пожилая женщина по соседству, оказавшаяся врачом. Она сунула мне под нос дурно пахнущую жидкость во флаконе, похожую на нашатырный спирт, а затем заставила выпить настой ромашки, извлеченный ей из дорожной сумки. Имя этой женщины — Беатрис Ксавьер. Я запомнил это на всю жизнь. Одними только словами она помогла мне спустить с себя накопившийся груз и мирно уснуть. Она вышла следующим утром, но даже за такой короткий промежуток времени смогла стать для меня чем-то вроде друга, хоть я всегда тяжело сходился с окружающими. Лакус оказался чрезвычайно болтливым человеком с фиолетовыми волосами, и сейчас, сидя в одиночестве в комнате общежития, я даже радуюсь, что мне приходится общаться с ним только по нескольку раз в день. Иногда мне начинает казаться, что в кругу общения моей матери нет ни одного человека с нормальным цветом волос кроме Батори и одной блондинки с пышными формами, увиденной мной лишь однажды. Имя которой успешно утратила моя память. На своем коротком веку я видел существ с синими, и даже зелеными волосами, что сильно пугало меня в детстве. И вообще все ее друзья казались и кажутся мне по сей день похожими на вампиров. Фетиш ли у них такой, или просто придурь, я не знаю. Может быть, это совпадение, но даже новый парень Ферида обладает крайне необычной прической — природными темными волосами внизу и огненно-рыжей макушкой. И все эти люди так или иначе связаны с миром моды. Подумать только, уже завтра настанет учебный год. И я стану студентом. Через два года окончу колледж. Потом через четыре года — университет. Начну работать. И все это, точно так же, как и сейчас — в одиночку. В неярком свете настольной лампы буквы и цифры в изучаемой мной книги часто слепляются в одну сплошную строчку, но я игнорирую это, продолжая чтение. На мне надета теплая кофта с капюшоном и спортивные брюки. Мои ноги запрокинуты на изголовье кровати, голова лежит на подушке, а свободная левая рука запрокинута за голову. Правая же держит книгу на английском языке. «Король Лир», кажется. Я достаточно быстро свыкся с новым жилищем, что, несомненно, радует меня. Остается не испортить впечатление о себе хотя бы на первый семестр. Это кажется мне невыполнимо трудным, особенно после нервного срыва, но я готов постараться. Тем более, скоро ко мне должны подселить еще одного студента, поступившего сюда в последний день экзаменов. Отведенная для меня комната оказалась весьма недурной, хоть меня несколько и огорчил тот факт, что я буду жить здесь не один. Обставлено помещение, конечно же, только самым нужным: двумя противоположно поставленными койками, тумбочками, одним широким письменным столом и узким шкафом, в углу сиротливо пристроился низкий холодильник. Ванная и кухня общие, но так как по моим наблюдениям народу собралось немного, я не расстраиваюсь. В дверь стучат. Это Лакус. Я не сомневаюсь в этом, только услышав три характерных удара об деревянную поверхность. Так стучит только он. Не дожидаясь ответа, он открывает дверь и тут же заходит в помещение, не закрывая ее. — Заждался? — смеется он, на что я лениво поднимаюсь с кровати и неспешно сажусь на ее край. А вот и он. Ну, посмотрим, что за чудо мне принесла нелегкая. — Это тот самый парень, который находился самым последним в списке заявок на поступление! И он пробился на самый верх, прикинь? Кивнув, Вельд открывает и без того распахнутую дверь еще шире и пропускает в комнату подростка примерно моего возраста. Я встаю с места и несколько заинтересовано смотрю на его капюшон грязно-красного цвета, накинутый на голову. — Вот, будешь обитать тут. Микаэла обещает тебя не есть первые три недели, да, Мика? — весело вещает парень, хлопая студента по плечу. — Ну, я пошел, познакомитесь сами. Или вы не сможете познакомиться? — Взрослые мальчики, познакомимся. Иди уже. Усмехнувшись, Лакус уходит. Новичок молча проходит к свободной кровати и начинает распаковывать вещи из рюкзака, не снимая даже капюшона. Он стоит ко мне спиной и не произносит ни звука. Хм, отлично, мне достался затворник. Что ж, оно и к лучшему. — Как тебя зовут? Он не отвечает. Хмыкнув, я возвращаюсь на место и вновь приступаю к чтению книги. Не хочет общаться, не нужно. Мои переживания касаемо того, что соседу так или иначе придется уделять внимание или отвлекаться на издаваемые им шумы, были напрасными. Но ведь я должен располагать хоть какой-то информацией о том, с кем делю одну комнату? Он действует почти беззвучно, доставая из сумки вещи и тут же убирая их в свободную правую секцию общего шкафа. Закончив с этим, он садится на постель и, не переодеваясь, ложится на нее, повернувшись лицом к стене, предварительно скинув кеды. За секунду до того, как его голова коснулась подушки, он снимает капюшон и вешает кофту на изголовье кровати, и мне становятся видны его черные как ночь волосы. У него красивая фигура и волосы. Он чем-то напоминает мне Юичиро. От одного воспоминания сердце противно заныло, поэтому я немедленно отвожу взгляд от изучения тела моего соседа и утыкаюсь им в серые страницы. — Ты тоже из Синдзюку? — спрашиваю я скорее на автомате, нежели из чистого интереса. — Да, — отвечает он тихо, так, что мне с трудом удается расслышать его. В комнате снова повисает молчание. Этот парень явно не из болтунов. Интересно, как он отнесется ко мне… — Как твое имя? Некоторое время он молчит. Но вдруг садится на кровати и вздыхает, держа лицо в ладонях. Проходит десять секунд. Проходит минута. Две. И когда я уже забываю о собственном вопросе, он тихо шепчет: — Хакуя… Хакуя Юичиро. Оборачиваясь в его сторону, я вздрагиваю вместе с кроватью и книгой. Он убирает руки от лица и поворачивает голову в мою сторону. На его губах появляется слабая улыбка. А мои только приоткрываются не в силах выдавить даже хрипа. У противоположной стены на кровати сидит он. Юу. — Так что ты там хотел мне сказать, когда поезд тронулся? — он усмехается, поднимаясь с постели и идя ко мне. Я также приподнимаюсь и гляжу на него снизу вверх, улыбаясь самыми уголками губ и прищуривая глаза. Он садится рядом со мной. — Ты ведь знаешь, зачем спрашиваешь? — я просто усмехаюсь, хотя внутри меня бушует целый ураган чувств, сдавливающий грудную клетку и периодически задевая сердце. — Хочу слышать это еще раз. — Я… Люблю тебя, — шепчу я на грани слышимости, однако этого вполне хватает. — Идиот. — Я тоже, дурачье, — и наши губы соединяются. Я кладу руку на его щеку, притягивая к себе еще ближе. Он подается вперед, касаясь моей шеи, а другой упираясь в кровать рядом с моим бедром. Мы целуемся быстро, будто находимся в том самом поезде, и он вот-вот отходит. Моя ладонь с его щеки перемещается в его мягкие волосы, а наше дыхание и сердцебиение учащаются. Внизу живота теплеет. Вот это уже лишнее. — Юи… — Я отстраняюсь, но мы все равно соприкасаемся лбами. — Я так безумно рад… — Я тоже, не отвлекайся, — любимый тянется к моим губам, но я упираюсь ладонями в его грудь. — Не надо лучше… — Все в норме. Теперь ты побудешь в моей шкуре и узнаешь, что я чувствовал, когда ты надумал руки куда не надо совать. Мои глаза непонимающе смотрят на него. Но потом до меня доходит — Я, вестимо, задел его эрогенные зоны. Вот почему он краснел… — Я не встречаюсь с Феридом, — говорю я перед тем, как снова коротко поцеловать Юи. — Знаю, — шепчет он мне в губы. — Он мне все рассказал в тот же день. — Всё? — Всё. Это расстраивает… — Но я не злюсь, — он улыбается, запуская пальцы под ворот кофты и касаясь ключиц, но тут же хватает меня за этот самый ворот и с неким укором заглядывает в глаза. — А вот за то, что ты тормоз и мне пришлось за несколько дней освоить чуть ли не весь учебный материал математики, чтобы поступить сюда, конечно, я готов тебя прибить. И смеется. Я улыбаюсь вместе с ним, обнимая его и прикрывая глаза. — Я готов. Он обнимает меня в ответ, а я изворачиваюсь, и скоро мне удается нависнуть над ним, лежащим на спине. Я упираюсь локтями в кровать, целуя его шею, в то время как он раздвигает ноги и принимает меня между них, касается правой рукой моего плеча, а левой расстегивает кофту и проходится пальцами по ребрам. — А как же Шиноа? — Если бы ты хоть немного интересовался жизнью простых смертных, то знал бы, что позавчера мы с ней стали братом и сестрой. Я удивленно смотрю на него, приподнявшись. — Гурен женился на Махиру. Еще два месяца назад решились. И все это время у нас были именно братско-сестринские отношения. Я как-то пошутил, что мы похожи на парочку, а она мне за это учебником физики по голове треснула. У нее давно есть жених в Киото. Это безусловно радует меня, и я почему-то смеюсь, останавливая движения руками. Все-таки я чертов идиот. — И Кимидзуки с Йоичи теперь официально встречаются. С этого момента мы смеемся уже оба. Обнимая друг друга. Только мы вдвоем. Как хочется, чтобы так происходило достаточно часто… Дверь открывается, и мы с Юи не успеваем разомкнуть наши объятия и принять более презентабельный вид. — Молодые люди, я, конечно, все понимаю, великая любовь, встреча после долгой разлуки, страсть, гормоны и все такое, но может быть оторветесь друг от друга хотя бы на секундочку и пойдете уже ужинать? Какого черта здесь делает Лакус? Он живет этажом ниже и редко заглядывает сюда, но именно сегодня, когда у нас с Юичиро появился шанс побыть вдвоем, он решился нарушить свои принципы и остаться здесь? — Ну что? — Разве что только на секундочку, — подмигивает мне Хакуя, звонко и быстро целуя в губы и приподнимаясь. Затем мы идем за парнем в общую кухню. Там на столе стоит накрытый Лакусом ужин, а сам он, что шокировало меня, изображает подобие заботливой домохозяйки. Все оставшиеся обитатели данного общежития будто испарились — за пределами кухни не раздается ни единого звука. Скорее всего, многие уже спят. Мы с Юичиро садимся друг напротив друга, а Лакус неспешно начинает вещать нам о важности грядущего учебного года. Он явно не даст нам так просто побыть вдвоем. Но ничего, нам обязательно удастся это. Когда-нибудь Вельд потеряет бдительность и мы пропадем из поля его зрения. Так обязательно будет, я уверен в этом. Как было много раз во время учебы, когда у нас внезапно возникало желание купить мороженого и прогуляться по парку, открытого как раз в урочное время. У нас будет всего один миг.Один чертов миг, который решает всё. Но нам этого хватит.
The End.