— Тоорянсэ, тоорянсэ, (Иди, иди,) Коко ва доко, но хосомити дзя (Куда бы не вел этот путь) Тэндзин сама, но хосомити дзя (К небесному богу придешь)
Эту песню он пел каждый день на ночь своей дочери. Мелодия была навязчивой, но забавной. Солнце скрылось за горизонтом, стало темно, тропинку было не разглядеть, потому мужчина поджег свечу в фонаре. Блеклый свет указывал ему дорогу, не давая сойти с пути. Напевая песенку, он шел по лесу, ни на что не обращая внимания и не смотря под ноги. Мужчина остановился возле раскидистого дуба и осмотрелся по сторонам. Недалеко от дерева лежала деревянная скрипка с золотыми узорами на ней. Она была поистине прекрасна в лунном свете. Однако смычка по близости не было видно. Человек повернулся вокруг своей оси, осматривая поляну у дуба. В траве что-то блеснуло. Подойдя, он увидел золотой смычок, освещенный белым светом луны. Казалось, будто он сиял, притягивая взор ночного гостя. Протянув руку, мужчина высвободил его из высокой травы, словно обнимавшей смычок и не отпускавшей его. Шелест ветра сопровождал прозрачную, легкую игру на скрипке, разносившуюся в тихом лесу. Спокойная изящная мелодия убаюкивала лесных слушателей. Взглянув в тот момент на музыканта, можно увидеть спокойствие и умиротворение в его лице. Рука играющего остановилась, завершив мелодию. Волшебная скрипка засветилась легким сиянием, принимая хозяина. Но мужчина положил ее на прежнее место и в задумчивости двинулся из леса, забыв и про топор, и про дрова, которые должен был принести домой.***
Не обращая внимание на возмущения жены о дровах, с затуманенным взглядом, он отправился спать. Ночью мужчина проснулся в холодном поту и с тем же взглядом вышел из дома, направляясь в сторону леса. Шепот в голове преследовал его, направляя в самую чащу. Он шел за голубыми огоньками, которые появлялись один за другим, указывая нужную дорогу. Остановившись возле того самого дуба, мужчина взял скрипку в руки и намочил святой водой, которую взял из дома, как и велел ему голос. Пропитав ее водой, он ловко вытащил свечу из фонаря и поднес к ней. Скрипка вспыхнула голубым пламенем. Швырнув ее на голый участок земли, мужчина наблюдал за этой картиной. Глаза напоминали черную дыру, которая затягивала и не отпускала. Он схватился за голову, на лице отобразилась мука. Где-то внутри он боролся с шепотом, не давая завладеть собой полностью. Неожиданный вскрик и обмякшее тело говорило о свободе. Глаза перестали быть пустыми. Мужчина вздрогнул и кинулся тушить скрипку меховой жилеткой. И каково было его удивление, когда он понял, что она практически не обгорела. Лишь узоры стали черными, как смоль. А золотой смычок и вовсе стал похож на многообразие космоса. Слишком много цветов смешалось в одном дереве. Было крайне обидно, ведь сияние золотых узоров было настолько волшебно, что хотелось смотреть всю жизнь, не отводя взгляда. Вдалеке послышался хруст веток и шелест листьев, а затем и шаги. Из-за кустов вышли двое мужчин и одна женщина, одетые в черные мантии. — Кто вы? — поинтересовался новоиспеченный владелец скрипки. — Мы хранители леса, а теперь и твои наставники. Ты новый хозяин этой скрипки и должен беречь ее, не давая шепоту в голове завладеть твоим разумом, — только женщина выговорила последнее слово, как послышался душераздирающий смех в глубине леса. Он приближался, пока не достиг поляны, окружив ее, словно невидимая клетка. В небе проскользнула тень и остановилась возле ели — высокого, уходящего стрелой-вершиной в небо дерева, раскинувшего в стороны могучие, но изящные ветви. С ветвей, как бахрома, свисали вниз маленькие веточки с иголочками, которые скрывали непрошеного гостя от чужих глаз. Шепот эхом раздался по всему лесу. — Вы не сможете помешать мне! Сегодня победа на вашей стороне, но вскоре найдется человек, который подчинится мне и уничтожит эту проклятую скрипку. Отдаляющиеся шаги сопровождал тихий прерывистый смех и гул ветра.