I know I'll fall in love with you, baby

— Как тебя зовут? Он ждет с ручкой наготове, но в ответ слышит лишь потрясенный вздох. Юнги поднимает взгляд на фаната. Парень, стоящий перед ним, выглядит младше него на несколько лет и просто чертовски красив. Темные волосы, огромные глаза, глядящие так, словно их владелец не может поверить, что Юнги настоящий. Рэпер сдерживает вздох. У него всегда были проблемы с фанатами, которые настолько погружались в свои мечты, что теряли дар речи. — Повторяю, как тебя… — Мне… — практически шепчет парень и тянет свою руку вперед. Юнги напрягается, думая, что тот схватит его, и краем глаза замечает, что охрана уже движется в их сторону. Он чертыхается про себя, потому что всегда виноваты именно милые поклонники, но затем Юнги видит, что парень пытается показать ему. Рукописную фразу черного цвета «Как тебя зовут», обвивающую нежную кожу запястья, словно браслет. — М-мне кажется, что ты мой предназначенный, — запинаясь, произносит парень. И Юнги хочется рассмеяться, потому что это нелепо и совершенно абсурдно. Существует миллиард людей с точно такими же словами на руке, и даже если так, это выглядит настолько спланировано, словно не именно эту фразу он говорит каждому фанату, приходящему на фансайн. Какого хера? И как он объяснит чистое запястье Юнги? Разве что… Разве что глаза фаната, устремленные на что-то на столе, становятся ещё больше. Внезапно Юнги ощущает нечто странное на своей коже. Он опускает взгляд на свою руку, лежащую на столе ладонью вверх: на запястье буква за буквой вырисовываются слова «Мне кажется, что ты мой предназначенный», и ладно. Блять. Он настолько занят разглядыванием татуировки, что не замечает, как вокруг становится тихо. Намджун с соседнего стула пихает его локтем и бросает вопросительный взгляд, но Юнги просто безучастно смотрит в ответ. Активность в комнате сходит на нет, и люди в задних рядах вытягивают головы в попытке рассмотреть, из-за чего очередь перестала двигаться. Фанатка, стоящая перед Намджуном, ждет, пока они распишутся на ее красных конверсах. А парень, который, видимо, чертов предназначенный Юнги, просто стоит на месте. И все смотрят на него. Взгляд Намджуна опускается на запястье Юнги, которое лежит на столе на виду у всех, запястье, которое должно быть чистым, но не является таковым, и моргает. — Oh shit, — простанывает он под нос по-английски. — Твою ж мать, хён. И Юнги мысленно соглашается с ним. — Я… — начинает фанат, но Юнги никогда не сможет услышать, что он собирается сказать, потому что как только парень тянется к его запястью, словно хочет коснуться его, происходит сразу несколько вещей. Появляются охранники и хватают парня, в зале начинается хаос, и Юнги наконец-то отдергивает руку назад, опуская на бедро. Пока парня выводят из помещения, тот безмолвно смотрит прямо в глаза Юнги. К счастью, автограф-сессия подходит к концу, и оставшееся время проходит как в тумане. Намджун посылает ему обеспокоенные взгляды, а Юнги на автомате ободряюще улыбается, расписывается и, как робот, поворачивается к следующему поклоннику. Он держит руку под столом всё время и пытается не думать о словах, горящих на коже. Юнги съеживается, садясь у окна минивэна. Он резко чувствует себя уставшим, словно кто-то высосал из него костный мозг и он потерял в весе несколько килограмм. Как будто он улетит, если не будет прикован к земле. — Хён! — восклицает Намджун. — Что там случилось, черт подери? — Блять, а ты как думаешь? — рычит Юнги в ответ. — Он твой предназначенный? — спрашивает Намджун, и его слова падают в никуда. Юнги ничего не отвечает. В этом нет необходимости. Намджун проводит рукой по своему лицу, словно пытается стереть его выражение. — Слушай, хён. Знаю, тебе не хочется этим заниматься, но люди всё видели и будут болтать. Директор не спустит это с рук. Он, конечно же, прав. Как только они возвращаются, приходится заняться устранением негативных последствий. — Сколько фанатов заметили? — Точно не уверен, но скорее всего все, кто были в первой линии. Там произошла такая путаница, что я даже не знаю, поняли ли они, что на самом деле произошло. Юнги смотрит на свои руки на столе. Оба рукава натянуты прямо до костяшек, а края ткани сжаты в кулаках. — Фото? — резко спрашивает директор. Намджун качает головой. — Не думаю, что кто-то был настолько близко. Директор выдыхает и кивает. — Какое облегчение. Без материальных доказательств мы сможем выставить это так, словно фанат придвинулся слишком близко. Даже если это распространится по всей сети, — он кладет телефон на стол. Твиты появляются один за другим. Директор поворачивается к Юнги, и последний опускает голову еще ниже. — И нужно найти этого парня. *** Чонгук спотыкается, как только оказывается снаружи, а дверь за ним громко захлопывается. Он садится на скамейку недалеко от входа и пытается избавиться от тумана в голове. Мин Шуга — его предназначенный. Сам Мин Шуга, потрясающий рэпер, участник знаменитого хип-хоп дуэта Cypher и проклятье фанатского существования парня собственной персоной. Чонгук опускает взгляд на свою руку. Фраза на коже является достаточным доказательством, что это не один из тех снов, которыми дразнил его Чимин и которые он будет отрицать до последнего. Чтобы удостовериться, парень все равно решает ущипнуть себя. Красноватый след остается на коже прямо около татуировки. Мобильник в кармане разрывается от входящих оповещений. Чонгук достает его из джинсов и видит кучу сообщений от Чимина, что и следовало ожидать. Открыв последнее «ёб твою что случилось??????», он понимает, что Чимин застал как минимум небольшую часть… этого. И снова Чонгук прогоняет в мыслях «Мин Шуга — мой предназначенный», и в голову вдаривает так, словно газировкой по венам. Телефон в ладони вибрирует из-за звонка. — Алло? — Чонгук! — восклицает Чимин. — Ты где? — после слышится потрескивание, и раздается низкий голос Тэхёна. — Гуки! Куда эти страшилы потащили тебя? Тебя арестовали? Это твой единственный звонок? Не бойся, мы с Чимином не дадим тебе попасть в тюрьму! Чонгук уже давно научился понимать, на какие именно вопросы Тэхёна действительно нужно отвечать. — Я на улице, хён. Буквально через минуту ребята выбегают наружу: сперва Чимин, а сразу за ним Тэхён. Увидев, что Чонгук целый и невредимый сидит на скамейке и никто не собирается тащить его в тюрьму, парни облегченно выдыхают. Чимин прикладывает ладонь к лицу и бормочет что-то похожее на «Этот ребенок!», а Тэхён бросается к Чонгуку с криком «Гуки!». — Ну, так что случилось? Клянусь, мы лишь на минутку отвернулись, а тебя уже тащат охранники… — Чимин бросает на него неуверенный взгляд. — Знаю, ты считаешь, что великий Шуга-хён типа зажег солнце и изобрел приправу для рамена, но ты же… не сделал ему что-то? — Нет! — взрывается Чонгук. Чимин тут же поднимает руки в мирном жесте. — Я и не думал об этом, просто спросил! Тогда что произошло? Чонгук не имеет понятия, как объяснить так, чтобы не звучало бредом, поэтому просто молча показывает свое запястье. Чимин придушено вскрикивает, словно герой из дорамы MBC (хотя Чонгук чуть истерически задумывается, не переступили ли они уже эту черту между мирами), и хватает его руку. Тэхён, все еще висящий на спине Чонгука, мягко удивляется. — Ты встретил своего предназначенного? Кто это? — Это… эм, — Чонгук прочищает горло, — Шуга-хён. Чимин опускает его руку и поднимает взгляд с татуировки на лицо Чонгука. Сразу после этого Тэхён хватает запястье и проводит пальцем по словам, отчего Чонгук вздрагивает. — Чон Чонгук, — произносит Чимин, осторожно подбирая слова. — Ты ведь сейчас шутишь? Чонгук в ответ хмурится. — Думаешь, я бы шутил по этому поводу? Он спросил, как меня зовут, и это, — он трясет рукой, которую все еще держит Тэхён, — появилось на коже! Тэхён принимается тискать его, всё повторяя и повторяя «боже мой», а Чимин выглядит так, словно не верит, что все происходит на самом деле. Ладно, Чонгук тоже не совсем уверен, но на его лице появляется улыбка, которую он не в состоянии сдержать. — Ясно, но… — Чимин внезапно прекращает прыгать и морщит нос. — Почему тебя увела охрана? И почему Шуга-хён ничего не сказал об этом? Его слова обрывают поток радости, уже просачивающейся в сердце Чонгука и оседающей на его костях. Потому что если вернуться к мысли ебать, Мин Шуга мой предназначенный, упомянутый предназначенный не сказал ни слова после фраз, связавших их судьбы. — Ему нужно заботиться о своем имидже, Гуки, — произносит Тэхён Чонгуку на ухо и прижимается своей щекой к его плечу. — Предотвратить скандал, чтобы защитить вас обоих. Чонгук кивает, но улыбка уже сползла с его лица, и он не в состоянии вернуть ее обратно. Невольно он вспоминает выражение лица Шуги и вдруг осознает, что ни разу не ответил на единственный вопрос, который задал его предназначенный. Чонгук не назвал свое имя. И сейчас человек, с которым его связала судьба, не имеет понятия, кто он такой. *** — Прости, — ее взгляд слишком острый. Он хочет протянуть руку и коснуться ее, но ее глаза замораживают. — Ты оказался не таким, каким я думала. Я не должна была… — она замолкает, кусая изнутри щеку. — Не ты, — произносит она и смотрит на него как на незнакомца, которого встретила в первый раз. — Это не ты. Ее разочарование осязаемо, словно тяжелый груз, сминающий его легкие. Она уходит, и он пытается открыть рот и сказать хоть что-нибудь, но груз давит сильнее и не позволяет выдавить ни звука, как бы отчаянно он ни пытался. Хоть что-нибудь, чтобы она развернулась и посмотрела на него снова, но Юнги даже не может сделать вдох, он не может дышать… И он просыпается, весь дрожащий, заходящийся в кашле и задыхающийся. Юнги жадно вдыхает воздух и пытается успокоить разбушевавшееся сердце. Он откидывает одеяло, садится и трет рукой глаза. Боже. Юнги подпрыгивает, когда телефон начинает вибрировать на прикроватном столике. Делая еще один глубокий вдох, парень проводит пальцем по экрану и не глядя отвечает. — Да? — голос хриплый ото сна, и он вздрагивает. — Юнги? — говорит Сокджин. — Ты в порядке? Звучишь не очень. — Нет, все в порядке. Просто только проснулся, вот и все, — Юнги зарывается свободной рукой в волосы, чувствуя слипшиеся от пота пряди. — Что случилось, хён? На другом конце возникает пауза. — Мы… мы нашли его. Юнги не сразу понимает, о чем говорит Сокджин. Когда до него доходит, то эта информация оказывает эффект не хуже ванны, полной холодной воды. — Оу. — Ага, — Сокджин продолжает. — Послушай, Юнги… Я не заставляю тебя говорить с ним, но… — Ты считаешь, что я должен встретиться с ним, — Юнги резко перебивает его. — Да, — тут же подхватывает Сокджин. — Рано или поздно все равно придется, и по-моему это может… может принести тебе пользу, — мягко заканчивает он. — Без обид, — заводится Юнги. — Но ты сейчас шутишь, хён? Сокджин просто продолжает говорить, словно ничего не слышал. — Знаю, ты считаешь это плохой идеей после… после того, что случилось в последний раз, но это не значит, что произойдет то же самое, Юнги. Каждый фанат — это не она. — Хён, — процеживает сквозь зубы Юнги, сжимая телефон до побелевших пальцев. — Пожалуйста, положи трубку прямо сейчас, — прежде чем я скажу что-то, о чем пожалею, заканчивает он в мыслях и по вздоху собеседника понимает, что Сокджин услышал непрозвучавшие слова. — Ладно, — отвечает Сокджин столь заботливым и сочувствующим тоном, словно Юнги — ребенок, которого нужно опекать. — Но подумай об этом, хорошо? Счастье создано не только для других людей, Юнги. Тебе тоже можно быть счастливым. Раздается щелчок, а затем тишина. Юнги опускает телефон, позволяя ему выскользнуть из ладони и упасть на простыни. Утренний свет, пробирающийся сквозь занавески, безжалостен. — Я счастлив, — шепчет парень в пустоту комнаты. — Я счастлив. *** — Ладно, хватит уже. Чон Чонгук, вставай. Подушка резко опускается ему на голову. Это уже в третий раз, поэтому эффект неожиданности больше не работает, и Чонгук даже не отвечает Чимину. На мгновение повисает тишина, а потом он слышит, как Чимин бормочет: «Не могу поверить, что ты вынуждаешь меня это делать», и одеяло резко оказывается на полу. Чонгук слегка щурится, свернувшись на матрасе. — Уйди, хён. — Неа, пока ты не прекратишь свою подростковую депрессию и не поговоришь со мной. — … — Я изрежу на куски твои боксеры с железным человеком. Чонгук тут же резко садится. — Хён! — А что ты хочешь, тебя не было на занятиях два дня! Да ты даже из кровати не вылезал. Просто отделывался односложными ответами на сообщения, и Тэхён вообще считает тебя цундере, но это же слишком. Тебя что-то беспокоит, так что давай выкладывай, — Чимин сидит, сложив руки на груди, и его губы плотно сжаты, что демонстрирует серьезность друга. Чонгук молча смотрит на него, а затем прислоняется спиной к стене. Чимин принимает это за приглашение и забирается на матрас, чтобы сесть рядом. — Так, теперь скажи хёну, в чем дело? Нерешительно глядя на Чимина, Чонгук вздыхает и закусывает губу. — Просто… — Шуга-хён? — заканчивает Чимин, когда становится ясно, что Чонгук не может продолжить. — Да, — Чонгук опускает взгляд на свои руки, сжимающие одеяло. Иногда (до встречи с Шугой лично) мысли о рэпере приносили боль, потому что Чонгук восхищался им очень сильно, рэпер слишком нравился ему… и все же он даже не знал, что Чонгук существует. Не узнал бы его, если бы они пересеклись на улице, даже никак не отреагировал бы. Чонгук ненавидел то, что Шуга так много значил для него, когда сам Чонгук являлся никем для своего кумира. Хотя такие мысли появлялись очень редко. Но теперь стало будто бы в разы хуже. Сейчас Чонгук знает, что ему предназначено быть с Шугой, получить его любовь, вот только Шуга до сих пор не знает, кто он. Потому что Чонгук был слишком идиотом, настолько забылся, что не назвал свое гребаное имя, когда у него спрашивали. Как будто татуировка, обвивающая его запястье, является напоминанием о его провале и словно дразнит его. Как тебя зовут? — Эй, Гуки, расслабься, — Чимин обхватывает обеими ладонями руку Чонгука. — Ты сейчас порвешь одеяло, — Чонгук отпускает ткань, которую чуть не разорвал на лоскутки, которые потом понадобились бы разве что мумии, и роняет голову на плечо Чимина. Хён тянет руку, чтобы погладить его, и, будь Чонгук в обычном состоянии, он отбросил бы ее и нахмурился из-за того, что с ним обращаются как с ребенком, но сейчас решил поддаться. — Знаешь, он скорее всего ищет тебя, не так ли? — мягкий голос Чимина прорывается сквозь мысли Чонгука, и он поднимает взгляд. — Но я ведь даже не сказал ему свое имя… — Чонгук снова опускает взгляд, затапливаемый очередной волной расстройства. Ты идиот, Чон Чонгук. — Считаешь, это сможет остановить великого Мин Шугу? — в голосе Чимина появляются дразнящие нотки. — Я думал, что твоя вера в него неиссякаема! Если ты так волнуешься, что он не найдет тебя… как считаешь, то, что ты прячешься в комнате, облегчает или усложняет его поиски? Чонгук замирает с широко раскрытыми глазами. Он даже не думал об этом. Чимин смеется с его выражения лица. — Да уж, так и знал. А сейчас, пожалуйста, прими душ, Чон Чонгук, от тебя воняет! — Чимин выпинывает его в сторону ванной, заталкивает внутрь и угрожает присоединиться, если Чонгук не поторопится. Чонгук в ответ в ужасе захлопывает дверь и запирает ее, но все же улыбается. Немного. Чонгуку звонят два дня спустя. Парень находится в танцевальной студии и собирает свои вещи после интенсивного занятия под руководством Хосока, когда на его телефоне начинают звучать биты, сопровождаемые рэпом Шуги. Достав телефон из кармана куртки, Чонгук хмурится, видя незнакомый номер. На секунду поколебавшись, он отвечает, проводя пальцем по экрану. — Алло? — Чон Чонгук? — спрашивает незнакомый мужской голос. — Да. С кем я говорю? — Чонгук видит, как Чимин поднимает взгляд на него с другого конца зала и хмурится. — Ох, простите! — взволнованно отвечает парень. — Меня зовут Ким Сокджин, я менеджер Мин Шуги. Полагаю, вы знаете, почему я звоню? — О, — едва слышно произносит Чонгук. Краем глаза он видит, как Чимин бросает свои вещи и движется к нему, но Чонгук не может сосредоточиться ни на чем, кроме голоса, доносящегося из динамика телефона. — Ага, — смеется Сокджин. — Звучит так, что вы знаете. — Он… — Чонгуку кажется, что он задыхается. — Он хочет встретиться со мной? Чимин подходит к нему и кладет ладонь на его руку, его взгляд полон вопросов. Повисает тишина, и для Чонгука она длится вечность. На самом деле проходит не более пары секунд, прежде чем голос Сокджина раздается снова. — Это именно то, о чем я хотел с вами поговорить… Спустя некоторое время Чонгук заканчивает разговор с ошеломленным выражением лица, а Чимин практически вытряхивает душу из его тела. — Это тот, о ком я думаю? — Он хочет встретиться со мной, — шепчет Чонгук и переводит перепуганный взгляд огромных глаз на Чимина. — Охренеть, он хочет встретиться со мной! Хён, что мне делать? Глаза Чимина сверкают. — Пойти на встречу, конечно же! *** Чон Чонгук. Девятнадцать лет. Студент колледжа. Юнги смотрит на досье, составленное компанией. Как будто он посреди шпионского фильма, а парень на фотографии является следующей целью для убийства. Но он не цель, а предназначенный Юнги, и это так чертовски странно. Юнги невольно задумывается, когда же он будет думать о слове «предназначенный», не представляя его курсивом. Чонгук. Его зовут Чонгук. Юнги бросает взгляд на фотографию из досье снова, пытаясь сопоставить имя с лицом. Единственный вывод, который он делает, это то, что Чонгук гораздо симпатичнее в жизни, чем на фото, хотя фотография тоже хороша. И как вообще можно иметь настолько выразительный взгляд? Он в очередной раз просматривает документ. Честно говоря, некоторая информация слишком жуткая и выглядит подозрительно похожей на содержание анкеты для сайта знакомств. Юнги готов поклясться своей работой, что Сокджин принимал участие в составлении документа. Розовые заголовки — лишь одно из доказательств. Как они вообще узнали группу крови Чонгука? Почему они включили список его любимых блюд? И почему это досье содержит описание идеального типа Чонгука? [кому: сокджин-хён] почему ты включил его идеальный тип? он даже не подходит под меня [от кого: сокджин-хён] Не знаю, по-моему твои ножки потрясны! Прямо как у SNSD [кому: сокджин-хён] при всем моем уважении. я убью тебя [от кого: сокджин-хён] Не волнуйся. Я считаю, что его тип можно подытожить как Мин Шуга ;) Юнги вздыхает и откладывает телефон, не ответив. Вот в чем проблема. Мин Шуга. Не Мин Юнги. Он уже жалеет, что согласился на встречу, хотя не то чтобы ему давали выбор. Сокджин позвонил ему снова и рассказал о том, что он связался с парнем, и «ты знаешь, что он произнес первым, Юнги? Он спросил, хочешь ли ты встретиться с ним!». Ладно. Юнги не был способен ответить на подобное. Так что теперь он здесь, в отдаленном уголке уличной кафешки. В натянутой как можно ниже шапке, замотанном шарфе и солнцезащитных очках. Воздух слишком холодный, поэтому Юнги жалеет, что не надел перчатки. Он делает еще один глоток из кружки, хотя подозревает, что от еще одной дозы кофеина его просто вырвет. Но жидкость теплая по сравнению с погодой, поэтому он кривится, но глотает, отмахиваясь от официантки, которая хотела подойти к нему. Он все равно не останется надолго. Юнги рассеянно царапает кожу на руке, внимательно разглядывая лица всех проходящих мимо людей. Его татуировка чешется уже с самого утра. Предположительно из-за того, что Чонгук в шоке от будущей встречи с ним. Юнги фыркает, представляя себе широко раскрытые глаза парня, которого он видел на фан-встрече. Конечно же, он в шоке. Он думает, что скоро увидит Мин Шугу. Жаль, что только Юнги ждет его. Неожиданно бабочки, которые до этого момента тихо дремали внутри парня, взрываются ураганом. Юнги, даже не поднимая взгляда, может сказать, что это значит. Он здесь. *** Чонгук одергивает свои рукава уже в миллионный раз. После этой встречи они наверняка растянутся и будут висеть ниже пальцев. Он начинает жалеть, что отказался от предложения Чимина и Тэхёна пойти вместе с ним, но он просто не мог вынести мысль, что ребята станут свидетелями этого неловкого момента. Потому что Чонгук не сомневался, что выставит себя дураком. Он идет на встречу с Мин Шугой. Один. Без посторонних. И Чонгук действительно пытается сдерживать себя, потому что не хочет, чтобы его предназначенный подумал, что он ненормальный, но на самом деле Чонгуку хватит лишь одной сладкой улыбки Шуги, чтобы умереть. Упокоиться с миром, как сказал бы Тэхён. В любом случае, уже поздно, потому что Чонгук видит кафе, которое Сокджин описывал ему по телефону. Он бросает быстрый взгляд на свое отражение в окне соседнего магазина. Его одежда не отличается от той, что он носит каждый день, так как Чимин сказал, что не следует добавлять еще поводов для беспокойства неудобной одеждой. В отражении всего лишь нервничающий парень в тимберлэндах, черных джинсах скинни, теплой куртке и с шапкой на голове. Убедившись, что на лице нет ничего лишнего, Чонгук расправляет плечи и движется в сторону кафе. Чонгук проносится мимо посетителей и его взгляд оказывается прикован к парню, сидящему в отдалении. На нем так много скрывающих аксессуаров, что лица практически не видно, но Чонгук узнает эту шапку с одной из передач, и его сердце пропускает удар, а затем ускоряется в несколько раз, потому что это он. Как по команде, парень поднимает взгляд прямо на него. Чонгук делает глубокий вдох и движется вперед. И врезается в стол. Все тарелки и кружки на нем издают ужасный дребезжащий звук, столовые приборы гремят от столкновения с фарфором. Внезапно все смотрят на него. — Простите, — мямлит Чонгук, пытаясь остановить покачивающиеся кружки и мечтая провалиться под землю. Убедившись, что шаткий столик не опрокинется сразу после его ухода, Чонгук снова направляется в сторону дальней части кафе. На этот раз его взгляд устремлен вниз, он тщательно обходит все препятствия, а его лицо по ощущениям такого оттенка красного цвета, что для воссоздания японского флага от него потребовалось бы лишь встать перед белым фоном. Когда Чонгук, наконец-то, добирается до стола, то просто падает на стул, надеясь, что со стороны это выглядит так, словно ему все равно, а не из-за того, что его ноги дрожат так, что он не может стоять. Затем он поднимает взгляд. Мин Шуга тянет свой шарф вниз, и его розовые губы кривятся в усмешке. — Прекрасное появление, парень, — говорит он, и, о господи, его голос. — Привет, — выдыхает Чонгук, и тот факт, что он все еще может разговаривать, когда Мин Шуга сидит прямо перед ним, не что иное, как чудо. Он с усилием сглатывает, потому что его сердце пытается забраться в горло и задушить его, а способность дышать очень важна для Чонгука. Почти так же, как и способность строить связные предложения, которая пригодится прямо сейчас. — Приятно познакомиться. Ээ… официально. Шуга-хён. Усмешка соскальзывает с лица Шуги, но Чонгук едва замечает это, потому что занят разглядыванием всего, на что падает его взгляд. Щеки Шуги чуть покрасневшие из-за холода, как и кончик носа, а его волосы выглядят такими мягкими и пушистыми, что Чонгуку очень хочется коснуться их, запустить свои пальцы и проникнуть под шапку… о господи, прекрати это, проносится в его голове почему-то голосом Чимина. Чонгук снова смотрит в глаза Шуги или, точнее, на солнцезащитные очки, скрывающие взгляд парня. Чонгук очень хочет снять их, потому что по его коже бегут мурашки, словно его тщательно изучают, хотя он толком не знает, смотрит ли на него Шуга. И тут, словно читая мысли Чонгука, Шуга снимает очки и кладет их на стол. Как будто чья-то рука толкает Чонгука в грудь и хватает его сердце. Еле дышащий от собственной сильной реакции, Чонгук оглядывает лицо Шуги. Оно выглядит уставшим, но все равно невероятно красивым. Его кожа гладкая и бледная при свете дня, что еще больше подчеркивает черные круги под глазами. Из-за шапки его челка практически попадает в глаза, эти чуть раскосые темно-карие глаза, которые… встречаются с его собственными. Чонгук понимает, что снова пялится, и быстро опускает взгляд на стол, закусывая губу и мысленно чертыхаясь. Повисает неловкая тишина. — Эй, Чонгук. Чонгук едва успевает осознать, что Шуга только что назвал его имя, как чувствует осторожное касание холодных пальцев, поднимающих его подбородок. Это практически неощутимое прикосновение, но Чонгуку кажется, что каждый нерв в его теле взрывается подобно ночному небу в новогоднюю ночь. Каждая клетка напрягается, потому что Шуга касается его. — Да? — Его ответ звучит не как писк, но и на нормальный голос не похоже, однако Чонгук даже не волнуется, так как Шуга убирает руку. Чонгук разрывается между желанием схватить ее и просьбой никогда больше не трогать его, потому что Чонгук явно не сможет оправиться от этого. Он изо всех сил пытается контролировать выражение своего лица. Что-то меняется. Это практически неуловимо, но словно что-то встает на свое место, и взгляд Шуги становится более скрытным. Он откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди. — О татуировках. Кому ты сказал? — Что? — Скольким людям ты сказал? Чонгук моргает, сбитый с толку. — Имеешь в виду, скольким людям я сказал, что… мы… — Чонгук замолкает, чувствуя, как его щеки снова краснеют. Шуга, чьи губы сжаты в тонкую линию, кивает. — Эм, только Тэхёну и Чимину? Они мои друзья, — поспешно добавляет он, потому что лицо Шуги мрачнеет. — И скольким людям они это рассказали? — Никому, я думаю? — Чонгук хмурится и снова принимается дергать свои рукава. — Ладно, — Шуга берет свои очки и надевает их обратно. Чонгуку внезапно кажется, что весь этот разговор утекает сквозь пальцы. — Скажи им, чтобы даже не заикались на эту тему, и всё утихнет, — он встает и замирает, прежде чем добавить: — Предупреждаю, ты должен затаиться ненадолго. Некоторые фанаты обозлились на тебя. — Затем он… уходит? — Подожди! Шуга оборачивается, чтобы взглянуть на него, и Чонгук чувствует, как рука в его груди сжимает сердце в кулак. Шуга, милый, мягкий Шуга с заспанными глазами внезапно окружен враждебной атмосферой. Недосягаемый, словно на сцене. — Разве ты не хочешь…? — Чонгук замолкает, не уверенный, что хочет сказать. Узнать меня? Мой номер? Разве ты не хочешь… меня? — Я не встречаюсь со своими фанатами. Так холодно. Чонгук натягивает куртку, пытаясь угнаться за теплом, которое он ощущал секундой раньше. — Но… мы же… — Мы что? Чонгук чувствует себя маленьким и глупым. Что-то съеживается внутри него, словно клочок бумаги, поглощаемый пламенем. — …ничего. Шуга уходит. Чонгук опускает руки на поверхность металлического стола. Она холодная как лед. *** Когда Юнги появляется на пороге, Намджун бросает на него короткий взгляд и тут же закрывает рот. Юнги просто пролетает мимо него в студию. Он захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной, закрывая глаза. Какого хуя? Он собирался сказать парню: «Мне жаль расстраивать тебя, но я не могу это сделать, не из-за тебя, а из-за себя, бла-бла-бла», а затем свалить. Разве только Чонгук был… невъебенно очаровательным. Когда он врезался в стол и так неловко разволновался, у Юнги болела челюсть из-за того, что он слишком сильно сжимал ее, чтобы не рассмеяться. И то, как парень смотрел на Юнги с этой закушенной губой, это, черт побери, должно быть запрещено законом. Он называл его Шугой. Шуга-хён, так сладко, и это уязвляло. Потому что Юнги уже не мог выдержать мысль о том, как эти яркие, полные трепета глаза погаснут и начнут сквозить разочарованием. Он не хочет стать тем, из-за кого этот взгляд исчезнет. Юнги еще крепче жмурится, вспоминая истинную боль на лице Чонгука. Холод, заполнявший его с каждым шагом от стола, заставлял его стискивать зубы. Это в любом случае не его эмоции, говорит он себе. Просто эхо от Чонгука. Из-за татуировок. Почему-то от этого становится только хуже. Юнги осознает, что закрывает татуировку рукой, словно некий дефект. Когда он опускает руку, на коже остается отпечаток четырех пальцев, который быстро меняет цвет с белого на красный. Слова под ним выглядят как насмешка. Мне кажется, что ты мой предназначенный. Вселенная просто издевается над ним. После того раза, после нее, она говорит ему, что его предназначенный — еще один фанат? Ни за что. Юнги уже попадался на эти грабли, пострадал от последствий и усвоил урок. Да ну на хер. *** [от кого: чимин] как свиданка??? ;) ;) ;) [от кого: чимин] вы там что сосетесь и поэтому ты не отвечаешь [от кого: чимин] ты занят потому что пялишься на него [от кого: чимин] ок, но честно вы целуетесь???? [от кого: чимин] …чонгук? [от кого: чимин] что-то случилось что ли [от кого: чимин] гуки ответь плиз [от кого: чимин] он что-то не то сказал?????? [от кого: чимин] ты дома [кому: чимин] да [от кого: чимин] я еду