I know I'll fall in love with you, baby

После двух кружек кофе Юнги окончательно просыпается и понимает, что они с Чонгуком действительно спали практически в обнимку на диване. Да уж. Не удивительно, что парень всё утро находится в прострации. Юнги поднимает взгляд на Чонгука, с серьезным лицом перемешивающего кофе с шоколадным молоком и медом, и еле сдерживает смешок. Уже слишком поздно реагировать на произошедшее, к тому же Чонгук, кажется, готовит напиток для них обоих. Поток волнения от связи с Чонгуком заставляет сердце Юнги сбиваться с ритма, и рэпер рассеянно потирает ладонью грудь. Юнги замечает, что рука Чонгука, держащая упаковку молока, слегка дрожит. Положив щеку на ладонь, Юнги переносит вес на локоть и изучает взглядом парня на другой стороне стола. По правде говоря, Юнги практически ничего не знает о Чонгуке. Парень до боли милый и раздражающе высокий для того, кто на четыре года младше него. Его голос подобен пению гребаных ангелов, он танцует достаточно хорошо, чтобы заслужить искреннюю похвалу Хосока, и часто закусывает свою нижнюю губу. Когда Чонгук улыбается, его щеки собираются в складки, а нос морщится. Он постоянно надевает эту белую футболку и явно не переносит вкус горького кофе. Юнги вспоминает, как Чонгук покраснел, закусывая губу и округляя свои оленьи глаза. Испуганное выражение на бледном лице в ту ночь, когда его комната была разгромлена. Как он нагло улыбался в тусклом свете телевизора в темной комнате. Его приоткрытые губы и покрасневшую кожу после душа, капли воды, украшавшие ключицы, мягкие и влажные волосы, пахнувшие Юнги. Голос Хосока раздается эхом в голове рэпера. Разве ты не можешь сделать исключение? Для своего предназначенного? Верно, он все еще не знает многое о Чонгуке. Но Юнги начинает осознавать, что, кажется, он хочет этого, и ладно. Есть лишь один способ разобраться. Чонгук поднимает взгляд со своей кружки. — Что ж, — начинает Юнги. — Есть планы на сегодня? — Э-э, — Чонгук вытаскивает ложку изо рта. — Не то чтобы… — Затем он нерешительно добавляет: — Просто я пропустил слишком много танцевальных занятий, поэтому мои хёны согласились помочь мне с хореографией. — А, точно, ты же танцуешь, — небрежно проговаривает Юнги, и Чонгук кивает. Юнги усмехается, глядя на его ничего не подозревающее лицо, и невозмутимо добавляет: — Тогда передавай привет Хосоку. Чонгук бросает на него быстрый взгляд, собираясь снова кивнуть, как вдруг до него доходит смысл последней фразы. Юнги прячет усмешку за кружкой кофе, делая небольшой глоток. — Ты… ты знаешь Хосок-хёна?! — выпаливает Чонгук, от шока забывая обо всех своих опасениях. — Ага, со старшей школы, — насмешливо отвечает Юнги. — Увы, не удалось отвязаться от него. Чонгук продолжает таращиться, словно Юнги только что сказал, что пасхальный кролик в действительности существует и это не кто иной, как сам Юнги. Рэпер смотрит на него в ответ и недоуменно вскидывает брови. — Не могу поверить, что он мне не сказал, — бормочет Чонгук со все еще широко раскрытыми глазами. — А ты бы поверил ему? — уточняет Юнги. — …Скорее всего нет, — решает Чонгук, рассеянно водя указательным пальцем по столешнице. — Хосок-хён немного… — Дотошный? Чересчур активный? Переходящий границы? Слегка придурок? — предлагает Юнги. — Ну, я не совсем это хотел сказать… Юнги растягивает губы в ухмылке, глядя на него. — Не хочешь тоже пойти? — внезапно спрашивает Чонгук и выглядит шокированным собственным вопросом. Только Юнги собирается открыть рот, как Чонгук поспешно добавляет: — Будут только Хосок-хён и Чимин-хён! Он мой друг и уже знает о, э-э, нас, — парень сразу же закусывает губу, выглядя так, словно хочет попросить Юнги забыть всё, что только что было сказано. — Ладно, — просто соглашается рэпер. — Я пойду с тобой. — И затем Юнги со смешком добавляет просто потому, что это в его натуре: — Он знает о нас? Секунду назад успокоившийся Чонгук чувствует, что снова сгорает со стыда. Приходить сюда было плохой идеей, думает Юнги, сидя в углу комнаты. Чонгук реально талантливый. И очень страстный, прям как Хосок говорил ему. Юнги нужно было внимательнее слушать его слова. Проходят всего двадцать минут, а загорелая кожа Чонгука уже блестит в лучах прожекторов. Парень вспотел, и ткань его белой футболки липнет к телу, пока он крутит бедрами снова и снова. Юнги чувствует себя возмущенным. Это вот так выглядят современные танцы? Тем не менее он не сводит глаз с Чонгука за всё время выступления. Когда они только вошли в студию, Хосок сперва изумленно ахнул и обхватил лицо Юнги своими руками. — Юнги-хён! — взвизгнул он. — Это действительно ты! В субботу утром и не в кровати! Ты случаем не при смерти? — Затем он заметил Чонгука, стоящего позади с раскрытым ртом. — Гуки! Почему ты пришел вместе с этим вечно недовольным придурком? — Э-э, — неуверенно произнес Чонгук, глядя на Юнги. — Он пока живет у меня, — отрезал Юнги, смотря, как Хосок повис на шее Чонгука. Чонгук казался очень смущенным и переводил взгляд с одного на другого. На лице Хосока появилась хитрая улыбка, отчего Юнги сузил взгляд и добавил: — А теперь отвали. — Прости-прости, — пропел Хосок без капли сожаления в голосе. И снова обнял руками Юнги. Юнги раздраженно уставился на него, но это не возымело эффекта из-за улыбки, появившейся на лице рэпера. — И дня не проходит, как я жалею, что подружился с тобой. — Ага, так ты признаешь, что мы друзья! На самом деле ты любишь меня, разве нет, хён? — ухмыльнулся Хосок. — Почему ты проигнорировал остальную часть предложения… — Это нормально, хён, я тоже люблю тебя! — Хосок потащил его в студию, и Чонгук последовал за ними. Не знакомый Юнги парень сидел на полу, растягиваясь. Когда они вошли, он поднял голову и, быстро осмотрев их, прилип взглядом к Юнги. Рэпер понял, что это, должно быть, тот самый друг Чимин, и поприветствовал его кивком головы. Парень кивнул в ответ, но его якобы невозмутимую реакцию испортил шокированный вид, поэтому Юнги еле сдержал усмешку. Чимин перевел взгляд за спину Юнги и тут же просиял. — Чон Чонгук, чертов засранец! — проорал он, напугав Юнги, который не ожидал такой внезапной громкости. — Игнорируешь мои сообщения и съезжаешь к другому парню! — Друг Чонгука поднялся с пола и скрестил руки на груди. — Что ты скажешь в свое оправдание? — Хён… — Чонгук звучал необычайно смущенным. — Прошу, замолчи… Чимин затих только после того, как вцепился в Чонгука и пожаловался ему на пару вещей. От этого Юнги почувствовал раздражение. Почему все постоянно виснут друг на друге? Разве нельзя держать свои руки при себе? Чонгук выглядел так, словно жалел о собственном существовании, и это лишь слегка обрадовало Юнги. Голос, объявляющий о коротком перерыве, выдергивает Юнги из воспоминаний. В его сторону медленно идет Чонгук, пот с которого льет ручьем. Юнги молча протягивает ему бутылку с водой. Чонгук чуть удивленно смотрит на него, а затем принимает с робкой улыбкой. Его челка липнет ко лбу. — Спасибо, хён. Пот блестит даже на его висках. — Не за что, — бормочет Юнги, отводя взгляд в сторону и чувствуя странное тепло, пробирающееся к шее. — Не подходи ко мне, ты мокрый. Хосок фыркает в свою бутылку воды. Юнги впивается в него взглядом. Хосок играет бровями, показывая, что мысленно ржет над ними. Юнги угрожающе рычит. Чонгук в замешательстве наблюдает за их молчаливым общением, пока его не зовет в другой конец комнаты Чимин. Юнги смотрит, как он отдаляется, и тут Хосок садится рядом. — Так значит, — говорит Хосок, вынуждая Юнги посмотреть на себя, — вы живете вместе? *** — Давай выкладывай, — требует Чимин, как только Чонгук подходит ближе, и дергает друга вниз, чтобы тот сел на пол. — Что происходит между вами? И почему он тут? Чонгук бросает взгляд на Юнги, который увлечен разговором с Хосоком. — Можешь себе представить, Хосок-хён ни разу не сказал мне, что дружит с Юнги-хёном со старшей школы? — хмуро говорит он. — Что? — произносит Чимин. — Не, подожди, мне пофиг на это. Будем считать, что Хосок-хён может очаровать даже знаменитость. Или, ооооооу, стоп, как думаешь, он может также знать и Тэяна? — Чимин с надеждой смотрит на него, закусив губу. Чонгук тупо глядит на него в ответ. — Чего? Я должен был спросить, — разочарованно стонет Чимин, а затем снова оживляется. — Так он уже объяснил всё? — И, видя непонимающий взгляд Чонгука, добавляет: — Свое постоянно меняющееся отношение? Сначала бросает тебя, а затем внезапно разрешает жить с собой? — Э-эм, — мямлит Чонгук, теребя торчащую из штанов нитку. — Мы еще… не говорили об этом. Чимин изумленно округляет глаза. — В каком смысле вы не говорили об этом? — Ну а что я должен был сказать, по-твоему? — шипит Чонгук. — Эй, хён, помнишь, ты как-то отверг меня как своего предназначенного и съебался, так что я думал, что никогда больше тебя не увижу? Не объяснишь случаем, что все это было? Отличная идея напомнить человеку, у которого я сейчас живу, что он ненавидит меня! — закончив, он пытается восстановить дыхание. Чимин выглядит заметно стушевавшимся. — Я не совсем это имел в виду, Гуки… успокойся, ладно? — Он неловко хлопает его по руке. — Но раз вы предназначенные… разве ты не можешь сказать, что он чувствует? Вы же даже живете вместе. — Нет, — признается Чонгук, опуская взгляд. Пол сверкает в свете прожекторов, поэтому ясно видны все углубления и царапины. — Я не могу сказать, потому что ничего нет. — …Может, ты просто не обращал внимание, — робко предполагает Чимин. — Или может, — с горечью произносит Чонгук, — он просто ничего ко мне не чувствует. Чимин мягко пихает его коленом, и Чонгук отрывает взгляд от пола. — Не думаю, что это так. Он пялился на тебя все то время, пока мы танцевали. Чонгук хмурится. — Что? — Чувак, ты реально не заметил? Бьюсь об заклад, он прямо поедал тебя взглядом! Чонгук краснеет уже почти по привычке. Но ледяная пустыня внутри него ничуть не тает. Чонгук бросает взгляд в другой конец комнаты, где Юнги по-прежнему обсуждает что-то с Хосоком. — Хватит шутить. Наверно, ему просто понравилась хореография. Чимин неверяще приподнимает брови. — Ну коне-е-ечно же… хореография. Так это зовется в наши дни? — Не смешно, хён, — тихо произносит Чонгук, закусывая губу. Снова появляется ощущение руки, впивающейся в его сердце. — Я ему точно не нравлюсь. Он пустил меня к себе только потому, что не хочет, чтобы я спал на улице. — Ладно, — уступает Чимин, звуча весьма неубежденно. — Я все равно считаю, что ты ошибаешься. — Затем на его лице появляется хитрая улыбка, и Чонгук настороженно смотрит на него. — Эй, как думаешь, мне стоит показать ему видео, где вы с Тэ зачитываете part 3: killer? Чонгук в ужасе роняет челюсть. — Ты же сказал, что удалил его! — Ну, я соврал, — Чимин показывает язык. Он сдвигается, чтобы встать, и Чонгук бросается на него, валя вместе с собой на пол. Чимин охает, а Чонгук пытается вырвать из его рук телефон. — Отдай, хён, — рычит он. — Обойдешься, — Чимин извивается, а затем в его взгляде загорается озорной блеск. В следующую секунду он утыкается пальцами в ребра друга. Чонгук сверху замирает. — Только посмей… — Посмей что, Чонгуки? — ухмыляется Чимин, принимаясь щекотать Чонгука и меняя их положение, так что теперь он сидит верхом на трясущемся от смеха парне. — Прекрати, — задыхаясь, выдавливает Чонгук, продолжая смеяться. — Я, аах, я уб-бью тебя… — Эй, ребята, — кричит Хосок с другого конца комнаты. Чимин, наконец, прекращает щекотать Чонгука, который обессиленно валится на пол, пытаясь восстановить дыхание. — Хватит валять дурака, перерыв закончен. — В его голосе слышится удивление. Чонгук поворачивает голову в сторону. Хосок поднимается с пола, а Юнги сидит со скрещенными ногами около стены. На его лице нечитаемое выражение. Чонгук шумно сглатывает. Оставшаяся часть выходных проходит на удивление спокойно. Чонгук большую часть воскресенья проводит с Тэхёном и Чимином, так как пообещал сходить с ними на новый космический фильм, который жутко понравился Тэхёну. Чонгуку фильм показался слишком сложным: куча кротовых нор, путешествий во времени и странных инопланетян, но Тэхён смотрел таким сияющим взглядом, словно в его глазах находились целые галактики. После кино они перемещаются в кафе с фаст-фудом. Когда Чимин начинает критиковать один из самых запутанных моментов в сюжете фильма, Тэхён бросает в него картошкой фри, и через некоторое время вся их еда оказывается разбросана по столу и полу. Они не затрагивают тему Юнги и текущего места проживания Чонгука, и впервые за все время с фансайна Чонгук чувствует себя спокойно, а не так, словно земля может разверзнуться под ним в любое время. Его щеки болят от того, сколько он улыбается. Когда Чонгук возвращается в квартиру Юнги, весь в пятнах кетчупа и газировки, рэпер вскидывает бровь, но говорит лишь: — Не подходи к моей мебели, пока не переоденешься. — Хорошо, Юнги-хён, — послушно усмехается Чонгук. Он все еще чувствует себя настолько спокойным, что даже не реагирует на то, как сонный Юнги при теплом свете ламп сидит в огромном свитере, открывающем взгляду бледные ключицы. Начинается следующая неделя, и внезапно Юнги пропадает. В понедельник Чонгук просыпается в пустой квартире и не находит ни одной записки. Правда, он не задумывается об этом, потому что у них с Юнги разные режимы. Однако, когда он возвращается из кампуса, рэпера все еще нет. К счастью, прошлой ночью Юнги сообщил Чонгуку код от двери, так что после блуждания по улицам и парочки подозрительных взглядов от прохожих парень заходит внутрь. Снимая обувь, Чонгук старается не думать о тишине в квартире. Понедельник для Чонгука проходит слишком медленно, потому что у него нет никаких занятий, но он все равно чувствует себя неловко, когда одиноко бродит по квартире Юнги, окруженный его вещами. К вечеру Юнги все еще нет дома. Чонгук ходит туда-сюда по прихожей, готовый рвануть к дивану и изображать равнодушие при малейшем звуке открывающейся двери, но ничего не происходит. Недовольный, он заваривает себе лапшу и съедает ее, стоя у кухонного островка. В квартире так тихо, что даже тиканье часов на стене сводит его с ума. Чонгук сдается и идет спать. Проснувшись на следующий день рано из-за утренних занятий, Чонгук натыкается на Юнги на кухне. Веки рэпера едва приподняты, и Юнги, стоящий у кофейной машинки, весь выглядит болезненно-бледным и измученным. Словно вовсе не спал. Чонгук думает, а приходил ли тот вообще ночью. — Доброе утро, хён, — бормочет он, потирая заспанные глаза. Юнги поднимает голову так медленно, словно это требует от него неимоверного количества усилий. — А, Чонгука, — говорит он, от чего по спине парня пробегают мурашки. — Ты рано проснулся, — его голос больше похож на скрежет. Чонгук бурчит что-то про утренние занятия, а затем его тост выпрыгивает из тостера. Юнги протягивает ему первую кружку кофе. Чонгук за раз выпивает половину, хотя напиток горячий словно кипяток, и кривится от вкуса. Он передает кружку обратно Юнги и вытирает губы тыльной стороной ладони. — Спасибо, Юнги-хён, — мямлит Чонгук, держа тост в зубах, запрыгивает в ботинки и закидывает рюкзак на спину. — Учись хорошо, — говорит Юнги ему вслед, когда дверь захлопывается. В среду Чонгук вообще не видит Юнги. Когда он осмеливается заглянуть в спальню рэпера, то даже не переступает порог двери, потому что считает это нарушением частной жизни. Постель Юнги не прибрана, словно кто-то спал в ней. Жалюзи закрыты, и в комнате темно, хотя солнце еще даже не село. Нет никакого признака Юнги. Но опять же Чонгук не знает, как часто Юнги заправляет за собой кровать. Он не кажется человеком, который будет постоянно делать это. Тишина становится осязаемой и подбирается к границам разума Чонгука, действует на нервы, пока в конечном счете мысли не начинают приносить головную боль. Чонгук подключает свой телефон к стереосистеме Юнги, запускает плейлист и выкручивает звук на максимум. Удивительно, но соседи даже не появляются. Чонгук скользит по коридорам в носках. Он ходит на руках до тех пор, пока ему не кажется, что голова взорвется от прилившей в мозг крови. Врубив Linkin Park, Чонгук агрессивно подпевает группе, играет на невидимой гитаре, прыгает как сумасшедший по квартире и все ждет, что Юнги заявится именно в этот момент. Но к тому времени, как Чонгук, задыхаясь, валится на блестящий деревянный пол, Юнги до сих пор нет дома. В четверг Чонгук идет учиться в библиотеку, чтобы не возвращаться в пустую квартиру. Чимин стонет, что библиотека — самое скучное место, но все равно присоединяется к нему и рисует на столе, когда библиотекарь не видит. Чонгук действительно пытается сосредоточиться, но мысли продолжают крутиться в голове, и в итоге он громко захлопывает учебник и опускает на него голову. — Он избегает меня, — бубнит он в обложку книги. — Шуга-хён? — спрашивает Чимин. Бросив рисование, друг достает пачку соленых орешков и кидает их в воздух, пытаясь поймать ртом. — Брось, он скорее всего занят. — Чем? — Чонгук чувствует себя обиженным школьником и ненавидит это. — Тем, чем обычно занимаются знаменитости? — предполагает Чимин. — Возможно, у него запись в студии. Глубоко внутри Чонгук осознает, что слова Чимина имеют смысл, но его более настойчивая часть твердит ему, что причина - это Чонгук, находящийся в доме Юнги. Он стучит головой о книгу. — Он даже не вернулся домой прошлой ночью. — Говорю тебе, не ты виноват, что он трудоголик, — говорит Чимин, рассеянно поглаживая его по голове. Чонгук раздраженно скидывает его руку. — Хватит пилить себя. Приятно, что Чимин говорит такое, но Чонгук не может не думать об этом со встречи в кафе, на которой настоял Чимин. Он сидит в квартире, пялясь на часы и слыша как наяву холодный голос Юнги, говорящий: «Мы что?». Снова и снова. Чонгук начинает сомневаться во всем происходящем. Он лишь действует Юнги на нервы. Когда Юнги предложил Чонгуку поехать к нему, разве он не сразу же забрал свои слова обратно? Сказал Чонгуку забыть об этом? Но, конечно же, Чонгук ухватился за идею, заставил Юнги пустить его к себе, словно жалкий, помешанный на кумире фанат. В пятницу днем Чонгуку звонят из руководства кампуса. Его комната приведена в порядок, он может вернуться на следующей неделе. Чонгук безучастно кладет трубку. Вот оно. Юнги, наконец, избавится от него, и они больше никогда не увидят друг друга. Все вернется на круги своя. Юнги больше не будет Юнги, а снова станет Шугой, известным и неприкосновенным, вновь вне досягаемости для Чонгука. А Чонгук снова станет жалким фанбоем. Лишь мысль о возвращении к ночным просмотрам роликов с улыбающимся и смеющимся Юнги и о том, что он не сможет претендовать на большее, резко лишает его воздуха. Перед Чонгуком вспышками проносятся сцены, в которых Юнги сидит на диване с потрепанным блокнотом, нахмуренными бровями и высунутым языком; Юнги сверлит взглядом висящего на нем Хосока; Юнги приподнимает брови, и его губы растягиваются в изумленной улыбке. Юнги, Юнги, Юнги. Чонгук несколько раз моргает, чтобы унять жжение вокруг глаз. Все в порядке. Как только он уйдет, Юнги сможет, наконец, вернуться домой и нормально выспаться. Чонгук говорит это себе, забираясь на кровать и утыкаясь лицом в подушку. Все в порядке, думает он, даже когда его горло начинает свербеть, а ткань под глазами становится влажной. Все в порядке, потому что Юнги будет счастлив. Как только Чонгук просыпается на следующее утро, он начинает собирать свои вещи. Не стоит затягивать с этим и беспокоить Юнги. Его зубная щетка на раковине в ванной, его толстовка, висящая на спинке кресла, его тимберлэнды, лежащие рядом с конверсами Юнги в прихожей. Чонгук удивляется тому количеству вещей, которые находит на полу спальни за столь короткий промежуток времени. Напоследок он заправляет кровать и замирает, глядя на уголок разглаженного одеяла. Юнги все еще нет дома. Чонгуку нужно хотя бы сказать рэперу, что он уходит, чтобы Юнги знал, что теперь может вернуться домой. Чонгук берет свой телефон и открывает контакты. Нужный номер робко назван «Шуга-хён». Чонгук меняет его на «Юнги». Все равно это больше не имеет значения, потому что вряд ли Юнги свяжется с ним снова, но Чонгук цепляется за эту фамильярность ради самого себя. Он вспоминает, как пялился на контакт, когда впервые набрал его, не в силах поверить, что это происходило с ним в реальной жизни. Часть его хотела похвастаться этим фактом в каждой социальной сети, в которой он был зарегистрирован. Я парень, которому Мин Шуга дал свой номер. Чонгук нажимает вызов и закусывает губу, слыша гудки, один за другим. Юнги не отвечает. Чонгук хмурится, отчаянно пытаясь отвлечь себя от желудка, пытающегося вывернуться наружу. Он настолько надоел Юнги, что тот даже не может заставить себя поднять трубку? Он пытается снова и снова. Нет ответа. Чонгук уже собирается сдаться, как вдруг вспоминает про менеджера, который однажды ему позвонил. Чонгук не сохранил его номер, но он есть в журнале вызовов. Сокджин берет трубку на третий гудок. — Здравствуйте, говорит Ким Сокджин! — П-привет, — запинается Чонгук. — Это Чонгук, не знаю, помни… — Чонгук! — удивленно восклицает Сокджин. — Конечно, я помню! Почему ты звонишь? Чонгук решает спросить прямо: — Эм, вы не знаете, где сейчас Юнги-хён? Я пытался дозвониться до него, но он не брал трубку… — А, да, он такой, — смеется Сокджин. — Они с Намджуном практически не вылезали из студии всю прошлую неделю… Когда они на волне, их невозможно остановить. Ты должен прийти туда, я дам тебе адрес. — Нет, я не… — начинает Чонгук, но Сокджин уже диктует адрес, и Чонгук спешно нащупывает ручку. — …просто скажи, что ты Чонгук и что ты от меня, и тебя впустят! — радостно заканчивает Сокджин. — До скорой встречи! — Ага, — выдавливает Чонгук, когда Сокджин вешает трубку, и в замешательстве смотрит на свой телефон. *** Когда дверь в студию со скрипом открывается снова, Юнги даже не поднимает голову, думая, что это Намджун вернулся с напитком, о котором говорил ранее. Однако, после звука шагов ничего не происходит, и Намджун не садится в соседнее кресло. Юнги хмурится и поднимает взгляд. Чонгук, закусив губу, стоит прямо около двери. Взгляд Юнги перемещается на белые зубы, впивающиеся в пухлую нижнюю губу парня. Рэпер моргает и затем трясет головой, пытаясь отогнать мысли, появившиеся в усталом сознании. — Чонгук? — спрашивает он. — Что ты здесь делаешь? — Я позвонил твоему менеджеру, и он сказал, что я должен прийти сюда, — произносит Чонгук, неуверенно проходя вглубь комнаты, оглядывая микшерный пульт, а затем маленький столик с пустыми пачками чипсов и лапши. — Я… — он прерывается, и его взгляд застревает где-то над глазами Юнги. — Это моя шапка? — Что? — Юнги тут же стаскивает шапку со своей головы и смотрит на нее. Материал темно-красного цвета и не знаком ему, если подумать. — Вполне может быть. Прости? — Нет, все в порядке, — спешно произносит Чонгук. — Мне нравится, — тихо признает он, краснея. Юнги открывает рот, не совсем уверенный, что собирается сказать. Но прямо в этот момент в дверном проеме за Чонгуком появляется Намджун. — Кто… — начинает тот, нахмурившись, и Чонгук разворачивается на голос. — Оу. Чонгук, верно? Чонгук роняет челюсть и смотрит на него с широко распахнутыми глазами, наполненными благоговением. Намджун протягивает ладонь. — Ким Намджун, — рэпер очаровательно улыбается Чонгуку, демонстрируя ямочки на щеках. — Зови меня просто Намджун. Приятно познакомиться. Чонгук еле хватается за предложенную ладонь, словно считает ее галлюцинацией, и даже не уверен в обратном факте, когда чувствует своими пальцами чужую руку. — Э-э, приятно познакомиться, Намджун-хён, — запинается он, и Юнги внезапно чувствует раздражение, потому что какого хрена Намджун спустя буквально пару секунд стал Намджуном-хёном. — Намджун, — резко окликает его Юнги, и Намджун, изучив выражение его лица, смотрит самодовольно прямо ему в глаза, а затем снова поворачивается к Чонгуку. Юнги внезапно очень хочется врезать напарнику. — Ты пришел пообщаться, Чонгука? — спрашивает Намджун этим мягким тоном, который постоянно использует, когда мило общается с фанатами. Юнги всегда было плевать на него, но сейчас он смутно осознает, что сжимает бутылку с водой в руке так сильно, что та прогибается. — Знаешь что-нибудь о создании музыки? — Только чуть-чуть, — отвечает Чонгук, выглядя слегка ошеломленным. — Тогда ты должен нам помочь! — внезапно предлагает Намджун, и Юнги сверлит его взглядом, потому что с какого это момента Намджун втягивает посторонних в процесс записи? — Ты же фанат? Мы можем использовать мнение фаната. Верно, Юнги-хён? — Верно, — цедит Юнги сквозь стиснутые зубы. Благоговение на лице Чонгука сменяется замешательством, и парень неловко переводит взгляд с Намджуна на Юнги. — Я могу уйти, — колеблясь, начинает он, но Юнги прерывает его со вздохом. — Не, так уж и быть… Садись сюда, — он указывает на кресло рядом с собой и чуть отъезжает назад, чтобы освободить место, игнорируя то, как Намджун нагло подмигивает ему за спиной Чонгука. *** — Э-э, — выдавливает из себя Чонгук, когда бит затихает. Юнги стонет и зарывается пальцами в волосы, отчего шапка смещается. — Я не знаю, что с этим делать, — в смятении признается рэпер. — Я уже в течение двух недель не могу понять, что исправить в этой песне. — Она не плохая, — протестует Чонгук, словно спеша защитить Юнги, даже если перед ним самим. — Части с рэпом офигенные! Может… а вы не думали о вокале? Юнги резко поворачивается к нему, и Чонгук слегка съеживается под изучающим взглядом. — Мы думали, но… — Намджун пожимает плечами. — Важно также найти подходящий голос. — Простите, — робко бормочет Чонгук. Что за глупость он сморозил, естественно они рассматривали возможность добавления вокала. — Я лишь… — Нет, — прерывает его Юнги. — Это дельное предложение, хотя нам нужно добавить время для вокала и, может, поменять некоторые части… — он затихает, беззвучно проговаривая что-то себе под нос. Чонгук все еще в шоке от того, что сидит в студии с Юнги и Намджуном, слушает их еще не выпущенные трэки, и они даже спрашивают его мнение. Ему удается придумать парочку дельных замечаний, но по большей части это слишком для парня. Когда во взгляде Юнги загорается маниакальный блеск и Намджун придвигается к нему, двое рэперов обмениваются идеями так быстро, что Чонгук не успевает следить за темой, поэтому просто молча отсаживается на диван. Они даже не замечают, полностью погруженные в обсуждение. Чонгук поражается тому, как они сходу улавливают и дополняют мысли друг друга. Диван кажется удобным, и через некоторое время веки Чонгука начинают тяжелеть. Он прижимается к подушкам, собираясь просто ненадолго вздремнуть, но понимает, что погружается в сон все глубже и глубже, убаюканный бормотанием голосов. В какой-то момент Чонгук ощущает чью-то холодную ладонь на своем лбу, убирающую челку с его глаз. Он тянется навстречу движению, вздыхая, находясь наполовину в сознании. Его голова словно ватная. Раздается чей-то смешок. — Так он тебе все-таки нравится. — Заткнись. Чонгук может определить, что голос Юнги звучит гораздо ближе, чем другой. — Юнги, — выдыхает он, и рука останавливается. Веки Чонгука начинают трепетать, но затем рука возобновляет движение, осторожно касаясь его висков. — Ш-ш, Чонгука, — произносит Юнги низким успокаивающим тоном, и Чонгук снова расслабляется. — Спи. — Чонгук погружается обратно в темноту. Ему кажется, что проходит всего минута, прежде чем его начинают трясти за плечо. — Чонгук. — И Чонгук стонет и утыкается лицом во что-то теплое и мягкое, пахнущее просто потрясающе. Голос раздается снова, теперь уже удивленно: — Чон Чонгуки, проснись. — Неа, хочу остаться здесь, — невнятно бормочет Чонгук. — Приятно пахнет. — Мягкое теплое нечто, к которому он прижимается, начинает трястись от смеха. Что? — Ты считаешь, что я приятно пахну? Чонгук подскакивает на диване, едва не стукнувшись головой о Юнги, который стоит на коленях рядом с ним. Кажется, Чонгук снова поставил себя в неловкое положение. Его лицо, вероятно, стало оттенка спелого помидора. — Прости, я не это… — Не, все в порядке, — перебивает его Юнги и с усмешкой повторяет слова, сказанные Чонгуком ранее: — Мне нравится. Сердце Чонгука бьется так заполошено, что он отчетливо может чувствовать его на кончиках пальцев. Он смотрит на Юнги, не двигаясь с места. Что это значит? Почему Юнги нравится это? Но затем Юнги разворачивается и встает, потягиваясь. Момент упущен. Его толстовка задирается и открывает полоску бледной гладкой кожи, на которой Чонгук зависает взглядом, пока та не исчезает под одеждой снова. — Сейчас довольно поздно, — говорит Юнги. — Ты уснул на некоторое время. — Он смотрит на Чонгука, и на мгновение в его взгляде мелькает что-то, чему Чонгук даже не осмеливается дать название. Но потом оно исчезает, возможно, ему даже показалось. Юнги натягивает свою куртку. — Пойдем, — командует он, и Чонгук выходит следом за ним, чуть покачиваясь на ногах. Небо снаружи темное, и от их дыхания в воздухе появляются белые облачка пара. Юнги ёжится и сует руки глубоко в карманы куртки. Чонгук вздрагивает. Температура не была такой низкой, когда он пришел сюда. Контраст между теплой студией и холодной улицей сгоняет последние остатки сна. — А разве нам можно так гулять? — невольно спрашивает Чонгук. — Да, — отвечает Юнги, его голос звучит заглушенным из-за маски, натянутой на рот и нос. Он бросает на Чонгука короткий взгляд. — Просто держись ближе и не поднимай голову, хорошо? На первый взгляд улицы кажутся тихими и пустынными, но как только они приближаются к центральному району, становится многолюдно. Чонгук сдвигается ближе к Юнги, пытаясь держать голову ниже и не потерять рэпера среди других людей. Затем он чувствует, как его дергают за рукав. На какой-то ужасающий момент Чонгук думает, что в него вцепился незнакомец, что их узнали, но, взглянув вниз, видит, что рука принадлежит Юнги. Она крепко держится за материал его куртки. На руках Юнги нет перчаток, и его костяшки от холода стали красноватыми. Прежде, чем Чонгук осознает, что делает, он разжимает пальцы Юнги и обхватывает их своей рукой. Ладонь Юнги в его руке. Чонгук смотрит на это с отстраненным ужасом. Он все-таки сделал это, сейчас Юнги оттолкнет его, скажет никогда не сметь касаться снова… Юнги ничего не делает. Чонгук чуть не подпрыгивает, когда чувствует, как ледяные пальцы сплетаются с его, и резко поднимает голову. Взгляд Юнги устремлен куда-то вперед на дорогу, и Чонгук не может точно определить, почему щеки рэпера покрыты румянцем: от холода или чего-то еще. Самое худшее, что Чонгук ничего не чувствует внутри себя, кроме собственного сердца, неистово стучащего в груди. *** Они вваливаются в прихожую, все еще держась за руки. Юнги не может не ухмыльнуться. Чонгук выглядит очаровательно с покрасневшими кончиками ушей и торчащими темными волосами. Словно кусочек пазла находит свое место в Юнги, идеально влезая в маленькое пространство, о котором он даже не догадывался. — Подойди, — шепчет он, смотря Чонгуку в глаза. Юнги тянет парня к себе за руку, и Чонгук делает шаг вперед. Протянув свободную руку, Юнги убирает челку с глаз Чонгука, повторяя жест из сна парня. — Твои волосы это просто нечто. Строишь из себя плохого парня, Чон Чонгуки? — дразняще спрашивает он, большим пальцем проводя по мягкой коже прямо под бровью парня. Чонгук поднимает руку и хватает запястье Юнги. — Ты… — хрипло начинает Чонгук. — Ты играешь со мной, хён? Юнги хмурится. Уголки губ Чонгука опускаются вниз, и он кусает внутреннюю сторону щеки. Даже через куртку Юнги может видеть напряжение в плечах парня. — О чем ты? — Почему ты спрашиваешь? — голос Чонгука дрожит от обвиняющих ноток в нем, от боли, и Юнги внезапно понимает, что вся ситуация выходит из-под контроля. — Не притворяйся. Я ведь даже не нравлюсь тебе! Юнги, опешив, замирает. Словно в отдалении, он чувствует, как его запястье выскальзывает из хватки Чонгука. Юнги чувствует, как во рту пересохло, но не отводит взгляда. — Что? Тишина угнетает. Чонгук расцепляет их руки и делает шаг назад. Пальцы Юнги инстинктивно пытаются сжаться, но больше не за что ухватиться. — Моя комната готова, — произносит Чонгук, смотря на кроссовки Юнги. Рэпер моргает, его мозг лихорадочно пытается угнаться за смыслом всех этих откровений. — Я пришел в студию, только чтобы сказать тебе. Не волнуйся, я больше тебя не потревожу. Затем Чонгук наклоняется и поднимает сумку, которую Юнги до этого не заметил. Юнги кажется, будто из его легких выкачали весь воздух, прихожая начинает кружиться. — Ты уходишь. Чонгук ничего не отвечает, просто вешает сумку на плечо и поворачивается к двери. — Чонгук, что за... — пытается начать Юнги, и в сравнении с его спокойным голосом разум просто бушует. Он поднимает руку и хватает Чонгука за плечо, разворачивая лицом к себе. Чонгук шумно сглатывает, но молчит. Его взгляд быстро перемещается по лицу Юнги, словно он пытается отпечатать каждую черточку в своей памяти. Юнги пристально смотрит в ответ. На подбородке Чонгука маленький шрам, бледная полоска на загорелой коже. Юнги не может поверить, что за всё это время он не заметил его. Как он мог не заметить? — Чонгука, — выдыхает Юнги, и Чонгук вздрагивает. Юнги может почувствовать это своей рукой. Он перемещает пальцы с плеча Чонгука на его ключицы и ниже, к месту над сердцем. Тому же месту, в котором Юнги может чувствовать биение своего собственного сердца, каждый толчок которого настолько сильный, словно может оставить реальный ушиб. — Ты не… Разве ты не чувствуешь это? Чонгук слабо и безрадостно улыбается ему. — Чувствую что, хён? — он отряхивает руку Юнги, и в этот раз Юнги позволяет ей упасть. Чонгук уходит. Юнги смотрит, как дверь за ним громко захлопывается.