Жизнь, которую я изменю. Книга 3: Эпоха возрождения

              — Агара-одзи-сенсей-сан, смотри, что я могу! — разбудил Агару детский возглас. — Йокомару, — вздохнул Агара, открывая глаза и лениво покосившись в окно, за которым только-только забрезжил рассвет. — Либо я твой дядя, либо учитель. Вместе не произносится. Я же тебе уже говорил. И почему ты так рано встал? — Ой, извини, Агара-сенсей, — широко улыбнулся ребёнок, который успел забраться к нему в постель и заглянуть в лицо. — Я просто… Я хотел поскорей показать, что у меня получилось, а отец не разрешил уходить из комнаты и будить тебя, пока не встанет солнце. — Но оно ещё не встало, — заметил Агара. — Но уже светло! — возразил Йокомару. — Оно точно встало! Тем более ты потом уходишь. Так ты будешь смотреть? Непоседливый сын Кадзекаге родился в последний месяц года Дракона, и ему уже было три с половиной года. Около шести месяцев назад Рэймэй поручил Агаре заботу и обучение своего отпрыска. Так он стал «сенсеем» для мелкого Йокомару, который сильно напоминал ему названного брата. Правда, цвет шевелюры у ребёнка красноволосого Рэймэя и синеволосой Саи получился каким-то сливовым, зато огромные глаза на загорелом личике были ярко-синие, лучистые, а белозубая улыбка, широкая и открытая — точь-в-точь, как у Наруто. — Показывай, — согласился Агара, понимая, что поспать дольше всё равно не получится. Впрочем, уже через час следовало приступить к работе, так что Йокомару вошёл к нему всего за пятнадцать минут до обычного подъёма. — Смотри, Агара-сенсей! Это отец для меня сделал вчера! — Йокомару с гордостью достал из кармана и продемонстрировал игрушку. Агара с удивлением рассматривал тряпичного песчаного тушканчика на небольших деревянных колёсиках. Задранный хвостик был длинным и заканчивался каучуковой метёлочкой. Похоже, что на неё пошли старые ниндзя-ботинки. Да и внутри тушканчик был упругим, словно набитым мелко нарезанной резиной. Чёрные глазки-бусинки и носик со щёточкой усов делали тряпичного тушканчика очень похожим и узнаваемым. — Что-то новое… — осторожно сказал Агара, гадая о назначении игрушки. До этого у Йокомару был стандартный деревянный человечек, которым мальчик учился управлять уже около трёх месяцев. Для такого маленького ребёнка, у которого только-только начал формироваться очаг, это было сложное упражнение. Обычно Йокомару проговаривал вслух команды, взопрев от напряжения, но резерва на управление игрушкой ему хватало ненадолго, в конце концов нить чакры обрывалась. — Ой, как раз Тайо вернулся! — Йокомару обернулся к окну, в которое запрыгнул здоровенный рыжий кот. — Теперь смотри внимательно, Агара-сенсей! — Смотрю. Йокомару отбежал в центр комнаты, поставил тушканчика на пол, коснулся его хвоста и отодвинулся от своей игрушки, растягивая нить чакры, даже язык от усердия высунул. Тушканчик зашевелился и прокатился вперёд, чуть подёргал хвостом, чем весьма заинтересовал сидящего на подоконнике Тайо. Йокомару, управляя игрушкой, тоже поглядывал на кота. — Тайо, лови его! — усмехнулся Агара, оценив задумку Кадзекаге. Всё же Рэймэй на самом деле был гением. Тайо не заставил себя долго ждать и спикировал на тушканчика, выпуская когти, но в последнюю секунду Йокомару успел прокатить игрушку и избежать поимки. Гонки за тушканчиком продолжились ещё пару минут, причём Агара заметил, что умница Тайо чуть-чуть поддаётся увлечённому «битвой» ребёнку, у которого глаза горели ярче, чем у кота. Таким образом, в игровой форме и имея соперника, Йокомару мог быстрей научиться управлять нитями чакры и своей марионеткой-игрушкой. Наконец ребёнок выдохся и тушканчик замер. Тайо цапнул его в зубы и, гордо задрав хвост, просеменил к Агаре, отдавая пойманного тушканчика ему. — Отличная работа, Тайо, — он почесал рыжее ухо довольно мурлыкающего кота. — Ты прекрасный учитель. Йокомару надо звать тебя «Тайо-сенсей» или хотя бы «Тайо-сенпай». Кот фыркнул и согласно мявкнул, отчего Йокомару приоткрыл рот. — Он сказал, чтобы я звал его «сенпаем»?! — Конечно, он же помогал тебе, — усмехнулся Агара, поглаживая разлёгшегося на его коленях любимца. — Отличная получилась тренировка. Так ты научишься скорости реакции. Скажу по секрету, Тайо очень умён, он понимал, что это не настоящий тушканчик, и играл с тобой. Когда-нибудь ты увидишь его настоящую скорость. Думаю, твой отец хотел, чтобы ты научился сражаться с соперником твоего уровня. Потом покажешь свою новую игрушку дяде Канкуро, думаю, он оценит. — Агара-сенсей, а почему у тебя ещё нет жены и ребёнка? — спросил Йокомару. — Тогда бы я мог тренироваться с ним. Мама сказала, что тёте Темари тоже давно пора замуж, а ты ей не разрешаешь. Из-за этого я единственный ребёнок в нашей резиденции. А мне бы хотелось играть с кем-нибудь ещё. Тайо-сенпай — мой лучший друг, но мне бы хотелось познакомиться с кем-нибудь ещё. Почему мне этого не разрешают? Я видел детей на улице. Я хотел бы поиграть с ними. А ещё мама сказала, что ты уходишь по делам в Коноху и мы не увидимся несколько недель, это правда? — Э… ты столько сразу вопросов задал… — растерялся Агара. — Думаю, тётя Темари сама разберётся, когда ей выходить замуж, я ничего ей не запрещаю. Может быть, ей просто никто не нравится. С детьми и женой… Ну… я тоже пока думаю. И мне некогда этим заниматься, тем более, что… — Агара осёкся, задумавшись, как сказать ребёнку о некоторых своих проблемах в общении с местными людьми. Многие его уважали, отношения улучшились, но страх перед джинчуурики всё равно был силён, особенно среди старшего поколения. Из девушек только с Маки они были довольно близки, а также Сая после его шестнадцатилетия стала «сватать» ему свою сестру — Сану, ровесницу Темари. Сана вначале побаивалась, но затем это прошло и девушка даже стала кокетничать с ним и строить глазки. Сана была очень красивой, а ещё нравилась Канкуро, так что Агара был в некоторой растерянности. — Тем более что? — нетерпеливо переспросил Йокомару, отвлекая от роящихся в голове мыслей. — Ничего. Я ещё не почувствовал любовь, — ответил Агара, касаясь грудной клетки Йокомару. — Вот здесь. В сердце. — А как ты узнаешь и что надо почувствовать? — потрогал его руку тот. — Ну… Эм… Думаю, что сердце будет биться быстро-быстро, словно долго бежал и наконец достиг цели, станет тепло и приятно. А ещё будет радостно… В общем, когда почувствуешь, тогда и поймёшь. — Понятно… так ты правда уходишь в Коноху? — переключился на другой вопрос Йокомару. — Можешь взять меня с собой? Это было бы здорово! Ну, пожалуйста, Агара-одзи-сан! — Не думаю, что твои родители это одобрят… Хотя, конечно, в Конохе очень много детей. В клане, куда я пойду, есть твои ровесники и ребята помладше. Их… м… кажется, их целых четырнадцать, да пять которых старше… Много, в общем. Йокомару выглядел очень несчастным, и казалось, что мальчик вот-вот разревётся. — Это всё потому, что я сын Кадзекаге, да? — убитым голосом спросил Йокомару. — А если бы я был простым ребёнком. Просто твоим учеником… Ты бы меня взял? — Не знаю, наверное, — протянул Агара. — Прости. Я понимаю твои чувства. Я тоже очень долгое время был в изоляции, и со мной никто не играл. И у меня даже Тайо не было.

* * *

Агара всерьёз волновался за Наруто и его невесту, которая, по словам Шукаку, не хотела за Узумаки замуж. Дипломатическая командировка в Коноху была запланирована давно, и Агара даже ускорил решение по ней, желая поскорей самому разобраться в сердечных хитросплетениях лучшего друга. Темари отправлялась вместе с ним. Сестра всегда с радостью гостила в клане Учиха, который словно стал родным для них обоих. Сборы были короткими. Тайо решил составить им компанию и в этот раз. К тому же Агара давно придумал, как быстрее добираться до Конохи. Они начинали путешествие после заката, при этом через пустыню летели на его песке. Чакры на это тратилось много, но зато экономило больше суток через раскалённые барханы. Так невозможно было путешествовать командой, разве что выпускать сопровождение раньше на полтора дня и присоединяться к ним на рассвете после Великой Пустыни. Итого вместо трёх суток путь до Конохи занимал тридцать шесть часов вместе с отдыхом после ночного полёта и колоссальными чакрозатратами на это. — Агара-сенсей! Агара-сенсей! — к нему кинулся сияющий Йокомару, у которого за плечами был небольшой рюкзачок. Агара с удивлением посмотрел на Рэймэя, который привёл сына. — Я разрешил Йоко-чану отправиться с вами, — сказал Кадзекаге. — Как твоему ученику, Агара. Никто не должен знать, чей сын этот ребёнок. Ему надо повзрослеть, и неплохо было бы посмотреть, как живут в другой стране. Надеюсь, мы обо всём договорились, сын? — Конечно, отец, я не подведу тебя и Агару-сенсея. И буду слушаться Темари-оба-чан. — Вот здорово, правда, Агара-сенсей?! — сияющие синие глаза заставили Агару проглотить все возражения и соображения и вздохнуть. В принципе, в клане Учиха ребёнку ничего не угрожало, да и они с Темари не дадут в обиду двоюродного племянника. — Крепко держись за меня, — посоветовал Агара, создавая из своего песка что-то вроде короткого скелета ездового быка с широкими рогами и толстым хребтом. Первые их путешествия были на ровном «блине», на котором надо было закрепиться ногами с помощью чакры. Но Темари приходилось вдобавок крепко держаться за него, да и сопротивление воздуха давало о себе знать, а восемь часов подряд так лететь довольно утомительно. Когда он рассказал о своей выдумке в клане, то Шисуи нарисовал такой «скелет»: за рога было удобно держаться и словно проще управлять. Монолитный острый «череп» впереди, который Агара после нескольких полётов ещё немного видоизменил, прекрасно рассекал воздух и позволял двигаться быстрей с теми же чакрозатратами. К тому же сейчас они сидели и Тайо спокойно размещался в специальной корзине, которую как рюкзак надевала Темари. Часть корзины опиралась на приподнятый «скелет» и почти не мешала сестре. — Ты сядешь между нами, держись за сенсея, — посоветовала Темари, посадив за спиной Агары Йокомару. — Ух, как здорово! — запищал Йокомару, когда Темари тоже села и они полетели. — Это так круто! Так быстро! Мы летим, как птицы! — Учись тоже управлять песком, как Агара, и сможешь так же летать, — услышал Агара совет сестры своему ученику. Конечно, пока говорить о чёткой предрасположенности рано, но не зря же Рэймэй выбрал в учителя именно его, а не того же Канкуро. Возможно, Кадзекаге хотел, чтобы Йокомару не был ограничен одной техникой и имел выбор, что развивать. Впрочем, политические мотивы тоже могли быть. Но даже если Кадзекаге хотел, чтобы к его отпрыску привязался Агара, как джинчуурики деревни, то в силах Агары было воспитать мальчика, чтобы тот тоже был привязан к нему. Имел собственные убеждения и жизненный опыт. И в глубине души Агара был очень рад, что родители отпустили Йокомару в Коноху.