Зона ближайшего развития

Эх, ну и в кого я такой дебил вырос? Родители вроде ничего, нормальные, с высшим образованием, а я?.. А я птица гордая! Отказался ехать на машине Максима Александровича, вот теперь и расплачиваюсь… Конечно, лучше же побегать под первым ноябрьским снежком и в конец промочить ноги, а потом ещё все выходные терпеть головную боль и отказываться принимать таблетки! Естественно все закончилось тем, что в понедельник я вообще не мог пошевелить ни одной из своих конечностей, даже мой «друг» и тот меня с утра подвел… Эх, жизнь моя жестянка… В общем когда на мамины попытки меня разбудить я ответил невразумительным мычанием, и она, заподозрив неладное, проверила мой лоб, началась паника. Отец уже вызывал скорую, мама звонила отпрашиваться с работы, а для меня их суматоха была похожа на третью мировую. Во всяком случае, в моем мозгу точно постоянно кто-то что-то взрывал при каждой попытке повернуть голову. Ну да, я единственный ребенок в семье, но что с меня пылинки-то сдувать! Подумаешь, простуда! Но родителям этого не объяснишь, вот и приходится при них вести себя как партизану после каждого опрометчивого чиха или кашля. Да и врачей я не особо люблю, учитывая, что последний раз я имел с ними дело в 11 классе, когда у меня сместился позвонок, и эти шарлатаны запретили мне – МНЕ! – заниматься спортом! Гады! Вот теперь единственное напоминание о моем увлечении, в виде африканского барабана, стоит в углу похороненное под грудой одежды… Так что сами понимаете, когда приехала скорая помощь, мое состояние и настроение явно оставляли желать лучшего, да и врачи не прибавили мне оптимизма. По их словам, у меня возможно грипп! Да уж, температура 40.2, горло болит, еле смог ответить на их вопросы, да и кашляю каждые пять минут! По-любому это ОРВИ! Ну вообще мне было пофиг на диагноз, лишь бы сделали что-нибудь, чтобы снять головную боль. Они и сделали. Влепили мне укол в мягкое место, и я благополучно провалился в сон. Пришел в себя я уже где-то в середине дня. Не скажу, что за окном сияло солнышко, нет, было все так же пасмурно, как и всю последнюю неделю, но время уже явно перевалило за обед. Сначала до меня никак не доходило, где я и что я, а когда дошло, то первой мыслью было: «Ебать-колотить! Да сегодня ж пара у Максим Александровича! Да он же меня за уши подвесит и начнет в меня дротики как в дартс кидать!» Мрачно застонав, я попытался сползти с постели, чтобы как-то добраться до универа и объяснить, что: «Невиноватая я! Он сам пришел!» В смысле: «Не виноват я! Грипп сам пришел!» Не стоит уточнять, что мои попытки не увенчались успехом? Зато, словно почувствовав, в комнату влетела мама, и понеслось! Измерение температуры каждые 3 часа, питье травяных чаев каждые 2 часа, полоскание горла каждый час, и причитания не прекращаясь… Когда вечером отец вернулся с работы, он конечно попытался объяснить матери, что я уже не маленький мальчик, и меня можно оставлять одного дольше, чем на полчаса, но куда там! Маму теперь бульдозером не оттащишь! Но зато её стараниями мне действительно становилось легче. Вторник начался ближе к обеду. И это было чревато последствиями, ведь во вторник у меня дополнительные занятия с Максимом Александровичем, на которые я уже явно не попадал. А как мне довелось заметить, он ну очень не любит, когда что-то идет не так, как запланировано. Интересно, какое наказание меня ждет? В том, что оно будет, сомневаться не приходилось. И вообще такое чувство, будто он меня с первого сентября за что-то наказывал. Ну да ладно, от мыслей об этом напыщенном снобе голова только разболелась. Хотя, чувствовал я себя уже получше, температура была 38.1, но мама и не думала отменять постельный режим. Печально. Лежать вторые сутки, глядя в потолок мне не улыбалось. Смотреть по сторонам - тоже не самое веселое занятие. Тем более чего я в своей комнате не видел? На половину открытый шкаф, из которого торчат вещи, следом письменный стол с компьютером, офисное кресло, уже упомянутый барабан (который на самом деле называется атабаке). Что еще? Бежевый раскладывающийся диван, на котором в данный момент рефлексировала моя несчастная тушка, ну и полка с дисками над головой, которая частично скрашивала унылый вид, открывающийся на потолок. Скучно! Честно выполнив весь лечебный ритуал, я завалился спать дальше. Однако открыв глаза в следующий раз, я заметил какие-то странные изменения в моей холостяцкой комнате. Нет, из шкафа все так же торчала одежда, и белый потолок не стал цветным, но что-то все же было не так… После минутных мучений я наконец осознал, что на моем кресле кто-то сидит. И этим кем-то оказался Максим Александрович. Фу, опять мне препод снится, надо завязывать с этим! - Я опять тебе снюсь? Интересно! – ухмыльнулся этот кошмарик. Постойте, я что вслух это сказал? - Да, Кирил, ты меня порой поражаешь скоростью своего мышления! И вообще-то я реальный! - Это не сон?! – застонал я. - О да! Так говоришь, когда я это тебе снился? Осознав, что чуть не проболтался, я покраснел и трусливо попытался спрятаться в одеяло. Мне это почти удалось, когда я услышал тихий смех. Не понял, это кто? Максим Александрович что ли смеется? Я снова высунул голову наружу. Он действительно смеялся! Тихо, низко, с легким придыханием. И глаза его смеялись, а не как обычно метали в меня молнии. Это было, мягко говоря, необычно. Тут он встал с кресла, подошел ко мне и сел на край дивана. Сердце застучало с удвоенной скоростью. Ничего, Кирилл, мама если что дома, мама спасет меня, правда? Словно прочитав мои мысли, преподаватель заговорил. - Знаешь, у тебя милая мать. Она очень обрадовалась, когда узнала, что тебя пришел навестить учитель из университета, и вообще, её сын такой замечательный студент, что поддерживает дружеские отношения с преподавателями. А ещё она пообещала не беспокоить некоторое время и дать нам поговорить, - его глаза продолжали смеяться. - А откуда Вы узнали, что я болею? – странно, но мне даже не хотелось злиться на него как обычно. - А я и не знал. Я думал, ты опять психуешь и прогуливаешь пары, пришел разобраться и поговорить с твоими родителями, а тут ты… - его прохладная ладонь коснулась моего лба. Это было насколько неожиданно, настолько и приятно… Я даже закрыл глаза. Неужели у меня всегда будет такая реакция на его близость? Мне даже не противно, что рядом со мной сидит мужчина и мягко гладит меня по голове, наоборот… Что со мной происходит? И все эти дни, если говорить по правде, из-за чего я так переживал? Из-за того, что не получу балла по ПУПРу, или из-за того, что меня волновало поведение Максима Александровича? Скоро дойдет до того, что я буду рад его видеть! Ну нафиг! Я нормальный, в отличие от некоторых! Не успела эта мысль заставить меня злиться, как я вдруг почувствовал, что Максим Александрович склоняется надо мной. Мои глаза резко распахнулись. Лучше бы они этого не делали… Это был слишком близко. Я потянулся одной рукой к преподу. - Что? Тебе плохо? – услышал я встревоженный голос. Похоже, он беспокоился обо мне. Но даже это сейчас не было важным. Схватив его за ворот рубашки, дернул на себя. Мои губы встретились с его на полпути, наконец-то! Это был словно глоток воздуха, после того как выныриваешь из глубины. Его губы не были мягкими и податливыми, первые мгновения он как будто вообще не понимал, что происходит. Странно, правда? Больной тут вроде я. Но это было так сладко, так правильно, словно он был тем лекарством, которое могло вылечить меня. Но мне нужно было больше, хотелось целовать его сильнее и глубже. Не выдержав, я слегка застонал и попытался проникнуть языком к нему в рот. Но тут до него начал доходить смысл ситуации, и он попытался отстраниться. Естественно я не дал ему этого сделать, положив другую руку на затылок и прошипев: «Не смей!» Знаете, я ошибся, в тот момент он не был лекарством, он и был моей болезнью. Хотя какая к черту разница! Главное, я добился своего. Он поцеловал меня в ответ и сделал это так, как делают настоящие мужчины: властно и напористо. Наши языки сплетались, и это было настоящим видом капоэйра, ведь они танцевали и боролись одновременно. Уж мне-то это было знакомо. Я чувствовал жар, и причиной этому явно была не только температура. Хотя, кто знает… Ведь стоило мне только сдаться и откинуться на подушку, как голова сильно закружилась, и я потерял сознание.