***
- Спокойно, Изуру, - Гин откинулся на спинку кресла, мягко потянулся. Взгляд невольно зацепился за пустой рукав кимоно, так нелепо выглядевший у некогда здорового мужчины, тонкие из-за болезни черты, лукавая и чуть усталая усмешка. Хотелось как-то доказать ему, что Кира его не сможет оставить теперь, едва сумев найти своего капитана. Гин не оценит, в этом он уверен точно, поэтому сдерживает порыв броситься вперёд, обнять худое тело, поделиться с ним теми эмоциями, что так греют Изуру. Лейтенант только делает шаг вперёд, маленький, едва заметный. Они уже встречались после того случая в поместье, провели несколько вечеров вместе за разговорами на грани, когда каждое слово приходилось тщательно выверять, следить за собственной речью, отгадывать намёки собеседника - так всегда было с Гином, и Кире этого, наверное, тоже не хватало. Ичимару расспрашивал об отряде, чуть заметно морщился, когда речь заходила о Роуджиро, грустно улыбался при воспоминаниях о Рангику. Перехватывал худой ладонью запястье тянущегося к нему Киры, останавливая, словно говоря - не время и не место, и сам же тянулся за поцелуем мгновением позже. Кира видел Гина настоящим, живым, тем самым, каким капитан запрещал себе быть на протяжении десятилетий, и искренне радовался, что именно он стал тем шинигами, кому Ичимару, быть может, начал немного доверять. - Капитан... - шепчет Кира, забывшись. Гин смотрит одобрительно и в этот раз не препятствует. Он запрокидывает голову и едва слышно выдыхает, когда лейтенант касается губами шеи, чуть ведёт языком вверх. Кира мимолётно жалеет, что не может поймать сейчас взгляд Гина - глаза капитана не видны, скрытые упавшими прядями серебристых волос - а ему хотелось увидеть бы разгорающиеся эмоции за глубиной зрачков, увидеть, как исчезает постоянная боль истощённого тела, сменяясь робким пока удовольствием. Кира чуть сдвигает тёмно-синюю ткань одежды, чтобы прикоснуться к выпирающей ключице, медленно провести по ней пальцами, а затем и губами, согревая дыханием кожу. И чувствовать, как Гин, забывшись, зарывается пальцами в его волосы, чуть заметно подаётся навстречу. Капитан глухо закашлялся. Изуру отпрянул: - Простите, мне стоило подумать, ваше здоровье... - Замолчи, Изуру, - отозвался Гин недовольно. - Я в порядке и очень рассчитываю, что ты продолжишь. Изуру не сдвинулся, не в силах решиться. Гин уговаривать не стал, вместо этого поднялся - и рассмеялся, глядя на Киру. - Ты словно опасаешься чего-то - не стоит, милый мой Изуру. Разве что всё же нам лучше уйти из общего зала. Он поцеловал кисть растерянного лейтенанта - не настоящую, почти ничего не ощущающую. Почему-то ласкать её Гину нравилось более всего: быть может, из-за реакции Киры, особенно сильно в эти моменты понимающего, как же на него действует близость капитана - несмотря на искусственность конечности, тело покрылось мурашками, что-то свело в животе. Ичимару удалился в свою комнату, сообщив Изуру, что хочет его там видеть - если тот, конечно, не боится его покалечить. Когда вопрос поставлен таким образом, не прийти было бы настоящим оскорблением: Кира знает, как Гину не нравится ощущать себя столь слабым. И он слушается, идёт следом за капитаном, смутно ещё представляя, что его ждёт. Гин отказался быть ведущим - на закономерное удивление Киры он только отмахнулся: "Ну куда мне, Изуру, сам подумай". Лейтенант не мог противиться, он поцеловал Гина, долго не желая оторваться, и всё никак не верил, что шинигами в его объятьях на самом деле здесь и сейчас, никуда не исчезнет, как бывало неоднократно, чтобы вернуться через неделю с почти искренним недоумением: "Разве ты волновался, Изуру?". Не уйдёт больше следом за недосягаемым божеством, оставив лейтенанта позади ненужным эпизодом прошлого. Ничего подобного не будет, и худое тело под его ладонями ощущалось как знак новой эпохи в его жизни. Мысли Гина угадать не получалось, но его отзывчивость, чуткая восприимчивость к каждому прикосновению давали понять: партнёру нравится. И уже поэтому Кира был счастлив. Он сделал бы что угодно ради своего капитана. Гин, если и не знал точно, то догадывался о подобных размышлениях. Он небрежно раскинулся на постели, изучающе рассматривая Изуру - будь сейчас лейтенант немного внимательнее к подобному, он бы что-то заподозрил. Однако он был рад уже тому, что капитан себя чувствует достаточно хорошо, что не вымотан. Может, и проблемы со здоровьем вскоре совсем сойдут на нет? - Ты на самом деле любишь, Изуру, - протянул капитан задумчиво. - Спасёшь меня?***
Кира был опустошён. Как быстро можно перейти от практически осязаемого довольства, лёгкой и хрупкой радости к отчаянию? "Спасёшь меня, Изуру?" Рассказ лейтенанта Нанао прояснил не всё. Гин решил открыться, и Кира понял, что многого не знал. Отчаянья о упущенных возможностях - его капитан не просто болел, как Изуру думал раньше, он полностью потерял способность управлять духовной силой. После схватки с Айзеном и Мукена нового столкновения с квинси тело не выдержало, теперь любая нагрузка была противопоказана, но даже в покое духовная энергия неотвратимо покидала прежнюю оболочку. Мнимого смирения капитана, превратившегося в калеку, однорукого, большую часть времени не способного передвигаться без чьего-нибудь присутствия. Бессилия мужчины, что не имеет права самостоятельно покинуть поместье, ставшего узником под надзором главнокомандующего, несомненно, куда лучшего варианта, чем тот же Кучики - но тюрьма всё равно остаётся тюрьмой. Нет, Кира не испытывал жалость. Скорее, всю его суть сводило от некой несправедливости, что таилась в теперешнем положении его капитана. Он надрывно, безумно хотел помочь - и Гин попросил о помощи. Лейтенант готов был приложить все усилия, чтобы справиться - вот только как же трудно оказалось решиться на подобный шаг. Изуру стиснул зубы, быстрым шагом, пока его не успели остановить по какому-нибудь вопросу, прошёл мимо рядового своего отряда, миновал развесёлую компанию старших офицеров. Он стремился поскорее вернуться домой и разобраться в происходящем без лишних раздражителей. Мягкое прикосновение к плечу стало для него неожиданностью. - Что с тобой, Кира-кун? - нахмурившись, осведомился Роуджиро. Решил прогуляться вечером по Сейретею? Навещал кого-то из приятелей-вайзардов? В любом случае, видеть Оторибаши Изуру не хотелось совершенно. Вдохнув побольше воздуха, он постарался расправить плечи и принять положенный лейтенанту вид. - Всё в порядке, капитан, - чётко доложил Изуру. - Разрешите продолжить путь? Роуджиро чуть крепче сжал ладонь, во взгляде его появилась задумчивость: они с Кирой давно перешли к более неформальному общению. Что-то с лейтенантом было не так, такой нервозности от спокойного и рассудительного Изуру ожидать ранее не приходилось. Капитан покачал головой и тихо, но непреклонно сказал: - Я не верю. Пойдём-ка с тобой в отряд. Кире ничего не оставалось, кроме как согласиться. Неповиновение действующему начальству не было лучшим выходом - Оторибаши, быть может, и спустил бы с рук, но стал бы ещё более внимательным к лейтенанту. Иногда, когда это того не требовалось, Роуджиро был очень хорошим капитаном. Изуру молча, недвижимо уставился в чашку с чаем. Капитан не торопился расспрашивать, он перебирал старую документацию, создавая тем самым ощущение ненавязчивого присутствия и позволяя лейтенанту решить, что же он хочет рассказать. - Ты выглядишь запутавшимся, - наконец нарушил Роуз тишину. Кира продолжал молчать. Он рассеянно, незаметно для себя осматривал кабинет. Потёртый стол, чуть приоткрытое окно, такая привычная, повседневная картина. И капитан прекрасно в неё вписывался, тонкий и изысканный, живое золото. Как бы Кира хотел быть верен именно ему. Никогда не встречать Гина, не знать последствий подобной встречи. Заниматься рутинными обязанностями в уважающем его отряде, с бережно к нему относящимся начальством. Неплохо бы вышло, быть может. Глупые мысли для человека, который уже решил. Росчерк искрящегося в лунных лучах серебра перечёркивал так манящую теперь картину жизни. Кира слабо улыбнулся и поднял голову: он был уверен. - Я немного повздорил с Ренджи. Представляете, он решил, что спихнуть на меня своё патрулирование - хорошая мысль... Роуджиро слушал, иногда кивая своим мыслям. Поверил он или из чувства деликатности не захотел разбираться глубже, Кира не знал. Ему было просто и правильно: скоро всё закончится. И жизнь, намного лучше, чем та, с уютным кабинетом и тонким златоволосым капитаном, обязательно настанет.***
- Ты что-то задумал, - Кьёраку говорил с напускной мрачностью, но некая доля веселья в голосе всё же проскальзывала. Гин на это только повёл тощими плечами: - Как знать, Кьёраку-сан. Ожидали ли вы от меня безусловной покорности? - Не более, чем от приручённого зверя, - со смешком ответил Шунсуй. - Сколь бы ласковым не казался, всё равно однажды попытается укусить. - Не в этом случае, - теперь Ичимару стал более серьёзным. На самую малость. - Против вас, Кьёраку-сан, я не пойду. Ну а что-то ещё... - Что-то ещё я предпочту не заметить. Изуру, добрый и светлый мальчик, как далеко он зайдёт? Гин чувствовал жгучий интерес, пробуждающий желание действовать в уставшем капитане. Была ли здесь его вина? Играть с Айзеном, несомненно, было куда интереснее, но теперь настала пора для иных путей.