Пятнадцать лет назад.
— Джим, пожалуйста, успокойся. — Почему он здесь был?! — Джим, что ты… Нет, стой, стой, Нет! — Рона, ты меня вообще слушаешь? — выдернул меня из мыслей голос Четыре. — А? Нет, прости, задумалась. — Что такое? Все в порядке? — парень слегка обогнал меня и пошел задом наперед, чтобы смотреть мне в лицо. — Ну… просто задумалась о множестве проблем. Ничего важного. Куда мы идем? — Без понятия. Уинс просто позвал нас. — Этот твой Уинсент, если ты не помнишь, домогался до меня. — Да ладно тебе, он просто глупенький, не знает, что если высунет свои причиндалы, ты их отрежешь. Ну что с него взять? — Четыре уже раз сто пытался оправдать беззаботного товарища, так как понимал, что он пока не переходит черту. — Думаю, если приправить эту историю тем, что отрежу я все по отдельности, она станет вкуснее. — невзначай заметила я, потому что предложение-то дельное. — Слушай… пока он не переходит черту, все же нормально. Он же не заламывает тебе руки, пытаясь изнасиловать? — Нет… В голове всплыли дневные образы. Хм… Он хочет меня, но руки я ему заламываю. Несостыковочка. — Вот и славно. Да и потом, не забывай, что он постоянно сам приносит выпивку. — Очень она мне нужна. — А еще у него есть… — начал было Четыре, но я его тут же прервала: — Не, не, ничем меня не подкупит этот извращенец. — Научись слушать людей, юная леди. — Я тебе что, девочка из Дружелюбия? — Нет, конечно. Просто ты меня не дослушала и упустила суть. В общем, у него есть зажигалка. — И что? — Рона, помнишь, ты рассказывала про отцовскую зажигалку. Серебристую. На которой вырезан могильный крест? Ты сказала, что потеряла ее. Не знаю, может, это другая. Сколько вообще в пределах стен существует абсолютно таких же? — Ты думаешь, это она? — Не знаю. Но она похожа на ту, о которой ты говорила. — Мне нужно ее увидеть. — Вот. Теперь ты рвешься к Уинсу. — думаю, будет нелегко свести ухмылку с его лица. — Ааа, мои дорогие друзья! К нам шел навстречу Уинс со своими грязными и распростертыми объятиями. Какая прелесть. Надеюсь, он не будет меня обнимать. Ах, гадость. Во время нашей прошлой встречи он заблевал пол, а потом предлагал «попробовать леденец с начинкой». В тот момент я уже замахнулась, чтобы замесить его свиную морду, но Четыре меня вовремя остановил, сказав, что мои руки будут в его крови вперемешку с его же обедом. Тогда я ужаснулась и отпрянула. А еще один случай до этого был вообще убийственно отвратительным. В смысле… Не совсем. Я хотела было убить Уинса, но меня срочно вызвали на пост. Он тогда подошел ко мне, взял руку и приложил к своей промежности. Хорошо, что он был одет. Но самый ужас заключался в том, что он был еще и возбужден в тот момент. — Уинс, — Четыре пожал ему руку, но тот увлек моего напарника в медвежьи объятия. — Тронешь меня — переломаю пальцы, — быстро проговорила я, когда медведь уже было направился ко мне. — Тише, тише, детка. Как пожелаешь. В общем, идем к железной дороге. Нас там уже ждут. — Кто? Да вы издеваетесь. У железной дороги стояла рыжая сука Алекса. Рядом была ее закадычная подруга… как там ее… Болт… Забить… Что-то вроде того. Единственным не вызывающим отвращение лицом здесь был Юрайя. Похоже, только он и Четыре могут спасти мой вечер. Как только мы подошли к ним, рыжая кинула на меня такой взгляд, что будь я ранимой, уже умерла бы, задыхаясь в слезах. Но… мне плевать. Через несколько минут мы уже сидели на одной из самых высоких крыш города. Уинс вышел в центр и заговорил: — Сегодня, мои дорогие друзья и сексуальные объекты, — на этих словах Болт Забить хихикнула, — я созвал именно вас, чтобы повеселиться. И сегодня! Мы будем играть в правду или желание! — Постой, Уинс, ты что, действительно собрал нас, чтобы играть в детскую игру? — скептично спросил Четыре. — Ты не понимаешь! Дело в том, что здесь собрались взрослые люди. Следовательно, игра будет взрослой. — Извращенец прав, — признала я. Глаза Уинса загорелись, а улыбка стала совсем какой-то дикой. Мое одобрение действует на него как-то отвратительно. Если честно, не могу решить, от кого меня тошнит больше: от Эрика, Уинса или Болт Забить. — Так же, у меня получилось добыть небольшое украшение для сегодняшней ночи. — на этих словах мужчина зашел за какую-ту небольшую стенку, что была почти на краю крыши и выволок оттуда звонко шумящий ящик. Когда я открыла и понюхала пойло, попробовала, так и не смогла понять, что это. Сам Уинс наотрез отказался раскрывать секрет создания сего напитка. Спустя два часа все, кроме меня и Четыре были нехило так пьяны. Как они будут отсюда выбираться? Четыре был подвыпивший, я же, как попробовала из бутылки Четыре неизвестного алкоголя, не стала больше пить, ибо нефиг хлебать непонятную жижу неизвестного происхождения. Юрайя успел заснуть, облокотившись о мое плечо, Четыре, периодически беспричинно хихикая, лежал, положив голову мне на ноги. Я не возражала против всего этого, потому что они… ну… они хорошие. Забить Болт и Алекса сидели напротив нас в объятьях свинки-Уинса, который чуть ли не слюни пускал на грудь каждой из них, но они-то даже не возразили бы. — Крутаните кто-нибудь за меня, — сказал Четыре, после чего хихикнул. Грязная коричневая бутылка указала горлышком на Забить Болт. — Желание! — бодро пискнула она. — Хорошо, — парень посмотрел на блондинку и высказал желание: — Покажи Уинсу грудь. Забить Болт так звонко засмеялась, как не шумели все бутылки на этой крыше, встала, слегка припрыгнув (ее грудь подпрыгнула так же весело, как сама она), повернулась на сто восемьдесят градусов так, чтобы видели ее только Уинс и рыжая, и задрала свой без того короткий топ до небес. Учитывая, что лифа там и в помине не было, свинка, чуть хрюкнув, начал так смотреть, как будто перед ним то самое великое, что направляет нашу жизнь. Затем произошло то, чего в принципе можно было ожидать, но я прифигела. Забить Болт оседлала Уинса и уткнула его лицо себе в грудь, даже Алекса непроизвольно отодвинулась от них. Она, конечно, стерва шлюшечная, но не совсем без гордости и брезгливости. Я посмотрела на Четыре, у которого во время созерцания сей картины отвисла челюсть. — Та-а-ак, ребятки, свинья и сексуальные объекты, я, пожалуй, пойду. — терпеть больше не смогу этого скотного двора напротив. — Четыре, ты справишься с Юрайей, так ведь? — Конечно, милаха, иди. — Постой-ка, — послышался за спиной ужасный, скользкий голос, кое-как заглушавший чмоканье и хрюканье свинки. — Давай я покручу, и иди тогда. Что-то тут неладно… Рыжая начинает крутить, и, конечно, горлышко в итоге указывает на меня. — Что же, я, пожалуй, приберегу свой ход. До встречи, «милаха». Черт бы ее побрал. Чую, сделает сука какую-нибудь гадость.***
Когда я оказалась в Яме было тихо, ибо шел только третий рабочий день на неделе. Чтобы я еще раз согласилась пойти куда-нибудь, где будет эта похотливая туша по имени Уинс! Ничем теперь меня не уговоришь, Четыре! И вообще… опоздаешь или не придешь завтра на тренировку — ни за что не прикрою тебя. И водички не принесу. Но самое главное — я не видела никакой обещанной зажигалки. Черт. Видимо, все же придется хоть раз, да свидеться со свинкой. А Забить Болт как была шлюхой в пятнадцать лет, так такой и осталась. Ох, надеюсь, Четыре защитит свою и Юрайеву невинности. Ладно, плевать. Мне же плевать, так? Это все не мое дело. Да. Я уже подошла к пропасти, ведь через этот самый мост лежал путь к моей квартире. Но прямо посередине металлического моста сидел Эрик, свесив ножки вниз. Лидер медленно затягивался сигаретой и выпускал дым, запрокинув голову. Делать было нечего, либо ютиться где-нибудь в Яме и мерзнуть, либо как-то преодолеть препятствие. К этому моменту мужчина уже заметил меня. — Оу, Начальник охраны? А Вы что тут делаете в столь поздний час? — голос у Эрика был уже несколько сонливый и охрипший. Неудивительно — шел уже пятый час утра. Возможно, поэтому, может, еще по какой-то причине, но скажу честно: он не казался сейчас опасным. Я не испытывала вообще никакой угрозы, какая обычно присутствует. — Было дело, а Вы, лидер, почему не в кроватке? — Не спится. Я медленными шагами подошла к нему. И за то, что я сделала, надо меня четвертовать, поджечь и скормить крысам, ведь я взяла и по непонятной причине села к этому (сейчас вроде неопасному) утырку. Даже сидя он оказался выше. Забавно, но пирсинг у него на лице очень хорошо отсвечивал сияние Луны. На Лидера словно налепили стразы. Эрик продолжал молчать и ничего не говорил. Затянувшись, он предложил сигарету мне. Я какое-то время уже пыталась бросить, хоть и не понимала причины. Все равно мне не суждено состариться в этой фракции, да и вообще не хочу стареть. Боюсь этого. Так и зачем отказываться от столько приятной вещи, если тебе плевать, что это — саморазрушение. Я приняла сигарету, и стоило ее опробовать, так я чуть не начала кашлять и задыхаться от крепости табака. Не знаю, где он их достал, но я никогда не курила такие крепкие. В итоге мы минут двадцать сидели так, ничего не говорили, а только затягивались по очереди. Эрик думал о чем-то своем и уж точно не хотел меня изнасиловать в этот момент, я думала о своем и не пыталась уйти за сто миль. Идеальный союз. Если честно, такое спокойствие несколько даже пугало. Неужели я такая же в глазах других? Впрочем, не стоит особо думать, что что-то изменилось. Он станет таким же каким и был. Когда выспится. Я молча встала и пошла домой. В последний раз я повернулась, чтобы проверить, не была ли это галлюцинация. Но Эрик так и продолжал смотреть во тьму пропасти, где хлестала вода, холодная, как и мертвецы, которых не раз находили там.