Ничего не изменилось

С тех пор прошло чуть больше месяца. За окном продолжали кружится снежинки, как Максим никак не мог прекратить колоться. Да давайте на чистоту, мало кто излечивается от героиновой зависимости. Бывают случаи, когда люди после посещения клиник решают завязать, но проходит несколько месяцев, и они срываются. Все повторятся по кругу. И в большинстве случае быстрее происходит передозировка. Шабанов теперь уходил вечером и отказался сидеть дома — это единственное, что поменялось за то время. Ибо русоволосый начал жестко протестовать в пользу того, что Руслан видит его в таком состоянии каждый день, что терпит подобное и каждый раз сидит возле него. Макс никогда не спрашивал о эмоциях Тушенцова в этот момент, но догадывался. Даже можно сказать, что знал. Он сам когда-то первый раз наблюдал за знакомыми, да и то становилось как-то не по себе, а тут на тебя лицезреет человек, которому ты уж никак не безразличен. Человек который настолько любит тебя, что не отказался после тебя, как узнал о наркотической зависимости. Темноволосый, конечно, был против изменение обещаний, но не на привязи же его держать… Часы на ноутбуке показывают 18:48. Скоро должен Максим вернуться домой в полуотходняковом состоянии и принести с собой не самое лучшее настроение. Хотя, в последнее время у Руслана редко бывают счастливые моменты в жизни. Как ни странно, но больше радует погода. Снег, морозы, метель, пледы и горячие напитки — все это звучит слишком банально, но безумно радует Тушенцова. Только этим вещам он может сейчас довериться. В наушниках играет тихая и ненавязчивая музыка, с которой можно смело сосредоточиться на других делах и можно так же услышать хлопок дверной двери. — Руслан… — нарушает оклик тишину, которая настолько вжилась и поселилась в этой квартире. Тяжелый вздох, и кареглазый отодвигает от себя ноутбук и поднимается с кровати. Надо выйти и посмотреть. Вдруг что-то случилось, хотя Тушенцов ясно понимает, что это всего-то знак присутствия в четырех стенах. Парень выходит в коридор и видит для себя обыденную ситуацию. Максим стоит рядом с входной дверью и облокотившись о стену, стоит на одном месте. Слишком похудевший за это время, слишком похожий на живой труп из-за бледности. Не стоит напоминать, что Шабанову в данный момент хуево. Головная боль, которая давит на виски, сильно подташнивает, но он заранее знает, что ничего не выблюет. — Ты так шел по улице?! — Руслан подходит к возлюбленному и резко хватает того за руку, пытаясь показать степень своего возмущения, — Я же просил шарф надевать. Это разве, блядь, так сложно?! Ты специально так поступаешь? Специально?! Рэпер возмущался не просто так, да и не боялся, что Максим простудится. Хотя за это тоже стоит бояться. Иммунитет же стремительно ухудшился. Один чих — и все, стоит бежать за лекарствами. Дело в том, что на руках не оставалось живого места, поэтому Шабанов решил усложнить себе жизнь и колоть в шею, пока руки хоть немного заживут. — Хочешь, чтобы кто-нибудь заметил? Ты пойми, что я о тебе забочусь, долбоеб. Тогда такая шумиха во всяких пабликах поднимется. Тебе это надо?! — ему так хотелось сейчас собраться, хлопнуть дверью и уйти от всего этого, — Шарф, как я понимаю, ты проебал. Ну что ж, поздравляю. — Рус, ну чего ты начинаешь? — Максим подошел к Тушенцову и попытался того обнять, на что получил хлопок по рукам. — Не прикасайся. Для него лучше пытаешь, а ему откровенно похуй. Продолжай не считаться с моим мнением. Стоит привыкнуть… Хотелось оказаться в «домике» и спрятаться от всех в последнее время навалившихся проблем, а в идеале переместиться в прошлое, где не было подобных забот. Была влюбленность и ничего больше. — Я просто переживаю за тебя… — у Руслана опускаются руки, ведь все равно ничего уже не поменяешь. Шабанов воспринимает это, как сигнал, что он прощен и теперь не боится подойти ближе. И правда, теперь его никто не бьет, но и не пытается прижать к себе. Кажется, что кареглазому плевать на дальнейшие действия, но не хочется показывать слабость. —  Я понимаю, что ты переживал. Просто забыл его надеть, а потом где-то посеял. Не злись, никто ничего не заметил. Русоволосый встает слегка на носочки и поддается вперед и проявляет попытку поцеловать, на что ему, конечно, отвечают взаимностью. А как иначе? Тушенцов слишком любит его. Не выгонять же на улицу. Ибо как узнать, что он тогда не передознулся за углом? Да в общем-то и так, и так, этого точно нельзя было узнать. Руслан не прерывая поцелуй, пытается расстегнуть и наконец-таки снять зимнюю куртку с Максима. Сейчас она была дико не к месту. Пару мгновений, и верхняя часть одежды валяется на полу. Шабанов в свою очередь запускает руки под толстовку возлюбленного, гладя бока. Они отстраняются от друг друга, но не расходятся по разным комнатам, как в прошлый раз. Темноволосый припал губами к еще живым участкам шеи, оставляя метки. Пусть они сольются с со следами от уколов, но сейчас это проявление страсти. Легкие укусы. А Максим лишь только прогибается и полностью отдается, прикрывая глаза. Медленное движение в сторону спальни. Синяя клетчатая рубашка, черная толстовка, футболка, джинсы — дорожка из одежды, которая остается после них. Тушенцов нависает над Максом, вновь впиваясь в губы, проводя языком по небу. Он и не думает сопротивляться, а наоборот расслабляется, пытаясь забыть из-за чего они поссорились некоторое время назад. Руки Шабанова тянутся на ощупь к джинсам возлюбленного, стараясь стянуть их с него, как можно скорее. — Тебе так нетерпется? — ухмыляется кареглазый, наблюдая за манипуляциями Максима. Похоже, что он тоже пытается забыться. Тот ничего не отвечает, а даже с какой-то долей ненависти стягивает с Руслана джинсы и отбрасывает их в сторону. Темноволосый ненадолго отстраняется, пока пытается дотянуться до смазки, которая находиться на тумбочке. (Ага. На тумбочке. Где еще ей быть? Простите, я не умею писать НЦ) А дальше происходит всем известный ритуал. Рэпер открывает тюбик и выдавливает на ладонь, размазывая по пальцам. Максим раздвигает ноги в сторону без всяких лишних указаний, ожидая последующих действий. — Ну, Руслан… — закапризничал русоволосый и поерзал, намекая на то, чтобы Тушенцов там был побыстрее. Рэпер провел носом по внутренней стороне бедра и осторожно ввел первый палец. Максим зажмурил глаза, но больше ничего. Ведь это был их не первый раз, но все равно немного дискомфортно в первые секунды и не привычно. Второй палец проникает более свободно, и теперь Тушенцов спокойно двигал ими, чтобы хорошенько растянуть юношу. Ведь тогда тому будет не только неприятно, но и больно. Третий, и тут можно понять, что можно смело действовать. Кареглазый вынимает пальцы и не спеша входит, давая Шабанову время, чтобы привыкнуть. Возлюбленный моментально слегка приподнимается и хватается за плечи, сильно сжимая их, от чего наверняка останутся синяки. Руслан начинает медленно двигаться, придерживая ноги Максима на своей талии. Тот сдавленно стонет и выгибается навстречу движениям. Комнату освещает лишь свет от невыключенного ноутбука, от чего создается приглушенная атмосфера. Им обоим нужен этот момент, чтобы насладиться. Ведь кто знает: когда предоставиться еще такой случай. Тушенцов двигается уже более размашисто и быстро, а Максим вроде подмахивает бедрами, но с каждой секундой они вместе понимают, что не приведет к счастливому финалу, если можно так выразиться. — Из-за этой хуйни даже потрахаться не получается, — зло шикнул темноволосый и вовсе отстранился от возлюбленного. Парень не бесился на ровном месте. Просто спасибо наркотикам за импотенцию Шабанова. Ужасные побочные эффекты героина, да и всякого яда, который медленно убивает, будь это: сигареты, кокаин или барбитураты. Он направился в ванную комнату, громко хлопнув дверью. Там уж можно самому себе помочь и привести себя в порядок. Холодный душ не помешает. Как же его заебала такая жизнь…