Пошли мне ангела.

Фрайпан прислонился спиной к одной из колонн зала и, в который раз, удивился масштабу и одновременно невзрачности. Помещение было поистине огромным – высотой в три этажа и во всю ширину здания самой больницы. Колонны, казалось бы, установлены в хаотичном порядке и шли до самого потолка, на каждой выбита нумерация римскими цифрами. Вопреки заброшенности и размерам зала, здесь не было холодно и сыро, наоборот, температура была максимально комфортной – можно ходить босиком по полу. Как и делает Гарриет – давно сняла ботинки (кто бы подумал, что у девчонок могут быть настолько маленькие ступни?) и бегает от одного из генераторов до центрального пульта, удостоверяется в неработе и бежит обратно. Хорхе и Бренда возятся с ещё двумя, Фрайпану же достался последний, самый дальний. Так даже лучше. В этот зал их привёл Аларик. Долго о чём-то толковал Хорхе (который, кажется, здесь не впервые), тот, в свою очередь, пытался что-то объяснить учёному. Баталия длилась достаточно долго, не меньше двадцати минут точно, и темнокожий парень направился погулять по пространству, попутно отпихивая лежащие стеллажи. Не сказать, что тут прям громили всё – скорее, сматывались впопыхах. Так он добрался до того самого генератора, в котором и копался пару минут назад. Здоровенная «коробка» заинтересовала парня, и он, недолго думая, скинул крышку. Грохот раздался знатный, и присутствующие подпрыгнули, а Аларик, едва успев поймать свалившиеся очки, рванул к подростку. Орал, вроде, что-то. Но Фрайпан был занят удивлением и рассматриванием содержимого. Вместо своеобразного мотора, как ожидал, он увидел некое подобие реактора. Если быть точнее – что-то среднее между реактором и источником бесперебойного питания: реакторы, размером примерно с ладонь, размещались по кругу кольцами, одно над другим. По центру располагалась прозрачная вытянутая колба, в которой, на первый взгляд, было пусто. Но если присмотреться, то за стеклом была рябь, как переливы слабого свечения очень прозрачной, почти невидимой воды. - И что это за хрень? - выдал парень вопрос, когда Хейбл добрался до него. - Пусковой генератор, - выдохнул мужчина и, оперевшись ладонями о согнутые колени, попытался отдышаться. – Колбу трогать нельзя. Там, - он снова шумно выдохнул и вдохнул. – Там стекло очень тонкое. А внутри – видишь жидкость? – это зоман, невероятно красивая и отблёскивающая токсичная штука. Наконец у Аларика получилось отдышаться, и он, выпрямившись, продолжил: - Определённо не игрушка. Но отличный проводник энергии, как выяснилось. Вообще, наверняка, это не единственные функции данного соединения, но у меня ещё не было столько времени, чтобы изучить хотя бы малую толику свойств этого… - Детонатора, - раздался голос Ньюта, а затем показался и сам слегка запыхавшийся парень. – Неужели нельзя просто не трогать токсичную хуйню и никого ей не травить? - Никто, - нравоучительно было начал Рик, но потом вспомнил о детстве блондина, что стоял перед ним, и осёкся. – Это лучший из ныне известных проводников для... - Прекрасно, - нетерпеливо перебил Ньют. – Там, эм, небольшие проблемы возникли. Нужна твоя помощь. Мужчина нахмурился, внимательно посмотрел на блондина и, кивнув, последовал за ним. После этого Хорхе долго бубнил под нос ругательства, рассматривая открытый генератор. После хождений кругами возле него, рассмотров каждого ряда реакторов под всеми углами и во всех плоскостях, он ушёл на другой конец зала, погремел ящиками и вернулся с парой чемоданов с инструментами. После этого объяснил всем, как, чем и что можно поправить в конструкции генератора. Собственно, этим они и занимаются вот уже несколько часов. *** В общей комнате были Ньют и Минхо. Часть ребят до этого ушли с Хорхе; Арис, Талли и Соня спустились в подвал под чутким руководством Галли; Тереза и Томас были в боксе-палате, куда Ньют недавно притащил очкарика. Парни молчали и лениво перебрасывали найденный мячик, похожий на теннисный, уже довольно давно. У обоих в ногах лежало по винтовке с патронами и паре пистолетов. Рядом с Минхо лежала та самая винтовка-электрошокер, из-за которой его схватили в горах. Буквально та самая – он отобрал её, когда бежали из исследовательского центра в Последнем Городе. У Ньюта на коленях лежали несколько небольших ножей. Ещё в Глэйде он понял, что отлично с ними обращается – несколько раз сбивал птиц с деревьев. Да и вообще это быстро и просто. А ещё тихо. - Как ты? – вдруг подал голос азиат. - О чём ты? – Ньют чуть поднял бровь, следя за мячиком. - О «Вспышке». - А, - отозвался блондин и пожал плечами. – Ну, не хочу жрать людей. Минхо широко улыбнулся и хмыкнул: - А хотелось? - Ещё бы, - фыркнул Ньют. – А если серьёзно – не помню. То есть я знаю, что творил полную дичь и выглядел так себе, но не помню, что и когда делал, - он бросил мяч другу. – Помню только, что постоянно всё болело. Не так будто ты с кем-то подрался, а изнутри – больно дышать, тяжело двигаться, от чего начинаешь злиться, и постоянно болит голова. Ещё помню привкус крови, - он чуть нахмурился. – Вязкая, жжёт кожу и на вкус… Не знаю, как, наверное, мёртвая. Затхлая. Обычно, если прокусишь губу или язык – железом отдаёт. А тут совершенно другое. Брюнет поймал мяч, нахмурившись, покрутил его и бросил обратно. - Нас не помнишь? Ньют подкинул мяч, поймал его, согнул ноги, подтянув к себе, и опёрся локтями на колени, пальцами перебрасывая мячик из одной руки в другую. - Немного, - наконец произнёс он. – Помню, как ты у больницы, когда мы тебя вытащили, обещал вернуться с сывороткой. Вы с Галли вдвоём ушли, но я уже плохо соображал, потому что после твоего обещания передо мной сразу заплаканное лицо Данны. Потом вообще нихрена не помню. Минхо присмотрелся к Ньюту. Блондин сильно хмурился и явно злился. Обычно он так делал, когда не хотел говорить. Видимо, предсказанный раньше самому себе мордобой произойдёт именно сейчас. - Злишься на меня. Ньют поднял на него тяжёлый взгляд и криво усмехнулся. Друг хоть и редкостный болван с переизбытком энергии, но всегда был очень внимательным. Да и знакомы они давно. Блондин покачал головой: - Не только на тебя. - То есть, всем по ебальнику от начальника? Они оба усмехнулись. - Я не лидер, и никогда им не был. И ты это прекрасно знаешь. Минхо жестом попросил мяч и, получив его, возобновил их перебрасывание. - Знаешь, Томас классный парень, но я пошёл за ним, потому что за ним пошёл ты. Ты ещё никогда на моей памяти не ошибался и всегда сначала думаешь о других. Ты держишь нас всех вместе и, лично мне, как брат, - чуть подумав, добавил: - Старший. Ньют смущённо фыркнул: - Ага, учитывая, что тебе девятнадцать, а мне семнадцать, звучит странно. - Похеру вообще, - азиат широко улыбнулся. – Говорю, как есть. Блондин покачал головой. Никогда не угадаешь, что выдаст этот шанк. - Спасибо, Минхо. Парни снова замолчали, прислушиваясь, и продолжали перебрасывать мяч. Странным образом бесполезное занятие отвлекает и успокаивает. Рик сказал, что Данна в относительном порядке, но беспокойство не проходило. Так и продолжится, пока парень не увидит её сам. - Ньют. - М? - Звучит, как дерьмовое оправдание, но она правда никого не желала слушать и всё равно пробралась бы к тебе. Ещё бы. Он давно смирился, что золотая медаль за упрямство у неё. - Я знаю, - со вздохом. - Она говорила, что чувствует тебя, - продолжил азиат. – Что ты здесь. Вот здесь блондин понятия не имел, что она могла чувствовать, когда он сам не знал, жив ли и в сознании ли. Хотя бы частично. - Это сложно контролировать, - сказал Ньют. – Быть «здесь» и не поддаться безумию. Но я точно знаю, что она думает обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Она сильнее, чем… Азиат почему-то сразу догадался, что хотел сказать друг. - Неа, - перебил Минхо. – Я сам видел. Вы друг друга стоите, правда. Когда к тебе ушёл Томас, я пошёл за ним, потому что мелкая очень боялась, что у тебя сорвёт крышку, а Томас вряд ли выдержал бы. Он давно твердил, что мы только мучаем тебя. Что ты сам просил не дать тебе стать таким, как мы видели. И у тебя реально сорвало. Да, ты узнал его, но потом тебя затрясло всего, и черепушка отъезжать начала – выглядело жутко, дружище, честно. Я даже подумал, что не успею утащить Салагу, а она уже бежала к тебе. И ты её слышал, Ньют. Я не знаю, как. Серьёзно. Вряд ли дело в этой связи, потому что я знаю, какая она. Тут другое. - Что же? – хмыкнул блондин. - Ты сам, - ответил азиат. - Ты сказал, что она думает о тебе лучше, чем ты есть, да? А я, после всего, что видел и знаю о тебе, говорю, что ты явно себя недооцениваешь. Ньют нахмурился. Нет, он, конечно, не идеал, но самый рациональный из них, это точно. Он чётко знает, что может, а чего не может, и вряд ли недооценивает себя. - Это факт, - раздался голос Галли и поставил у стены несколько коробок с провизией. – Когда ты в Глэйде встал на сторону Томаса, помнишь, я рванул в его сторону? Ты всего лишь кинул предупреждающий взгляд, а я почти в штаны наложил. - То есть мой бросок тебя не впечатлил? – возмутился Минхо. Ньют засмеялся: - Ну вы и придур… Его будто толкнули в спину – сознание «теплеет». Так бывает, когда кто-то наблюдает. Блондин подскочил и стал озираться, прислушиваясь. Это чувство преследовало его в Глэйде некоторое время. Кажется, почти год. И это длилось до тех пор, пока… И тут до него дошло. - Данна, - выдохнул он и рванул к лабораториям. *** Сознание как-то резко включилось, словно щёлкнули выключателем. Не сказать, что оно ясное, но и не совсем всё плохо. Будто на заднем фоне послышался щелчок замка двери и тихие шаги, тяжёлое дыхание, как от бега. В ушах тихо зазвенело, захотелось пить и осмотреться. Сквозь вату до неё донеслись голоса: - Что-то случилось? Это, кажется, Томас. - Она в порядке, - голос принадлежит Терезе. Шаги приближались. - Она просыпается, - этот голос… Усилием воли девушка открыла глаза. Дышалось тяжело, и сфокусироваться было очень сложно – глаза совершенно не желали ловить картинку перед собой. Её взяли за руку – тёплая широкая ладонь, длинные пальцы. Это точно он. Зажмурившись на мгновение, она снова открыла глаза. Так и есть – большие, как у кота, глаза глубокого орехового цвета с пушистыми ресницами. - Ньют, - выдохнула Ада. - Привет, - тихо отозвался парень и, наклонившись ближе к ней, мягко коснулся губ своими. – Ты долго. - Прости, - девушка улыбнулась уголками губ. – Зато ты осмелел. Блондин непонимающе нахмурился, а затем чуть виновато рассмеялся: - Когда поправишься – вообще перестану выпускать тебя из рук. - Договорились. Раздался просто слоновий топот. Затем, судя по звуку, вырвали дверь, не обращая внимания на негодование Терезы и далёкие вопли Аларика, и, наконец, перед ней возникло ещё одно лицо, по которому расползлась широченная улыбка: - Мина. - Привет, братец, - она улыбнулась в ответ, и парень прижался лбом к её. Впрочем, отстранился довольно быстро – недовольное сопение Ньюта и такой же взгляд странным образом приводили в чувства. Седовласая тихо рассмеялась. - Минхо, а я, кажется, знаю, почему тебя не трогали гриверы в лабиринте. Оба парня переглянулись и уставились на неё. - Во-первых, ты топаешь как слон. А во-вторых, - их всех распугивал Ньютон своим пошёл-отсюда-нахрен взглядом. Все в палате прыснули со смеха, кроме самого Ньюта. Он почти обиженно фыркнул: - Не было такого. Все снова засмеялись, а блондин только закатил глаза. *** Аларику потребовалось время, чтобы выгнать всех подростков из палаты, включая своих помощников – Терезу и Томаса. Остался только Сэм-Ньют, но Рик не рискнул даже намекать парню, что ему нужно уйти – слишком уж сердитый у него вид. Вообще, этот парень ставит его в тупик. Ощущение, что в их Паре он лучше чувствует Адаминну, чем она его. Это странно, потому как связь обоюдная. - Давай, док, рассказывай, - голос парня выдернул его из мыслей. - Что? – наигранно удивился Рик. - Ньютон, - начала было девушка, но парень лишь сжал её руку, не сводя взгляда с учёного: - Что с Данной? В этот момент Аларик Хейбл понял, что высшие силы всё же существуют. Когда у Адаминны начались проблемы после их выходки по спасению Сэма-Ньюта, он выявил нехило прогрессирующую сердечную недостаточность, едва сам не умер от приступа и ввел режим повышенной готовности. Откровенно говоря, панику навёл знатную и едва не переборщил с лечением – чудом заметил, что организм начал восстанавливаться сам. - Два вопроса. Первый: почему ты всё время зовёшь меня «Сэм»? – парень был слегка раздражён. - Потому что тебя так зовут – Сэмюэль Уитман, - пожал плечами Рик. – Если хочешь, попробую откопать в этой свалке, - он кивнул на мерцающий монитор. – Твоё дело. Блондин сморщил нос: - Спасибо, но нет. Второй вопрос: что ты имел в виду, когда сказал, что «организм начал восстанавливаться сам»? Я, конечно, не силён в медицине настолько, что не уверен в правильном написании этого слова, но вряд ли сердечная недостаточность похожа на синяк и рассосалась сама. - То и имел в виду, - учёный снова пожал плечами. – Это полная фигня по сравнению с тем, от чего восстанавливалась Адаминна. Одна только лихорадка Ласса… - Аларик, не надо, - тихо попросила девушка. - Что за лихорадка? – одновременно с Данной заговорил Ньют и, услышав голос, посмотрел на неё. Седовласая расстроенно смотрела на горе-родителя. Ей не было страшно, не было обидно. Всё то, что произошло, было в прошлом, которое она не хотела вспоминать. И не хотела, чтобы об это прошлом знал Ньютон, чьё волнение она так отчётливо ощутила в себе. Хейбл понял, что явно ляпнул лишнее. Ситуацию уже не поправить, поэтому ему осталось только поправить капельницу, отрегулировав частоту подачи, и уйти в закат. В переносном смысле слова. Что он и сделал, оставив подростков самих решать, что и кто из них должен знать. - Данна, - начал Ньют, едва за учёным закрылась дверь, но девушка его перебила: - Сначала это напоминает простуду – слабость, кашель, небольшая температура. Постепенно становится хуже, примерно, дня два было такое состояние. В конце меня тошнило, буквально, от всего, постоянно кружилась голова, шла кровь носом и из дёсен. Всё это приправлено сумасшедшей температурой и почти невозможностью вдохнуть из-за болей в груди. Она решилась посмотреть на парня. Тот был просто ошарашен. - Всем, что мне подсаживали, я всегда болела капитально, со всеми возможными осложнениями, - Ада уставилась на свои руки. – Ещё у меня, кажется, четыре раза останавливалось сердце и ещё меня облучили радиацией. Тишина рухнула на них, словно толща воды, едва девушка замолчала. Ньют не мог подобрать слов. Он даже звука издать не мог. Парень был в таком охуевшем ахуе, что было просто нереально предположить, как можно охуеть сильнее. - Прости, - упавшим голосом произнёс Ньют. – Прости, что заставил вспомнить. Это просто… Ада грустно улыбнулась и подняла на него взгляд. - Ничего, - она подвинулась, и, когда парень сел рядом с ней, взяла его за руки, переплетая пальцы. – Я лишь только не хотела, чтобы ты знал всё, потому что будешь волноваться. - Как я ещё должен реагировать на подобное? – он осторожно обнял её прижимая к себе. - Попробуй реагировать на это, как я, - она прижалась к нему, утыкаясь носом в шею и прикрывая глаза. – Ты знаешь, что пахнешь яблоками и лесом? - Да? – он начал гладить её по волосам. - Угу, - она потёрлась кончиком носа о его шею. – И немного хлебом. Ещё когда были в Глэйде заметила. - А я думал, что от нас там разит одинаково, - Ньют усмехнулся. - Нет, - Ада чуть отстранилась и заглянула ему в глаза. – Ньютон, ты… Тебе не нужно думать, что было тогда, хорошо? В конечном итоге, как бы сопливо это сейчас ни звучало, это позволило нам встретиться. Я знаю запах твоей кожи именно потому, что меня засунули в лабиринт. В лабиринт я попала из лаборатории, где была подопытным кроликом, вследствие чего у ребят, у которых не работал иммунитет от Вспышки, теперь есть защита от неё, - она коснулась пальцами щеки парня и, мягко поцеловав его в губы, продолжила: - И теперь я мог поцеловать тебя, потому что ты жив. То, что на мне испытывали, позволило мне помочь тебе. Я знала, что выдержу Вспышку, потому что из меня сделали Истинный Иммунитет, как они это называют. И если бы кто-то вернул всё назад и предложил мне другой путь – я бы всё равно прошла всё снова, - Адаминна сморгнула слёзы и счастливо улыбнулась. – Потому что я люблю тебя. И лучше вытерпеть всю эту боль, чем быть без тебя. Ньютон порывисто притянул девушку к себе. Поцелуй был мокрым, солёным и очень жадным. Но Данну это нисколько не волновало.