Опасная дилемма Драко Малфоя

Джинни сидела в комнате для допросов под резким светом ламп с чашкой чая в руках и пыталась сохранить остатки самообладания. Она не видела Гарри уже несколько часов. Заикающийся младший аврор Отдела тайн вежливо попросил дать ее показания о том, что она видела в переулке; поразмыслив несколько секунд, Джинни согласилась. Мало ли что могла наговорить Астория. «Самое меньшее, что я могу сделать, — решила она, — это дать полный отчет о том, что произошло там». После короткого допроса секретарь принесла чай и булочку, но чай был холодным, а булочка — безвкусной. Джинни ничего не ела целый день, кроме той булочки с корицей у Драко в квартире. Драко. Точнее, два Малфоя. Один — веселый и завораживающий, легкомысленный и простой; с тем она проснулась сегодня утром в одной постели, тот дразнил по поводу вишневого сиропа и отсутствия уроков сексуального образования в Хогвартсе. И о том, что происходит, когда мальчик и девочка очень нравятся друг другу. Она вспомнила, как проснулась и обнаружила его склонившегося над собой, в разрезе пижамной куртки была видна гладкая кожа груди, на лице играла полуулыбка, рот был слегка приоткрыт, будто он собирался ее поцеловать. Черт! Джинни злобно откусила от булочки и вскрикнула, прикусив язык. «Почему я не притянула его к себе и не поцеловала? Черт-черт-черт. Обратного пути нет. Я, в самом деле, влюбилась в него!» Джинни провела языком по губам, будто небольшая боль сможет заставить ее забыть о недавнем открытии. Она перешла Рубикон, нет смысла грести к пустынному берегу в дырявой лодке. Кроме того… Существует и другой Драко, который появился, когда завораживающая маска внезапно спала с его лица. У того Малфоя глаза как два айсберга, стальная хватка, бесцветный голос и он готов убить, если его приказ не будет выполнен. «Убери от нее руки, Поттер. Не смей ее трогать. Никогда. Больше». И затем он обратился к ней: «Жди меня. Жди меня, Джинни». Джинни видела, как один Малфой превращается в другого. Или, по крайней мере, она думала, что видела. По прошествии некоторого времени ей стали закрадываться сомнения по этому поводу. Сравнить этих двух людей было так же невозможно, как затащить Воландеморта на ночь караоке в «Иллюзии» и заставить петь «Не оставляй меня таким образом». Колин как раз приглашал ее в следующий четверг присоединиться к нему. Все его друзья хотели послушать ее версию песни «Оставайся со своим мужчиной» в образе Тэмми Уайнетт ведь это настоящее преступление скрывать такие волосы, как у нее… Джинни хихикнула. Звук отозвался эхом от стен. «Кажется, у меня начинается истерика». Дверь приоткрылась. Джинни надеялась, что сейчас войдет тот же самый младший аврор и скажет, что она может идти домой. Боже, как же хотелось выбраться из этой тесной комнаты со слепящими лампами, заварить крепкого кофе и подумать, что со всем этим теперь делать. Но вошел Гарри Поттер. У Джинни вырвалось: — Что ты тут делаешь? Он сел на стул напротив ее, не произнося ни слова. — Гарри, я уже рассказала другому аврору о том, что произошло в переулке. Полагаю, Астория Гринграсс сказала, что Малфой пытал маленьких детей у нее на глазах? — Нет, ваши показания почти сходятся, — он рассеянно поставил на стол чашку с кофе и положил перед собой «Ежедневный пророк». «Это только видимость», — подумала Джинни. Перед ним был тот же экземпляр, который был у Астории. Газета была открыта на статье Скитер. — Мне больше нечего добавить. Могу я идти? — эта газета заставляла ее очень сильно нервничать. Она пыталась не смотреть в ее сторону. Она не хотела наблюдать за тем, чем занимаются черно-белые Драко и Джинни на фотографии. Гарри побарабанил пальцами по столу. — Джинни, я хотел бы послушать, знаешь ли ты еще что-нибудь. — Что ты собираешься делать? Запереть меня в изолятор и держать на хлебе и воде, пока я не сознаюсь? — выплюнула Джинни. — Я тебе уже сказала, что больше ничего не знаю. Уверена, ты знаешь больше меня. Может, ты расскажешь мне о том, что тебе известно? Она не ожидала, что он согласится поделиться информацией, но Гарри утвердительно кивнул. — Хорошо, Джинни. Часть того, что рассказал Малфой Астории Гранграсс, — правда. Он под подозрением. Но, по правде говоря, следствие в отношении него никогда не прекращалось. Оно перешло под начало Отдела тайн после того, как Визенгамот оправдал его. Мы не собирались сдаваться, пока не найдем против него что-нибудь. Прошлой ночью мы кое-что обнаружили. — Ты расскажешь мне, что именно это было? — Джинни, я не могу тебе многого рассказать. Это не разрешено. Но авроры засекли активность вокруг его владений. Только бывший Упивающийся смертью может наколдовать подобного рода заклятья, хотя мы точно не можем определить, какие именно чары это были, но мы уверены, что у волшебника или ведьмы должна быть Темная метка, чтобы наколдовать их. Поэтому мы искали Малфоя. И Асторию Гринграсс, потому что получили информацию о том, что она находится с ним. — Но это ничего не доказывает, — сказала Джинни, хватаясь за соломинку. — Ты сам это сказал. Ты не знаешь, что это за заклинания это были, и зачем они нужны. Если бы у тебя действительно были доказательства, то ты мог арестовать Малфоя. Все, что у тебя есть, — это подозрения. — Да, в некотором роде ты права. Но, Джинни, мы знаем, кое-что произошло прошлой ночью. Вопрос только в том, что именно это было. — Ясно, но я не понимаю, каким образом это относится ко мне. У Гарри перекосилось лицо. — Тебя обнаружили в его… обществе, Джинни. — В чьем обществе я нахожусь — мое дело, Гарри. Ты не можешь арестовать меня за это. — Конечно же, нет, — Гарри на мгновенье замолчал. — Но что имел в виду Малфой, когда сказал: «Жди меня, Джинни»? — Я не знаю. Ты хочешь напоить меня Веритасерумом, Гарри? Потому что даже в этом случае я скажу тебе то же самое: я не знаю. Я не очень хорошо знакома с Малфоем. Гарри выплюнул: — Но, кажется, ты знаешь его достаточно, чтобы обниматься с ним в том переулке! «Вот и приплыли!» — Это ничего не значит. Просто объятья. — Ну да, — пробормотал Гарри, — невинные объятья между друзьями. Ставлю все, что так и было. Джинни глубоко вздохнула: — Гарри, ты действительно считаешь, что я стала бы покрывать Малфоя, если бы он начал снова заниматься какими-нибудь темными вещами? Думаешь, я забыла Тома Реддла, Воландеморта и финальную битву за Хогвартс… Думаешь, я забыла Фреда? — у нее сдавило горло, и она не смогла продолжать говорить. Краем глаза она заметила, что Джинни на фотографии закрыла лицо руками, а фото-Драко покачал головой и погладил ее по руке, и волосам, и, наконец, маленькая черно-белая Джинни позволила себя обнять. Она раскачивалась вперед-назад, спрятав голову у него на груди. — Я знаю, что ты не забыла Фреда, как и я. — Гарри, ты не представляешь, как сильно я ненавижу и презираю Люциуса Малфоя. Думаю, я ненавижу его больше, чем всех остальных вместе взятых. Я ненавижу животный страх, который он вызывает у меня. Гарри посмотрел на нее удивленно: — Джинни, он умер. — Я знаю, просто… — она замолчала. Как объяснить ночной кошмар, который периодически всплывал у нее перед глазами? — Я не могу описать, как ненавижу всех и каждого, кто связан с Упивающимися смертью или темной магией, — закончила она спокойным голосом. — Но, Гарри, Драко Малфой изменился. Уверена, ты не хочешь слушать об этом, но это правда. Даже мысль о том, что он вовлечен в деятельность Упивающихся смертью кажется смешной. — Если ты не знакома с ним близко и не понимаешь вещей, о которых он тебе говорит, то откуда тебе знать Упивающийся смертью он или нет. — Я считаю, что достаточно хорошо его знаю, чтобы это утверждать, — с неохотой признала Джинни. — А то, что он сказал в переулке, говорит мне не больше, чем тебе. — Возможно. Джинни, что бы ни произошло в Дорсете прошлой ночью, это была темная магия, и за этим стоит Драко Малфой. Я уверен в этом. И ничто не изменит моего мнения. Джинни закусила губу. Она собиралась ступить на опасную дорожку, но это было необходимо сделать. — Ты же в курсе статьи в «Пророке». Эм… Мы с Драко были вместе прошлой ночью в Лондоне. Это доказывает, что он не может стоять за тем, что произошло в Лайм Реджис… Ой! Над их головами замигали лампы. Гарри не выглядел удивленным. «Это стихийная магия Гарри, — поняла Джинни. — С ним такого не случалось с пятнадцати лет. Он реально в бешенстве». — Черт возьми, Джинни, статью из «Ежедневного пророка» уже обсудили на планерке. Но это ничего не доказывает. Мне плевать, что говорят. У Малфоя везде есть свои люди. Ему нужно только приказать, и Упивающиеся смертью будут делать, что он скажет, пока он тусуется с тобой… И, кстати, какого черта ты с ним делала? — Не то, о чем говорится в статье, — Джинни не обратила внимания на возмущенный взгляд фото-Драко. — Ты прекрасно знаешь, что из себя представляет Рита Скатер. Нельзя верить ни единому ее слову. И мне не нравится твой тон, Гарри. — Я хочу узнать. — Если хочешь знать, то я была в клубе с Блейзом Забини, а не с Малфоем. Я немного перебрала, и Малфой не хотел, чтобы меня проводил домой Блейз. Он немного… — Джинни неопределенно махнула рукой. — Какой Малфой благородный. Если это клуб для голубых, то чего ему было беспокоиться по поводу Забини? Или он играет за обе команды? — Слушай, Малфой просто хотел помочь. — Полагаю, он пытался помочь, когда зажал тебя в машине и засунул язык в твой рот. — Все было не так, — горячо возразила Джинни. — А как же было? — парировал Гарри. — Если тебе интересно, то это я поцеловала его! В наступившей тишине можно было услышать даже биение сердца. «Не самое благоразумное, что я могла сказать Гарри». Он потряс головой. Мысль о том, что она добровольно целовалась с Драко Малфоем, просто не укладывалась в голове Гарри Поттера. — Малфой воспользовался тобой. — Он не делал этого. — Ну, конечно же, делал. Я знаю, что он из себя представляет. И всегда это знал. Он никогда не мог меня обмануть. Он бы трахнул тебя прям там, у автомобиля, если бы это сошло ему с рук. Что я несу?! Да он, наверняка, сделал это на заднем сидении своего «Мерседеса», а ты была слишком пьяна, чтобы остановить его и даже ничего не помнишь об этом! — Гарри, он не делал этого! — Уверен, он сделал это. У него была прекрасная возможность. — Малфой никогда не стал бы этого делать, он не такой… Гарри внимательно изучал ее лицо: — Он, млять, не такой. Почему ты в этом так уверена? Черно-белый фото-Драко бросился вперед с убийственной яростью на лице, пытаясь достать Гарри, но фото-Джинни обхватила голову руками, шепча: «Нет, нет, никогда». Настоящая Джинни не считала, что Гарри примет этот факт, как доказательство. Она опустила глаза в пол. Девушка была уверена, что Драко не воспользовался ею, но она не хотела объяснить это парню, которого любила много лет, прежде чем все пошло к черту. — Джинни! Я жду. — Просто знаю. Можешь поверить мне? — «Просто знаешь», — повторил Гарри. — Джинни, но ты не можешь быть в этом уверена. Ты же видела фотографию. Ты хочешь сказать, что прекрасно помнишь прошлую ночь? — Ммм… «Черт! Из-за этого меня не распределили в Слизерин. Я не умею врать!» На лице Гарри появилось неприятное выражение. — Так ты не знаешь точно, чем занималась с Малфоем вчера. — Послушай, Гарри, ты стал частью волшебного мира только в одиннадцать лет, поэтому есть некоторые вещи, о которых ты не знаешь. Это касается женщин. Только ведьмы владеют этой магией. Я не хотела тебе говорить, потому что, в некотором смысле, — это секрет, но ты меня вынудил. Эти чары позволяют девушке выяснить, произошло ли изнасилование, и я использовала их, чтобы выяснить правду. И, если бы Малфой изнасиловал меня вчера, то я сказала бы тебе, потому что точно знала бы. Но он ничего такого не сделал. Гарри внимательно изучал ее лицо. Он отвернулся от нее, будто собираясь с мыслями. — Хорошо. Я верю тебе, Джинни. Она облегченно вздохнула. Видимо, у нее получилось соврать достаточно убедительно, раз Гарри поверил. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделала. Она настороженно ответила: — Что? — «Что бы он ни попросил, я сделаю это, если это в моих силах. Я в долгу перед Гарри. Он думает, что поступает правильно, и хочет сделать как лучше. Как и всегда». Гарри наклонился вперед: — Джинни, я хочу, чтобы ты прямо сейчас отправилась в больницу Св. Мунго и прошла там тест. Джинни беспомощно заморгала: — Зачем? Ты только что сказал, что веришь мне по поводу того, что Малфой не… ничего не делал со мной. Так зачем же нужен этот тест? — Я имел в виду не тест на изнасилование. Я хочу, чтобы ты прошла тест на применение к тебе Империуса. Воздух вылетел из легких Джинни, будто Гарри пнул ее в живот. — Что? Тест на Империус? Гарри, ты, должно быть, шутишь! — Я думаю, Малфой наложил его на тебя. Я считаю, ты прямо сейчас находишься под Империусом. Она вскочила: — Хватит с меня. Я ухожу. — Нет. Если бы ты была собой, Джинни, то не захотела бы уйти. — Со мной все в порядке! А ты совсем из ума выжил! — Почему ты не хочешь проверить, что с тобой все в порядке? Убедиться, что мои слова о Малфое — неправда? — Потому… — Джинни запнулась. «Потому что это не может быть правдой». Чуть не сорвалось с ее губ, но почему-то она не смогла это произнести вслух. «Я сегодня сама не своя. Но это началось уже довольно давно». Иногда ей казалось, что она все меньше похожа на себя прежнюю, и Джинни не смогла бы объяснить даже себе самой, когда это началось. Но Драко Малфой не накладывал на нее Империус. Он не мог этого сделать. Она знала, каково это находиться под Империусом, потому что Кэрроу накладывали его чаще, чем требовалось на Защите от Темных Искусств во время ее шестого курса. Но это невозможно было сравнить с тем, что она пережила в свой первый год в Хогвартсе. Гарри спросил сердито: — Разве ты не хочешь отправить в Азкабан того, кто сделал это с тобой, тем более Малфоя? Разве то, что сделал с тобой Том Реддл не похоже на Империус? — Гарри, похоже! Но это не значит, что ты знаешь, о чем говоришь. Ты никогда не поймешь. Воландеморт никогда не касался моего тела, он не мог этого сделать, но он изнасиловал мой разум, когда мне было одиннадцать лет, Гарри! Всего одиннадцать! Поэтому я знаю, что это за тест… Джинни оборвала свой монолог. «Джинни, дорогая, мы просто хотим выяснить правду, — сказала ее мать тогда. — Мы должны выяснить, что именно произошло, и тогда мы сможем помочь тебе. Дорогая, пожалуйста, позволь нам помочь тебе». После этого они отвезли ее в больницу Св. Мунго на тест. Джинни помнила все, что произошло тогда. Колдомедики делали какие-то витиеватые движения палочкой над ее головой. Но лучше бы они раздели ее у всех на глазах. «Том Реддл физически не прикасался к ней», — заявили они. Она слышала, как колдомедик шепотом сказал ее матери, что если бы он мог это сделать, то непременно сделал бы. Но у воспоминания Воландеморта не получилось обрести физическую форму. Именно поэтому они не стали проводить тест на изнасилование: в этом не было смысла. Но Джинни чувствовала себя настолько грязной. Было столько вещей, которые она никогда никому не рассказывала: Том шептал ей тихонько на ушко, что именно он хотел с ней сделать, если бы обрел физическую форму. Тест на Империус раскрыл все ее тайны. Всего лишь случай спас ее от этих злых фантазий. Как же ужасно жить с этими воспоминаниями в голове. Джинни понимала, что, если бы юный Воландеморт воплотил в жизнь свои фантазии, то это было бы намного хуже. А Гарри. Гарри спас ее. Девушка вглядывалась в раскрасневшееся от гнева лицо Героя Волшебного Мира и пыталась понять, что за этим стоит. Возможно, она несправедлива к нему? Возможно, он по-своему пытается позаботиться о ней? Джинни прекрасно осознавала, что если бы Гарри появился тогда на несколько мгновений позже, то было бы слишком поздно. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, она узнала, что, на самом деле, Рон пытался найти ее тогда, а не Гарри. Старший брат признался в этом, когда понял, что события между ней и Гарри развиваются слишком быстро. Этот факт оттолкнул ее от Мальчика Который Выжил на долгое время. В данный момент Джинни всерьез задумалась: поэтому ли она не стремилась потерять девственность с ним даже после восемнадцатого дня рождения? — Вот почему я хочу, чтобы ты прошла тест на Империус. Вот почему я не могу поверить, что ты защищаешь сына Люциуса Малфоя. Джинни, с тобой бы не произошло этого кошмара, если бы не случилась одна вещь. Джинни закрыла глаза. Она знала совершенно точно, какие слова он произнесёт следом. — Отец Драко подкинул тебе тот дневник в котел. Если бы он не сделал этого, то ничего бы не случилось с тобой. Все произошедшее — вина Люциуса Малфоя. — Гарри, я знаю. Но он не такой, как… — Ты не далее как десять минут назад утверждала, что презираешь таких людей, как Люциус Малфой… Нет, даже, презираешь самого Люциуса Малфоя, хотя он мертв. Джинни, ты сказала, что ненавидишь его больше Воландеморта. Ты же не думаешь, что я поверю тому, что ты радостно целовалась с его сыном и даже позволила ему лапать себя у всех на глазах! — Да ты ревнуешь к нему! — выпалила Джинни, и затем очень сильно пожалела об этом. Это самое ужасное, что она только могла сказать Гарри. Это было правдой. Он понимал это так же, как и она. Гарри очень медленно поднялся из-за стола. Его лицо было темнее тучи. — Джинни, ты пойдешь в больницу Св. Мунго немедленно. Она попятилась к двери. Он навис над ней. — Э… Я не могу отправиться туда прямо сейчас. Может позже. Мне нужно вернуться в свою квартиру немедленно. Луна не знает, где я. Я обещала пообедать с ней. — Луна за дверью в коридоре. Все сотрудники Отдела тайн вышли сегодня на работу. Все они работают над делом Малфоя. — Значит, некому пойти со мной в Мунго. Я пойду домой. — Гермиона пойдет с тобой. — Гермиона? — удивилась Джинни. — Что она-то здесь делает? — Теперь она работает в Отделе тайн. — С каких пор? Я думала, она работает над «П.У.К.Н.И.». — Кажется, она начала работать у нас около шести месяцев назад. — Мы не виделись почти два года, и в последний раз, когда мы общались, все чуть не закончилось очень плохо! Я никуда с ней не пойду. Я не хочу ее видеть. Скажи ей убираться. — Она пойдет с тобой, Джинни. Мерлин, как она оказалась прижата к двери его телом? Ей почудилось, что ей послышался слабый вскрик. Она могла бы поклясться, что он был очень похож на голос Драко. — Теперь ты послушай меня, Гарри, — смело выпалила девушка, надеясь, что ее голос не дрожит. — Я никуда не пойду, и ты меня не заставишь. Мне не предъявлены обвинения и я не задержана, а по маггловскому законодательству, ты не можешь держать меня в Министерстве или заставлять меня делать то, чего я не хочу. — Но мы действуем не по маггловскому законодательству, а по волшебному праву. В данной части оно не изменилось. Любой, кто заподозрен в том, что находиться под Империусом, должен пройти тест. — Гарри, не важно, что ты думаешь о Малфое, как о человеке, ему не предъявлены обвинения, — сказала она, пытаясь оставаться спокойной. — Ты кое о чем не подумал. Я говорила тебе, что Драко Малфой ничего со мной не делал. Колдомедики в Мунго ничего не обнаружат. Но подозревая Малфоя в этом преступлении, разве ты не понимаешь, что именно твои подозрения могут навлечь на него? Если новость об этом всплывет, то половина волшебников никогда не простят и не забудут этого. — Ну, не забудут, и что с того? — парировал Гарри с явным наслаждением. — Тебя совсем это не заботит? — Малфой это заслужил. — Но эта новость также касается и меня, Гарри! Тебе не приходила в голову мысль, что это будет означать для меня? Что люди подумают обо мне? — Ты — невинная жертва. Никто не подумает, что это твоя вина. — Черт возьми! Ты до сих пор не разобрался в волшебном мире? Ты хоть представляешь, что большинство волшебников подумают о девушке, которая обвинит мужчину в том, что он наложил на нее Империус, особенно после подобных фотографий в газете, — Джинни постучала пальчиком по фотографиям. «Это правда?» — требовательно спросила фото-Джинни у Драко на фотографии, тот грустно кивнул. — Что это вина ведьмы, вот что они скажут, что, наверняка, она сама спровоцировала его. Меня выставят такой же виноватой, как и Драко! Одна половина будет ненавидеть его, и другая половина — меня! Но тебя это совершенно не заботит! Гарри прикусил губу: — Джинни… послушай меня. Я буду очень острожен, когда… окей, если… мы обнаружим, что Малфой виновен, то это останется строго конфиденциальной информацией. Я не поступлю так с тобой. Ты мне совсем не безразлична, но необходимо разобраться с этой ситуацией. Просто пройди тест в Мунго. Гермиона проводит тебя… Гарри открыл дверь, в коридоре уже стояла Гермиона, она неуверенно улыбнулась Джинни, которая задумалась, неужели она была там все это время. Это стало последней каплей. — Ты совершенно не думаешь обо мне, Гарри! Ты убедил себя, что таким образом проявляется твоя забота, но это совершенно не так! Ты не общался со мной два года, всего-то пару раз прислал сов, но как только ты увидел, что у меня все хорошо, и моя жизнь продолжается, ты тут же пытаешься меня вернуть, но у тебя ничего не выйдет… Не смей меня трогать… Черно-белые Драко и Джинни попытались выбраться за рамки фотографии, но плоская поверхность удержала их от этого, наконец, они сдались. «Не стоило нам этого делать», —сказал фото-Драко. «Но мы должны были попытаться сделать хоть что-нибудь», — ответила ему фото-Джинни. «Нет, — пожал Драко плечами. —Я хотел помочь настоящим нам так же, как и ты, но трехмерное пространство и время непреодолимо даже для Малфоя». Гермиона произнесла: — У нее истерика. Может, дать ей успокоительное зелье? Джинни увидела удивленное лицо Луны за спиной Грейнджер. Слава Богу, в коридоре больше никого не было. Джинни изо всех сил старалась сдержать себя от того, чтобы не начать кричать и колотить все вокруг, иначе их худшие опасения по поводу нее подтвердятся. Джинни уверенно сказала: — Я хочу, чтобы со мной в Мунго также пошла Луна. Они потащат ее силой, если она не пойдет добровольно. Она обязана сохранить последние капли достоинства. Ей необходимо быть хитрой и умной, иначе она никогда не выпутается из этой ситуации и не найдет Драко. А она обязана найти его. Ей стало понятно теперь, что она не сможет жить спокойно, пока не придумает способ, как предупредить его о том, что Министерство и Гарри Поттер пытаются сделать с ним. И, обладая опасным неутолимым любопытством Уизли, Джинни знала, что обязательно выяснит, во что вляпался Драко Малфой, прежде чем это сделает Министерство.