Опасная дилемма Драко Малфоя

Драко сел рядом с ней, одеяло свободно ниспадало вокруг него. Огонь в камине ярко горел, но, кажется, совершенно не грел. Джинни поежилась. Она завернулась в свободную часть одеяла, даже не подумав, что окажется довольно близко к полуголому Малфою. — Холодно, да? Хочешь еще вина? — спросил Драко. — Давай. — Вкусное, да? — он подался вперед и снова наполнил ее бокал. Одеяло сползло вниз, и Джинни открылся отличный вид на его обнаженный торс. «Ох, как же грязно он играет». — Просто отличное, — подтвердила Джинни, решив, что тоже может насладиться процессом добычи информации. Но все же она не планировала пялиться на мускулистую грудь Малфоя. — Кстати, приношу извинения за то, что втянул тебя в этот хаос. «Малфой малость перегибает палку, — подумала Джинни. — Ему следует быть осмотрительнее. Он же должен понимать, как подозрительно выглядят его извинения. Хотя, возможно, он считает, что я настолько наивна и доверчива, что приму все за чистую монету, — она постаралась принять вид как можно более доверчивой и наивной. — Наверное, хлопать глазами — это уже перебор, не так ли?» — Утром все будет улажено. И я первым делом отвезу тебя в Лондон. — Думаю, все будет хорошо, — сказала Джинни. Она подняла свой бокал. — Давай выпьем за… «Что? — задумалась она, — дружбу? Нет. За твою шикарную задницу? За попытку выяснить твою самую большую тайну?» — …за знакомство, — наконец, закончили она. — Да, за знакомство. Знакомства прежние забыть, Возможно ли когда<u>[1]</u>? Твое здоровье, Уизли! — они чокнулись бокалами и выпили. Джинни взглянула на него и улыбнулась. Драко вернул ей улыбку, и она подумала, что он прекрасно владеет искусством соблазнения. Затем на его лице появилось очень странное выражение. Его взгляд стал растерянным и совершенно расфокусированным. Малфой уставился на бокал в своей руке. — Уизли, что ты со мной сделала? — спросил он заплетающимся языком. — Ничего, — ответила Джинни самым невинным тоном. — Будешь еще вино? — Разумеется, нет. Думаешь, я не понял, что ты наложила какое-то проклятье, заставляющее говорить правду? Я был уверен в этом с того момента, как ты начала хлопать глазами. Я решил, что можно позволить тебе немного развлечься, но никогда не думал, что ты преуспеешь в подобных фокусах. Святые гриффиндорцы не должны знать никаких действующих темных проклятий. Что это хоть было? — Эм… — Джинни слегка насторожилась. — Заклинание Истина в вине. Мой брат Билл однажды показал мне его, гоблины в Гринготтсе им пользуются. — Мне следовало догадаться, — сказал Драко, проводя рукой по лицу в попытке прийти в себя. — О, Мерлин, — он осел на диван. — С тобой все в порядке? — Не знаю, — тихо пробормотал он. — Я не очень хорошо себя чувствую. «Он действительно выглядит не самым лучшим образом», — подумала Джинни, наклонившись к нему. Лицо Малфоя было бледным и изможденным. — Уизли, скажи мне правду. Это единственное заклинание, которое ты использовала или ты добавила еще и медленно действующий яд в бокал? — Разумеется, нет, — возмутилась она. — Ты могла это сделать. Я — единственный в этой комнате должен говорить правду. Поэтому можешь перестать рвать задницу почем зря. Кстати, отличная попка. Джинни удивленно заморгала: — Что? — Я пялился на нее весь день. Мне так хотелось полапать ее. Уизли, если ты отравила меня, могу я хотя бы немного пощупать твою попку? Ты же не будешь возражать? — Я… Эм-м… — Неужели ты не выполнишь последнею просьбу умирающего человека? — Малфой, ты не умираешь! — огрызнулась она. Наверное, заклинание не сработало. Возможно, он просто манипулирует ею, чтобы отвлечь внимание от того, что происходит на самом деле. «А если и так, то у него неплохо получается? — отметил злой голосок в ее сознании. — Мы могли бы воспользоваться этим. Только представь себе: его руки ласкают твое тело. Все, что нам нужно сделать, это подтвердить, что мы отравили его, а потом…» «Ох, да заткнись ты!» — мысленно зарычала Джинни, в очередной раз борясь со своим разыгравшимся воображением. — Да не травила я тебя! Так что прекращай. Это всего лишь заклинание Истина в вине, хотя я начинаю серьезно сомневаться, работает ли оно вообще. — О, не сомневайся. — Докажи. — Это слишком расплывчатое требование. Ты должна быть более конкретной. — Хорошо. — «Э-м-м… — Джинни задумалась. — Что Драко Малфой больше всего хотел бы утаить?» — Кто такая Мария? — выпалила она. В его глазах возникло то ли удивление, то ли испуг, то ли боль, — Джинни точно не могла определить. Его губы превратились в тонкую линию, он сжал руки в кулаки и слегка качнул головой. — Ответь мне. Кто она такая? Кем она была? — Она — первая девушка, которую я полюбил, — выдавил Драко. — Ясно? Теперь ты счастлива? Нет. Джинни не была счастлива. — Уизли, почему ты задала этот вопрос? — Малфой, сейчас допрос веду я. Я буду тебя спрашивать, а ты — отвечать. Она отвернулась от него и уставилась на стену, пытаясь вернуть самообладание. «Какая же я глупая, — подумала Джинни с досадой. — По крайней мере, теперь не нужно больше сомневаться работает заклинание или нет». — Вроде бы, ты что-то знаешь о том, как работает это заклинание, Малфой. Я хочу, чтобы ты объяснил мне. «Кажется, он уже взял себя в руки», — заметила Джинни, повернувшись к нему. — Уизли, ты хочешь сказать, что применила темное проклятье, даже не понимая принципа его действия? — Не нужно читать мне нотации. Я хочу понять, что ты знаешь о нем. — Я должен говорить правду. Ты хотя бы понимаешь, что значит «veritas»? А? — Ты должен говорить правду, о чем бы я тебя ни спросила? — Да, — он слегка улыбнулся. — Но ты должна задать правильный вопрос, Уизли, а это не так просто, как кажется. Особенно, когда имеешь дело с Малфоем. — О чем ты? — В этом ты должна разобраться сама… если сможешь. Но правда не всегда бывает однозначна. — Не хочу даже спрашивать, что ты имеешь в виду. Ты, как всегда, как-нибудь хитро выкрутишься. И прекрати театрально дрожать, Малфой. Со мной это не пройдет. — Я дрожу не театрально. Здесь чертовски холодно. Огонь совершенно меня не греет, ведь это декоративный камин. — Зачем устанавливать в доме декоративный камин? — с сомнением протянула Джинни. — Он отлично подходит для соблазнения. Укладываешь девушку перед потрескивающим камином, и дело в шляпе. — Ш-ш-ш, Джинни, ш-ш-ш. Это просто ночной кошмар. Все это ненастоящее. Забудь об этом. Потом он привел ее в какой-то дом и разжег камин. Драко оставил ее перед ним, но ей было ужасно холодно, и она не могла вымолвить ни слова. — Тебе нужно снять мокрую одежду, — наконец, произнес Драко. — …Теперь ты все забудешь. Забудешь, хорошо? — Я до сих пор не снял мокрые брюки. Джинни подпрыгнула. — Что? Ох, я совсем забыла. Тебе действительно необходимо их снять? Тут есть какая-нибудь запасная одежда? Драко пожал плечами: — Я, честно говоря, не в курсе. Джинни настороженно посмотрела на него. Но он же не может ей лгать… да? Да, не может. Если бы он мог, то соврал бы и о Марии. — Где запасная одежда может быть? — В спальне. Посмотри в шкафу. Джинни направилась к шкафу, стараясь не обращать внимания на огромную кровать в углу. — Вот все, что мне удалось найти, — сказала она, возвращаясь в гостиную с темно-зелеными трусами в руках. — Да? Я думал там должно быть что-нибудь еще. Джинни закатила глаза: — Там много кружевного белья, но мне почему-то показалось, что ты не захочешь надеть ничего из этого. Что, кстати, оно тут делает? Драко слегка улыбнулся, ямочки вновь появились на его щеках: — Я же сказал, этот дом является идеальным место для свиданий. «Проклятье! — Джинни не могла даже смотреть в его сторону. Вместо этого она взглянула на полупустую бутылку вина. — Неужели мы, правда, столько выпили?» — Я так понимаю, для твоих свиданий? — Иногда. Она не хотела больше ничего об этом знать, поэтому просто запульнула трусами в него. «Хорошо, хоть их я нашла». — А теперь отвернись, если не хочешь, чтобы твоя невинная девичья психика была разрушена видом моих спущенных штанов. Джинни демонстративно отвернулась, краем глаза заметив, что он завернулся в два слоя одеяла. Она постаралась не думать о том, что на нем ничего не надето, кроме трусов слизеринского цвета. «В мире столько вещей, о которых мне стоит подумать… например, что же еще у него спросить?» Он улегся на диван, прикрыв глаза, и Джинни строго взглянула на него, скрещивая руки на груди. — Малфой, сейчас не время для сна. — Помолчи. Она ткнула его в бок, и Драко поморщился. — Из-за тебя мои синяки болят еще сильнее. — Ох, так они настоящие? — Разумеется, настоящие, — он зевнул. — Тогда откуда они у тебя? — Я же тебе говорил. Я поскользнулся и упал. Можешь сделать мне холодный компресс или что-нибудь в этом роде? Джинни прикусила губу, чувствуя сомнения. Довольно жестоко знать, что синяки Драко настоящие и ничего с ними не сделать… Она могла хотя бы намочить тряпочку в раковине… Краем глаза она заметила движение. Драко украдкой сделал глоток из бутылки с вином. Джинни ткнула в него пальцем: — Ты собираешься допить вино! Он беспомощно заморгал: — Эм… Ну, да… — Бутылка итак полупустая. Ты почти все допил, пока я отвернулась! — Да, — подтвердил он. Она прищурилась: — Мне казалось, мы не так уж много выпили. — С логикой у тебя все в порядке. Десять баллов Гриффиндору, Уизли. — Малфой, ты прекрасно знаешь, если ты напьешься, то вырубишься, и тебе не придется отвечать на мои вопросы! Это не сработает. Не сработает! — она схватила бутылку с вином и осушила ее. Драко вдруг обнял Джинни, а она почувствовала, что от него, как и раньше, пахнет темным шоколадом. — Ты красивая, — сказал он, его розовые губы были в паре сантиметров от ее лица. Джинни закрыла глаза. Она почувствовала холодный ветерок на своей коже. Открыв глаза, она увидела, что Драко взобрался на стул и шарит в шкафу над плитой. «Огневиски!» — пронеслось у нее в голове. — О, нет, ты до него не доберешься, — закричала она и метнулась к нему, ухватив Малфоя за лодыжку. — Слишком поздно, Уизли, — самодовольно сказал Драко, доставая бутылку. Она обхватила руками его талию и потянула Малфоя вниз со стула. Они вместе рухнули на пол, бутылка покатилась по полу. Он попытался схватить ее, но Джинни отпихнула бутылку к плите. — Я сорвала твой коварный план? — Да, — пропыхтел Драко. — У меня хорошая устойчивость к алкоголю. Грюнер Вельтлинер ни за что не вырубил бы меня, но целая бутылка огневиски сделала бы свое дело. Теперь ты счастлива? — Да, вполне, — заявила Джинни, выбираясь из-под него. Это было не совсем правдой, потому что она больше не чувствовала приятную тяжесть его тела, но она же не обязана говорить ему всей правды. — Ненадолго. — Значит, вот что ты задумал, Малфой. Сейчас я выбью из тебя всю правду, посмотрим, как тебе это понравится. — Ну, давай, Уизли. Хотя я сильно сомневаюсь, что у тебя получится. Ты даже не знала, как это заклинание работает. Истина в вине, помнишь? Как много правды ты на самом деле хочешь узнать? — он посмотрел на нее пристально. — Ты близка к тому, чтобы получить больше, чем рассчитывала. — Да что ты имеешь в виду, Малфой? — Скоро узнаешь. Твой брат не рассказывал тебе о некоторых… эм… побочных эффектах заклинания, не так ли? — Я не знаю, о чем ты говоришь, но ты сейчас мне расскажешь. — Конечно же, расскажу, бедненькая маленькая Уизли, — ласково протянул Драко. — Истина в вине используется в тех случаях, когда ведьме или волшебнику нужно выпытать информацию у жертвы и затем быстренько раствориться в неизвестности. Если волшебник не успеет скрыться достаточно быстро, то рискует испытать на себе… побочное действие заклинания. — Ты собираешься объяснить, о каком побочном действии идет речь? — зло спросила Джинни. У нее возникло неприятное чувство, словно она попалась на крючок. — Заклинание начинает действовать на того, кто его произнес. Практически каждое темное проклятье имеет такое свойство, но у этого заклинания… скажем так, есть необычное свойство, которое требует некоторой предприимчивости со стороны предполагаемой жертвы, — Драко улыбнулся, на его лице обозначались ямочки. «Почему ямочки не запрещены Министерством на законодательном уровне?» — дурацкая мысль возникла у Джинни в голове. — А как ты знаешь Малфоям всегда хватало предприимчивости. Джинни не успела собрать мысли в кучу, чтобы спросить, что он имел в виду под этим маленьким заявлением, как Драко наклонился и поцеловал ее в шею над ключицей. — Глупенькая, — услышала Джинни его голос, в то время как сама пыталась собраться с мыслями, — ни один Малфой никогда не будет играть роль жертвы, — он приподнялся и нежно прикусил мочку ее уха, его язык скользнул в ее ушную раковину. Нервы Джинни были на пределе в сладком предвкушении. — Разумеется, я не могу винить твоего брата в том, что он не сообщил тебе эту малюсенькую деталь об Истине в вине, — его губы снова оказались на ее шее, и Драко прикусил то место, где бился ее пульс. — Не могу представить Билла Уизли, целующего инфери в катакомбах под Парижем или мумий в Долине Царей. Кому это может понравиться? Затем он отодвинулся от нее совсем немного. Джинни почувствовала разочарование, боль и невероятную ненависть к нему. — Но тебе же понравилось, Малфой, — выдохнула Джинни, — да? — она не ждала ответа. И совершенно не думала, что получит его. Но потом увидела, как его губы сжались в тонкую полоску совсем как тогда, когда она спросила его о Марии. — Ты не хочешь мне отвечать, — медленно проговорила она. — Но ты должен. — Да. — Да что? То, что ты должен отвечать мне, или то, что тебе понравилось целовать меня? Он замялся, явно желая промолчать, но не мог с собой ничего поделать. — Да, в обоих случаях. Джинни не смогла удержаться от широкой улыбки. «О, так у меня все еще есть оружие. И не одно!» Она насмешливо спросила: — Малфой, хочешь повторить? — Да, но не буду, — сдержанно выдавил он. — Я выбью из тебя информацию, Уизли, хочешь ты этого или нет. Я не позволю тебе отвлечь меня. Она взглянула в его серые глаза: — Я тоже не позволю тебе отвлечь меня, Малфой. — Хорошо, — выплюнул он. — Тогда с манипулированием друг другом на сегодня покончено, ладно? Значит, это была всего лишь манипуляция и ничего больше. Он хладнокровно использовал ее влечение к нему. Джинни знала, что должна была это понять раньше. Смешно, но слова Драко о манипулировании ранили ее. Она сморгнула слезы. Малфой внимательно рассматривал ее лицо, но Джинни не собиралась унижаться перед ним еще сильнее из-за своей реакции на его слова. — Уизли, думаю, тебя не расстроит, если я скажу, что твои женские чары не действуют на меня? Я прав? Она энергично помотала головой. Нет. Именно это не расстроит. Она не могла объяснить даже самой себе, что именно чуть не довело ее до слез. Его лицо помрачнело. — Давай перейдем к делу. У меня к тебе пара вопросов. — У меня тоже, — парировала она. — Ты должен будешь говорить правду, как и я, верно? — Да, — он широко улыбнулся: — Посмотрим, кто более опытный в ведении допросов, Уизли. — Почему ты думаешь, что ты лучше меня? Он облокотился на кухонную столешницу. — Когда мне было семнадцать, Волдеморт заставлял меня допрашивать своих пленников. — Допрашивать? — испуганно спросила Джинни. — Что ты имеешь в виду? — Упивающиеся Смертью доставляли их в Малфой-мэнор, — тон его голоса совершенно не изменился, — это были люди, у которых Темный Лорд хотел выведать информацию. Он считал, что я хорошо справляюсь с этим, поэтому заставлял меня допрашивать их. Он… Он заставлял меня идти на все, чтобы узнать их тайны. В основном, я использовал Круцио. Ты даже не представляешь, сколько раз я его применял. Джинни внимательно посмотрела на молодого мужчину, сидящего напротив нее, и задумалась, что же за человек скрывается под этой внешностью? Она знала, какой вопрос должна задать следующим, даже если его ответ повергнет ее в отчаяние. Это не важно. Он должен сказать правду, поэтому ей нужно просто задать свой вопрос. — Тебе нравилось это делать? — Нет. — Ты мог от этого отказаться? — Нет. Джинни задумалась, какой вопрос она хочет задать следующим. Ты когда-нибудь отказывался? Уместен ли это вопрос? Она знала, что безопасность родителей Драко, а, возможно, и их жизнь, зависела от его послушания. Гарри никогда этого не понимал. Этот момент всегда был камнем преткновения, должны ли Упивающиеся смертью получить амнистию, если во время войны они действовали в интересах своей семьи? Джинни часто представляла, что подумал бы Гарри, если бы узнал, что во время их ссор по этому поводу, она думала о Драко, возможно, тогда бы он злился на нее еще сильнее. — Волдеморт знал, что ты не хочешь этим заниматься? — Ну, да. Поэтому он очень часто накладывал Круцио на меня. Она проглотила ком в горле, представляя семнадцатилетнего Драко, корчившегося на полу перед Волдемортом. — Ты жалеешь меня? — мягко спросил он. — Жалеешь мальчика, которым я был? — Ничего не могу с собой поделать. Он вытянул руку и погладил ее по щеке. — Ты скучала по Поттеру в тот год, когда он отправился навстречу приключениям? Ты очень скучала по нему, не так ли? — Да, — сказала Джинни, наслаждаясь прикосновениями пальцев Драко к своей коже. — Если бы он вернулся и сказал, что хочет, чтобы ты пошла с ним, ты бы пошла, не так ли? — Наверное. Думаю, да. — Ты бы сделала все, что угодно, — Драко запнулся. — Ну, может не совсем все. Ты бы пошла ради Поттера на что угодно? Да? — Да. — И все осталось по-прежнему после его триумфальной победы над Темным Лордом, не так ли? — Да. Было не так-то просто изменить свои старые привычки, когда дело касалось Гарри, хотя на тот момент она уже понимала, что ее чувства к нему изменились. Но Драко спрашивал не о ее чувствах. К тому же, это было не так уж важно сейчас. Она потерлась щекой о руку Драко, словно кошка. — Мне кажется, я слышу, как ты мурлычешь. Какая же ты хорошенькая маленькая кошечка, Уизли, — он провел рукой вниз по ее шее. — Ты так хорошо реагируешь на мои прикосновения. Тебе нравится? — Да… — слово легко слетело с губ. Джинни хотелось промолчать, но она ничего не могла с собой поделать. — Х-м-м. Должно быть это побочный эффект заклинания. Надеюсь, на это… — Драко прочертил линию от ее щеки к шее. — А тебе нравилось, когда Поттер также прикасался к тебе? — Иногда, — это было правдой. — Иногда. Понятно… — его голос стал таким тихим и мягким, как растопленный шоколад. Джинни попыталась собраться с мыслями: — Ты забираешь обратно свои слова о том, что мы больше не будем манипулировать друг другом, Малфой? — Возможно, — почти нежно произнес он. Он прочертил линию от ее шеи к ключице. — О чем ты думаешь, Уизли? — Я… я… — почему внезапно стало так трудно дышать? — Скажи мне. У тебя нет выбора, ты же помнишь? — Я думаю о том, что не хочу, чтобы ты останавливался, — выдохнула Джинни. Драко втянул в себя воздух. Другая его рука обвилась вокруг ее талии. «Я поразила его. Он этого не ожидал». — Хочешь, чтобы я и дальше гладил тебя? — Да. О чем ты думаешь прямо сейчас, Малфой? Джинни почувствовала, как он замер: — Я не хочу останавливаться. И, думаю, не буду. Рука Драко скользнула в разрез ее голубого джемпера. «Я должна остановить его», — пронеслось в голосе Джинни, но она не вымолвила ни слова. Драко отодвинул ее бюстгальтер в сторону и провел пальцами по ее соскам, а затем слегка сжал один из них. Приятная тяжесть разлилась у нее между ног, и Джинни не смогла сдержать стон. Она прижалась к нему, выгнув спину. — Тебе нравится, Уизли, не так ли? — жестко прошептал он. — Да, — застонала она. — О, Мерлин, да! Его рот припал к ее шее, и она прижалась к нему еще теснее. Джинни разрывало от ярких ощущений, но в тоже время она понимала, что Драко не делает ничего особенного. Разумеется, она и раньше занималась чем-то подобным с другими парнями, но ни один из них не оказывал на нее такого эффекта. Ни один из них даже не был близок к этому. — Мы могли бы зайти дальше? — прошептал он. — Ты бы разрешила мне, Уизли. Да? Джинни кивнула. Она не могла вымолвить ни слова, но это было правдой. В этот безумной момент она позволила бы Драко Малфою сделать с собой что угодно. Какой-то частью своего сознания, она понимала, что, скорей всего, пожалела бы об этом позже. Он наклонился к ней и шепнул прямо в ухо: — Поттер когда-нибудь делал с тобой то же самое? — Да, — сказала она, потому что это было правдой. Гарри делал с ней то же самое пару раз. Ей не нравилось, когда это делал Гарри, у нее становился такой отсутствующий вид, что Гарри переставал с ней возиться почти сразу после того, как начинал. Драко замер. — Что? — пробормотала она. — Ты когда-нибудь была с ним в постели? — спросил он, сжав ее сосок почти до боли. Ей стало некомфортно, ее смутило, что ей понравилась эта боль. «Если бы он спросил, нравятся ли мне его действия, то я должна была сказать ему правду. Надеюсь, он не спросит!» — Да. Я была с Гарри с постели много раз, — разумеется, это было правдой. Они с Гарри валялись в кровати много раз, но они не заходили дальше поцелуев, и, разумеется, это было совершенно не похоже на то, что она позволила делать с собой Драко. Один раз она уснула, когда они смотрели «Закон и порядок», а это было одно из интереснейших их свиданий. Разумеется, они никогда не занимались сексом, но Драко не спрашивал об этом. — Ох, — произнес Драко. — Ты любишь… нет, не так. Ты думала, что любишь его? — Да, — сказала Джинни. Это также было правдой. — Поэтому ты привела его сюда? — мягко спросил Драко. — К этому дому? Сегодня ночью? Он резко оттолкнул ее от себя, из-за чего Джинни чуть не потеряла равновесие. — Я… я не понимаю, — пролепетала она. — Ты хочешь сказать, что Гарри и остальные действительно были здесь? — Да. Они были здесь. И ты прекрасно это знаешь. Ведь это ты привела их сюда! — Но… — она уставилась себе под ноги. Он дернул ее на себя. — Малфой, я даже не понимаю, о чем ты говоришь. Он издал короткий, похожий на лай, смешок. — Что за бред?! Вы планировали это с Поттером и, наверное, Грейнджер, но в основном с Поттером, твоей единственной любовью…. — Он не…. — Да ладно? А кто он тебе? Твой маленький ебарь? «Маленький» — это ключевое слово. — Нет… Нет… Подожди… В смысле, кое в чем ты прав… — Ну, кем бы Поттер тебе ни приходился, я совершенно не хочу знать деталей. «Он бы узнал, если бы спросил меня», — подумала Джинни. Но сама она не собиралась ему рассказать. — Ты обвела меня вокруг пальца, Уизли. Одурачила меня. Полагаю, я должен тебя поздравить. Ни один Малфой никогда не позволял одурачить себя. А тебе удалось сделать это. «Истина в вине. Но правда не всегда бывает однозначна, так он сказал. Теперь я поняла. Я не знала… Не могла знать… О, Мерлин, во что же я ввязалась?» — Малфой, пожалуйста, послушай меня, все не так, как ты думаешь, позволь мне объяснить… — Джинни попыталась поймать его ладонь, но Драко оттолкнул ее руку и приблизил свое красивое и устрашающе-злое лицо к ней. — Мне не нужны твои объяснения. Давай я объясню, на что это похоже. Если бы Поттер не последовал сюда за нами…. За тобой…. То ничего бы этого не произошло. — Что значит «этого»? — спросила она. — О чем ты говоришь? Что ты с ним сделал, Малфой? — О, значит, тебя все-таки заботит судьба Поттера. Как трогательно, Уизли. Он не твоя единственная любовь, не твой ебарь, но все-таки он что-то значит для тебя… У Джинни чуть сердце не выпрыгнуло из груди: — Что, черт возьми, ты сделал? — Я убил его и скинул его тело с Кобба[2]. На съедение динозавру, который, я не сомневаюсь, там есть. Так что свадьба отменяется, Уизли. Кстати, это был сарказм, ведь не такая уж ты невинная, чтобы носить белое платье. Джинни была не в состоянии расслышать ничего, кроме самых страшных слов: «Я убил его». Она облокотилась на стол, даже не заметив презрительную усмешку на губах Драко. — Расстроилась, что ли? — Да! Они поймают тебя, — сказала она, чуть ли не рыдая. — Малфой, они отправят тебя в Азкабан, а потом приведут дементора для Поцелуя. — Какое тебе до этого дело? Ты будешь носить траур по своему несбывшемуся жениху. У Скитер трусики намокнут от счастья, она даже, скорей всего, посвятит целый разворот в «Пророке» истории вашей трагической любви. Мальчик-который-убит-злым-Малфоем. Ты можешь дать ей интервью о вашей личной жизни… без подробностей, разумеется, это же семейная газета. Но ты можешь сказать мне… — Драко приблизился к ней вплотную. Джинни отшатнулась от него, и оказалась тесно прижатой к столешнице. — Так скажи мне, Уизли, ведь ты не можешь мне солгать, я уверен, каков будет твой ответ, но хотел бы услышать подтверждение лично от тебя. Я уже знаю, что ты любишь его… или думаешь, что любишь…. Но ты когда-нибудь трахалась с ним? — Нет, — прорычала Джинни. А затем со всей силы ударила Драко Малфоя по красивому лицу. _________________________________________________________ [1] Строка из старинной английской песни “Auld Lang Syne”. Эту старую шотландскую песню поют, когда часы бьют двенадцать, почти во всех англоязычных странах, отмечая наступление Нового года. Часть этой песни была написана Робертом Бернсом в 1700 годах, и была впервые напечатана в 1796 году после его смерти. Название песни, “Auld Lang Syne”, буквально означает «давным-давно» или «старые добрые времена». [2] Кобб - это волнорез, за которым корабли могут скрываться в сильные бури. Кобб был построен еще в середине XIII века и благодаря ему Лайм стал единственным местом на этом неспокойном участке побережья, куда суда могли без особого риска пристать.