Опасная дилемма Драко Малфоя

1 октября 2001г. — Блин! Столько желающих пообедать со мной, — Джинни уронила голову на руки. — В неделе нет столько свободных дней, чтобы отобедать со всеми. Даже если я воспользуюсь хроноворотом и приму участие в 999 обедах, то все равно не смогу уважить всех желающих. — Мы уже составили список приоритетных лиц, — прокричал Колин с кухни. — Мы уже вежливо отклонили приглашения от журналистов из редакций «Час искусства», «Ежедневная газета об искусстве», «Каждая среда с искусством», «АртДемиХеми». Мы приняли приглашение только от «Ежемесячного выпуска по искусству», — добавил Тони, домывая тарелку, — кстати, обед готов. — Спасибо, — отозвалась Джинни, откусывая от своего сэндвича, — разве я не должна есть обед с кем-нибудь очень важным? Колин и Тони обменялись взглядами: — Мы же достаточно важные персоны, — обиженно сообщил Криви. — Я знаю. Я не то имела в виду. Я просто немножко нервничаю…. Вы же знаете… Я лучше встречусь лицом к лицу с легионом фанатичных зомби критиков, чем с… ну, вы знаете. — Ну, я понял. Кстати, хорошо, что Дин не слышал, как ты сказала слово на букву «З», — отметил Тони. — Ты знаешь, как он обычно на это реагирует. Дин! — взволнованно подумала про себя Джинни. — Видимо, эта часть моей жизни не собирается войти в мирное русло. Ну, сейчас не время об этом волноваться. — Все вокруг хотят, чтобы мои люди связались с их людьми. — Я знаю, мы же «твои» люди. И мы должны управляться с остальными людьми. Джинни кивнула. Она слишком хорошо помнила последние события, как только ее звезда взошла, несчетное количество незнакомых людей внезапно появилось в ее жизни, утверждая, что они ее потерянные кузены, и прося работу в ее художественном окружении. Джордж с Роном довольно ухмылялись, предлагая всем желающим пройти генетический тест, из-за которого у тех вырастали невероятных размеров носы. Незваные гости с трудом могли пройти через дверь, а Колин и Тони с радостью помогали им в этом. Джинни нервно думала, не заканчивалась ли так называемая помощь привлечением маггловской полиции. Часы не стене загудели, маленькая стрелка показывала на «1». Ярко-голубая птица выпорхнула из своего укрытия. — Кукареку! Кукареку! Есть у меня кое-какие новости для вас! Я выглянула наружу и увидела сову, летящую сюда с воппилиром наперевес… — О, Мерлин, только не снова! — скрипнула Джинни зубами. Она резко отодвинулась от стола. — Лучше пойду в свою студию. Там она меня не найдет. — А как же Рон с Джорджем… — запротестовал было Колин. — Скажи им, где меня можно найти. Или скажи им, что я умерла. Или что убежала из дома. Хотя нет, это никогда не срабатывало. Джордж знает, где я прячусь в случае угрозы с тех пор, как мне исполнилось шесть, и это будет первым местом, где он станет меня искать. Все, я ухожу. Аппарейт! — Но… — начал Тони. Однако было слишком поздно. Джинни уже не было в комнате. — Может, нам следует притвориться мертвыми? Ведь эта сова последует за нами, когда не найдет Джинни, — предложил Колин. — Мы не можем так поступить. Мы должны назначить встречу Джинни с сэром Труманом Сниффенгсвортх в галерее Мадам Типпет и организовать ужин в следующий вторник. Мы не сможем сделать этого будучи мертвыми, — заявил Тони. — Согласен с тобой. Этот Труман хуже заправской истерички, но ему нравятся рыжие. Он в лепешку разобьется, чтобы заполучить ее следующую скульптуру. — Ага, — Тони поцеловал Колина в макушку. Криви вторил ему: — У нас же есть немного времени перед тем, как инсценировать смерть, чтобы избежать атаки сумасшедших сов, ищущих Джинни? — Да, давай наденем те маски снова. В прошлый раз было весело… Хотя нет, подожди… они кажется в стирке. Проклятье. — А давай сделаем другие, — предложил Колин, его глаза блеснули дьявольским огнем, которому мог позавидовать сам Локи, — почему бы нам не попробовать сделать маски из совиных перьев? А в это время Джинни прижалась лбом к холодной поверхности кухонной стены, дожидаясь, пока приготовится кофе в кофеварке. Лоб весь вспотел, волосы липли к лицу. Ее сердце бешено колотилось, будто она только что пробежала марафон, и Джинни сама не знала, выиграла она или проиграла в этом забеге. А возможно, она до сих пор участвует в этой бешеной гонке. Ни в чем нельзя был уверенной до конца. Открытие выставки в галерее «Баc Блю» прошло восхитительно, ее работы озаряли тысячи фотовспышек, возгласы восторженной толпы подняли ее на вершину славы. Она стала известной за каких-то пару месяцев. Каждый влиятельный арт-критик хотел попасть на ее выставку, и похвала, словно мед, лилась от владельцев галерей. Все владельцы назначали встречи, чтобы увидеть ее работы, и все вокруг хотела заплатить ей. Старые работы Джинни были успешно проданы, каждая минута ее жизни была расписана, и каждая минута жизни Джинни была распланирована до конца ее дней и еще на несколько перевоплощений после смерти. Иной раз не хватало времени, чтобы вздохнуть. Ну… Так ведь будет не всегда, верно же? Джинни глубоко вздохнула, дотронувшись до узора кухонной плитки. Ее самозащита сегодня дала трещину. Обычно ей удавалось хорошо держать под контролем свои мысли. Она запрещала себе думать о тех семнадцати днях в мае, когда ей казалось, что время ползет, как черепаха, когда она стояла на пороге перемен, и казалось, что произошедших событий хватит еще на две жизни. Вся ее жизнь крутилась вокруг юного парня, подобно луне, которая движется вокруг Земли. Нет, она не хотела этого вспоминать. А если она не освободится от юноши, которого отказывается вспоминать, в таком случае время превратится в оружие. Время несется вперед, снося на своем пути все препятствия. Рита Скитер оказалась первой на ее пути. У Перси был с ней, как он выразился, дружеский разговор, в котором тут и там во всей красе упоминалось волшебное право. Три эльфа потребовалось для того, чтобы задокументировать эту встречу. Были применены несколько наказаний с участием драконов. Риту Скитер покарали. С тех пор ее статьи о Джинни были полны слащавости, а Гарри больше никогда в них не упоминался. Следующая на очереди была миссис Фурштейн. Как-то раз она явилась к Джинни с заискивающей улыбкой на лице. Она сказала, как здорово было работать с Джинни, и с какой теплотой она вспоминает рабочие деньки в «Сериф и сыновья», и не будет ли Джинни так любезна, дать ей рекомендации? Ну, конечно, она не возражала. Джинни смотрела на свою бывшую руководительницу и вспоминала, как эта женщина обращалась с ней на работе, как ей приходилось постоянно прогибаться и как легко сейчас поступить с ней столь же жестоко. Джинни ответила, что подумает о том, чтобы дать ей рекомендации, а потом сказала Джорджу с Роном, что не хочет знать, какие ужасные вещи они сделали с ней, что бы это ни было. Братья отрицали, что принимали участие в судьбе миссис Фурштейн. Рон никогда не умел лгать, поэтому Джинни решила, что они говорят правду. Также она заметила отметины на коже миссис Фурштейн, Луна выглядела ужасно довольной. Джинни использовали связи Перси, чтобы получить для нее работу в бессмысленном Департаменте орфографии, пунктуации и грамматики по вопросу какие кавычки ставить при цитировании в волшебном словаре версии 7,586,000 тысяч, и закрыла этот вопрос для себя. Самым сложным делом оказался вопрос с Гарри. Холодок пробежал по спине Джинни, комната уже не казалась такой уж теплой. Да когда же уже приготовится кофе? Ее до сих пор бросало в холодный пот при мысли о Гарри Поттере. Перси написал ему письмо, разумеется, на официальном бланке Министерства. В письме были выдвинуты требования, чтобы он не приближался к ней и прекратил свои попытки связаться с ней. Перси планировал отдать его на отправку Анчоусу, который ворчал, что он не понимает, почему должен заниматься всем на свете, и скорее сожжет себя дотла и засунет свой пепел на какую-нибудь самую дальнюю полку в Отделе тайн. — Нет, — сказала Джинни, надеясь, что ее голос не дрожит. — Я сама доставлю его. Ей казалось, что она готова к урагану, который обрушится на ее голову, но, разумеется, она была совершенно не подготовлена к тому, что за этим последует. Перси жалобно посмотрел на нее, Рон разразился гневной тирадой, Дин негодовал, Джордж угрожал уменьшить ее и запереть в обувной коробке. Мистер Уизли каким-то образом узнал о ее плане и прислал длинное письмо, в котором просил пересмотреть желание Джинни впредь не иметь ничего с общего с Гарри. Но она была непреклонна. Ей хотелось вскочить на метлу и улететь так далеко, как возможно, вместо того, чтобы встречаться с Гарри лицом к лицу и требовать оставить ее в покое. Но Джинни прекрасно осознавала, что именно по этой причине ей и следует встретиться с ним. Джинни с каменным выражением лица стояла напротив Гарри, протянула ему письмо, будто это палочка с убивающим проклятьем. Гарри взял письмо с нечитаемым выражением на лице. Они находились в одной из комнат Министерства где-то в переплетении бесконечных коридоров. Возможно, это была та же самая комната, в которой ее допрашивали в мае. — Ты знаешь, о чем говорится в письме, — без предисловий начала Джинни. — Знаю, — ответил Гарри. — Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое. — Разве тебе не хочется узнать, что я собирался тебе сказать? — Нет, — выдавила она, думая лишь о том, как это похоже на Гарри, разговаривать с ней так. Будто весной ничего не случилось, будто он никогда не заставлял ее пройти тест на применение к ней Империуса, будто не он преследовал ее в Гринготтсе, и не он выслеживал ее в коттедже в Лима Бей, будто не он оставил ее разбираться с Герминой и аврорами на следующий день. — Я просто хочу рассказать тебе, что я выяснил весной. Я хочу, чтобы ты знала… — Я ничего не хочу слышать, — перебила его Джинни. У Гарри на лице появилось упрямое выражение, которое она знала слишком хорошо. — Я знаю, что плохо поступил с тобой, думаешь, я сам этого не понимаю? Я хочу, чтобы ты поняла, почему так вышло. Ну да, я знаю, что у меня нет никаких доказательств, кроме спрятанных денег, но у него имеются куда более грязные тайны, и мы оба об этом знаем. Джинни, другого шанса не будет, я должен тебе рассказать. — Не нужно тебе ничего мне рассказывать. Она знала, что он собирается сказать, и не имела не малейшего желания его слушать. Джинни казалось, что она сойдет с ума, если Гарри скажет еще хоть слово. Но она чувствовала себя сильнее, чем прежде, и нашла в себе силы, чтобы прийти к нему и поговорить, а не отправила Анчоуса передать письмо. Гарри впился в нее взглядом. Против воли, Джинни вспомнила те времена, когда она отчаянно желала, чтобы Гарри смотрел на нее именно так. Она хотела, чтобы он по-настоящему разглядел ее. Но разве это возможно? — подумала она. — Джинни, мне нужно рассказать тебе о том, что я узнал о Мал… — Гарри, пожалуйста, возьми письмо и оставь меня в покое. Она развернулась, чтобы уйти, но Гарри схватил ее за руку чуть повыше локтя. Джинни скинула его руку, его губы сжались в тонкую линию. — Что еще, Гарри? — Я хочу, чтобы ты подумала над тем, что я тебе сейчас скажу, ладно? Джинни согласилась. Это было разумным решением. — Хорошо, я подумаю над тем, что ты мне скажешь. После этого ей немного стало легче. Ну, почти… Джинни поежилась. Кофеварка издала протяжный звук. Джинни налила себе маленькую чашечку кофе. Она магическим образом создала себе крошечную комнатку рядом со спальней, Джинни уходила туда, когда пульс новой жизни бил слишком стремительным, или ее новое «я» давило на нее слишком сильно, или воспоминания о тех майских днях неожиданно всплывали в голове в самые мрачные ночи. Джинни направилась туда сейчас, но остановилась в дверях, делая несколько глотков кофе и ощущая прилив энергии. Здесь находится ее сердце и душа. Темная скрюченная фигура, опирающаяся на трость, нечто среднее между Люциусом Малфоем и Лордом Волдемортом. Он выглядел давно мертвым, обрывки кожи едва обтягивали кости, казалось, что жизнь вот-вот покинет его. Скульптура символизировала Прошлое. Никто не останавливался рядом с этой скульптурой надолго, и все же на лицах посетителей появлялась грустное выражение лица. Иногда они наклоняли голову, будто задумываясь о том, что потеряли. Высокий улыбающийся волшебник с уверенной походкой. Трудно было определить, кого именно он напоминал, наверное, он был похож на кого-то из последних министров магии, особенно на Руфуса Скримджера. Статуя символизировала Настоящее. Эта скульптура должна вызывать прилив радости и оптимизма у тех, кто посмотрит на нее, но посетители чувствовали себя неуютно рядом с ней и старались отправиться к следующему экспонату как можно скорее. Люди предпочитают не помнить промахи министров. Глядя на эту скульптуру, не возникало никаких сомнений: человек находится в нескольких шагах от падения в бездну и вот-вот упадет в нее. Что-то в его позе и высокомерной усмешке предвещало его скорое падение. Хотя ничто в его физическом облике не напоминало Гарри Поттера, но Джинни вложила в свою скульптуру именно его облик, и, возможно, посетители ощущали это. Посетители всегда задерживались перед последней статуей. Это был юноша, на вид шестнадцати-восемнадцати лет, он держал спину прямо и настороженно глядел вдаль, твердо стоял на ногах, его руки были сжаты в кулаки, будто он готовился к бою с невидимым противником. Его взгляд был дерзок, но можно было уловить какую-то боль в нем, и уже сейчас можно было разглядеть силу, которая проявится в нем со временем, хотя нельзя сказать во имя добра или зла он будет ее использовать. Это был момент, когда юноша предстал перед выбором, который должен определить его дальнейшую судьбу, а, возможно и судьбы многих других людей. Эта скульптура символизировала Будущее. Внешне юноша был совершенно не похож на Драко Малфоя, ведь Джинни ни секунды не думала о нем, когда создавала эту статую. И все-таки это был Драко. Окружающие задерживали возле него надолго, когда Джинни рассматривала лица посетителей, а она всегда так делала, когда они изучали ее работы, то не сомневалась, что в этот момент все вспоминают Драко Малфоя, которого без сомнения пытаются забыть. Скульптуры были расставлены по кругу лицом друг к другу. Они должны были вызывать тревогу, и Джинни знала, что так оно и есть, но смотреть на ее работы означало получить ключ к ее сердцу, поэтому она всегда чувствовала спокойствие здесь. Она присела на стульчик и с глубоким вздохом принялась изучать лицо скульптуры Драко. Обычно Джинни старалась не смотреть на него слишком долго. Но сейчас она глядела на него, тишина окутывала ее, и Джинни чувствовала себя центральной скульптурой, и в глубине души знала, что так и есть. Однажды ей придется столкнуться с тем, что это значит. Но не сейчас. Сейчас она ощущала спокойствие и умиротворенность… БАМ! БАМ! БАМ! Джинни подпрыгнула на месте. В дверь позвонили снова и снова. — Эй! Джинни! Мы знаем, что ты у себя! — закричал Рон из-за двери. Джинни поспешила на кухню. Интересно, смогу ли я спрятаться в кухонном шкафчике? Она всерьез подумывала проверить свою мысль. Может, если я применю уменьшающее заклинание, то смогу спрятаться даже в обувной коробке. Фред с Джорджем раньше постоянно практиковали на мне эти чары… — Джин, мы никуда не уйдем, пока ты не откроешь дверь, — раздался голос Джорджа. — Мы вышибем дверь, если потребуется, — добавил Рон. — Братишка, это не сработает. На дверь наложены защитные чары, помнишь? — Ой, точно. А дубиной нельзя попробовать? — Нет. — А если проделать туннель? — Думаю, соседям это не понравится. — Да пофиг, понравится им или нет. Ой, надеюсь, Джинни этого не слышала… — Рон, давай постучим в дверь посильнее. Джинни показалось, что они действительно сейчас вышибут дверь. — Не работает. Джинни! Ты там? Я знаю, что ты у себя. Я слышу, как ты дышишь. Луна сказала, что ты никуда не выходила, ты вообще что-нибудь ешь? Спорю, что не ешь. Ты никогда ничего не ешь, когда работаешь. Я сейчас снесу эту дверь. Готов, Джордж? На счет «три». Раз… Два… — Постой, братишка. Давай попробуем другой умный ход. Джин… — Джордж помолчал. Какое-то зловещее молчание, — подумала Джинни. — Если ты сейчас же не выйдешь, то мы пойдем на обед одни. Ты можешь бросить нас на произвол судьбы, но, если мы пойдем на обед одни, то ты не сможешь контролировать наши слова или действия. В таком случае, Джинни, ты знаешь, что мы скажем маме. Джинни внутренне задрожала. — Вы не станете. — Станем. — Вы не можете так поступить. — Можем. — Джордж, не надо. — Мне придется, — очень спокойным тоном произнес Джордж, — сказать маме, что твоя мантия едва прикрывает твой зад. Джинни заскрипела зубами, и пошла открывать дверь. Она знала, что в этой схватке ей не выиграть. — Мы должны пойти на ужин. У нас нет выбора. Поэтому давай хотя бы немного повеселимся. Давай, улыбнись, — ободряюще произнес Джордж, когда они поднимались по лестнице в Нору. — Все со мной в порядке, просто сейчас мне не до улыбок, — промямлила Джинни. — Черт возьми, я тоже не хочу идти на ужин к маме, но мы должны, — встрял Рон. — Почему мы не можем просто аппарировать куда-нибудь? Ой, знаю. А давайте инсценируем собственную смерть? Рита Скитер напишет статью о трагическом происшествии, упомянет свинцовые краски. Мы достаточно ее запугали, она напишет что угодно, если я попрошу. — Поздновато, сестренка. Мы уже много раз откладывали наш визит в Нору, — вздохнул Джордж. Джинни кивнула. Она понимала, что он прав. Она несколько раз отправляла маме сову, с мая они виделась лишь несколько раз, и Молли Уизли каждый раз излучала неодобрение. Это был первый семейный ужин с периода, который Джинни мысленно именовала не иначе как «Атака вопилерами». — Кстати, что случилось с той последней совой? — спросила она Джорджа. — Какой совой? — Не важно. Джинни была абсолютно уверена, что видела, как Колин направился к сове с хитрым блеском в глазах, перед тем как она аппарировала. — Может, ужин пройдет не так уж плохо, — с надеждой в голосе протянула она. — Ты права. Никогда не знаешь, как все пойдет. Может, ужин пройдет прекрасно. Может, мама сделает ростбиф и йоркширский пуддинг. Картофель с подливой, зеленую фасоль, мармеладный торт… — мечтательно произнес Рон. — В последнее время мы питались только полуфабрикатами. Ужин должен быть чудесным. — Согласен, на это вся надежда. Надежда ведь умирает последней. Дверь резко распахнулась. Молли Уизли в фартуке стояла в проходе, широко улыбаясь, ее улыбка казалась приклеенной ко рту. — Приве-е-е-т, Джинни, детка! — пропела она сладким голосом. — Джордж! Рон! Входите. Хотя можно было прийти пораньше, но ничего страшного. Входите и садитесь. Ваш отец уже дома, наверное, ковыряется в каким-то маггловском устройстве в гараже вместе с Перси. Они тоже могли бы прийти пораньше, но что уж теперь говорить. Все трое обменялись многозначительными взглядами и смело поднялись по лестнице, будто та вела к гибели. Запахи, доносящиеся с кухни, были такими знакомыми и напоминали наказания за самые ужасные детские проступки. — Я приготовила ваши любимые блюда, — сказала Молли, — брюссельскую капусту, отварную капусту, колбасный фарш, который можно мазать на хлеб, и запеканку из фасоли… — А можно мне что-нибудь без колбасного фарша? — прошипел Джордж. Это самая меньшая из проблем, — подумала Джинни, но вместо этого шепнула: — Цыц! — Фаршированные кабачки, — Молли прошествовала мимо них, — суфле из поджелудочной железы теленка. И наше главное блюдо... Люблю, самое главное оставлять напоследок! — Нет, нет, нет, только не это, — прошипел Джордж. — Это же не… — придушенно пискнул Рон. Джинни посмотрела на мать, снедаемая нехорошим предчувствием. — Хаггис! — широко улыбаясь, провозгласила Молли. — Может, еще не поздно претворить в жизнь план «Б» и инсценировать нашу смерть? — зашептал Рон. — Что такое, дорогой? — спросила Молли, поднимаясь со стула. — Э-м.. Я говорю, что буду вспоминать это блюдо даже на смертном одре, особенно колбасный фарш. — Я тоже. Смерть может наступить раньше, чем мы планировали, — пробубнил Джордж. Молли открыла духовку и достала какое-то неподдающиеся описание блюдо желто-фиолетового цвета. — Ну, где же ваш отец? Когда он явится, еда уже остынет?! Джордж вскочил со своего места: — Пойду в гараж и позову его. И Перси тоже. — Прекрасная мысль, — с энтузиазмом произнес Рон. Джинни не успела и рта раскрыть, а ее братья уже ретировались с кухни. — Придурки, — выдохнула она себе под нос. — Что ты там бормочешь, дорогая? — спросила ее мама. — Э-м… Ничего, мам. Говорю, они в последнее время стали так стильно одеваться. — Ох, маму не так уж просто обмануть! — Что-то я не заметила, — фыркнула миссис Уизли, — ни один из них, кажется, никогда не будет работать на уважаемой должности. Магазин приколов — это все, на что они способны. — Э-м… Перси же работает в Министерстве, — заметила Джинни, пытаясь сменить тему разговора. — Верно, — кивнула миссис Уизли, помешивая брюссельскую капусту, — в общих чертах я в курсе. Он не так уж часто шлет мне сов. — Я не знала, — промямлила Джинни. Миссис Уизли коротко рассмеялась: — Он чаще разговаривает с тобой, чем со мной. Она села на стул и похлопала рукой по месту рядом с собой, Джинни послушно присела, и миссис Уизли, глубоко вздохнув, поинтересовалась: — Как дела, милая? Не сомневаюсь, ты очень занята своими проектами для галереи. — Да, я в последнее время очень занята. Ты видела мою серию скульптур «Ископаемые». Помнишь? — Конечно, видела. Они вызывают странное впечатление. Я не разбираюсь в искусстве, но могу сказать, что мне нравится. Но все-таки хорошо иметь такое интересное хобби. Джинни глубоко вздохнула: — Мам, это не хобби. Это моя работа. В последнее время я добилась большого успеха. Многие галереи хотят выставлять мои работы, и некоторые влиятельные покупатели очень заинтересованы в них. Миссис Уизли кивнула. — Это прекрасно, милая. Но… Время идет, и потом, однажды… Молчание. Ох, я знаю, что она сейчас скажет, хотя никогда не получала «превосходно» по Предсказаниям, ставлю тысячу галлеонов, что мама скажет… — Билл и Флер говорили, что на прошлой неделе крестили Виктуар, ей исполнился один месяц. Ты им что-нибудь подарила? Значит, буду на тысячу галлеонов богаче. Джинни кивнула: — Я отправила им серебряную погремушку. — Как мило. Конечно же, внуков никогда не бывает много, — смешинки вспыхнули в глазах матери. Джинни подпрыгнула со стула, как ужаленная: — Где же папа? Пойду, схожу за ним и братьями. К сожалению, они поняли, что и так ждали слишком долго, и отсрочки приговора не будет. Ее отец и Перси как раз вышли из-за угла гаража к дому, Рон с Джорджем шли за ними. — Ну, и почему вы решили пойти в дом именно сейчас? — прошипела она Перси. — Потому что нельзя прятаться вечно, хаггис не самое худшее, что может случиться, нужно найти в себе силы встретиться с ним лицом к лицу, — сказал он. — Кстати, привет, Джинни, — он слегка приобнял ее и тепло улыбнулся. Она на миг прикрыла глаза. — Хорошо, что ты пришел, Перси. Вместе мы сможем через это пройти. — Все настолько плохо? — Мне кажется, да. — Джинни повернулась и выдавила из себя улыбку: — Привет, пап. Артур Уизли устало улыбнулся: — Привет, Джинни. Мама приготовила суфле из поджелудочной железы теленка? — Да. — Крепись. И веди себя хорошо с мамой. Она по тебе скучала, даже если показывает это не самыми лучшими способами. — Мне кажется, у мамы с этим нет никаких проблем, — Джинни поежилась. — Лучше поздно, чем никогда, — сказал Джордж позади них. — Перси, дорогой, а где «Ежедневный пророк»? — прокричала с кухни миссис Уизли, — он же у тебя, да? — Нет, — сказал Перси, что-то засовывая поглубже в карман мантии. — Странно, мне кажется, я видела у тебя газету. — Наверное, тебе показалось. — А это что такое? — спросила Джинни. — Я иду, мам, — улыбнулся Перси, наступая на ногу своей сестре. — Ауч! — прошипела она, — за что? — Лучше маме не видеть сегодняшний «Пророк». — Почему? — Просто поверь мне на слово, можешь хотя бы на минуту перестать докапываться до всего на свете? — Нет, — и Джинни ловко достала газету из кармана Перси. Первое, что она увидела, была напечатанная большими жирными буквами фамилия Гарри. Черт! Рита Скитер снова взялась за свое. Она, наверное, пишет, что меня видели пробирающуюся в его любовное гнездышко в три часа ночи. И, наверняка, она приправила эту статью липовыми фотографиями и грязными подробностями, которые рассказывали несуществующие свидетели, решившие утеплить свои окна именно в это время суток. Видимо, Рите было мало. Видимо, Зигзаг снарлы не сделали того, что должны были сделать. Возможно, стоит взять немного взрывчатки… Тут Джинни поняла, что буквы, которыми была написана фамилия Гарри, выглядели слишком большими. Рита Скитер не использовала в заголовках заглавные буквы, ее статьи выходили в колонке сплетен, а не на главной странице. Статья о Гарри могла быть только на главном развороте. Возглавляемый Гарри Поттером отряд ведет расследование в больнице Святого Мунго. Какие темные секреты скрываются в крыле душевных болезней? И — о, Мерлин — тут была напечатана фотография Гарри с тем же выражением лица, которое она видела у него в последний раз: сурово поджатые губы, триумф в глазах, взгляд человека, который не сомневается в своей правоте. Задача, которая сейчас стоит перед Мальчиком-Который-Выжил может оказаться сложнее, чем победа над Волдемортом и Люциусом Малфоем. Гарри Поттеру, командиру ударной группы Авроров, выполняющих, возможно, самую опасную работу в волшебном мире, предстоит поймать преступника в психиатрическом отделении для особо опасных преступников. Для защиты всего волшебного мира такие маньяки должны содержаться в подобных местах, и лишь несколько волшебников готовы взяться за такую нелегкую работу. Будет ли это под силу герою волшебного мира? Время покажет… — Хаггис сейчас остынет! — крикнула из кухни миссис Уизли. Джинни свернула газету и засунула ее обратно в карман Перси. Может, еще не слишком поздно инсценировать собственную смерть.