Опасная дилемма Драко Малфоя

Драко и Джинни смотрели друг на друга, не отрывая глаз. — Ты вошел через эту дверь, — наконец, произнесла Джинни. Он кивнул. — Что ты собирался делать? — Я собирался забрать тебя с собой в ту комнату, Джинни. — Зачем? Мы не можем быть вместе. Ты знаешь это. Я тоже. Он произнес твердым тоном: — Забудь. Забудь все, что я сказал, и то, что ты сказала… Это больше не имеет значения. Я думал, это важно, но это не так. Пойдем со мной. Но это важно, — подумала Джинни. — А что с Асторией? Ты собираешься отправить ее во Францию? — Асторию? — Драко произнес ее имя, будто вообще забыл о ее существовании. Как бы мне и самой хотелось забыть о факте ее существования, — подумала Джинни. — Ты хочешь сказать, что подумала, словно я… — он замолчал. Драко снова посмотрел на Дина. Тот громко сопел, Джинни была уверена, что он не слышал ничего из того, что они только что обсуждали. Она вспомнила, как во сне сидела на постели в одной комнате с юным Драко в том коттедже, тогда он плакал, уткнувшись ей в плечо. Это был шестнадцатилетний Драко с портрета. Теперь она это поняла. — Путы, связывающие меня слишком сильны, — пробормотал он, — я не могу с ними ничего поделать. Каким же я был дураком, когда думал, что смогу. Послышался какой-то странный звук, похожий на треск скорлупы яйца. Джинни уставилась на дверь, откуда только что появился Драко. Звук, вроде бы, шел оттуда. — Что-то сломалось? — Ничего. Он скосил глаза на Джинни. — Просто ты не такая, как я думал. — А ты думал, какая я? Драко сжал губы в тонкую линию. Минуты шли, он поморщился и повернулся, выдохнув: — Черт. Джинни впилась в него взглядом, и неожиданная мысль пришла к ней: — Ты должен говорить правду, да? Как при применении заклинания «Истина в вине» или в случае с портретами приведений. — Да, — сказал Драко, прислонившись к стене, будто его внезапно покинули все силы. — И ты надеялся, что я этого не узнаю, да? — Да. — Так ты думал, какая я? — Я думал, что ты моя мечта. Мечта об идеальной невинности. Я думал, ты сделаешь меня невинным, что ты единственный человек, который способен на это. Ей хотелось рассмеяться: — А сейчас, что ты думаешь? Он сжал челюсти: — Ты не невинна. Ты не можешь очистить меня… Ты… Ты мне больше не нужна, — он замолчал, а затем со злостью в голосе добавил: — Ты не лучше Марии! Джинни придвинулась ближе, изучая его лицо, оно было искажено болью из-за того, что он пытался солгать: — Я не позволю больше разговаривать со мной таким тоном, — сказала она, обращаясь больше к себе, чем к нему. А затем изо всех сил ударила его по лицу. — Я тебя ненавижу. Его лицо исказилось на мгновение, будто от боли: — Это меня совершенно не тревожит. — Убирайся. — С удовольствием, — он исчез до того, как она успела закончить свою речь. Джинни сидела, не двигаясь, глядя прямо перед собой. Она услышала насмешливое хихиканье в углу. Не поворачиваясь, она сказала: — Это ты во всем виноват. — Ах, старая песня всех смертных, — хмыкнул Локи, — почему вы не можете хоть раз для разнообразия взять ответственность на себя? — Ответственность за что? Я бы никогда ничего подобного не сказала, если бы не ты и твои чары! А Драко никогда бы не сделал того, что сделал. Все между нами не было бы…. — Похоронено. Разрушено. Уничтожено без возможности восстановления. — Так ты бы предпочла, чтобы этого было не так? — ласково протянул Локи за ее спиной, — ну, Джинни?! Джинни прикрыла глаза. Воспоминания обрушились на нее. — Задумайся, Джин. Ты могла бы заполучить Драко себе на несколько прекрасных часов. Ты бы узнала, на что это похоже быть с ним, позволить ему делать с тобой все, что угодно, и, конечно, удовлетворила бы свое любопытство. Никаких запретов, по крайней мере, до наступления утра. Затем бы он ушел… Впрочем, как и сейчас. Все хорошо, что хорошо кончается. Ты утолила бы свое желание, никакого больше антисекс-проклятия из-за ультра классного Инкубус заклинания, никаких обязательств для тебя. Свободна, как птица. — Локи щелкнул пальцами, и маленький белый голубь вылетел из его рук. Он понаблюдал за ним несколько мгновений, пока не поймал его одной рукой. Он поморщился и раздавил голубя. Джинни слушала его в оцепенении, но отпрыгнула назад. — С ним бы случилось то же самое? — спросила она. Локи закатил глаза: — Не придирайся к деталям. Драко, конечно, смылся бы с твоей девственностью в кармане… Все, что здесь произойдет будет по-настоящему, поэтому я буду удивлен, если ты сможешь ходить на следующий день. — Значит, Драко заберет мою девственность. — И так же ту девушку, которой я пытаюсь стать, и все, то, что мне удалось построить. Я окажусь там, откуда начала. Перед ее внутренним взором возник образ бабочки с обломанными крыльями, падающей в пропасть, из которой ей никогда не выбраться вновь. — Разве здесь есть эхо? Драко тоже так говорил, . — припомнила Джинни. — Кажется, прошла целая вечность с тех пор. — Я хочу, чтобы ты ушел, — заявила она Локи. — Если бы я каждый раз получал хоть сикль, когда слышу это, — вздохнул Бог обмана, — полагаю, мне следовало этого ожидать. Что же сказать напоследок? Я позор, а не Бессмертный, я манипулировал вами, сломал ваши жизни, ты не понимаешь, как я мог так поступить с собственным кузеном, ненавидишь меня, бу-хо-хо, но, чего ты ожидала, в конце концов, от Дьявола? А теперь ты вышвыриваешь меня! Это все или я что-то пропустил? — он улыбнулся ей самой солнечной улыбкой. — Вообще, да, я хочу, чтобы убрался не только сейчас, — говорила Джинни, аккуратно подбирая слова, — с этого дня, Локи, я приказываю тебе больше никогда не появляться в моей жизни. Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать. Еще я запрещаю тебе читать мои мысли, следить за мной или манипулировать мной. С этого дня и навсегда, ты меня понял? — Отлично понял, — сказал Локи, продолжая улыбаться еще шире, — с этого мгновения ты больше никогда меня не увидишь, Джиневра Молли Уизли. И, кстати, ты желаешь, чтобы Драко Малфоя это тоже касалось? — Да. И я знаю, что ты обязан делать так, как я тебе велю, поэтому не пытайся перехитрить меня. — Даже не думал об этом. Ты никогда больше меня увидишь. Поделом мне, если я соврал. — Почему ты улыбаешься? — Улыбка это просто обида наоборот. Прощай, Джинни. Мое дело сделано, — он пожал ей руку, — мы больше никогда не увидимся, даю тебе слово. Тебе прекрасно известно, что Бессмертные не могут лгать. Даже я. Он начал растворяться в воздухе, Джинни казалось, что это длится вечность, его улыбка исчезла последней. Дин позади нее резко сел в кровати. Джинни разрыдалась, он обнял ее и что-то успокаивающе прошептал, взглянув на нее испуганно, когда она спросила у него, было ли между ними что-нибудь, о чем она не знает. — Конечно, между нами ничего не было. Ты всерьез думаешь, что я мог бы… Джинни, перестань плакать… Каким человеком ты меня считаешь? — Он отстранился, возмущенно глядя на нее, она запустила руки себе в волосы, чувствуя жгучий стыд за свои слова. Дин всегда так на нее действовал. Я всегда виню его, — подумала Джинни. Кроме того, ей было прекрасно известно, что Дин ничего не сделал ей, ведь Локи сказал, что Драко был бы у нее первым. — Нет. Я больше никогда не буду думать о Драко. — Я не в этом смысле имела в виду, — пробормотала она, отстраняясь и дико озираясь вокруг. — Дин, мне нужно выбраться отсюда, я больше не могу здесь находиться. — Но я понятия не имею, как отсюда выбраться. — Мы должны убраться отсюда, — сказала Джинни, вскакивая на ноги. — Конечно, — произнесла Луна, выходя из-за угла. — Хотя, не знаю, стоит ли нам возвращаться. Я избегаю Риту Скитер, она так отчаянно преследовала меня у фуршетного стола, даже зажала у стены меня между пирожками с ветчиной и сырной нарезкой. Мне повезло, что я наткнулась на боковую дверь. О, привет, Дин. — О, черт, теперь вы тоже попались в ловушку! — закричала Джинни. — Джинни, ну, у тебя и шухер на голове, — заметила Луна, вытаскивая маленькую расческу из клатча. — Ты же хочешь хорошо выглядеть на колдографиях. Там много репортеров. — Мне все равно, сколько их там. Это не важно, ведь нам никогда отсюда не выбраться! Ауч! Ты вырвешь мне все волосы. — Она выглядит какой-то расстроенной, — сказала Луна, обращаясь к Дину и проводя расческой по спутанным волосам Джинни. — Конечно, я расстроена, — отозвалась та, морщась от боли. — Мы не только застряли здесь без надежды на спасение, так еще эта стерва Скитер притащила с собой Гарри! Может, нам действительно не стоит отсюда выбираться. — Ну, нет, Гарри там нет. Еще разок проведу расческой по твоим волосам, и можем идти. — Что ты имеешь в виду? Колин говорил, что он там. — Мне кажется, он что-то не так понял. Рита Скитер пытается найти Гарри. Ее теория заключается в том, что твоя любовь к нему послужила вдохновением для создания твоих работ, и что вы объявите о помолвке, когда статуи будут показаны, из-за этого она уверена, что Гарри непременно объявится на выставке. — Вот оно что. Я убью Колина голыми руками. Хотя… нет, потому что нам никогда отсюда не выбраться. — Хочу сказать, что сам волнуюсь по этому поводу, — сказал Дин, — наши попытки выбраться отсюда не увенчались успехом. — Мы пойдем налево, потом направо, потом еще раз направо и тогда попадем в главный зал галереи, — сказала Луна. — Нет! Мы будем блуждать по этим коридорам до конца времен. И я сойду с ума. О, Мерлин, надеюсь, это случится быстро. — Все будет хорошо, — спокойно произнесла Луна, — мы легко выберемся отсюда. — Она подняла что-то блестящее с пола, — потому что я всегда ношу с собой моток ниток. Мы просто будем наматывать на катушку нитку, пока не окажемся снова в галерее. Три человека медленно продвигались по коридору, Луна наматывала нитку на катушку. Джинни заметила, что на катушке уже больше половины ниток. — Кстати, я говорила с Блейзом, — обратилась к ней Луна, — как ты думаешь, это было хорошей идеей? — Я думаю, да. Если ты так считаешь. — Да, я тоже так думаю. Сначала я на него очень сильно разозлилась, потому что на нем висла то одна, то другая девушка, и мне казалось, что потребуется шпатель, чтобы оторвать их от него. Но затем он нашел меня плачущей в женском туалете и объяснил, что пытался заставить меня ревновать. И мы поцеловались. Это был прекрасный поцелуй, — Луна выглядела как всегда мечтательной, — он хочет, чтобы я поехала с ним к нему домой. Он сказал, не ради секса. Как ты думаешь, как мне следует поступить? — Э-м… не знаю, Луна. Оранжевый свет становился то ярче, то бледнее. — Он сказал, что мы будем говорить всю ночь и затем уснем, обнявшись, и что такое для него будет впервые за всю жизнь. В смысле, он с тринадцати лет занимается сексом с парнями и девушками и никогда не проводил ночь с тех пор без секса. Но Блейз сказал, что сделает это ради меня. Это так мило, правда? Ему вроде как не все равно. Не думала, что он на это пойдет. Джинни закрыла глаза. Образ Драко Малфоя предстал перед ее внутренним взором. Неужели так теперь будет всегда? — Что-то не так? — грустно спросила Луна. — Я ничего не замечаю вокруг из-за своей радости. — Нет, Луна, — Джинни накрыла рукой ладонь подруги, — пожалуйста, будь счастлива с Блейзом. Будь счастлива за нас обеих. А в это время Локи и Зенобия наблюдали за тремя смертными, приближающимися к реальному миру. У Бога обмана играла самодовольная улыбка на губах. — Черт бы тебя побрал, — пробормотала Зенобия. — Немного поздновато для проклятий, — отозвался Локи. — Ты слишком далеко зашел. Ты всегда слишком далеко заходишь. Но на этот раз… — она развернулась к нему, пылая праведным гневом. — Держись от них подальше. Локи пожал плечами и посмотрел на нее невинными глазами: — Я уже поклялся в этом. — Тогда почему ты улыбаешься? — Да просто так. Теперь у меня действует строгая политика невмешательства в отношении Драко Малфоя и Джинни Уизли. — Хорошо бы такая же политика была у тебя в отношении друзей. И семьи. — Даю слово скаута, — сказал Локи, поднимая руку вверх, — ты мне не доверяешь? Зен, меня это, правда, очень ранит. — Конечно, я не доверяю тебе, недаром архангел Михаил сверг тебя с небес, — проворчала Зенобия, — тебя не просто так называют Отцом лжи. — Да ладно тебе, когда я нарушал свои обещания? — У тебя есть вечность, чтобы послушать об этом? — Ну, если ты так и дальше собираешься себя вести. Она взглянула на него. — Мне нужно вернуться на выставку. Некоторые из нас пытаются выдавать себя за смертных. — Я говорил это ранее и скажу еще раз, я не понимаю, зачем ты тратишь на это свою вечность, Зен. Она напоследок одарила его хмурым взглядом и направилась в галерею. После того, как Зенобия ушла, Локи произнес, обращаясь к самому себе: — Как же мне нравится играть со смертными. Они такие забавные создания. Он развернул переливающуюся паутину с несколькими маленькими фигурками посередине на пальцах. Они были такими крошечными, что их едва ли удавалось разглядеть, одна фигурка была с ярко-рыжими волосами, другая — с пепельно-серебристыми, а третья — светлыми. Гам голосов становился громче. Коридор выглядел нечетким, Джинни показалось, что она заметила край фуршетного стола. Помещение было настолько темным, что ее глаза не сразу привыкли к этому, но внутри крепла уверенность, что в комнате находится толпа богатых и хорошо одетых людей, Рита Скитер расхаживала в самом центре этой толпы. — Джинни, все будет хорошо, — тихонько заверил ее Дин. — Ты знаешь больше, чем говоришь, — заметила Джинни. — Ты подслушал наш разговор с Малфоем? — Единственное, что я знаю, так это то, что ты очень смелая девушка, — он сжал ее руку. Какой же он хороший. — Джинни вновь ощутила стыд. — Нет. Я больше не хочу этого чувствовать. Я перешагнула через это. Время повзрослеть. Я никогда не сдамся и никогда не уступлю. Особенно самой себе. — Она глубоко вздохнула. — Я думаю, все будет хорошо, — сказала Луна, — если понадобится, я позову мозгошмыгов. Туман рассеялся. Джинни находилась в нескольких шагах от входа в главный зал галереи. Ее скульптуры взывали к ней. — Со мной все будет хорошо, — произнесла она уверено. Джинни ступила на лестницу под вспышки камер, волна вопросов обрушилась на нее. Это была первая ночь ее головокружительного успеха в мире искусства.