Последствия франса

— А-а потом я начала геноцииид. Я такая дурааа! — рыдая, говорит Фриск. — Дап, — наигранно соглашается собеседник. — Как я могла?! — заливаясь в истерике, продолжает она, не внимая услышанному. — Мне так стыдно… — Дап. — Я-я даже не знаю, простил ли меня тот первый Фрогитт. Ведь он меня просто не понима-а-ет, зато польщён от моих слов… — Ммм, интересно. — Я вызвала у ж-жабы румянец… ааа… позор мне… С этими словами, девушка кидается на грудь скелета, выбивая из его несуществующих лёгких воздух. — Ох, осторожнее. Ты так мне все косточки пересчитаешь. Санс в это время сидел на диване. Телевизор включён, но его больше интересует мелодрама юной леди, которая теперь рыдает у него на руках. Он берёт свою синюю куртку и укутывает ею Фриск, пряча девушку в своеобразный кокон. Потом скелет крепко прижимает её к себе и возвращается к просмотру меняющихся картинок на экране. Буря эмоций подходит к концу, можно услышать лишь тихие всхлипы. — Ровно пять минут на сей раз, хех, — с нотками нескрываемого удивления говорит Санс. — Ну как, полегчало, малая? — заботливо спрашивает он. Девушка слабо кивает, вытирая рукавом своего свитера недавние слёзы. Санс рад. Он взглядом ищет пульт от телевизора, но в этот момент в дверь заходит Папайрус. В руках он держит увесистые пакеты из магазина. — ПРИВЕТИК! Э, А ЧТО С ЧЕЛОВЕКОМ? — высокий скелет с тревогой глянул на заплаканную девушку. — Я же уже говорил, бро. У нас «Эмоциональная неустойчивость». Да, малая? — Санс глянул на Фриск, которая уже с каменным лицом изучала молнию на синей куртке, дёргая вверх-вниз собачку от замка. Потом он посмотрел на Папайруса, но уловив недопонимающий взгляд, попытался объяснить свои слова. — Ну, на девять месяцев её внутренний мир переходит в иной режим работы, перестраивая гормональную систему. Такие изменения гормонального фона влекут как положительные моменты, так и отрицательные, к которым и относятся перепады настроения, повышенная раздражительность, плаксивость и сентиментальность, — гордо произнёс он статейную вырезку, которую вычитал из книг. — ЭЭЭ, — незадачливо протягивает Папайрус, пытаясь переварить услышанное, — ТРУДНО, НАВЕРНОЕ… — Это ещё не самое интересное! Однажды ей захотелось понюхать подвал, а чуть позже узнать вкус бетонной стены, а уж какая история была со стиральным порошком… — лицо Санса просто сияло самой искренней улыбкой. Капризность Фриск низкий скелет воспринимал с глубоким понимаем и вполне спокойно, если не считать его необычное воодушевление и бурный восторг. Его очень заинтересовывали все повороты данных ситуаций, ведь это тебе не постоянные «перезапуски», которые, хоть и остались в далёком прошлом, но успели порядком въесться в разум скелета своей однообразностью. Сейчас он с любопытством наблюдал за всеми выходками его любимой Фриск. Здесь нельзя было предугадать, что будет дальше, и это было прекрасно. — ТАК ОНА В ПОРЯДКЕ? — В полном! — воскликнул Санс. — ЛАДНЕНЬКО, — высокий скелет подозрительно косится на низкого. Непривычный энтузиазм брата слегка пугал Папайруса, но он решил, что это лучше, чем обычная пассивность и безразличность Санса ко всему происходящему: — ТАК. Я ЧЕГО ЗАШЁЛ-ТО. МЫ СЕГОДНЯ С АНДАЙН НАШЛИ ЕДУ, — младший скелет глянул на пакеты. — НО НАС ЗАДЕРЖАЛИ ОХРАННИКИ И СКАЗАЛИ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ПОКУПКИ, ХОТЯ ЭТО НЕ ВАЖНО! САМОЕ ГЛАВНОЕ, МЫ КУПИЛИ ДЕСЯТЬ ВИДОВ СПАГЕТТИ, А ТАК ЖЕ МНОГО ДРУГИХ ВКУСНОСТЕЙ. ХОЧЕШЬ ПОПРОБОВАТЬ КАЛМЫЦКИЙ ЧАЙ? — Не, спасибо, бро. — А ТЫ, ЧЕЛОВЕК? Фриск кивает, не отрываясь от изучения замка куртки. — НЬЕХЕХЕ! ВЕЛИКИЙ ПАПАЙРУС С РАДОСТЬЮ СДЕЛАЕ… — Стой! Стой, — внезапно говорит Санс. — Ты не задал главный вопрос нашей викторины. Малая, а тебе принести чай? Фриск отрицательно мотает головой.  — ТО ЕСТЬ ТЫ ХОЧЕШЬ ЧАЙ, НО ТЕБЕ ЕГО НЕ ДЕЛАТЬ? — Прикольно, да? Я эту фишку только на прошлой неделе вычислил, — с огоньком в глазах произносит Санс. — ДА… ПОСЛОЖНЕЕ ГОЛОВОЛОМОК БУДЕТ… — Круче! Это называется «женская логика», но сейчас, получается, женская логика в квадрате, а может быть и в кубе. И это только начало второго месяца, а впереди ещё целых семь. Представляешь? Семь месяцев невиданных головоломок и азартных квестов, — на выдохе, произнёс тот. — Круто? — ЯСНО… НУ, Я ПОЙДУ… ТАМ АНДАЙН ХОЧЕТ МАКАРОНЫ КАК ФАКЕЛ ПОДЖЕЧЬ. НЕ МОГУ ПРОПУСТИТЬ ТАКОЕ ЯРКОЕ ЗРЕЛИЩЕ… О, НЕТ! — О, да! Шутканул. — НЕТ! ЗАБУДЬ. СЕГОДНЯ МЫ С НЕЙ ХОТИМ ЕЩЁ УСПЕТЬ ИЗУЧИТЬ ДРУГОЙ ГИПЕРМАРКЕТ, ГДЕ ОБЕЩАЮТ НОЧНУЮ ГОРЯЧУЮ РАСПРОДАЖУ. ЧТО-ТО КУПИТЬ? — А, да. Кетчуп хочу… — ХОРО… — И обойного клея… — З-ЗАЧЕМ? — Обои надо в детской клеить. — А, ПОНЯТНО, — Папайрус с облегчением выдохнул. — НУ ДА. Я ТАК И ПОДУМАЛ. ТОГДА Я ПОЙДУ, ХОТЯ, МИНУТКУ, — он подошёл к парочке и обнял их на прощанье. — КОМБО ОБЪЯТЬЯ! — Спасибо. Папайрус улыбнулся. Взяв нужные вещи, он вышел. Дверь захлопнулась. — Пошли спать, — внезапно слышится тихий голосочек из-под синей куртки. — Не. Время семь же, — безразлично говорит Санс, не отвлекаясь от просмотра рекламы в телевизоре. Он её не понял. Фриск закатывает глаза и резко вскидывает руку, в которой находится потерянный пульт. Нажимается красная кнопка. Ящик потух. Девушка берёт шутника за воротник свитера, притягивает его лицо к своему и грубо целует. — Мм, интересно. Значит, ты всё-таки хочешь чай? — с усмешкой отвечает скелет, видя, как разговор переходит в горизонтальное положение. — Серьёзно? Тебе всё ещё мало, малая? Девушка не отвечает, ведь она занята более интересным делом…