Queen of Darkness

Легкий ветерок колыхал волосы девушки. Сегодня было не так холодно как обычно, видимо погода решила сжалиться и в день траура быть не такой холодной. Туман смешался со снегом, и вся местность казалось одним сплошным белым пятном, которое отчетливо выделялось на общем фоне, но всё же было столь не заметно для многих глаз. Она стояла без куртки в одном свитере на самом краю обрыва, но холод словно обходил её стороной, по её лицу катились слезы. Это было место боли и место радости. Здесь можно было начать всё с чистого листа или его закончить. Она сняла с шеи кулон, где уже красовалось две фотографии: их тройная фотография с Эштоном и семейная фотография. Посмотрев на эти замечательные моменты, которые уже никогда не вернуть, она заплакала ещё больше, надевая кулон снова на шею. – Ребекка! Ты вернулась, наконец-то! Где ты была? – Эвелин подбежала и искреннее обняла подругу. – Наверно, Леди Зла помогала трупики в копилочку складывать, – язвительно произнесла Бекка, пристально глядя на Люка. – О, наша Ребекка вернулась, – улыбнулась Эрика и тоже пошла её обнимать. – Ну, а теперь, когда всё утрясалось, думаю, может, решим, что делать дальше? – Стой. Эрика, разве тебе не к директору? – заботливо поинтересовался Майкл. – Из-за похорон Мэтью это дело перенесли на завтра, так что давайте не терять времени, а продолжим "копать" дальше. – Мы тут немного подумали и решили, что надо разделиться, чтобы найти больше улик, – сообщил Калум. – И куда вы все собираетесь? – непонимающе взглянула на них Ребекка. – Смотри, Эш умер в коридоре, Джесс в библиотеке, а Мэтт в столовой, мы собираемся на эти места ещё раз, чтобы найти хоть какие-то малейшие зацепки, – воодушевленно объяснила Эвелин. – Не думаете, что это слишком глупо? Вы считаете, что Леди Зла настолько не осмотрительна, что пропустит хоть что-то? – Да, это верно, но, Ребекка, мы хотим узнать, почему именно там убивали людей, ведь всех выманили именно из столовой в дневное время не просто так. Должна быть причина, почему там, и мы собираемся ещё раз это всё посмотреть, – более разжевано объяснил Калум. – Хорошо, довольно разумно, но я бы предпочла не ходить, но раз план таков, почему бы и нет. Кто с кем? – Ну, мы с Майклом пойдем в библиотеку, так как у меня было видение на месте убийства Эштона и Мэтью, так что мне надо видение с места убийства Джессики, поэтому мы идем в библиотеку. – Ну, я хочу подробнее посмотреть место убийства Эша, ибо последнее время обхожу этот коридор стороной, через запасной вход. Бекс, ты со мной? – похоже, Ребекку от слов Эвелин передёрнуло, и она начала резко и быстро мотать головой в знак отрицания. – Нет, я не вернусь туда. Лучше в столовой побуду. Эвелин прекрасно понимала реакцию своей подруги, ибо ей было очень больно переживать смерть Эша, не удивительно, что она не хочет смотреть ещё раз на место его убийства. – Ну, мне тоже как-то не охота смотреть на место смерти своего друга, не знаю, как ты на это решилась, Эвелин, но я пойду с тобой. Ребекка сразу изменилась в лице, она нахмурилась, а глаза выражали решительность. Она не хотела, чтобы Эва шла с Люком, ибо этот человек фактически обвинил её в предательстве. Но выбора у неё не было. Либо поддаться ещё одному сложному психическому испытанию, либо дать промыть мозги Эве, что сделать не очень то просто. Ну, если она бы выбрала первое, то скорее бы не выдержала, а Эвелин трудновато промыть мозги, значит, второй вариант был выгоднее. – Хээй, Ребекка, ты тут? – Калум щелкал пальцами у неё перед глазами, как бы возвращая на Землю. – Да-да, что я пропустила? Где все? – Ну, ты просто очень долго пялилась в одну точку, поэтому всё пропустила. Все уже разошлись, мы с тобой в столовую идем, а потом встречаемся здесь. В общем, ничего нового, а теперь пошли. Не хочу терять времени. И они молча отправились до столовой, как совершенно незнакомые люди. Хотя, разве они были нормально знакомы?

***

– Хм... Здесь умер ваш друг? – осторожно спросил Люк.  – Да, – немного дрожащим от холода голосом ответила Эвелин.  – Ничего необычного не вижу. Просто коридор. А ты?  – Все так же как и раньше. Она хорошо умеет прикрывать за собой следы.  – Скажи, здесь всегда было так холодно? – Да, здесь вечный сквозняк, самый сильный ветер с этой стены, окна плохо помогают. – Это ещё и VIP, вас, видимо, надули. – Ну, знаешь, как-то не жалуемся. – Почему ты вечно защищаешь Ребекку? – Она моя подруга, я её знаю с пеленок, знаю, какая она, и пока сама не смогу убедиться, что она изменилась, то не поверю во все эти бредни.  – Но это же вполне логично, разве нет? То, что её не убили, как она напряглась, когда мы говорили про сон Эрики, а вообще проследи за ней ночью. Однажды...  – На что это ты намекаешь?  – Ровным счётом ни на что. Просто помни мои слова, которые я сказал тебе вчера ночью, – Эвелин хотела что-либо возразить, но не могла найти подходящих слов, ведь Люк был действительно прав.  – Ну, кроме часто гуляющего ветра и ужасной холодины, мы здесь больше ничего не нашли, пойдем в комнату, благо нам ближе всех. Эвелин лишь кивнула, но в голове вертелись слова Люка с прошлой ночи «Всё не вечно, и однажды ты должна будешь отвернуться от своих друзей, потому что они предадут тебя рано или поздно». Кажется, она серьезно начинает об этом задумываться.

***

Тем временем Майкл и Эрика кругами ходили по библиотеке, но пока им ничего не удавалось узнать.  – Зачем мы тут уже третий раз проходим? – жалобно взмолился Майкл, ибо ему совсем не доставляло радости шастать по библиотекам, тем более там, где был труп.  – Если ты будешь жужжать у меня под ухом, то я никогда не сконцентрируюсь.  – Но если бы тебе должно было прийти видение, то оно бы уже появилось. Не думаю что здесь, что-то есть, так что просто смирись с этим, и пошли уже к ребятам. Здесь неимоверно холодно.  – Я знаю, мне самой не охота тут мерзнуть, но не пойдем же мы к ним с пустыми руками. А-ля ходили, ходили, надоело и послали. Надо быть ответственными.  – Да, но не в +10, походу после смерти Джесс, здесь прекратили отопление. Лучше бы выбрали столовую, думаю там Ребекке и Калуму гораздо теплее.  – Это было слишком многозначно. А откуда ты температуру узнал?  – Ну, там был термометр. Может, пока согреемся вместе, нахуй все правила, Леди Зла и прочую хрень.  – Майкл! Мы же ответственные люди, и тем более здесь умерла моя подруга, имей совесть.  – Ладно-ладно. Может тебе надо к месту, где её повесили?  – А была бы неплохая идея, ты просто гений.  Она обняла его и легко поцеловала в щеку, затем повернулась к нему спиной. Его руки нежно легли на её талию и сжались в замок. Спустя пару мгновений они оторвались от земли, сначала медленно, а потом на всей скорости ввысь прямо к люстре. Они остановились буквально за несколько сантиметров до неё.  – Майкл, зачем так быстро? Меня теперь тошнит.  – Ну, чтобы согреться, а сейчас здесь ещё холоднее, так что это только на пользу. А теперь увидь свои картинки, и вниз надо будет спуститься, чтобы тут от холода не сдохнуть.  Эрика только нахмурено повернулась к нему, но ничего не сказала. Она легонько дотронулась до самого края люстры, а потом её заволокло ветреным штормом в её же видение.  – Эрика! Эрика! Боже, давай очнись, – он легонько похлопал её по щекам. Спустя пару минут она открыла глаза.  – Ты меня так напугала! Слава всем богам, ты очнулась.  – Я снова отключилась?  – Упала в обморок. Что ты там видела? – Я почти видела, как убивают Джесс, – на её глаза навернулись слезы, и она уже не могла их сдержать. Майкл подошел и обнял её, успокаивая.  – Что там было? Ну, или ты сразу всем ребятам расскажешь?  – Думаю второй вариант, мне нравится больше, – заикаясь, произнесла она. После того как Эрика немного пришла в себя, то они направились к лестнице, которая вела в комнату девушек, где уже находились Люк и Эвелин.

***

В то время как другие пришли к нормальным логическим выводам, то Калум и Ребекка просто ходили по столовой в полном молчании, явно не понимая, что они здесь забыли. – Что мы тут делаем? Не вижу ничего, что могло бы нам помочь, если честно, – спокойно развела руками Бекка, ибо ей уже давила на уши эта гробовая тишина. – Пытаемся что-то найти. – Ох, да ну? Что здесь можно то увидеть? Здесь нет абсолютно ничего! Как найдешь что-то, свистни, гляну, – с этими словами она направилась к выходу из этого помещения. – Ты всегда такая грубая? Или просто выпендриваешься? – Чего? Слушай, если решил провести урок психологии, то можешь валить к малолеткам, им после смертей одного психолога мало. – Я об этом и говорю. Грубость не украшает девушку. Что тебя изменило? – Боже, перестань, а? На нервы действует. Я такая, какая есть, а теперь заткнись, и продолжим эту увлекательную игру в сыщиков. – Ребекка, ты можешь грубить, сколько хочешь, но я вижу тебя не такой, я просто уверен, что раньше ты была другой. Я тебя не буду вынуждать рассказывать, просто хочу, что бы ты знала, что тебя не все так видят. – И к чему всё это? – К тому, что сейчас мы все одна семья и нам надо заботиться друг о друге, ибо каждая секунда на нашем счету, а узнать побольше о каждом из нас не помешало бы. – Перестань мне впаривать такую дичь, которую обычно болтает Эва, хотя у вас умников наверное мозг одинаково устроен. Калум на это едкое замечание лишь усмехнулся, ведь он знал, что она не такая. – Хм, смотри, мы нашли тело Мэтью обгоревшее, но нигде не было следов пожара, что он горел. Ручки не были расплавлены, следов копоти тоже нет. – Что ты этим хочешь сказать? Но тогда почему он почти сгорел? – Не знаю, но он явно не горел. Его бы вскрытие посмотреть. – Дурак или да? Кто тебе его вскрытие даст? Тем более его могли поджечь в воздухе, думаю, ей ничего не стоит поднять его вверх и там поджечь. – Но тогда почему лицо не так сильно обгорело? – Думаешь, это была иллюзия возгорания? Бред, Калум. – Иллюзия возможно и нет, но он вполне мог сгореть изнутри, если бы мы его разрезали, то могли бы в этом убедиться. – Значит, он горел изнутри, и что это нам дает? – Смотри, у нас там всегда очень холодно, библиотека в северной части, а здесь он сгорел, и Люка хотели замочить в саду. Думаю, здесь какая-то штука, связанная со стихиями. – Хм, умно. Значит, ты не такой дурак, как я полагала. Пошли, расскажешь свою гипотезу другим, умник. Они пошли уже знакомой дорогой, снова храня безупречное молчание.