Яманака Второго Плана

Последующие три дня Нагэки тренировалась. Она старалась развить все уже имеющиеся у неё навыки. До того, как произошла Трагедия Яманаки (так она условно стала называть для себя день попадания я мир шиноби), Нагэки успела начать улучшать контроль чакры и умение отделять инь чакры от ян. Сейчас же это получалось намного хуже, так как до Трагедии запас чакры Нагэки был намного меньше, можно сказать даже меньше нормы. Сейчас же, из-за выросшего объёма контроль ухудшился: Нагэки труднее было сконцентрировать даже небольшое количество чакры в какой-либо части тела. Спустя эти три дня девочка смогла лишь пустить небольшое количество чакры в ноги, что помогало ей на десять минут и сорок семь секунд бежать дольше своего предела, не утомляясь. Это не сильно радовало Нагэки, но она понимала, что ей предстоит долгая и кропотливая работа. И это даже не учитывая того, что девочка не знает никаких особенностей Тираку Хаги и как вообще что-либо с этим геномом делать. Для чёткого понятия ситуации с этим геномом Нагэки пришлось вновь посетить библиотеку в поисках книг о узлах чакры и их мутациях, так как в той книге, что была у Яманаки, ничего конкретного про это не было. Всё время до обеда девочка тренировала контроль чакры, а после обеда садилась читать о чакре. И так проходили эти семьдесят два часа. В госпиталь Нагэки решила сходить завтра, на четвёртый день. Но это её не удалось: завтра было двадцать третье июля. День рождения Саске. Девочка вздохнула и решила сходить за подарком Учихе. Попросив у Ханаюри денег, Нагэки прихватила с собой Исао (аргументируя это тем, что Нагэки понятия не имеет, что дарить восьмилетним мальчишкам) и направилась в торговый квартал Конохи, где находилось большее количество магазинов и лавок. Исао бубнил по дороге, но старшая сестра не обращала на это внимания, лишь иногда цыкая на брата, прося его ныть когда-нибудь попозже. Нагэки рассматривала различные магазины в поисках стоящего подарка и резко остановилась у лавки с оружием шиноби. — Как ты думаешь, Исао, набор сюрикенов и кунаев из чакропроводящего железа — оригинальный подарок мальчишке? — Исао удивленно посмотрел на сестру и медленно кивнул. Нагэки удовлетворенно кивнула и потащила брата за собой к магазинчику. — Здравствуйте. Можно мне вот этот набор, пожалуйста? — сказала девочка продавцу, а затем вспомнив что-о важное, добавила — И заверните, пожалуйста, в подарочную обёртку. Благодарю, сер — сказала Нагэки, получив небольшую, но довольно-таки толстую коробку в тёмно-синей обёртке с чёрными узорами на ней. Положив коробку в пакет, Нагэки решила купить что-нибудь и для себя. Пока старшая Яманаки выбирала себе подарок, Исао любопытно и даже восхищённо рассматривал вакидзаси. Глянув мельком на ценник, Нагэки подавилась воздухом. Взяв брата под руку, девочка направилась обратно домой, но не смога утащить дальше, чем на метр, Исао. Тот так желанно смотрел на вакидзаси, что в Нагэки где-то глубоко что-то цокнуло. — Я куплю тебе его при условии, что ты будешь отдавать мне своё суномоно и треть карманных денег — серьёзно сказала Нагэки. Исао с восхищением посмотрел на сестру и радостно кивнул. — Заверните, пожалуйста, вот эту вакидзаси. Скажите, а почему на ней такая цена? — невзначай добавила старшая Яманака. — Этот меч сделан прямиком в Стране Железа. Там очень твёрдый металл, который почти да девяносто процентов проводит чакру, а та преобразуется её в природную. Меч дорогой, но я ещё цену сбросил, так как никто его не берёт. — сказал продавец. Нагэки удовлетворённо улыбнулась и вручила свёрток с вакидзаси Исао. Тот чуть ли не светился от радости. — Спасибо тебе большое! Ты всё-таки хорошая сестра — сказал Исао, но что Нагэки лишь хмыкнула. — Не расслабляйся, это мой тебе подарок на Новый год. — Исао удивлённо вскинул брови. Нагэки вновь хмыкнула и положила руку на плечо брата. — Я шучу. Исао, я дарю тебе это потому, что мы — семья. Если действительно думаешь, что я попрошу что-то взамен — то просто перестань вести себя, как придурок. — Исао облегчённо улыбнулся и обнял Нагэки. « Мальчику не родительского тепла. Отец с Исао почти не общается, игнорируя его, как не родного сына. А матери он лаже и не видел… Постараться ли стать для него опорой? Дать ему недостающего тепла и любви? Стоит попробовать. В конце концов не даром ещё сотни лет назад говорили, что самая большая сила для шиноби — любовь.» — думала Нагэки, смотря на размякшего в доброте брата. — Пошли домой, Исао. — сказала Нагэки и потянула за собой брата. — И возьми пакет с подарком. — А что ты себе купила, а то я не заметил… — Сказал Исао из любопытства. — Не важно, так, по мелочи — сказала Нагэки, неся пакет с внушительными запасами сенбонов и двумя клинками Киба… День рождения Саске Нагэки помнила смутно. Девочка съела в тот день большое количество якитори из-за спора с Саске. Нагэки не могла проигнорировать резко пущенное в её сторону «слабая девчонка, вы все такие». Мать Саске — Микото Учиха, попыталась умерить пыл сына и извиниться перед девочкой, но та уже настояла на продолжении спора. Её можно было обзывать как угодно — дурой, большой, странной, ненормальной, криворукой, надоедливой, но слабой девчонкой… Да, Нагэки в душе была ярой феминисткой. Она ненавидела себя за это, потому что считала это полнейшей глупостью. Но поделать ничего не могла. Они с Учихой устроили гонки по поеданию якитори, в которой победила Нагэки. Но это ликование продлилось не долго — у Нагэки началось несварение. Девочка пулей поспешила домой, быстро подарив подарок имениннику и под удивлённые взгляды Микото и Саске сообщила, что у неё появились неотложные дела. Нагэки просидела в ванной час, выпуская «лишнее естественным путём». То есть, её стошнило, если конкретнее. — Стану вегетарианкой — прохрипела девочка, сплёвывая от противного привкуса желудочного сока во рту. Ханаюри дома не было, так как она пошла в гости к своей давней подруге. Исао вновь гулял со своими друзьями и Нагэки была одна дома. Девочка пролежала на диване в гостиной до пяти часов, пока домой не вернулся Исао. Крикнув короткое « Я дома» он поспешил убежать в свою комнату, но его остановила рассерженная сестра. — Что с твоим лицом, Исао? — сказала Нагэки, метая молнии в брата. Тот поёжился под испепеляющим взором сестры и попытался скрыть синяки и разбитую губу в высоком вороте кофты. — Я подрался — пробубнил мальчик и попытался пройти мимо сестры, но та вновь преградила ему путь. — Да-а? Ну и с кем же, я попрошу заметить? — нагэки говорила хрипло, так как у неё всё ещё болело горло. Это придавало ещё больший ужас девочке в глазах младшего брата. — С этим придурком Узумаки… — не успев договорить фамилию мальчику, Исао получил сильный шлепок по щеке. — За что?! Он отброс! Таких демонов, как он… — мальчик вновь не успел договорить, так как звонкая пощёчина эхом прошлась по всему коридору. — Кто тебе такое сказал про Наруто? Быстро говори. — со злостью сказала Нагэки. Незаслуженно принижать Узумаки не могла позволить никому. — Р-Райко… Он мой друг, мы вместе гуляем — Исао говорил почти что шёпотом, но сестра прекрасно его слышала. Вздохнув, девочка погладила рукой щеку брата и обняла его. — Исао, пойми. Не зачем слушать таких друзей. Наруто хороший ребёнок. То, что он джинчуурики, не значит, что он в этом виноват. Ему трудно, ведь Наруто — сирота. И его ненавидит вся деревня. Его кое-как терпят пару человек в классе, а все остальные открыто его ненавидят. Прошу, оставь это глупое мнение, хорошо? И если твой Райко подстрекает тебя на драки с Наруто такое — то он тебе больше не друг. — Исао тихо кивнул и крепко обнял сестру. — Постарайся хотя бы просто не обзывать Узумаки, если не хочешь с ним дружить.Он хороший, поверь… — Нагэки повела брата на кухню, где дала разогрела ему немного риса с кари. Заклеев пластырем разбитую губу и приложив лёт в пакете к синякам мальчика, Нагэки думала о том, что же сейчас с Узумаки. Так прошло две недели. Нагэки максимально наладила отношения с братом, попутно тренируясь и осваивая все возможности своей чакры. Девочка решила на крайний случай узнать свою стихию, пусть и её чакра ещё не достаточно сформировалась по предрасположенностям к стихиям. Больше всего чакропроводящая бумага напомнила стихию воды — бумага пусть и не стала мокрой, но показалась нагэки достаточно сырой. Чтобы убедиться в своих догадках Нагэки сжала ещё один листок и направила в него чарку. Но на этот раз листок покрылся пылью. — Так, что бы это не значило, но у меня не может быть предрасположенности к двум стихиям. Земля и вода, значит? И где я должна в стране Огня искать свитки с техниками земли? Даже не знаю, у кого спрашивать… — Нагэки измучено застонала и выбросила бумагу в урну. На днях девочка решила всё-таки посетить госпиталь. Ей нужно было знать, что же всё-таки произошло с её чакроканалами. Девочке показалось глупым ходить со странной точной во лбу, поэтому она замотала её бинтами. До госпиталя добираться было недолго — всего минут пятнадцать и Нагэки уже зашла в белое здание. Девочка встретила первого попавшегося ей человека в белом халате и удивлённо посмотрела на лицо врача: это был молодой шиноби лет семнадцати, с пепельными волосами в очках. — Здравствуйте, сер. Могу ли я обратится Вам просьбой на осмотр? Я займу у вас совсем немного времени. — сказала Нагэки и поклонилась. — Я не лечащий врач, но могу помочь. Как мне вас называть, маленькая леди? — учтиво сказал юноша, но в его голосе Нагэки показались хитрые фальшивые нотки.  — Нагэки, сер. А как я могу Вас звать? — Нагэки говорила довольно сдержанно, видя в этом молодом человеке что-то подозрительное. — Можешь звать меня Якуши-сан, Нагэки-чан. Пройдём в кабинет? — Нагэки кивнула и последовала за Якуши. Парень шагал почти беззвучно, от чего Нагэки казалось, что он вообще не касается земли. Якуши был выше девочки почти на четыре головы, но в этом сказывался возраст девочки. Яманака и Якуши зашли в кабинет, где ирьёнин указал Нагэки на стул рядом со столом. Сев в своё кресло, Якуши стал внимательно ждать слов Нагэки. — Итак, Якуши-сан. Я хотела бы обратиться к вам по поводу этой небольшой особенности на моём лбу — Нагэки пересказала парню всё, что обсуждала с дядей о Тираку Хаги, сказав и про это название своей особенности. Ирьёнин дотронулся до лба Нагэки и пустил по каналу медицинскую зелёную чакру. Лоб девочки неприятно заболел. — Очень интересно, Нагэки-чан. Твой узел чакры действительно будто бы… мутировал, изменив свою форму и смешал природную энергию для сендзюцу с обычной чакрой. Я впервые сталкиваюсь с нечто подобным в своей практике. Если развить твой «дар» и направить егно в нужное русло, ты станешь выдающейся куноичи. И даже возможно, что если медицина исследует этот аспект человеческого организма по твоему примеру, мы сможем восстанавливать уничтоженные чакроканалы без сильного внешнего вмешательства! — в глазах ирьёнина мелькнула недобрая искра «злобного учёного», как показалось Нагэки. — На опыты себя не разрешаю отправлять — серьёзно сказала девочка, но ирьёнину это показалось шуткой. — Не волнуйся, мне достаточно знать об этом лишь в теории, чтобы воспроизвести на практике. Ну, мы с тобой решили всё насчёт этого вопроса, не так ли? — Якуши сел обратно за стол и подпёр голову рукой. — Да, Якуши-сан. Но у меня появились ещё пару вопросов. Я не займу больше десяти минут, не беспокойтесь. — Нагэки помедлила, но собравшись с мыслями, продолжила — Я бы хотела начать заниматься у вас на курсах ирьёниндзюцу начиная со следующего года, то есть, после новогодних каникул в Академии. Можете ли Вы взять меня в интернатуру? Я клановый ребёнок, а значит, мой контроль чакры и многие другие навыки прививают уже сейчас. За половину учебного года я смогу наверстать программу всего учебного процесса за первый курс. Свободного времени у меня всегда много, поэтому я буду посвящать его полностью саморазвитию и обучению. Ну, так что, вы не против? — Нагэки с лёгкой надеждой посмотрела на ирьёнина. — Весьма спорный вопрос. В госпитале я числюсь, как Медик ранга D, поэтому брать к себе учеников весьма спорно для меня. — А как вы сами оцениваете свои навыки? Лично в моих глазах вы не ниже ранга B точно выглядите. — Мне это льстит. — Не стоит благодарности, Якуши-сан. Или же я могу называть вас Якуши-сенсей? — с долей иронии сказала Нагэки. — Если всё-таки дойдёт до этого, то зови уж Кабуто-сенсей. — Как скажете.

***

Нагэки шла по улицам Конохи, думая о прошедшем дне. Ноги вели девочку в неизвестном направлении, но она того не замечала. иногда прикасаясь ко лбу, Нагэки чувствовала покалывание в его районе, что уже стало привычным. От своих раздумий Яманаку вывел спокойный голос, раздавшийся сзади. — Здравствуй, Нагэки-чан. — сказала Учиха, с лёгкой улыбкой протянув руку. Девочка от неожиданности резко повернулась и чуть не столкнулась головой с рукой Итачи. Поклонившись, она пожала ладонь Итачи и посмотрела ему в лицо. Девочка удивлённо подняла брови, смотря в глаза Учихи. Нагэки увидела там боль. Непроглядную боль и сожаления, будто бы Итачи это тот, кто страдал всю свою жизнь. Нагэки невольно поддалась настроению Учихи и грустно понурила голову. — Что-то случилось, Нагэки-чан? — сказал Итачи и осторожно коснулся плеча девочки. — Нет, всё хорошо, просто… В твоих глазах столько боли, Итачи-сан. Она накрывает с головой… — губы Нагэки дёрнулись. Итачи слегка удивлённо посмотрел на девочку, но потом… рассмеялся. Так легко, что Нагэки невольно вздрогнула. — Ты очень проницательная, Нагэки. Редко можно увидеть таких людей. — Итачи пошёл рядом с Яманакой. — Итачи-сан, у тебя же что-то случилось, не так ли? Пусть мы виделись всего пару раз, но у меня такое ощущение, что такая печаль у тебя впервые… — Ты права. Просто… У меня сейчас трудный период в жизни. Я должен выбрать между двух огней. — И оба могут обжечь, не так ли? — Верно. Одно пламя обожжёт меня за то, что я выберу его. А второе поглотит полностью, из-за чего я заставлю сгореть дорогих мне людей. Чтобы ты выбрала, Нагэки-чан? — Ну… Я бы выбрала первое. Дорогих мне людей ничтожно мало, да и я вряд ли смогла бы ради них поставить свою жизнь на кон, но… Но я не хочу нести ответственность за чужие жизни. Это не в моих силах. — Да, верно. — Итачи улыбнулся уголками губ. — А что ты выберешь, Итачи-сан? — Наверное, то же второе. Я дорожу своими близкими, но от моего неправильного и эгоистичного выбора могут пострадать ещё больше людей. — Учиха тяжело вздохнул. «Какая же на тебе ноша, Итачи?» думала Нагэки. Это был один из немногих людей, кому девочка действительно сочувствовала. — Смерть одного во имя жизни всех… — Нагэки подперла голову руками. — Это благородно и мудро, но больно. Мы дошли до моего квартала? — Нагэки удивлённо посмотрела на ворота своего клана. Итачи привёл её к дому?  — Ну, пора прощаться. У меня этой ночью будет сложная миссия. — Что же ты прощаешься, будто мы никогда не увидимся? — Нагэки покосилась на Учиху. Тот загадочно посмотрел на небо, думая о чем-то. — Возможно и увидимся, но уже при других обстоятельствах. И поговорить у нас времени не будет. Да и захочешь ли ты поговорить с таким, как я… — Нагэки с удивлением и нескрываемым гневом смотрела на Учиха. Или это было отчаяние? — Я только нашла друга и он уже куда-то уходит… — Нагэки опустила голову, стараясь не заплакать. « Ты больная идиотка, привязалась к чужому человеку, которому нет даже дела до тебя! А чего ты ожидала?!» кричало сознание, но Нагэки его игнорировала. — Ты признавала меня, как друга? — Итачи посмотрела на девочку. — А как иначе? Ты тот, с кем я не боялась скрывать своё настоящее я. Я трусливая, эгоистичная и корыстная девчонка. Ты видел это, но не стал относится ко мне плохо. Я совершила ошибку, дав себе возможность открыться кому-то. — Нет, ты не ошиблась. Спасибо тебе, Нагэки. Пусть мы и общались так мало, но я нашёл в тебе родственную душу. Ты сильна девочка и станешь сильной куноичи. Я действительно тебе благодарен за те беззаботные разговоры. Прощай, Нагэки Яманака — Итачи стал уходить от ворот, Но нагэки схватила его за край жилетки шиноби и полушёпотом сказала: — Мы встретимся, Итачи Учиха. Пообещай мне. Пообещай, Итачи, что мы встретимся и вновь сядем по деревом, будем смеяться над пустяками и ты дашь мне очередной совет, а потом проводишь до ворот клана на закате. — Итачи молчал, но Нагэки чувствовала его улыбку даже со спины. Отпустив парня, Нагэки и не заметила, как он быстро прыгнул на оду из крыш домов и скрылся в неизвестном направлении. Нагэки ещё пару минут простояла у ворот, смотря на заходящее красное солнце. Девочка раскрыла кулак, которым держала ткань жилета Учихи и удивлённо ахнула. В руке у неё лежал сушеный леспедец. — Когда ты успел?.. Девочка зашла домой, не проронив ни слова Ханаюри и Исао. Те странно посмотрели на Яманаку, но не сказали ни слова. Нагэки прошла в свою комнату и, не переодеваясь, рухнула на кровать, тут же засыпая. В руки она так же держала веточку цветка своего клана. Провалившись в сон, Нагэки была опустошена и не думала ни о чем, будто бы забыв про встречу с Учихой. Не следующий день по деревне ходили тревожные новости о каком-то инциденте. Нагэки не придавала этому значения, даже не вслушивалась в разговоры прохожих. Зайдя домой после одной из тренировок совершенно опустошённая девочка услышала, что Ханаюри говорила Исао. — В ночь на двадцать восьмое августа Итачи Учиха вырезал весь свой клан, оставив в живых лишь младшего брата Саске и скрылся из деревни, объявленный нукенином. — Так ты выбрал сгореть самому, верно?..

***

Всего четыре дня дня до академии— вот на чём старалась сосредоточится Нагэки, оттачивая удары на деревянном столбе одного из полигонов Яманака. Их у клана было немного — всего три. Но и этого хватало для тренировок. Нагэки уже третий день пропадала дней пропадает на пятом полигоне, самом близком к её дому. Девочка заставила себя переселить возраст и «Не могу», оттачивая свои навыки до предела. — В этом мире ничего не даётся просто так. Надо урывать свой кусок силой. Выживает сильнейший. Я буду бороться за свой кусок — говорила сама себе девочка, сбивая ноги от ударов в кровь. На ступнях иногда даже оставались занозы, которые Нагэки вечерами старалась вытащить, шипя от боли и злости, когда не могла задеть кусочек дерева. Свою точку во лбу Нагэки решила скрывать бинтами, ссылаясь на очередную болячку, полученную во время тренировок. В день, свободный от тренировок (точнее, когда на теле уже не оставалось ни одного живого места) девочка всё-таки посетила повторно Кабуто. Юноша решил стать своеобразным лечащим врачом да Яманаки. Он помогал ей залечивать полученные увечья и проверял её контроль чакры на простых вещах — заставлял пройтись по дереву, пуская чакру в ноги и разрезать бумаги чакрой. Но ни того, ни другого Нагэки в полной мере сделать не могла, что очень бесило Яманаку. «За такой короткий срок времени ты не сможешь достичь ощутимых высот, Нагэки-чан. Ты улучшила свой контроль, но не старайся сразу же бегать по воде.» — говорил ей Якуши, но девочка игнорировала слова медика. Попасть под его крыло Яманаке пока не разрешали — практика в госпитале для получения хотя бы ранга Е в медицине требовала минимум одного успешного окончания учебного года. Если конкретнее — достижения девяти лет. И то это был минимальный срок. Желательно было начинать практики с момента получения звания генина. Но Нагэки некогда было ждать. Отец обещал перевести её в класс следующего потока уже после новогодних каникул, поэтому до января девочка должна была достичь определённых высот. Тридцать первого августа домой вернулся Иноки Яманака. Мужчина, не застав старшую дочь дома, сначала удивлённо стал расспрашивать Ханаюри, но та лишь сказала, что его дочь сейчас на полигоне. Иноки кивнул и решил заняться второй просьбой дочери — он пошёл к Иноичи, чтобы попросить того выделить ему пару человек для восстановления жилищных условий в своём старом доме. Иноичи с радостью одобрил просьбу брата и послал двух чунинов во главе с Иноки восстанавливать дом. Это заняло всего лишь день. На то они и являлись квалифицировными шиноби. Вечером, когда вся семья решила собраться вместе за ужином, Иноки сообщил дочери о её просбе. — Нагэки, помнишь, мы обсуждали твою небольшую просьбу насчёт старого дома? — Ханаюри и Исао удивлённо смотрели на главу семьи, А Нагэки лишь пожала плечами в знак согласия. — Я восстановил его. Завтра можешь переезжать, после церемонии поступления, конечно же. — Иноки довольно улыбнулся, а девочка лишь приподняла уголки губ, как одобрение. — Сестрёнка переезжает?! Почему ты нам не сказала? — Исао возмущённо вскрикнул, встав со стула. Нагэки жестом руки приказала ему сесть, а тот недовольно плюхнулся на стол, ковыряя палочками лапшу. — Успокойся, Исао. Я же не за пределы деревни переезжаю, а лишь в старый дом нашей семьи. Ты его не помнишь, ведь ты прожил всю свою жизнь тут. Мы жили там с мамой — Исао недовольно скривился в упоминании матери — Не надо морщиться. Ты не жука у себя в тарелке увидел. Вообщем, я буду жить на окраине квартала. Не волнуйся, ты можешь ходить ко мне в гости. Отец тебе покажет дом, верно? — Нагэки кивнула в сторону Иноки, а тот одобрительно улыбнулся. На следующий день Нагэки проснулась раньше, чем обычно. Всю ночь девочка нервничала и не могла уснуть, что обычно ей несвойственно. Умывшись и собрав сумку книгами и тетрадями, девочка открыла свой шкаф в выборе того, что она станет одевать всё время в академии. — Не могла же ты подумать об этом заранее, дурачина… — прошипела Нагэки, роясь в вещах. Девочка вывалила всю полку с верхней одеждой и стала рыться в куче вещей. — Ладно, это сойдёт — найдя ту самую светло-голубую футболку с рисунком из цветка лилии, Нагэки натянула её и сняла со стула свои тёмные бриджи. Застегнув сандали и кое-как запихнув кучку вещей в шкаф, Нагэки надела сумку через плечо., но перед тем, как выйти из комнаты, девочка чуть не забыла повязать бинт на лоб. Открыв полку с рулоном бинта, Нагэки глазами наткнулась на коробку с сенбонами. Нагэки прищурила глаза и стала думать на тем, взять ли их ей. Но сейчас в них надобности не было, поэтому Нагэки лишь достала свой старый кунай и пихнула его в сумку. Намотав бинт, Нагэки вышла из комнаты и спустилась на кухню. Девочка поставила чайник и принялась рыскать в холодильнике. Найдя пару вчерашних нигири, Нагэки закинула их в рот и стала заваривать чай. — Всё таки чай в пакетиках есть везде, даже в месте, где японская культура не позволила бы так издеваться над чаем. — Пролепетала Нагэки, доставая коробку с этими самыми пакетиками. Налив в кружку кипятка, Нагэки стала делать себе суномоно. « Отец сказал, что обеды в академии дети берут с собой. Бенто, да? Ну, я постараюсь сделать его сама.» — с такими мыслями Яманака резала огурцы, попутно попивая чай. Нагэки ненавидела чай с сахаром, поэтому и нужды класть сахарный песок не было. Быстро кинув кунжут в салат и залив его соевым соусом, девочка размешала салат. — Тц, про уксус забыла. Да всё равно, итак нормально вышло. — девочка достала оставшиеся нигири и положила их себе в коробку с бенто. Во второй уровень коробки девочка наложила салата, положив сверху пару кусочков рисовой лепёшки. Закрыв бенто и замотав в платок, девочка положила его себе в сумку. — Ты так рано встала? До академии ещё полчаса… Нервничаешь? — сказал внезапно появившийся отец. Девочка вздрогнула и чуть не задела локтем недопитый чай. — Если честно, немного. Я же буду учится первое полугодие с девчонками, а они безжалостны и свирепы… — мужчина вместе с дочкой рассмеялись. — В этом есть доля правды. Знаешь, я в своё время учился вместе со своим братом в одном классе. И его будущая жена училась с нами. Сущий дьявол! — Нагэки усмехнулась. — А…мама? Она училась с вами к академии? — спросила Нагэки, от чего в комнате ненадолго застоялась молчание. — Да, Котоне училась с нами. Она была очень тихой и незаметной девочкой. Я бы так её и не заметил, если бы нас не свели родители. У клановых детей принято дружить ещё с детства, а если говорить о нас, то и влюбиться заставили. Это был брак по расчёту, от чего ни я, ни она не желали быть вместе. Но после пары месяцев общения мы всё равно были вместе. Узнав твою маму получше, я влюбился по уши… — Иноки улыбнулся дочери, а та с задумчивым лицом прожигала пол. — Она была хорошей куноичи? — Нет, шиноби она была неважным. Котоне еле достигла ранга чунина и оставила миссии, посвятив себя семье. Но человеком она была прекрасным… Парой я считал себя глупее твоей матери, представляешь! — Нагэки вместе с отцом рассмеялись. Мужчина вздохнул и встал, похлопав дочь по плечу. — Что ж, у тебя есть ещё утром дела, раз ты встала так рано? — Нагэки кивнула — Хорошо, тогда не буду задерживать. Нагэки! — крикнул мужчина перед тем, как Яманака вышла из дома. — Удачи тебе, дочка. Путь Нагэки лежал на пятый полигон. Девочка хотела пойти на утреннюю пробежку, чтобы размять мышцы. Пару тройку кругов Яманака легко бы осилила, а свободные полчаса были ей на руку. Отложив сумку на край поляны Нагэки принялась разминаться. Пару минут потратив на разминку, Яманака стала наворачивать круги. Ноги у девочки не болели вовсе, а съеденные нигири с чаем придавали энергии и тепла в прохладное утро. На восьмом круге Нагэки остановилась, чтобы отдышаться и заметила странное копошение около своей сумки. Тихо подойдя к ней, девочка постаралась как можно аккуратней взять сумку. Подняв её, Яманака осторожно заглянула внутрь. Там, на коробке с бенто, пыталась разорвать своими коготками платок маленькая черная ящерка. — Серьёзно? Хей, аккуратней, я старалась над своим обедом! — девочка старалась сильно не кричать, чтобы не испугать ящерицу. Та заметила девочку и испуганно спряталась на дне, выглядывая лишь кончиком мордочки из-под коробки. — Хей, ну не бойся. Давай, малышка, вылезай. Я честно тебя не трону. Ну иди сюда, — старалась ласково подозвать к себе ящерицу Яманака. Рукой она дотянулась до зверька, чтобы та поняла, что ей не угрожает опасность. Обнюхав пальцы девочка, ящерица недоверчиво скользнула на ладонь Нагэки, всё ещё поджимая под себя хвост. — Давай так. За то, что я тебя пожалею, ты останешься у меня? Просто с самой собой разговаривать неприятно… Если хочешь, я накормлю тебя. Всегда кормить буду. Слишком осознанные у тебя глаза для простой ящерицы. Может ты призывное животное? — думала Нагэки, смотря на копошащуюся ящерицу. Девочка осторожно посадила её себе на голову и ощутила коготки, которые впивались ей в голову. Но это не было больно, скорее, щекотно. Нагэки развязала платок от бенто и сняла верхнюю крышку. Отломив немного сёмги от нигири, девочка протянула её ящерице. Та быстро по плечу девочки добежала до руки и стала жадно поедать рыбу. Оставшуюся дольку девочка съела, попутно думая над тем, стоит ли ей серьёзно завести домашнее животное? За людей ответственность девочка нести не хочет. Пусть тогда за этой ящеркой присмотрит. — Слушай, а можно я тебе имя придумаю? — ящерка зыркнула на девочку и застыла. — Или оно у тебя есть? — Есть… — прошипела ящерка, пережевывая кусочек рыбы. — Я была права. Ты не просто животное. Ну что ж, раз ты можешь говорить и вообще меня понимаешь, я задам тебе вопрс. Хочешь ли ты стать моим другом и помощником? — ящерка недовольно сощурилась. — Кормить буду ежедневно. Рыбой. — довольно прошипев «По рукам», новоиспечённый друг Нагэки заполз ей в сумку. — А как тебя зовут то? — Нагэки опомнилась, вспомнив свой вопрос. — Пунсао. А тебя? — раздалось из сумки шипение. — Нагэки. Приятно познакомится, Пунсао. Я сейчас иду в академию. Сегодня мой первый день. Желаешь со мной пойти или тебя домой занести? — сказала Нагэки, перекидывая сумку через плечо. — С тобой пойду. Не показывай меня никому, я людей боюсь. — прошипела Пунсао. — Тогда дома бы осталась… — недоуменно прошептала девочка, шагая по направлению в Академию Шиноби. У Академии толпились дети с родителями. Многие мальчики галдели, споря о том, какое место кто где займёт и разбирая себе друзей, пока никто не завёл свой круг общения. В толпе девочка заметила фигуру девочки с розовыми волосами. « Великолепный ориентир, Сакура-чан. Сразу найти можно» подумала Нагэки, пробиваясь сквозь детей. — Сакура-чан, Ино-сан, здравствуйте — вежливо поклонилась Нагэки, увидев ещё и свою сестру с Сакурой. — Привет, Нагэки! А куда ты так долго пропала? — «Всего пару дней не было…» думала девочка — Ладно, не важно! Представляешь, нас с Сакурой в один класс с этого года переводят! — Ино радостно указала на смутившуюся Харуно. Сакура улыбнулась Нагэки и стала что-то говорить Ино, вновь затрагивая тему своего любимого Саске-куна. — А где Саске? — тихо сказала девочка, кажется, самой себе, на что никто не отреагировал. Нагэки стала глазами искать тёмную шевелюру Учихи, но из-за взрослых его было не разглядеть. Вдруг взгляд Нагэки наткнулся на Наруто, тихо на качелях под деревом. Девочка осторожно прошла к дереву, стараясь не задеть кого-то в толпе и встала рядом с мальчиком. — Здравствуй, Наруто. — сказал Нагэки, нежно улыбнувшись ребёнку. — Нагэки-чан? Привет! — только что печальный мальчик резко вскочил с качели и широко улыбнулся Яманаке. Та, сама того не замечая, залилась лёгким румянцем и улыбнулась Узумаки в ответ. — Ты тут совсем один. А где же ребята? Киба, Чоджи, Шикамару? — спросила девочка, слегка раскачивая Наруто на качелях. — А они где-то там, в толпе. Им нед до меня дела… — печально сказал мальчик и Нагэки вновь ощутила знакомое чувство боли в груди. — Не мне нет до них дела! Вот ещё, таскаться за ними я должен! Я и без них могу, вот, вообщем! — пролепетал Узумаки, приложив кулак к груди. Мальчик сейчас выглядел таким забавным и глуповатым, от чего Нагэки невольно рассмеялась. Не успела ответить Наруто Нагэки, как раздался звонок и ворота академии открылись, впуская потоки учеников. Наруто растерялся и, быстро распрощавшись с Яманакой, побежал к своему учителю Ируке. Нагэки так же не стала медлить и прошла на территорию Академии, следуя за своими одногодками. Пунсао недовольно зашипела в сумке, говоря что-то про шум, но Нагэки только шикнула на неё и прошла в свой блок. Класс, где будет учится Нагэки это полугодие, не отличался ничем от обычной школы, где раньше училась девочка. За партами сидели лишь одни девочки, а в класс зашла учительница. Нагэки поспешила занять первое попавшееся свободное место и заняла самую последнюю парту с краю у двери. — Добрый день, класс. — в ответ последовал громкий гомон из девичьих «Здравствуйте!». Нагэки промолчала. — Поздравляю вас всех с началом нового учебного года. Меня зовут Тамагаси Мику и я ваш учитель на ближайшие три года в Академии Шиноби! Попрошу называть меня Тамагаси-сенсей и никак более. Эти три года мы будем изучать главное искусство для нас — девушек — это искусство быть ими… — учитель стала говорить много и без капли конкретики, даже не затрагивая искусство ниндзя. Похоже. эти три года в будущих «сильных и храбрых» куноичи будут заливать лишь один бред про то, что искусство ниндзя не самое главное в жизни! что можно быть умной и хитрой, не владея в совершенство техниками шиноби. Нагэки это раздражало и она просто старалась делать вид, будто бы с сертёзным дицом слушает всё, что тараторит ей сенсей. Первые два урока девочки учились тактическому мышлению. Ну, как сказать… « Смотрите, если противник побежит на вас, вы тоже должны побежать на него!» — именно так выглядели слова учителя. Девочка одним глазом посмотрела содержание учебника, быстро пролистав его и ужаснулась — абсолютный ноль в знаниях. Такие знания дают трёхлетним детям, когда те познают мир. Неужели никто этого не замечает? Ладно без клановые, их никто не учил даже малейшим основам шиноби. Просто сказали «У тебя есть чакра!» и пустили учится. Но дети из клана то… Им хоть что-то объясняли, старались научить хоть чему то, чтобы те не ударили в грязь лицом! Оглядев содержимое своего класса, Нагэки по примерным знаниям смогла найти только трёх детей из кланов. Это была какая-то девчонка из её клана, девочка из Абураме (Символика на одежде помогла, да) и ещё одна из Хьюга. Причём на последней не было печати. Да и выглядела она слишком напыщенной… А это взгляд всемогущей… — Ханаби, — прошептала Нагэки, смотря на младшую химе клана. Ей пришлось узнать о всех химе в Конохе от Ино, когда они обсуждали что-то на поляне. Там мелькнуло и про её старшую сестру — Хинату. Обе Хьюги ходили в академию, но надежды на хоть какое-то наследие силы клана подавала лишь Ханаби. — Завести дружбу с химе? Стоит попробовать… — прошептала Нагэки, веря в руках карандаш. Весь оставшийся учебный день прошёл нудно и без капли продуктивности. — И мне ещё пол года так жить… — проныла Нагэки, шагая к кварталу Яманака.