Яманака Второго Плана

       Последующие три месяца пролетели для Нагэки, как один миг. Девочка не успела и моргнуть, как выпал первый снег и учительница объявила о скорых полугодовых экзаменах. За то время, пока Нагэки ходила в Академию, тренировалась, посещала госпиталь и вела одна хозяйство в своём доме, Яманака стала менее разговорчивой и с головой окунулась в учёбу. с Ханаби Нагэки общалась теперь лишь в редкие моменты на переменах, когда ей не нужно было писать конспекты. Хьюга постаралась понять увлеченность учёбой девочки, но всё же иногда упрекала её в чрезмерной тяге к знаниям и часто старалась заставить Яманаку отбросить книги и тетради и просто прогуляться с Хьюгой по деревне. Но Нагэки была непреклонна и мягко отказывала Ханаби. Одноклассница через месяц всё же смерилась и лишь иногда общалась с Яманакой. Обиду на друг друга они не держали — какая речь может идти о крепкой дружбе между химе клана и девочкой из побочной ветви Яманака? Они это понимали и препятствовать не стали.        За два месяца Нагэки всё же смогла подняться на ноги и взять себя в руки. Контроль чакры вырос и девочка уже спокойно ходила по деревьям. Правда, всё же хождение по воде ей не давалось из-за того, что дерево — прямая не меняющаяся поверхность, а вода — жидкое вещество, которое может менять свою форму от любого дуновения ветра. А устоять на слегка волнующейся воде было трудно. Так же девочка наконец то разобралась с Тираку и даже пробовала пустить маленький поток природной чакры по чакроканалам. Было неприятно и даже больно, но зато благодаря этому Нагэки действительно продержалась дольше при использовании чакры и проходила по стволам деревьев почти полтора часа. А истощение от сильных затрат чакры она и вовсе не почувствовала. В те моменты, когда Яманака старалась использовать Тираку, точка на лбу становилась чуть ярче и меняла форму из ромба в круг. Пунсао говорила Нагэки, что с такими темпами развития к её тринадцати годам девочка сможет в полной мере активировать Тираку хотя бы во лбу (Речи о использовании точек на ладони и плече не было), что очень сильно поднимет Нагэки, как шиноби. Но отправить девочку на Токагесиму ящерица твёрдо отказалась, сказав, что пока та не овладеет полностью своей особенностью — никакие ей контракты и тренировки для режима мудреца на острове не светят. Нагэки на это лишь обиженно что-то прокряхтела, но серьёзность слов ящерицы поняла.        Двадцать третьего декабря в Академии должны были состояться полугодовые экзамены, но только у младшей группы. Третий курс и выше сдавали экзамены двадцать восьмого числа и тридцатого, перед самыми каникулами. Новогодние каникулы начинались с тридцать первого декабря, а в ночь на первое января проходит главный японский праздник, именуемый О-сёгацу. Как поняла Нагэки по своим воспоминаниям, от её родного Нового года этот праздник мало чем отличался. Ну, это проявлялось хотя бы тем, что празднуются они в один день — тридцать первого декабря на первое января по григорианскому календарю. Так же тут присутствовали некоторые одинаковые традиции — так, ставить новогоднее дерево, есть мандарины, дарить конфеты и отмечать праздник в семейном кругу. Почти ничего нового японцы в Новый год не принесли, лишь добавили некоторые свои традиции, но соблюдать их было просто. Как выяснилось, одной из таких вещей были украшения. Так, к примеру, перед домом принято было ставить Кадомацу — это традиционное приветствие Божеству праздника Нового года. Изготавливается оно, как правило, из сосны и бамбука, которые сплетены рисовой соломенной веревкой. Ими чаще всего в древности заменяли привычные новогодние ёлки, но с приходом западной культуры в страны востока это стало лишь дополнительной частью украшения к празднику. Ханаюри вместе с Исао даже пообещали прийти в тридцатых числах и помочь Нагэки украсить дом, ведь девочка решительно захотела праздновать одна. Было много споров и криков по этому поводу, но всё-таки, с помощью отца, Нагэки выстилала перед гневом Масому и брата. Последний очень обиделся на сестру, но она ласково поговорила с ним и пообещала прийти перед новым годом, чтобы поздравит семью и подарить им свои подарки.        Подарки Нагэки купила заранее, ещё в октябре, но за деньги отца. Девочка пообещала, что вернёт ему потраченное в виде отлично сданных экзаменов, что показалось Иноки очень даже равноценным обменом, ведь «Трудолюбие и старания — величайшая плата» (По словам самого мужчины). Для Исао девочка заказала комплект самых разных сладостей из страны Чая ещё в октябре, поэтому была гарантия, что подарок придет вовремя. Исао был жутким сладкоежкой, поэтому подарок гарантировал радость брата. Для Ханаюри девочка купила набор дорогой косметики, стараясь выбрать самый лучший (сама Нагэки в этом почти не разбиралась, поэтому отчасти положилась на вкус продавца). А для отца Нагэки подарок выбирала дольше всего. Всю сознательную жизнь Иноки не сильно делился своими интересами и увлечениями с семьёй. Спросить напрямую отца для Нагэки было невозможно — мужчина на весь месяц был занят, работая в резиденции Хокаге. Его старший брат — Иноичи — решал дела в клане, но даже при такой занятости к нему можно было попасть, что и сделала девочка. Яманака расспросила дядю об увлечениях его брата, на что тот весело пересказал ей все их с Иноки детство. Из рассказа главы клана девочка поняла, что её отец увлекается выращиванием цветов (почему это не удивило Нагэки?). Девочка решила подарить ему набор для садоводства и составления икебаны. Из всех подарков этот был самым дешёвым и легкодоступным.        Себе девочка ничего не купила. Она посчитала, что подарком на Новый год станет для неё перевод на второй курс академии. Эта цель толкала девочку вперёд и не давала ей покой ни днём, ни ночью. Нагэки старалась выкладывать всю себя на тренировках и уроках в академии, из-за чего спустя месяц весь класс дружно стал звать её «Высокомерной зубрилой», чем Нагэки переплюнула даже «Нудную Хьюгу», прозвище которой вскоре забылось, стоило появится ему у Яманаки. Даже сама Ханаби парой в шутку так называла Нагэки, на что та просто пожимала плечами и загадочно отвечала «Детям нужен кто-то, кто сможет поднять их самооценку и поможет утвердиться в обществе. Если уж этим кем-то стала я — так ему и быть. В конце концов, по окончанию академии я встану на их место и испытать на себе презрение придётся им.»        В определённый момент Нагэки осмелилась показать Кабуто свои новые точки на теле, что вызвало у Якуши весьма неоднозначную реакцию. Парня, без сомнений, это заинтересовало, но объяснения он этому не находил, так как сам ничего не знал. Сказать правду о Тираку Яманака не захотела — это должно было остаться её маленькой тайной, которую знала лишь она и Пунсао. Кабуто думал, что это генетическая мутация у Яманаки, на что девочка лишь хмыкала, сдерживая внутренний смех. Сеансы к Якуши продлились вплоть до середины ноября, пока тот окончательно не взял Яманаку к себе под «опеку». Они теперь стали видеться за пределами госпиталя и в эти моменты Якуши внимательно следил за тренировками Яманаки, а так же составлял её расписание и назначал виды нагрузок. Увидев один раз, как Кабуто использует Чакра-но-Месу, в глазах Яманаки зародился огонь и рвение. Девочка настырно стала выпрашивать у Кабуто научить его этой технике, на что тот всегда отказывал, говоря, что у Нагэки ещё недостаточный контроль чакры и та ещё слишком мала. Но отстать от Якуши девочка даже и не думала: около месяца та доставала ирьёнина, пока он не сдался и не согласился начать занятия по контролю чакры, чтобы достичь хотя бы уровня техники Мистической руки — простейшей техники ирьёниндзюцу. Нагэки довольно усмехнулась и согласилась, а с начала декабря они начали тренировки. К двадцатым числам прогресс стал заметен: Яманака уже могла вылечить царапины и ссадины за пол минуту. Кабуто говорил, что это не сильный прогресс для ирьёнина, но огромный для Нагэки, которая в своём возрасте уже сдвинулась с мёртвой точки. Но даже при таком контроле чакры она так и не смогла ходить по волнующейся воде.        День экзаменов прошёл для Нагэки, как та и планировала, идеально. Ранним морозным утром девочка пробежала круг на полигоне для того, чтобы взбодрится и согреться, а затем направилась в академию. В этот день Пунсао решила пойти вместе с Нагэки, уменьшившись до размера спичечного коробка (И это всё по той причине, что за три месяца ящерица выросла в длину половины руки Яманаки, а её тушку не выдерживала ни одна школьная сумка и даже рюкзак), а затем залезла в сумку девочки, тихо поедая там оставленные для неё кусочки сырого мяса в небольшом контейнере. У ворот академии Нагэки встретила Кибу с Шино, которые что-то обсуждали. Но девочка не стала зацикливать на них внимание, глазами наткнувшись на черные растрепанные волосы и тёплую тёмно-синюю накидку с бело-красным веером. Девочка хотела подойти к Саске, но сзади к ней тогда подбежала Ханаби и уволокла с собой в здание. Девочка кинула мимолётный взгляд в сторону Учихи перед тем, как зайти с Хьюгой в Академию, и столкнулась с пустым и потерянным взглядом черных глаз. В душе Нагэки кольнуло, когда та увидела, что Саске стоит совсем один, не зная, куда деваться в толпе весёлых и беспечных ребят. Это мимолётное столкновение взглядами так же быстро закончилось, как и началось. Стоило Нагэки вновь моргнуть, как та уже шла по коридору вместе с Ханаби, которая что-то рассказывала о экзамене девочке.        Как и планировала Нагэки, все предметы она сдала на твёрдое превосходно, получив все сто баллов. Ханаби так же не отстала от девочки, но всё же стала второй в классе по баллам, набрав девяносто девять по истории. После уроков Нагэки вместе со своей учительницей пошла к Умино, дабы обсудить перевод Яманаки в класс Ируки. Девочка отдала все свои нужные документы и данные из госпиталя о её физических данных, а так же рекомендательное письмо от самой учительницы и главы клана. Ирука согласно покивал головой и, даже не взглянув в бумаги, расписался на верхнем листе о зачислении в свой класс и так же дал Нагэки что-то на подобии зачетной книжки — дневника, который был у всех второкурсников. После разговора с учителем девочка ушла домой, дабы рассказать приятные новости отцу. Тот отреагировал, как и ожидалось: мужчина похвалил дочь и позволил посетить закрытый клановый архив.        Но в архиве Нагэки пробыла недолго. Найдя пару старых свитков, Нагэки ушла из архива, так и не удовлетворив свой интерес по поводу клановых техник. Конечно, Яманака нашла и кое-что о истории клана и даже наткнулась на папки с данными всех членов клана. Но девочка не нашла свою папку. Это были не обычные документы, какие, к примеру, отдала в тот день Нагэки Ируке. Там были указаны совершенно личные вещи, вплоть до малейших состояний разума человека и числились се его ментальные закладки. Так у Исао их было три, а Иноки имел лишь одну, поставленную лично своим братом. Эта закладка не позволяла Иноки восстать против главы клана и свергнуть того. Любая попытка привела бы к активации защиты закладки, которая бы просто уничтожила систему здравого мышления человека и тот сходил с ума. Это было хуже, чем смерть — такой человек не умирал, но больше никогда не смог бы восстановится и вернуться в общество. Он бы не осознавал себя, как отдельная личность. Девочка в тот момент, когда прочла эти строки, чуть было не зарычала от злости. Нагэки не могла понять, за что такое сделали с её отцом. Иноки был очень покладистым и добродушным человеком, он бы никогда не встал против родного брата. Эти «предохранения» жутко взбесили Нагэки и девочка стала искать данные о выводе закладок. Найдя всего лишь один свиток, девочка в тот же момент постаралась воспроизвести технику. Её безрассудство не позволяло здраво оценить риск неправильного использования техники, которые были слишком сложны для её возраста. Но всё обошлось: Яманака не смогла выполнить технику. Взяв с собой свиток и запихнув его в сумку, Нагэки вышла из архива, пообещав себе вернуться туда через пару месяцев и повторить попытку.

***

       В день кануна Нового года Нагэки решила сходить в Ичираку в надежде, что встретит там Наруто. Девочка решила сделать Узумаки подарок и создала расписание тренировок на подобии того, который делал ей Кабуто. Девочка видела, как трудно даётся Узумаки обучение в академии, поэтому решила помочь мальчику. Расписание было простым, менее плотным и выматывающим, чем её собственное, но и этого должно было хватить для Наруто. Как и подумала девочка, Узумаки был в Ичираку — мальчику сделали подарок в виде купона на бесплатный новогодний ужин из трёх разных видов лапши. Узумаки с довольным видом уплетал вторую миску, о чём-то попутно разговаривая с сидящим рядом Ирукой. Его девочка заметила, но не сильно удивилась присутствию её нового учителя с Наруто в Ичираку. — Здравствуйте, Ирука-сенсей. Привет, Наруто, — вежливо поприветствовала их Нагэки и присела на крайний стул. Девочка заказала себе среднюю порцию Асахикава-рамэна. — с наступающим Новым годом вас. — О-о, Нагэки-тян, даттебайо! Спасибо, и тебя с наступающим. — Наруто радостно замахал руками и чуть было не выронил палочки. — Здравствуй, Нагэки-чан. Спасибо, и тебе с наступающим. А ты разве не готовишься к новому году с семьёй? я слышал, в клане Яманака сегодня будет банкет, на котором соберутся все юные челны клана. — Я на него не иду, как и мой отец с братом. Этот банкет только для главной ветви, а чаще всего на нём члены побочной ветви присутствуют только по личному приглашению Главы, — Нагэки кивнула официантке, когда та поставила тарелку с рамэном перед Яманакой. Нагэки разломила палочки и принялась есть лапшу. — Ясно-ясно — Умино почесал затылок и неловко улыбнулся. — И ты решила перед праздником зайти в Ичираку? Почему же одна? — Исао ненавидит рамэн, — Наруто возмущенно что-то промычал, пережёвывая лапшу. — а отец до десяти занят в резиденции Хокагэ. Я хотела позвать свою опекуншу — Ханаюри- но она готовит праздничный стол, поэтому тревожить её я не стала. Да и у меня была ещё одна причина зайти сюда. Я искала тебя, Наруто. — М-меня? А зачем? — удивлённо хлопал глазами Узумаки. — Как же зачем. Сегодня же Новый год, а на этот праздник приятно дарить подарок. Вот, держи, — Нагэки протянула завёрнутое по типу свитка расписание, перевязанное красной бархатной лентой, а так же решила подарить Наруто свой первый кунай, который был у неё ещё до Того Случая с Нагэки. Его ручку девочка перевязала такой же красной лентой, а к кольцу привязала небольшой колокольчик. — Это п-правда мне?.. — Узумаки удивленно посмотрела на протянутые подарки и не мог ничего ответить. — Мне подарок на Новый год последний раз сделал только Хокагэ, прислав двойное пособие… С-спасибо тебе, Нагэки-тян! — Мальчик быстро соскочил со стула и подбежал к Нагэки, а затем потянул её на себя, чтобы та тоже слезла со стула и крепко обнял. Нагэки удивлённо хлопала глазами, ощущая на своём носу щекочущие светлые локоны Узумаки. На лице Нагэки выступил лёгкий румянец и девочка неуклюже обняла мальчика в ответ. Эти неловкие обнимания продлились всего пол минуты, но для Яманаки прошла вечность. От Наруто веяло теплом и позитивом, который проник даже в угрюмую Яманаку и заставил её глупо улыбаться. — Правда, огромное спасибо, даттебайо! А что это? — Наруто развернул расписание и пробежался глазами по иероглифам, аккуратно выведенным в столбцах Нагэки. — Это расписание для твоих тренировок на каникулах. Я знаю, что ты очень стараешься стать хорошим шиноби, но это небольшая помощь твоим стараниям. Если ты будешь действовать по этому расписанию, не пропуская ни одного дня, то несомненно получишь высокие баллы по всем дисциплинам к концу года. — Нагэки улыбнулась и кивнула радостному лицу мальчика. — Большое спасибо, Нагэки-тян! Я буду сильно-сильно стараться и стану ещё сильнее! Тогда-то я точно превзойду этого напыщенного индюка — Учиху, даттебайо! — Наруто чуть ли не светился и от такого энтузиазма Ирука сдавленно рассмеялся. Мальчик быстро доел свою порцию и поспешил, как он сам сказал, опробовать новый подарок от Нагэки. — Спасибо, что поддерживаешь Наруто. — вдруг сказал Умино, когда они с Нагэки остались наедине. — Ему правда нужна эта поддержка. Мальчик растёт беспризорником, это да. Но на то свои причины. Жить без родительского тепла и заботы сложно, я сам это понимаю — Ирука вздохнул, вспоминая день, когда Девятихвостый напал на Коноху. — Ты показываешь Наруто, что он хоть кому-то не безразличен. В деревне мальчишку не сильно жалуют, а некоторые и вовсе открыто презирают. Но Наруто держится, потому что у него есть такой друг, как ты. — Это не только моя заслуга, Ирука-сенсей. — Сказала Нагэки, пережёвывая лапшу. — Вы так же внесли в жизнь Узумаки огромный вклад. Знаете, мне кажется, что вы для него, как отец. Вы поддерживаете его, наставляете. Вы для него один из немногих, кому мальчик доверяет и считает своим другом и наставником. — Умино удивлённо посмотрел на Яманаку, а затем смущённо почесал кончик носа и улыбнулся. — Возможно, ты и права. У меня так же нет семьи, а Наруто для меня, как сын… что ж, Нагэки-чан, мне пора. Думаю, и тебе тоже? — Ирука встал со стула и достал из кармана жилетки несколько купюр, а затем отдал их официантке. Нагэки повторила его жесте и поклонилась учителю. — Спасибо вам за приятную беседу, Ирука-сенсей. Ещё раз с Наступающим Новым годом. Встретимся в новом учебном году! — Нагэки накинула через плечо сумку и ушла в сторону дома.

***

— Нагэки, не будь такой хмурой! Через час Новый год, а ты словно конца света ждёшь. — пригрозила Ханаюри, накладывая салат в миску и ставя на стол. Исао возился со своим подарком, который ему подарила сестра. Он открывал все свёртки и пробовал каждую сладость, а затем радостно вскрикивал и снова уминал очередную конфету. Иноки обещал прийти через полчаса, так как у него возникла небольшая проблема с документами. Мужчина быстро подарил детям и Ханаюри подарки (К слову, почти одинаковые — Исао и Нагэки почти одинаковые шарфы, а Ханаюри новое тёплое платье. Вкус, пусть и не самый лучший, у мужчины был) и поспешил вновь уйти по делам. Ханаюри уже почти накрыла стол, время от времени глядя на часы, чтобы не упустить момент праздника. Нагэки откровенно скучала, ковыряя тарелку с тосикоси-соба. Оставлять Новогоднюю собу недоеденной было неприлично, поэтому Нагэки пришлось сидеть за столом и битый час ковырять несчастное блюдо. — Хватит его уже мучить, съешь и всё! Если будешь такой привередливой, не получишь суномоно. — Нагэки возмущённо вскинула брови и поджала губу, а затем, обиженно надувшись, принялась небольшими частями есть собу. — К твоему сведению, я её ненавижу… — тихо пробурчала Нагэки, сверля ненавистным взглядом несчастную лапшу.        Через полчаса пришёл Иноки и вся семья села за стол. Исао что-то спрашивал у отца, попутно жуя дольки мандарина. Ханаюри так же старалась поддержать разговор мужской половины стола, но это у неё удавалось плохо. Нагэки же тихо доедала свою порцию осэти-рёри, ковыряя палочками между шариками риса и жареным беконом. Через десять минут должен был наступить Новый год, но это не приносило сильной радости. — Пунсао, иди сюда — тихо сказала Нагэки, подозвав к себе ящерицу, которая расположилась на холодильнике и доедала своё новогоднее угощение — сырого лягушачьего мяса. — Вот ты каннибал. — Ничего подобного. Если мы относимся к одному классу, то это не значит, что ящерицы не могут есть других пресмыкающихся. — ящерица надменно шикнула на девочку и расположилась на её коленях, дабы отдохнуть и переварить пищу. — Ладно, не важно. Я хотела спросить… У вас на Токагесиме есть свой стиль боя в тайдзюцу? — тихо спросила Нагэки, чтобы не потревожить разговор других членов семьи. — Естественно есть. Но он довольно-таки сложный. Подожди до выпуска из академии. Вас всё равно не научать нормальному тайдзюцу. — ящерица сонно зевнула и свернулась, а затем задремала. — Предательница… Могла бы и не спать, мне собеседник нужен. — Нагэки обиженно фыркнула и потянулась к середине стола, чтобы взять себе мандарин. Не то чтобы она их любила, но всё же это новогодняя традиция. Тихо очищая фрукт, Нагэки не заметила, как задумалась. Из раздумий девочку вывел голос Иноки, который что-то спросил у дочери. — Прости, отец, повтори вопрос. — Нагэки перевела взгляд со стола на родственников, которые смотрели на неё. Почувствовав некую неловкость, Нагэки тяжело вздохнула. — Я спросил, не хочешь ли ты на каникулы поехать с нами в страну Горячих Источников? Это будет как отдых для нас и для тебя. — Иноки мягко улыбнулся, смотря на замявшуюся дочь. — Я не уверена, что у меня есть время. Якуши-сан расписал все мои каникулы и у меня нет ни одного свободного дня, так что… — Давай, сестрёнка! Тебе не надоело целыми днями только и делать, что тренироваться? Поехали с нами! Отложишь своё расписание на потом. — Исао возмущённо глядел на старшую сестру, которая недовольно нахмурилась. — Вы уж просите, Исао, отец, но я не могу отложить свой график. Если я приостановлю тренировки хоть ненадолго, мне придется возобновлять режим с самого начала. Отдых не всегда полезен, знаете ли. Да и на целую неделю… Нет, решено, езжайте без меня. Не волнуйся, пап, я справлюсь тут. У меня есть Якуши-сан, он присмотрит за мной. В конце концов, я значусь у него, как ученица. Он несёт за меня ответственность. — Хорошо, Нагэки, уговорила. Но будь осторожна, хорошо? Береги себя и не влезай в передряги! — Ханаюри взволнованно смотрела на девочку. — Я оставлю тебе побольше денег, в конце концов, это же твои первые каникулы. Но постарайся не потратить всё за пару дней, хорошо? — Иноки старался говорить спокойно, но волнение за дочь его выдавало. — Как скажешь, отец. Я буду экономной, осторожной, не буду влезать в проблемы и не стану заходить в твою комнату, Исао — Нагэки хитро подмигнула брату, на что тот злобно показал кулак. — Ох-ох! Через пару минут наступит Новый год! Так, Исао, быстро собирай грязные тарелки, время съесть моти. — Ханаюри быстро встала из-за стола и стала мельтешить перед столом, собирая грязную посуду. — Я то почему? — Исао недовольно цокнул и покосился на суетящуюся женщину. — Не придирайся хоть раз! Давай-давай, бегом, — Ханаюри щёлкнула мальчика по носу, на что тот недовольно поморщился и стал помогать женщине. За три минуты они собрали всю грязную посуду и поставили её в раковину. Женщина стала вытаскивать из холодильника большую чашу, на которой расположились четыре порции рисовых пирожков. Расставив каждому члену семьи по моти, Ханаюри села за стол и облегчённо вздохнула. Исао тоже сел на своё место, перед этим взяв себе немного онигири из холодильника. — Итак. Этот новый год подходит к концу. Каждый должен что-нибудь сказать. — Ханаюри радостно хлопнула в ладоши. — Иноки-сан, может, Вы начнёте первый? — мужчина согласно кивнул и, прокашлявшись, начал: — Я не совсем готовился, да и торжественные речи всегда были не моим талантом… Но попытаюсь что-то да сказать. — Иноки добродушно улыбнулся. — Этот год был насыщенным. Все мы повзрослели и многое осознали. Нагэки в этом году впервые вступила на порог своего будущего, как куноити. Она за такой короткий срок достигла многого, чего я в её возрасте не достиг бы никогда. — мужчины посмотрел на Нагэки, которая немного потерянно оглядывала присутствующих. — Исао так же вырос. Теперь ты сильный и храбрый мальчик. Но сильный не только физически. Ты стал таким же сильным, как наша мама. — повисло неловкое молчание, после которого Иноки продолжил. — Ханаюри наконец-то влилась в нашу непростую семью и стала её частью. Пусть Ханаюри и не заменит нам маму, но я надеюсь, что вы примите её, как старшую сестру и наставницу. — Масому смущённо улыбнулась и одобрительно посмотрела на детей. Те кивнули, а в глазах Нагэки мелькнуло негодование. — Что же насчёт меня… Как бы это глупо не звучало, но я наконец обрёл то семейное тепло и спокойствие, которого мне не хватало многие годы. Спасибо вам всем за это. — Ханаюри сдержанно похлопала в ладоши и радостно продолжила цепочку пожеланий и впечатлений о прошедшем и будущем новом годе. Нагэки, как той показалось, задумалась всего на секунду, как её окликнул младший брат. — Твоя очередь, Наги! — Исао уминал рисовый пирожок, попутно очищая очередной мандарин. — А…Эмм… Да, я скажу коротко, так как природа склонностью к ораторству меня не наградила так же, как и отца. Большую часть важных для меня событий я пережила во второй половине этого года. Хах, я настолько сильно изменилась, что мне показалось, будто бы я переродилась — в сердце Нагэки кольнуло, но та не придала этому значения. Её маленького намёка никто не заметил, как и ожидалось. — Я обрела друзей, нашла питомца — Нагэки взглянула на спящую Пунсао — наладила отношения с Ино и умудрилась попасть на обучение к Якуши-сану, что для меня многое откроет в будущем. Но я успела и с кое-кем попрощаться… Но ведь негоже говорить о грустном, когда на носу новый этап в жизни, верно? — Нагэки сглотнула образовавшийся ком в горле и продолжила. — Я постараюсь сделать эту ступень своей жизни ещё лучше, чем предыдущие. Грядущий год будет продуктивным для меня и, надеюсь, для вас. Что же, вот вот придёт Новый год! — все оглянулись на висящие на стене часы и замерли, смотря за секундной стрелкой. Вот вот часы должны пробить полночь. Пять, четыре, три, два, один… — С Новым годом! — громко вскрикнули все присутствующие и стали восторженно смеяться и поздравлять друг друга с наступившим праздником. Ханаюри тут же достала откуда-то амулеты омамори и подарила каждому по амулету. Пирог со сливами, который сделала женщина специально к празднику, достал из холодильника Исао. Пунсао от криков людей недовольно поморщилась и проснулась, потянувшись. От впившихся когтей в кожу Нагэки даже не вздрогнула. Девочка оглянулась и посмотрела в окно, где кто-то уже пускал фейерверки. Снег за окном медленно падал на землю крупными хлопьями. Девочка изменилась и попросилась выйти, чтобы «посмотреть на фейерверки». На деле же эти восторги семьи для Нагэки были чужды. Уже спустя две минуты после наступления Нового года у девочки разболелась голова и захотелось побыстрее лечь спать. Накинув плащевую куртку и натянув сандалии, девочка вышла за порог. На её голову тут же упали несколько снежинок, а в лицо ударил мороз, не свойственный зимам Конохи. — В этом году холоднее…- подметила тихо Нагэки, шагая в сторону главной площади. Если девочка не ошиблась, сейчас там идёт новогодний фестиваль, на котором часто раскладывают палатки со всякими развлечениями и сладостями. Встретить кого-то из знакомых Яманака не желала — ей просто хотелось пройтись в одиночестве, дабы посмотреть на бурную жизнь и счастье других людей. Снег стал сыпать ещё больше, поэтому девочка посильнее закуталась в голубой шарф и спрятала руки в длинных рукавах куртки. Как и думала Нагэки, на площади стояло много палаток и было много людей. Яркие огни фонариков освещали навесы с различными развлечениями. Нагэки неприятно цокнула, когда увидела в толпе знакомую блондинистую шевелюру. — Планы рушатся, стоит только о них подумать. — недовольно прошипела девочка, когда к той подбежали несколько детей. Среди них была Ино и Сакура. — Наги, и ты здесь! А я думала, что ты не пойдёшь на фестиваль. — принцесса держала в руках несколько палочек с данго, а её подруга — Сакура — стояла рядом и смущённо хлопала глазами. На девочках были белые юкаты в пестрых цветах. Они были бы почти одинаковыми, если бы на юкате Сакуры — как и ожидалось — не было бы лепестков вишневого дерева, в честь которого та и была названа. — Я и не планировала. Я тут мимоходом, — сказала Нагэки и отстранёно посмотрела куда-то вперёд, сквозь её собеседниц. — Хочешь с нами погулять? Тут весело! Мы с Сакурой тут уже около получаса гуляем, — Ино буквально светилась, а её восторженная улыбка одаривала каждого прохожего. Очевидно, дух праздника проник в неё и завладел полностью. — Нет, спасибо. Я хотела кое-куда сходить. Удачно вам повеселиться, Ино. — Нагэки махнула рукой у ушла в сторону жилых кварталов.

***

Куда девочку несли ноги? Лишь богу ведомо. Но привели они её отнюдь не туда, о коем месте Нагэки могла подумать. Почему именно этот полигон? И почему именно сейчас? Яманаке стоило лишь гадать.        Ныне поляну, залитую солнечным светом и наполненную сочной яркой зеленью, полностью покрыло белое одеяло. Деревья уже не создавали прохладные тени и стояли совершенно голыми, а тусклый свет полной луны заменил яркий солнечный диск. Но и полностью неживой этот полигон не был: в самом его конце, почти у деревьев, виднелась одинокая маленькая фигура. Кто бы это мог быть? Нагэки не видела из-за темноты. Но выяснить это стоило. Тихо пройдя к краю полигона, девочка незаметно со спины подошла к незнакомцу и резко положила ему руку на плечо. Тут же рука девочки была скинута с плеча, а сама Нагэки повалена на снег. Над ней, во враждебной позе, стоял маленький Учиха. Глаза Нагэки привыкли к темноте, но и этого не требовалось: яркие кроваво-красные глаза с одним томое в каждом, смотрели на Яманаку, проникая глубоко в душу. — Саске, это всего лишь я. Прошу, отпусти, я не хотела тебя так внезапно потревожить. — девочку слегка раздражал этот момент и факт, что лежать на снегу крайне неприятно. Учиха помедлил, но все же выпрямился и перестал нависать над Нагэки. Через секунду, словно опомнившись, он протянул той руку. Нагэки с кряхтением поднялась с земли и отряхнула юкату с курткой. Поправив шарф, девочка развернулась к Саске. — Ты здесь совсем один. И так легко одет. Желаешь заболеть на все каникулы? — Нагэки прищурилась и посмотрела в уже черные глаза Саске. Мальчик не произнёс ни слова, лишь презрительно хмыкнув. — Я всё понимаю, но всё же это ненормально. Иди домой, Саске, а то замёрзнешь. — А кому какое до этого дело? Дома меня некому ждать, — едкая обида и ненависть ко всему живому так и сочилась из этой короткой фразы Учихи. Нагэки невольно вздрогнула от растерянности, но не подала виду, оставаясь всё такой же невозмутимой. — Что ж, раз некому ждать, то подождать могу я. Ты не пойми меня неправильно, Саске, я не строю из себя мамочку. Но я всё же считаю тебя другом и не хочу, чтобы ты преждевременно помер. — Учиха вновь хмыкнул, но сопротивления идущей рядом Нагэки не показал. Они шли вместе в квартал Учих. Там было пусто и тихо, словно на кладбище. Да и атмосфера точно такая же… Зайдя в единственный дом, в котором горел свет, дети сняли верхнюю одежду и прошли на кухню. Саске молча сел за стол, не обращая внимания на девочку. Это показалось бы грубым по отношению к гостье, если не учесть, что это Саске и ему дружелюбие теперь чуждо. Нагэки решила взять ситуацию в свои руки и под презрительный и хмурый взгляд Учихи стала копошиться на кухне, ища коробку с чаем и ставя чайник. Открыв холодильник, Нагэки охнула — в нём одиноко лежали два недоеденных онигири и стояла небольшая баночка с соевым соусом. В остальном же холодильник был полностью пуст. Девочка перевела взгляд на Учиху, а затем снова на холодильник. « А теперь думай, почему он такой мертвецки худой и бледный» — пронеслась мысль в голове Яманаки. Нагэки вспомнила ещё и про морозильную камеру, а поэтому открыла её дверцу и наткнулась на небольшой кусочек замороженной свинины. — Ты давно ел. — этот вопрос прозвучал совсем не вопросительно, будто бы Нагэки утверждала очевидное. Но даже не смотря на это Саске согласно кивнул. — Значит, я попробую что-нибудь сделать. Жареную свинину ешь? — Саске хмыкнул, на что Яманака сама себе что-то пробубнила. — Приму это за «да». Где у тебя стоит чай? — мальчик взглядом метнулся к крайнему шкафчику. Нагэки последовала взгляду Учихи и открыла шкаф, достав оттуда коробку с пакетиками жасминового чая. Девочка поставила в микроволновую печь мясо в тарелке, чтобы то разморозилось. «Я знаю, что размораживать мясо в микроволновке — грех повара, но у меня нет времени ждать, пока оно оттает» — подумала девочка и поставила таймер на минуту. Чайник закипел и Нагэки достала две кружки, налив в них кипяток и кинув по пакетику чая. Заглянув в нижние шкафы, девочка обнаружила там сковороду и поставила её на включенный газ, перед этим налив в неё масло. Через минуту печь издала звонок, оповещающий о том, что время вышло и свет в ней погас. Нагэки достала тарелке с мясом, в которой на дне была оттаявшая вода и мясной сок. Нагэки разрезала свинину на восемь равных кусков и бросила на шипящую от масла сковороду, резко откинув руку, чтобы капли масла не попали на неё и не обожгли кожу. За всем этим процессом с еле мелькающим любопытством смотрел Учиха, не издав за всё время ни звука. Масло на огне редко шипело, а Нагэки лопаткой в руке переворачивала куски мяса. Через пять минут они более-менее подрумянились и нагэки посолила их, перед этим пару раз перевернув. Ещё через пятнадцать минут мясо было готово. Тонкая корка покрыла свинину и сочилась всё тем же соком, а аромат мяса заполнил кухню. Девочка выложила шесть кусков на тарелку для Саске, оставив себе лишь два, так как была не слишком голодной. Да и мальчику есть сейчас хотелось сильнее. Поставив на стол две кружки с чаем и тарелки с мясом, девочка взяла себе и Саске палочки. — Приятного аппетита. Это, конечно, не праздничный стол, но большего я не могу сделать. Может, тебе соевый соус дать? Специй для мяса я не нашла. — Саске медленно кивнул и Нагэки прошла к холодильнику, достав оттуда коробочку с соусом. Поставив её посередине стола, Нагэки ещё раз пожелала Учихе приятного аппетита и принялась в тишине пить чай. К мясо девочка пока не решилась притронутся, следя за Саске. Мальчик жадно ел мясо, но не забывая про манеры. Видно было, что у него и куска во рту дней пять точно не было. Учиха съел почти всё, оставив небольшой кусок и запив всё чаем. Когда всё его мясо было съедено, а чай допит. Учиха аккуратно вытер краем салфетки, которую ему дала Нагэки, рот и посмотрел на слегка улыбающуюся Яманаку. В её глазах читалось ликование, а в глазах Учихи — благодарность. Он не смог бы сказать ей это сейчас, так как самодовольство не давало Саске поблагодарить девочку. Но стоило ему перевести глаза на нетронутую порцию свинины Нагэки, как Саске сглотнул. — Не наелся? Я понимаю, ты долго ничего не ел. На, держи, мне не жалко. — Нагэки улыбнулась и протянула немного растерянному Чихе свою тарелку. Саске смущённо сжал губы и склонил голову, стараясь не смотреть в глаза Нагэки. Ему было стыдно смотреть в глаза девочки, а чувство собственного достоинства вновь не позволяло сказать «Спасибо». После того, как Саске всё съел, Нагэки помыла посуду и встала из-за стола, проходя в коридор. — Я не стану спрашивать, что ты делал посреди ночи на полигоне совсем один. Это не моё дело. Ладно, мне пора идти домой. — Нагэки натянула сандалии и одела всю верхнюю одежду. — Саске. Если тебе нужна помощь — не стыдись обратится ко мне. Переступи лишний раз через свою гордость, нежели страдай от голода и одиночества. Я ни о чем тебя в замен не попрошу. Мне просто приятно видеть, что мой друг счастлив. Спокойной ночи, Саске, и с Новым годом. — Нагэки достала из кармана тот самый омулет, подаренный Ханаюри и протянула его Учихе. Мальчик неуверенно взял подарок и удивлённо посмотрел на Нагэки. От искренних эмоций девочка рассмеялась, а затем ещё раз улыбнулась Учихе и ушла домой. В ту ночь Саске не мог уснуть от осознания того, что он всё ещё кому-то нужен.