Наследие

Полгода спустя ...Утреннее солнце заливало ярким светом фасад старинного особняка — огромного, с угловыми башнями, делающими его похожим на замок. Черный «Бентли» миновал ворота и плавно остановился у широкого крыльца. Водитель, выйдя из машины, открыл заднюю дверцу. Высокий человек, с уже подернутыми сединой волосами, но стройный и быстрый, одетый в строгий темный костюм, легко поднялся на высокое крыльцо, кивком поздоровался с вытянувшимися в струнку охранниками и вошел в просторный холл здания. Снаружи день обещал быть жарким, но здесь всегда было одинаково — тихо и прохладно. Широкая лестница на второй этаж, длинный коридор, упирающийся в стену с темной двустворчатой дверью… В приемной, отделанной панелями из темного дерева, тоже было прохладно и свежо. Секретарь, улыбчивая белокурая девушка, уже сидела за столом справа от закрытой двери кабинета. Она беседовала с дамой постарше, расположившейся у окна в кресле для посетителей. При появлении хозяина приемной и кабинета они дружно встали. — Доброе утро, Мари, — кивнул он секретарю. Поцеловал руку второй даме: — Дана, ты очаровательна! — Совещание начнется через двадцать минут, — заметила она в ответ. — У нас еще уйма дел. — Две минуты, и я буду готов, — произнес он, исчезая за дверью кабинета. Ровно через две минуты он сидел за рабочим столом. В дверь постучали, и вошла Дана. — Только не говори, что кризис в Боливии привел к падению стоимости наших вложений на два пункта. — Кризис в Боливии привел к падению стоимости наших вложений на полтора пункта, — невозмутимо ответила Дана, кладя на стол папку с бумагами. — И не смотри на меня так выразительно, Арман. Открывать вместо тебя совещание я не буду. — А что в этом страшного? — заметил он, надевая очки в тонкой оправе и придвигая к себе папку. — Или остроты Ченга тебя настолько утомили? — Не знаю, как у него с чувством юмора, но тебя он боится до судорог. А это изяществу мышления не способствует. Арман глянул на нее, отвлекшись от чтения, и во взгляде его будто сверкнула и снова скрылась в ножнах отточенная сталь. — Боится, говоришь? — Он снова принялся просматривать бумаги. — Ничего, пусть. Впереди у нас много интересного. Дана села в кресло для посетителей и, облокотясь на стол, подперла рукой подбородок. — Речь о повестке сегодняшнего совещания? — В частности, речь пойдет о результатах предварительных исследований, проведенных группой Дэниела Кери. — Ты, помнится, высказывал идею назначить кого-то из членов Трибунала для наблюдения за работой группы? — Да, именно так. — Кто это будет? — Лао Ченг. Выражение лица Даны не изменилось, но вскоре она задумчиво произнесла: — Свершилось. Ты выжил из ума. Так? — Ну, радость моя, не прикидывайся глупее, чем ты есть, — хмыкнул Арман. — Уж кто-кто, а ты, как мой советник, эту идею должна оценить по достоинству. — Тебе, господин мой, придется растолковать это мне еще раз, — проговорила Дана. Арман отодвинул бумаги и посмотрел на нее с лукавым прищуром: — О политике кнута и пряника ты слышала. Кнутов с него достаточно, очередь за пряниками... Брось, Дана! Он и так уже проклял день, когда решил поднять голос против отца. — Это не повод ему доверять. — А разве у нас был повод усомниться в его преданности? Вспомни, предположение о его участии в заговоре было опровергнуто самым тщательным расследованием. А кадрами вроде Ченга не разбрасываются. — Грант утвердит такое назначение? — Судя по последним его высказываниям, он уже вполне готов сменить гнев на милость. Дана с сомнением покачала головой. Спросила: — А что насчет второго вопроса? — Ты о назначении Диего Фернандеса Региональным Координатором? И какую проблему ты усмотрела здесь? Обычное назначение на обычную должность. — Ты не возражал против кандидатуры? — Нет оснований возражать, Дана. Она поколебалась секунду, потом все-таки сказала: — Я не хотела бы видеть его в твоем окружении. Арман глянул на нее острее: — Почему, если не тайна? — Это человек, который способен на все, — тихо ответила она. — Многие из нас способны на многое... — Я сказала не «на многое», а «на все», Арман, — возразила Дана. — Последним человеком, которого я считала способным на все, был твой отец. А Фернандес… Мне неуютно в его присутствии. И не надо считать это бредом нервной женщины. — Я и не считаю это бредом, — ответил Арман. — Но пойми, нет ничего, к чему я мог бы придраться, чтобы оспорить назначение. Кандидатура идеальная. — Вот это и настораживает, — вздохнула Дана. — Но ты, кажется, озабочен чем-то совсем другим. — Забот всегда хватает. Ты не забыла, что сегодня у моего сына день рождения? — Нет, конечно. Я поздравлю его. Арман отодвинул стопку бумаг и, сняв очки, потер переносицу — жестом усталости. — Арсен заявил, что на ужине, когда соберется вся семья, он сообщит нечто очень важное. — Большой секрет, надо полагать. — Да какой там секрет! Дернуло меня рассказать ему, что я объявил о своей помолвке с его матерью в свой день рождения. Между прочим, он сказал, что не даст никому сесть за стол, пока ты не придешь. И он не шутил. — Ему досталось дедовское упрямство, — пожала плечами Дана. — Ему бы дедовского ума. Он намерен после Академии проситься в Службу безопасности. И Молери готов его принять, несмотря на молодость и отсутствие опыта. — А в спецгруппу он не будет проситься? — улыбнулась Дана. — Я спрашивал, — хмыкнул Арман. — Он ответил, что не увлекается экстремальным спортом. — Тебе уже говорили, что он очень похож на деда? — Я и сам это вижу… Дана, может, пора перестать отрицать очевидное? Для всех нас ты — член нашей семьи. То, что ты не носишь фамилию Лафонтен, ничего не меняет. Она помрачнела, встала, отошла к окну и отвернулась. Арман тоже встал и подошел к ней. — Дана... Прости, я не понимаю. Я знаю, как ты жила прежде. Разве тебе не хотелось иметь семью? Или мы чем-то тебя обидели? Чем? — Нет. — Она покачала головой. — Нет, все в порядке. Это ты извини... Я просто привыкла думать, что буду чужой для всех, кроме него. Конечно, я приду на ваш... на наш праздник. А теперь давай вернемся к делам. — Конечно. Что там у нас следующее? * * * После совещания Дана вернулась в свой кабинет. Плотно прикрыла дверь, села за стол, с минуту бездумно смотрела на экран включенного ноутбука. Совещание закончилось без сюрпризов. Даже утверждение Лао Ченга в качестве куратора проекта под названием «Альфа» прошло без особого шума. А вот встреча с Диего Фернандесом, только что назначенным Региональным Координатором Южной Европы, оставила у нее на душе нехороший осадок. Встряхнувшись, она достала из папки, с которой ходила на прием к Верховному Координатору, лист бумаги. Переложила его в другую папку, аккуратно закрыла и прижала ладонью к столу. Сколько раз она вот так носила эту бумагу с собой, но возвращала на прежнее место? Как часто бывало в минуты тревоги или усталости, Дана придвинула и поставила перед собой фотографию в позолоченной рамке. «Все вышло, как ты планировал, верно? Когда писал письма, когда дарил мне кольцо... Я работаю с твоим сыном, твой внук ждет меня на свой день рождения, а исследования генератора, вокруг которых кипели такие страсти, взяты под контроль Ордена, и занимается ими твой воспитанник. И твой вечный противник уже не противник... Ты был бы доволен?» Ее прервала трель телефона. — Да. Да, я слушаю. Что?.. Это точно? Нет, секунду, я запишу... Хорошо, завтра прошу ко мне. Утром. Да. Положив трубку, она снова посмотрела на фотографию. «Одного ты не сказал мне, ни сам, ни в письмах. Почему? Зачем тебе нужно было, чтобы я осталась здесь? Ты же знал, что без тебя Орден мне не нужен...» Она задавалась этим вопросом не впервые. Вместо ответа человек с фотографии смотрел на нее спокойно и ясно, как будто зная, что она все поймет и во всем разберется. Снова вздохнув, Дана Ферье передвинула на прежнее место фотографию и убрала в ящик стола темно-синюю папку с единственным листом бумаги. Прошение об отставке в очередной раз осталось неподписанным.