От этого уже не избавиться или прятки.

Темный лес, полный опасных монстров. Густые деревья и вечный снег. Смотря на все это, трудно поверить, что малышка побежала именно туда, но следы не обманывают. Уже час я ищу это недоразумение. Когда я впервые увидел, куда ведут следы от маленьких ножек, то в душе зародился страх. Никогда не думал, что эти кости еще могут бояться. После всего ужаса ,пережитого за столько лет, они тряслись, мешая искать малышку. С каждым шагом сердце билось все чаше, и паника зарождалась в душе. Да что,черт возьми, со мной происходит!!! И тут я нашел цель. Сидя на холодном снегу и прижимая колени к груди, сидела Фриск. Она тряслась то ли от холода, то ли от страха. Увидев меня, она сначала вздрогнула, но потом подбежала и обняла. Маленькие ручки крепко сжимали футболку, не желая отпускать. - Что случилось, малышка? Она ничего не ответила, только сильнее прижалась. Мне ничего не оставалось кроме как ждать, пока Фриск сама отпустит. Рука непроизвольно начала гладить ее по волосам, успокаивая девочку. Вскоре внизу послышалось сопение. Она уснула?! Взяв чудо на руки и крепко сжав, я почувствовал тепло. Страх рассеялся и лес больше не казался мрачным. Возвращаясь домой, я думал с чего все началось. Папирус долго готовил спагетти и малышка предложила сыграть в прятки. Меня поставили водой и приказали считать до десяти. Брата я быстро нашел, а с человеком началась проблема. Поначалу, не найдя малышку, я почувствовал азарт и стал с утроенной силой рыскать по дому, но ее нигде не было. Обследовав дом снаружи, обнаружил следы ведущие куда-то далеко. Находка остудила мой пыл. Азарт стал медленно пропадать. Но ,увидев лес, он окончательно ушел, а на смену пришел страх. Только сейчас я понял, что боялся не за себя, а за человека. Когда эта малышка стала для меня так важна? Первое время я не доверял ей. Боялся, что Фриск может навредить Папирусу и старался не оставлять их одних. Недавно я заметил, что малышка все время с нами. Сколько бы раз не открывал глаза, это чудо было рядом. Страх за брата отуплял, и я не сразу понял, что привязался к человеку. Будто почувствовал, что я думаю о ней, Фриск пошевелилась и прижалась крепче. Посмотрев на это детское умиротворенное личико, и нежную улыбку, я понял, что не хочу ее отпускать. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Возможно, потом, когда она подрастет, я смогу избавиться от этой привязанности и отпустить ее. Но чем больше я смотрю на нее, тем лучше понимаю, что влип и с каждым годом чувство, зародившееся во мне, будет прорастать все глубже и глубже. А вот и дом. Папирус, весь встревоженный,стоял и смотрел по сторонам, ища нас глазами. Увидев меня, несущего малышку, казалось его душа успокоилось, и он побежал навстречу. Когда брат уже собирался взять Фриск, я непроизвольно отдернул руки и прижал чудо к себе, не дав Папирусу забрать ее. Он недоуменно посмотрел на меня. Мне хотелось, шутя, как-то объяснить свои действия, но я не смог. Просто не смог пошутить или оправдать свои действия, но похоже брат и сам все понял. Просто вздохнул и попросил уложить ее в кровать. Смотря на уходящую спину Папируса, я хотел окрикнуть его и извиниться, но не смог. ЧЕРТ!!! Эта проблема становиться все сложнее и сложнее. Зайдя в дом и аккуратно положив малышку на диван, я хотел пойти к брату объясниться, но маленькая ручка никак не хотела меня отпускать. Осторожно отцепив ее от футболки я вздохнул, как вдруг малышка заплакала. Ее глаза открылись, и, увидев меня, она снова прижалась ко мне. Нежно гладив ее по голове, я стал успокаивать чудо и вскоре у меня это получилось. Снова положив спящую Фриск, я отошел на пару шагов, продолжая смотреть на нее. Убедившись, что все хорошо я пошел на кухню к брату. К счастью, Папирус не стал меня расспрашивать, только поставил пасту на стол и предложил втроём сходить куда-нибудь. После ужина, проходя мимо малышки, я посмотрел на нее. Она опять плакала. Рука непроизвольно погладила ее по голове. Девочка перестала плакать и снова нежно улыбнулась. На душе сразу стала тепло. Присев рядом с ней, я прикрыл глаза рукой и беззвучно рассмеялся. От этой проблемы уже не избавиться. Странно, но после осознания своей обреченности, я не чувствовал горечи. Только ощущение приближений новых проблем. Эта игра сильно измотала, и я сам не заметил, как заснул рядом с малышкой. Конец.