Верни им крылья - 2. Полукровки

Лиотисс Сколько себя помню, я всегда был один. Смутные воспоминания о родителях. Я даже внешность их не могу воскресить в голове. Только расплывчатые ощущения: запах тёплой выпечки от мамы и крепкого табака от папы. Больше ничего... Осознавать я себя начал только в детском доме. Нянечки никогда не говорили мне, что произошло с родителями, хотя и смотрели с сочувствием и называли бедным мальчиком, когда пили чай в тихий час. Моя кровать стояла у самой двери. Я лет до десяти не говорил, как ни пытался - не мог выдавить из себя ни звука, даже плакал беззвучно. Из-за этого я очень рано научился писать, чтобы хоть как-то донести до окружающих свои мысли. Всегда один. Друзей у меня не было, потому что я был слишком необычным. С острыми подвижными эльфийскими ушами, клыками, которые видно, стоит открыть рот, и жёлтыми волчьими глазами. Дети постарше издевались надо мной, как могли, пользуясь тем, что я даже на помощь позвать не могу. Этот период я помню как клубок сплошных тычков и подлых шуточек исподтишка. Мне только и оставалось жить с оглядкой, убегая, прячась, уворачиваясь. Бывало, приходилось и драться, но я был слабеньким, худым и длинным. "Глиста в полёте" - любимое обзывательство их заводилы, обращённое ко мне. Но однажды всё изменилось. Это произошло через неделю после того, как меня поздравили с десятилетием. К нам перевели из другого детдома мальчика. Он тоже не был человеком, как и я, в отличие от остальных, людей без единой примеси другой крови. Я впервые увидел его утром. Прячась в листве летних деревьев от своих преследователей, я ненароком посмотрел на дорожку, ведущую к главному корпусу. Там как раз остановился жёлтый автобус с трафаретами по бокам "Дети". Из машины вывели нескольких подростков, обычных людей, лет по двенадцать, и уже с озлобленными глазами волчат. Но один мальчик резко выделялся среди них - это был высокий полуэльф, стройный и светловолосый. Больше я разглядеть не сумел, мешало солнце, которое било мне прямо в глаза, и расстояние. Подсмотрел только, что их увели внутрь первого корпуса, где был кабинет коменданта. Звонок заставил меня спрыгнуть с дерева и поторопиться на уроки. Второй раз я встретился с полуэльфом в столовой на обеде. Он растерянно смотрел по сторонам, стоя у самой двери с пустым подносом в руках. Я пару раз покосился на него, а потом решил, что эльфёнок не знает, как у нас заведено. Поэтому я просто взял поднос со стойки, подошёл к мальчику и потащил его за руку к раздаче. Он пытался у меня поспрашивать про правила и распорядок, но я покачал головой. Показал ему на пальцах и примере, что можно самому положить себе на поднос, а что накладывает в тарелку нянечка, если попросить. После чего, со своим обедом на подносе учесал за свободный стол в зале. И нисколько не удивился, когда на соседнее со мной место приземлился новенький. - Меня Дитрий зовут, а тебя? - Вздыхаю и достаю из кармана блокнот и огрызок карандаша. Быстро пишу "Лиотисс", ставя ударение, чтобы не исковеркал нечаянно. - А ты левша? Вот ведь... обычно спрашивают, почему я пишу, а не говорю. Он первый, кто обратил внимание на то, что стержень я сжимаю в левой руке. Я только удивлённо посмотрел на него и кивнул. А потом отмахнулся от, начавшего было набирать воздух для следующего вопроса, мальчика и демонстративно начал есть. После обеда нас повели на всякие секции. Они были добровольными, но посещать их было обязательно. Парадокс, однако. Я себе выбрал плавание и рисование. Плавать я не очень любил, но обожал нырять, поэтому я отгребал подальше от инструктора и развлекался в своё удовольствие, иногда выполняя его команды. А вот рисовал я с упоением, задерживаясь в мастерской надолго. Меня мастер даже перестал ругать, доверяя самому закрыть комнату, когда закончу. Жаль, что эти занятия у нас не каждый день, а три раза в неделю.