Дважды в одну реку

       Приближался день совета директоров, на котором должны были произойти выборы президента компании. Вскоре после совета, независимо от результатов голосования акционеров, Андрею и Милко предстояла поездка в Киев, где готовилась презентация двух коллекций: одежды от Милко и аксессуаров от дизайнеров «Моды и стиля». Сотрудничество с киевской фирмой было очень плодотворным, и обе стороны надеялись сделать его еще более тесным и взаимовыгодным. Компания «Зималетто» уже несколько лет приобретала в Киеве аксессуары для своих коллекций одежды. В свою очередь, «Мода и стиль» была заинтересована в покупке франшизы на модели, разрабатываемые Милко Вукановичем. Последние коллекции компаний разрабатывались параллельно и обещали произвести настоящий фурор в мире моды. Перед двумя такими грандиозными событиями в «Зималетто» все были, как наполненные порохом бочки: только спичку поднеси – сразу взорвется. Гений закатывал истерики по поводу и без. То ему казалось, что модели, демонстрирующие одежду «нАзло ему жрут булОчки и пончики на нОчь», то - что его непременно хотят обокрасть. - Они хОтят Украсть мОи гЕниальные мОдели. Я знаю, зАчем пОказ проводИтся в Укрине: чтобы им легче было лишить мЕня мОих деток. - Милко, не выдумывай. Идея провести показ твоих моделей (они, действительно, гениальны) в Киеве принадлежала руководству нашей компании, - уже в который раз пытался успокоить разволновавшегося не в меру дизайнера Павел Олегович. - ПАвЕл, ПАвЕл, - гений недоверчиво смотрел на президента и покачивал головой, - что ты сО мной делаешь? Ты уже нЕ хочешь, чтобы я рАботал в «ЗИмалетто»? - Очень хочу, Милко. Давай мы с тобой присядем и спокойно поговорим. - СпОкойно! Как я мОгу гОворить спОкойно, когда мЕня лИшают рАботы? - Разве я такое говорил? Или кто-то другой в компании? - Нет, не гОворил. Но ты мЕня режешь без нОжа. А еще эти ваши шизы… что вы там с Андреем прИдумали? Теперь мОи мОдели будут шить мнОгостАночники швейного цеха в укрАинской глУбинке на старЫх стАнках из кАкой-нИбудь дЕрюги, а все будут думать, что Милко – бЕздарный пОртняжка. - Успокойся и выслушай меня, наконец. - Ну, я гОтов. Я весь внИмание. Что ты можешь мне Ещё скАзать? - Проведение показа за границей, я надеюсь, сможет ускорить выход нашей компании на европейский рынок, привлечь дополнительных покупателей в России. На показ в Киев приедут представители из разных регионов. В том числе и из Европы, с которыми уже сотрудничают «Мода и стиль». Разве тебе не хочется, чтобы твои гениальные творения увидели свет, чтобы ими восхищались не только в России, но и за рубежом? Кстати, туда приедут и представители сети пражских магазинов, с которыми мы собираемся заключить контракт на аренду помещения под магазин с продукцией «Зималетто». Думаю, что они, увидев твои модели воочию, не станут сомневаться в собственной выгоде, и подписание контракта пройдет быстрее и с большей выгодой для нас. -ВыгОда. Все гОворят только о выгОде, и где тут мОи мОдели? - Милко, но ведь это бизнес. Если бы мы не искали выгоды, то уже давно разорились бы. - ПотОму вы и рЕшили прОдать мОи мОдели этим шИзоидам? - Дорогой мой Милко. Продажа франшиз уже давно зарекомендовала себя как удачный способ не только зарабатывания денег, но и расширения потребительского рынка. Тебе не стоит бояться того, что твои лекала попадут в дурные руки. Для того мы и заключаем контракт, чтобы не было возможности обмана со стороны покупателей франшизы. Шить твои модели будут по-прежнему из самых высококачественных материалов мастера с высокой квалификацией. Твои детки не станут выглядеть хуже, поверь мне. Разве я когда-нибудь обманывал тебя? - Ты… нЕ обманывал, - было заметно, что дизайнер уже пошел на попятную, но не мог позволить себе так быстро согласиться без дополнительных условий. - Ладно, пОедем в Киев. Только сделай Одолжение – приставь к мОим шЕдеврам нАдежную Охрану. - Обязательно. Все будет, как ты скажешь. Павла Олеговича очень беспокоили взаимоотношения будущего президента и модельера. Разговаривать с капризным дизайнером мог только он сам. Как будут складываться отношения с Милко у нового избранника на пост руководителя, он не представлял. Если президентом станет Андрей, то своей импульсивностью он может добиться того, что Милко просто уйдет из компании. С другой стороны – если пост президента займет Александр, может получиться еще хуже: он сам не станет терпеть капризы талантливого модельера и уволит его. Оба варианта могли привести к нежелательному результату, и что предпринять для того, чтобы Милко остался в «Зималетто», Павел никак не мог придумать. Одно он знал точно: необходимо было поговорить и с Андреем, и с Александром. Года полтора назад Павлу и Маргарите пришла в голову счастливая мысль сменить шумную и суетную Москву на более тихий и размеренный пригород. Годы уже не те – суматошный ритм столичной жизни стал их утомлять, а Павлу после напряженных трудовых будней хотелось уединения. Год назад они купили дом в получасе езды от Москвы и окончательно оставили городскую квартиру, которую вскоре продали. В их новом доме было достаточно места, чтобы вся семья (и Воропаевы, конечно) могла с удобством разместиться и жить. Правда, дети пока не стремились надолго оставаться в просторном и гостеприимном доме Ждановых. Выбранный ими участок располагался в живописном месте. Отделенный от соседних участков полосой леса, он казался уединенной поляной, а дом - сказочным теремом. С весны до осени в зарослях деревьев и кустарников было слышно пение птиц, в июне – июле прямо за изгородью можно было лакомиться земляникой, а в конце лета и осенью – насобирать лукошко грибов к обеду. Через дорогу от въезда на «поляну» вилась тропка, спускающаяся к большому, окруженному зарослями кустарника пруду, где в жаркое время можно было искупаться. Дом стоял в центре участка. Перед ним был разбит обширный цветник, пересеченный в разных направлениях тропинками, выложенными декоративной плиткой, и подъездной дорогой от ворот до гаражей, расположенных в нижнем этаже дома. Оказавшись хозяйкой загородного дома, Маргарита увлеклась разведением цветов. В «Зималетто» она появлялась редко – делами фирмы никогда не занималась, и необходимости ее постоянного присутствия в компании не было. Дети выросли, внуков пока не было, как и разговоров о них после той давней истории (к счастью, оказавшейся не более чем выдумкой их взбалмошного сына, обладающего, к тому же, безграничным чувством ответственности), и Маргарита со всей страстью занялась разведением цветов, отдавая им все свободное время. Больше всего гордилась Маргарита своим розарием – розы у нее вырастали просто шикарные, всевозможных цветов и оттенков. Было даже несколько редких сортов роз. Самой большой своей гордостью Маргарита считала сорт Черный принц – темно-бордовая, почти черная роза так и притягивала к себе взгляды. Позади дома была устроена крытая площадка для летних застолий, именуемая хозяевами «задним двором», с мангалом и большим деревянным столом, вокруг которого, при необходимости, можно было расставить большое количество стульев. За домом был также скромных размеров огород. Там росла зелень на грядках, и в небольших теплицах – помидоры и огурцы. Главным богатством огорода являлась сортовая клубника, ягоды которой достигали невероятно больших размеров, а по вкусу были необычайно сладкими и сочными. Огородом занималась семейная пара (Анфиса и Игнат), помогающая Ждановым по хозяйству. Жили они в домике, прятавшемся в зарослях черемухи в глубине участка. Слева от дома, между цветником и площадкой для летнего отдыха, была лужайка, засеянная травой. На лужайке еще от прежних хозяев остались удобные качели, на которых могли разместиться несколько человек. Марго с Павлом надеялись, что когда-нибудь рядом с качелями появятся и другие сооружения для детских развлечений: всевозможные «лазалки», горки, карусели и песочница. - Андрюша! Здравствуй, сынок! - Здравствуй, мамуля! - Давно я вас с Кирочкой не видела. Соскучилась уже. Как у вас дела? - Спасибо, мамуль. Все нормально. - Ох, уж эти мужчины: никогда от вас толкового ответа не добьешься. - Так тебе Кира все в подробностях рассказывает. - Вот я и хочу послушать эти подробности. - Мамуль, тогда ты не по адресу обратилась – тебе надо было ей и позвонить. - Сынок, разве по телефону обо всем поговоришь? Я хочу пригласить вас на ужин. Завтра. Давно мы не собирались вместе. Погода стоит чудесная. Нажарим шашлыков, посидим на заднем дворе. Переночуете у нас. - Я не против. Думаю, Кира тоже не откажется. - Жаль, что Кристина опять уехала. Андрей поморщился (хорошо, что Маргарита не могла этого видеть, а то непременно расстроилась бы) – стало быть, мама решила собрать всех «детей», а Сашку видеть у него большого желания не было, особенно в преддверии совета. Но не отказывать же по этой причине матери в ее просьбе, тем более что он, действительно, давно не был у родителей. Следующий день выдался необычайно жарким для этого времени года, тем приятнее было оказаться за городом, где не было такого количества асфальта и бетона, прогревающихся за день и усугубляющих духоту, наполняющую воздух. Когда Андрей с Кирой оказались во дворе родительского дома, Павел Олегович и Александр уже сидели в плетеных креслах на террасе, наслаждаясь тишиной и прохладой, со стаканами, в которых плескалась янтарная жидкость. - Ну, наконец-то! – завидев их, протянул Воропаев. – Я уже было подумал, не отказаться ли мне от президентства в родной фирме, раз там приходится работать больше, чем в министерстве. - Ха, какая замечательная мысль! – парировал Андрей, закрывая дверцу машины и кивнув отцу, с которым он сегодня на фирме почти не виделся. – А что, Сашка, возьми да и откажись. Ты же прекрасно понимаешь, что только напрасно тратишь силы и время, и президентом все равно стану я. - Не дождешься. Послезавтра на совете всем станет ясно, что твое бахвальство не имеет под собой никакой основы. - Мальчики, хватит ругаться! Мы приехали отдыхать, а вы сразу о работе, - перебила мужчин Кира, поднимаясь на террасу. – Сашка, какой ты противный – ты со мной даже не поздоровался. - Здравствуй, сестричка! – сразу переключился на нее Александр, обнял ее, когда она подошла к его креслу, и чмокнул в подставленную щеку. – Как ты только терпишь своего будущего мужа – сам сутками готов пропадать на работе и девочке моей, смотрю, не дает отдохнуть. - Ты, Саш, ничего не путаешь? По-моему, Кира уже давно моя девочка, - несмотря на шутливый тон, в глазах Андрея снова появилось напряжение, которое Кира стала часто замечать. Из дома вышла Марго. - Дети, вы уже приехали. Паша, что же ты мне не сказал, что Андрюша с Кирочкой уже здесь? - Рита, они только что появились. - Ну, что же вы стоите? Присаживайтесь. Андрюша, виски? - Да я сам налью, мам! – Андрей подошел к бару, который специально для летних посиделок на террасе был устроен в стене дома. - Кира, ты что-нибудь будешь? - Только воды, - удобно усаживаясь в кресло, отозвалась Воропаева. Вскоре были готовы шашлыки, и все дружно поднялись со своих мест, чтобы перейти на задний двор. Александр немного отстал и потянул за руку сестру, собираясь, видимо, что-то сказать. - Надеюсь, ты еще раз хорошенько все взвесишь и сделаешь правильный выбор на совете. - Конечно, Саша! Я сделаю самый правильный выбор. – Кира стукнула его по руке. - Ух, сдается мне, что это совсем не то, о чем я тебя прошу. - Ты иногда бываешь просто невыносим. Ну зачем ты рвешься в президентское кресло? Скажешь, не назло Андрею? - Хм. Даже если и так, то сам Андрей от этого только выигрывает. Думаешь, его не возбуждает наше противостояние, не заставляет его действовать более осторожно и рассудительно? - Ты еще скажи, что оказываешь ему услугу, постоянно споря и поддевая его. - Заметь, не я это сказал, - растягивая слова, пропел Александр и задел пальцем кончик ее носа. Потом пружинящей походкой зашагал вперед, Кира только вздохнула и покачала головой. Стол был превосходен: шашлык, источающий такой аромат, что даже у сытого был способен вызвать обильное слюноотделение, соусы на любой вкус – чесночный, ткемали из слив, сметанный, горчичный, цацики, зелень и овощи со своего огородика – все свежее, натуральное. Павел открыл бутылку вина. Приятно было сидеть на открытом воздухе и наслаждаться вкусной едой и приятной беседой. - Саша, как у тебя дела в министерстве? – Павел решил прервать молчание. - Ничего нового. Устанавливаем новые инструкции, следим за соблюдением старых., рассматриваем жалобы, пытаемся урегулировать спорные вопросы. Как обычно, все просто и понятно, но запутано невероятно. - Сашка, тебе в твоем министерском кресле так удобно – зачем менять его на неустойчивое кресло бизнесмена? – поддел Андрей брата невесты. - Эх, Андрюша! Хочется какого-то движения, размяться хочется. Такая тоска. - Так тебе гантели купить надо и по утрам бегом заняться. А от тоски можно разок и в цирк сходить. - Смешно. Смешно. Только ты, Андрюша, не забывай, что смеется тот, кто смеется последний. - Да, нет же, Сашенька. Смеется тот, кто смеется без последствий. - Что-то в последнее время ты свою легкость растерял - даже шутки у тебя какие-то злые. Смотри, Андрюшенька, не переиграй – злоба выдает в тебе страх и неуверенность. - Ты лучше на себя посмотри. - Я вот на уважаемую мною Маргариту смотрю: ей бы не хотелось видеть обожаемого сыночка растерянным и неуверенным в себе. - Ну, хватит вам. Саша, Андрей, - прервала спор Маргарита. – Что вы постоянно ведете себя, как бойцовские петухи? Просто невыносимо слушать ваши нападки друг на друга. Давайте уже спокойно поужинаем. - Пал Олегыч, возможно сделать так, чтобы я тоже поехала на показ с Андреем и Милко? – Кира взяла инициативу разговора в свои руки, в ее глазах, когда она коротко посмотрела на Андрея, смешались боязнь и ликование. - Кира, ты умная женщина и должна понимать, что они едут в Киев не развлекаться, - остудил ее пыл Жданов. - Павел Олегович, неужели Вы не знаете своего сына? – Александр не мог промолчать. – Чтобы он, вырвавшись из-под бдительного ока невесты, не нашел времени для развлечений, ха-ха-ха. Воропаев неприятно засмеялся, а Кира пронзила его свирепым взглядом. - Саша, ты несправедлив. Андрюша любит Кирочку, - Маргарита вступилась за сына. - Конечно, любит, пока ему нужен ее голос на совете. - Сашка! Замолчи! – в голосе молодой женщины звенела обида. - Не потому ли ты так яростно пытаешься меня очернить, что и тебе нужен голос Киры на совете? – Андрей начал заводиться, о чем громче всяких слов говорили пришедшие в движение желваки. - А разве для того, чтобы тебя очернить, нужны какие-то усилия с моей стороны? Мне кажется… - А мне кажется, что вы оба должны прекратить ваши выпады друг против друга и успокоиться, - невозмутимо остановил поток взаимных завуалированных оскорблений хозяин дома. Ненадолго голоса сидящих за столом смолкли, и стало слышно, как в ветвях деревьев шумит ветер, а через дорогу, в пруду, квакают лягушки. - Пал Олегыч, простите, что снова возвращаюсь… - возобновила Кира прерванный разговор. – Но в Киеве и я могла бы быть полезной. - Твое присутствие необходимо в Праге, девочка. - Но в Прагу мог бы поехать Роман. - Кира, - со свойственным ему терпением продолжал убеждать Павел Олегович, - магазины находятся в твоем ведении, да и предварительной договоренности с чехами добивалась ты. Так что, тебе и завершать это дело. И закончим на этом – не заставляй меня усомниться в твоем профессионализме. Кира обиженно замолчала, а потом и вовсе встала из-за стола и направилась в сторону цветника. Никого из мужчин ее выходка особо не тронула: за многие годы все уже привыкли к ее капризам и принимали как должное. Маргарита же последовала за ней. В цветнике как раз распустился розовый куст редкого сорта PAUL GAUGUIN (Поль Гоген) – кораллово-красные розы с белыми и желтыми мазками. Можно было похвастаться этим чудом перед Кирой и отвлечь будущую невестку от грустных мыслей. - Кирочка, девочка! – Маргарита обняла молодую женщину сзади. – Ну, что с тобой происходит? У вас с Андреем проблемы? - Я не знаю, Маргарита Рудольфовна. В последнее время он ведет себя странно. - В чем это проявляется? Я не думаю, что это что-то серьезное. - Трудно сказать. Вроде, он сейчас даже моделями не интересуется, как бывало. - Так это же прекрасно! Наверно, он осознал, насколько ему повезло с тобой. - Ну, не знаю. Он и на меня внимания стал обращать меньше. Стал часто задумываться о чем-то. Таким отстраненным кажется в такие минуты, что я начинаю бояться. - Чего, глупенькая? Я думаю, Андрей пытается серьезно осмыслить свое – ваше – будущее. Вступление в брак изменяет жизнь не только женщины. Для мужчин это тоже много значит: они переходят какой-то свой рубеж, становятся серьезнее. - Вы думаете? - Убеждена. Не придумывай себе лишнего и поменьше волнуйся. Вот поженитесь, родите нам внуков. - Маргарита, я даже боюсь об этом загадывать. - А не надо бояться. Поговори с Андрюшей. Может, вы уже сейчас решитесь. А что? – тут же продолжила она в ответ на удивленный взгляд молодой женщины. - Свадьба не за горами – ничего страшного не случится, если к тому времени ты уже будешь носить вашего ребенка. С уходом женщин Александра перестал интересовать разговор, ведущийся за столом, так как вращался он, в основном, вокруг дел «Зималетто» (он в них особенно не вникал никогда, даже теперь, когда, казалось бы, серьезно собрался оставить министерское кресло и стать президентом компании) и он решил присоединиться к сестре и Маргарите Рудольфовне. - С вашего позволения я, пожалуй, прогуляюсь. - Как тебе будет угодно, - не стал удерживать его Жданов старший. – Да, Саша. Ты вечером зайди ко мне в кабинет. - Непременно, Пал Олегыч, - откланялся Александр, а Андрей проводил его тяжелым взглядом. Отец и сын еще остались за столом, обмениваясь некоторыми соображениями относительно ближайшего показа и еще раз детально обсуждая возможные трудности, которые могли возникнуть при продаже франшизы украинским партнерам. Кроме прочего, Жданов старший упомянул о необходимости относиться со снисходительностью к Милко и постараться сдерживать свой темперамент и проявлять терпение, когда будет надобность в чем-либо его убедить. - Папа, конечно, я постараюсь. Я же понимаю, что другого такого талантливого модельера нам будет трудно найти. И неизвестно, к тому же, насколько экстравагантным он может оказаться. - Вот об этом и помни. Особенно, если станешь президентом. Похожий разговор произошел у него и с Александром. С той лишь разницей, что Воропаев проявлять терпение и понимание обещал с большой неохотой. - Не знаю, Пал Олегыч, чего вы все нянчитесь с этим модельером – не единственный же он на свете. - Может, и не единственный, но такого талантливого пойди – поищи, а тут свой, к нему уже привыкли. Постарайся относиться к нему непредвзято и более терпимо. Он очень много делает для процветания компании. - Я постараюсь. Но только ради Вас. Было уже довольно поздно, и Андрей с Кирой поднялись в отведенную для них спальню - Андрей! Почему ты не сказал отцу, что хочешь поехать со мной? - Кирюш, о чем ты говоришь? – начиная расстегивать пуговицы на рубашке, отозвался Жданов. - Неужели ты думаешь, что папа послушал бы меня? - Я знаю, почему ты промолчал, - кулачок Киры с силой опустился на грудь Андрея, от чего он сморщился и, перехватив руку невесты, прижал ее к своей груди. – Сашка прав, и ты не упустишь возможности развлечься на стороне в мое отсутствие. Что, уже не терпится к своей Наденьке лететь? – вырвалась она и отошла от Андрея, продолжая метать молнии из глаз. - Кира, ну сколько можно? Да не к Надежде я еду, но работать с ней мне придется. Это необходимость такая, раз она является президентом фирмы. - Ах, работать? Оказывается, вот как это называется! - Что ты хочешь, чтобы я сделал? – начал выходить из себя Жданов. - Возьми меня с собой. - Отец тебе объяснил, что это невозможно. - Нет ничего невозможного, но ты никогда не считаешься со мной и с моими желаниями, - Кира бросилась на кровать лицом вниз. - Хорошо, Кира! – заорал Андрей, но тут же понизил голос до гневного шепота, чтобы в их спальню не сбежались все обитатели дома. – Хорошо, Кира, я никуда не поеду! И гори оно синим пламенем, это сотрудничество! Какая разница, что выгодно для «Зималетто»?! Главное, чтобы ты была довольна! – и он, так и не успев раздеться, выскочил из комнаты, намереваясь прямо сейчас уехать домой. Но Кира догнала его на последних ступеньках лестницы и повисла у него на шее. - Ну, прости, прости. Я знаю, что не права, что должна доверять тебе, но я так тебя люблю и боюсь потерять. - Почему ты вбила себе в голову эту дурацкую мысль? Я устал, Кира, - в голосе мужчины в самом деле слышалась усталость. - Я работаю, как проклятый, прихожу домой, где мечтаю расслабиться и отдохнуть, а тут ты начинаешь… - Андрюш, ну, прости меня, пожалуйста. Я обещаю, что исправлюсь, стану хорошей-хорошей. Пойдем в спальню. - Пойдем, а то всех, наверно, переполошили, - тяжело вздохнул Андрей и, обняв Киру за плечи, стал подниматься вверх по ступенькам лестницы. *** Вот уже несколько дней Андрей жил не один в своей холостяцкой квартире (собственно, она перестала быть такой в тот день, когда он привел сюда Катю), и ему это определенно нравилось. За прошедшие дни не было ни одной минуты, когда бы он пожалел о своем решении жениться. За эти несколько дней теперь уже ИХ квартира перестала напоминать музей, в котором все красиво, дорого, и ничего нельзя трогать руками. В квартире появилось много разных милых мелочей, сделавших ее более уютной и обжитой. А маленькая Дюймовочка, поселившаяся в ней, наполнила нежилую тишину квартиры своим глубоким волнующим голосом и звонким смехом-колокольчиком. К тому же, Катя оказалась неплохой хозяйкой. Несмотря на занятость в рабочее время и постоянные попытки Андрея отвлечь жену от насущных проблем, ей удавалось поддерживать в доме чистоту и порядок. Андрею понравилось надевать рубашки, отглаженные руками его молодой жены, а не приходящей два раза в неделю домохозяйки, с которой он неплохо ладил, но все же, остававшейся, по сути, совсем чужим человеком. С большим воодушевлением Катя принялась учиться готовить, попутно осваивая чудеса современной техники, которыми была оснащена кухня Андрея. Сам он никогда не готовил для себя (разве что чашку кофе с утра сварит), и кухня со всей супермодной техникой до сих пор оставалась невостребованной. Кате тоже раньше не приходилось кого-либо кормить – безоговорочной хозяйкой пищеблока в квартире Пушкаревых была мама, любившая и умевшая готовить так, что пальчики оближешь. Конечно, если бы не ее супчики, котлеты, пирожки, в изобилии появлявшиеся на столе молодых Ждановых, пробных Катиных кулинарных творений вряд ли бы хватило, чтобы накормить взрослого молодого мужчину (к тому же, имеющему молодую жену), но, как говорится – лиха беда начало. А ночи уносили их в сказочный мир любви, где они растворялись друг в друге, и, казалось, не было на свете никого счастливее их. В субботу вечером после ужина Андрей разместился на диване в гостиной, прихватив с собой ноутбук, чтобы поработать над какими-то срочными документами. Павел Олегович решил, что пора найти постоянных партнеров для приобретения аксессуаров к последующим коллекциям одежды «Зималетто». Для изучения ассортимента и (при его положительном результате) проведения предварительной договоренности с руководством одной украинской фирмы он решил направить сына в столицу соседнего государства. Несмотря на то, что в данное время Андрей больше занимался производственными вопросами компании, его безупречному вкусу и чувству меры, когда дело касалось моды, отец полностью доверял. Но перед командировкой необходимо было произвести некоторые расчеты, чтобы ехать к возможным партнерам с предложением сотрудничества не с пустыми руками, а с готовыми выкладками и цифрами, подтверждающими серьезность намерений руководства «Зималетто». Молодой Жданов был очень неплохим руководителем, умеющим грамотно планировать стратегию развития практически любого отдела родной компании, предвидеть выгоду того или иного шага, но, когда дело касалось конкретных цифр, тут он зачастую оказывался в тупике. Вот и в этот раз он сидел в гостиной, занимался расчетами и злился, раз за разом пересчитывая предположительную смету расходов и каждый раз получая новый результат. Катя уже давно навела порядок на кухне после ужина, приняла ванну и уже готовилась ко сну, будоража воображение мужчины своей легкомысленной ночной сорочкой, под которой – он точно знал – ничего не было. Но лечь в постель вместе с женой не представлялось возможным из-за неоконченной работы, и Андрею только и оставалось, что злиться на неподдающиеся цифры и продолжать считать. Катя давно заметила, что его что-то сильно беспокоит, она подошла сзади и положила руки ему на плечи, начав разминать мышцы, затекшие от долгого пребывания в одной позе. По телу Андрея прошла теплая волна, изгоняя последние разумные мысли из его головы. - Чем ты занимаешься? - Работаю, Катюш. Надо кое-что посчитать. Послезавтра в командировку уезжаю. - Как уезжаешь? Надолго? - Планирую на неделю. - А куда? - В Киев. - Там красиво. А это что у тебя? - Да, вот. Запутался в цифрах. Никогда я, наверно, не научусь с ними ладить. Ну их, пойдем спать. Завтра этим займусь. - Может, я посмотрю? - Катюш, да тут, чтобы только вникнуть что к чему, потребуется не один день, - Катя скептически подняла брови и перегнулась через плечо Андрея, заглянув в его глаза. - Ты уверен? Но, если ты не забыл, у меня за плечами экономический факультет МГУ, а «красные» дипломы за просто так там не выдают. - А у тебя «красный» диплом? Я и не знал. - Я тщательно это скрывала – боялась, что ты не захочешь брать меня в жены, такую умную, - она лукаво улыбалась мужу, а Андрей млел под ее взглядом, излучающим нежность. - И все-таки, я думаю, что сегодня уже не стоит этим заниматься. - А ты не думай, просто покажи мне. – Катя обошла диван и присела рядом с Андреем, посмотрев на монитор его ноутбука. Задача оказалась не такой катастрофически сложной, и в течение часа Кате удалось подсчитать предстоящие возможные затраты на закупку коллекции модных сумок, перчаток, ремней и других приятных мелочей, призванных придать завершенность образу самой капризной модницы. - Ну, вот, - Катя потянулась, разминая шею. – Завтра еще раз проверю на свежую голову. Завтра еще не поздно? - Нет, не поздно. – Андрей смотрел на нее обжигающим взглядом своих обворожительных глаз, в которых ясно читалось восхищение, а у Кати от его взгляда сердце ухнуло куда-то вниз. – До чего же мне повезло с женой. - Да ну тебя, Андрей. Что здесь такого? Разве мы не должны помогать друг другу? - Я не об этом. - А о чем? - Красивая, - Андрей начал медленно приближаться к женщине, вкрадчиво нашептывая комплименты, - умная, - придвинулся ближе, - хозяйственная, – еще ближе, - просто клад, а не женщина. А в постели что вытворяет… - Катя мгновенно вспыхнула и попыталась встать с дивана, но Андрей не дал ей этого сделать, обхватив талию одной рукой, и засмеялся, закинув голову назад, - и при этом такая скромница, - притянул ее к себе и стал осыпать поцелуями, заставившими женщину забыть обо всем на свете. Все проблемы сразу стали какими-то незначительными и моментально были забыты – остались только страсть и нежность. *** Утро решающего дня заглянуло в спальню яркими солнечными лучами, отражаясь в зеркалах и стеклянных поверхностях телевизора, картин, фотографий в рамках и играя бликами на стенах. Один солнечный лучик отразился от стекла, за которым была изображена ваза с цветами, и послал солнечный зайчик прямо в лицо спящего мужчины. Мужчина наморщил нос, пробурчал что-то похожее на «перестань» и вдруг громко чихнул. От этого звука на второй половине кровати заворочалась женщина и сонно спросила: - Уже пора вставать? - Не знаю, - с закрытыми глазами ответил мужчина и протянул руку, чтобы взять с тумбочки телефон. Посмотрев на время, он недовольно застонал, но стоило ему взглянуть на залитую ярким солнечным светом комнату, как он улыбнулся и принялся тормошить женщину: - Поднимайся, Кира! Нас ждут великие дела. Ты только посмотри, какое чудесное сегодня утро. Я думаю, это добрый знак. Хорошее настроение не покидало Андрея Жданова до самого совета директоров. Лишь когда он зашел в конференц-зал и увидел своего соперника в борьбе за президентское кресло, царившая в его душе безмятежность заметно пошла на убыль. Не то чтобы он волновался об исходе предстоящих выборов (Андрей был уверен в своей победе – не зря же он столько сил и времени отдал родной компании, оптимизации оснащения и технологических процессов производства: даже отец уже не смотрит на него, как на заигравшегося мальчишку), но сама мысль о том, что Воропаев, ничего не смыслящий в руководстве компанией, ничего не знающей о ее работе изнутри, может (хотя бы теоретически) стать президентом, приводила Андрея в состояние небывалого возмущения. Правда, плохое настроение быстро улучшилось снова - все-таки, солнечный зайчик, так нахально разбудивший Жданова, оказался явно счастливым, и неприятного сюрприза не случилось. За президентство Александра свой голос отдала только Кристина, которая так и не успела на совет, но позвонила по телефону во время голосования. Маргарита, Роман и Кира проголосовали за Андрея. Павел тоже отдал свой голос сыну. - Вы все знаете, что мне ближе стратегия Александра, но последние три недели я очень внимательно наблюдал за работой Андрея и пришел к выводу, что шаги, предпринимаемые им, дают очень оптимистичные прогнозы дальнейшего развития компании. Александр, - обратился старший Жданов к сыну своего лучшего друга, - я думаю, тебе пока не хватает ни заинтересованности, которая присуща Андрею, ни желания работать в компании, ни опыта, чтобы повести ее к процветанию. Поэтому сегодня я голосую за Андрея. Но у тебя еще будет шанс проявить себя и ты сможешь через какое-то время занять пост президента компании. Все стали поздравлять младшего Жданова: мать и невеста - бурно выражая свой восторг, Малиновский - едва скрывая ликование, отец – очень сдержанно. - Посмотрим, - вклинился в хор довольных голосов язвительный голос Воропаева, - так ли хорош будет Андрюша на посту президента, когда забудет о необходимости быть осмотрительным и проявит свой авантюризм во всей красе. Сколько времени ему понадобится тогда, чтобы обанкротить «Зималетто»? - Сашк, - слова брата показались Кире противоестественными атмосфере всеобщей радости, - ты так говоришь, словно желаешь развала компании. - Ну, что ты, сестренка! Уж я прослежу, чтобы этого не случилось. - Саша, не бери на себя больше, чем ты в силах унести, - Павел был недоволен поведением Александра. Воропаев лишь хмыкнул и покинул конференц-зал, попытавшись, однако, оставить последнее слово за собой: - Счастливо всем оставаться. Жду не дождусь следующего совета, Андрюша. Там и увидим, кто был прав. Несмотря на едкий выпад будущего родственника, какая-то пружина, долгое время сжимавшая внутренности Андрея, вдруг разжалась. Уже года три он не ощущал такой легкости и не чувствовал себя таким счастливым. Радость его была столь огромной еще и потому, что отец отдал за него свой голос, а значит, поверил в него. Ради этого стоило жить.