Дважды в одну реку

      - Катя! – Катя вздрогнула от голоса Вениамина, стоящего в дверях ее кабинета. – Что с тобой? - Ничего. Прости, задумалась. - А почему грустная такая? – Суворов прошел в кабинет и приблизился к Катиному столу. - Это не имеет отношения к работе. - Катюш! Я очень похож на начальника, которого ничего, кроме работы, не интересует? - Нет, конечно. Но это, правда, совсем неважно. - Видимо, для тебя важно, если ты настолько ушла в себя, что ничего и никого вокруг не замечаешь. - Извини, этого больше не повторится. - Я же не об этом. – Суворов на минуту задумался. - Ты ведь еще не обедала? - Нет. Рано же еще, - Катя бросила беглый взгляд на часы. - Пойдем, - видя, что Катя собирается воспротивиться его приглашению, Вениамин повторил. – Пойдем-пойдем. Работа подождет. Мне нужны сытые, здоровые и позитивно настроенные работники, - он тепло улыбнулся Катерине и подхватил ее под руку, помогая подняться из-за стола. (Большущий привет и благодарность Умке за просветительскую деятельность. Следующий кусочек написан благодаря ее бескорыстной помощи). Ресторан, выбранный Вениамином, был небольшой и очень уютный. Посетителей было немного, что давало возможность спокойно поговорить. Именно это и намеревался сделать Суворов в ожидании заказа. - Так в чем же проблема твоего безрадостного настроения? - Я у нотариуса была с утра. Хотела узнать, как оформить отказ от отцовства. Думала, что это быстро будет, а оказалось… - Катерина замолчала. Казалось, что она снова ушла в себя. - Ну, что ты замолчала? - Нотариус говорит, что это делается через суд, и процесс может затянуться на месяцы. - А тебе нужно быстро? Ты куда-то спешишь? - Нет, я не спешу, но так не хочется затягивать эту бумажную волокиту. Да, и Андрей жениться собирается и не хочет огласки, а если процесс будет долгим, то ему не удастся скрыть факт существования нашего брака. - Так это его проблемы. Уже давно мог бы найти тебя и спокойно все оформить, - Жданов вызывал у Вениамина раздражение, а вот чем, мужчина не мог объяснить даже себе. - Я сама хочу, чтобы все это быстрее закончилось, - немного резче, чем следовало бы, отозвалась Катя, правда, потерянный взгляд при этих словах говорил об обратном. Но Суворов не стал заострять на этом внимание. - Если ты не будешь против, я мог бы посоветовать тебе одного адвоката. Он занимается частной практикой, но имеет связи в суде. И он может помочь тебе быстрее разобраться с этим делом. - Что ты хочешь этим сказать? – насторожилась женщина. - Не пугайся ты так – все в рамках закона. Просто он поможет ускорить дело в суде, и ты получишь постановление об отказе от отцовства не через полгода, а в течение двух-трех недель. Им принесли заказ, но ни Катя, ни Вениамин не спешили приступить к обеду. - Что это за чудо-адвокат? – попыталась выяснить Катя. - Никаких чудес. Просто обычным путем вам в суде дали бы время на обдумывание, а так все пройдет без ненужной вам траты времени. - И в какую сумму это может вылиться? - Не думай об этом – я с ним договорюсь. - Вень, давай ты не будешь решать мои проблемы, - Кате не понравилось, что Вениамин, как ей казалось, ущемляет ее право на самостоятельность. - Я просто хочу тебе помочь. - Ты стал альтруистом? - Я сам в этом заинтересован. - В каком… смысле? – удивилась Катя. - Я уже говорил, мне нужны позитивно настроенные работники, - с улыбкой повторил Суворов недавно сказанные им же слова и подмигнул. - Ладно, я подумаю, - почти согласилась женщина, с сомнением глядя на своего босса. – Только пообещай, что рассчитываться с адвокатом я буду сама. Вернее вместе со Ждановым, - такое уточнение Суворова вполне устроило, и он кивнул в знак согласия. - Как мне его найти? - Если ты согласна воспользоваться его услугами, то я с ним поговорю, а потом ты созвонишься с ним только затем, чтобы договориться о времени визита к нотариусу. Вот тебе его визитка, - Вениамин достал из портмоне белый картонный прямоугольник и подал его Кате. На визитке под названием частной адвокатской конторы значилось: «Шустов Тимофей Петрович, адвокат» и номера телефонов. - Хорошо. Мне надо будет позвонить Андрею и договориться сначала с ним. - Вот и договаривайся. И давай уже поедим, а то все остынет, - сосредоточился мужчина на более актуальном, в данный момент, действии. Жданов смог приехать в Петербург только в начале октября. Позвонил Кате, и она назвала ему адрес нотариальной конторы, куда обещала подъехать в течение двадцати минут. После встречи в Киеве, когда от неожиданности он слишком эмоционально отреагировал на ее появление, Жданов решил, что теперь-то сумеет держать себя спокойно. Но когда Катя вышла из такси, у него перехватило дыхание, и в груди шевельнулась непрошеная нежность. Катерина старалась держаться уверенно, но он отчетливо почувствовал в ней присутствие какой-то нерешительности и смятения. Тем не менее женщина как можно спокойнее поприветствовала его и предложила пройти в здание. Андрей уже поставил свою размашистую подпись под заявлением об отказе от отцовства, когда его взгляд зафиксировал дату: 19 июня 2003 года. Произведя в уме нехитрые подсчеты, он получил, что забеременела Катя в середине сентября! Придержав листок, на котором был напечатан подписанный им документ, он повернул голову к Катерине и, пристально глядя ей в глаза, веско произнес: - У меня есть маленький вопрос. Если бы Катя заволновалась, он сразу же понял бы это как признание вины в попытке решить все за него. Но лицо пока еще жены оставалось невозмутимым. - Я слушаю, - Катя посмотрела в застывшие глаза Андрея. - Ты родила девятнадцатого июня, а это значит… - Это значит, что я немного не доходила до окончания срока беременности. Такое бывает, - безмятежное спокойствие во взгляде. - Ну, тогда все в порядке, - позволил себе расслабиться Андрей и протянул свое заявление нотариусу, продолжая внимательно следить за Катей. Через полчаса, когда оба заявления были заверены, подъехал и адвокат. Шустов произвел на обоих приятное впечатление. Невысокий, крепко сложенный молодой человек с очень цепким взглядом (казалось, что он видел суть проблемы еще до того, как клиент успевал изложить ее). Внимательно изучив заверенные документы, он сложил их в свой портфель и уверил, что в течение двух-трех недель сможет добиться постановления суда. Домой Катя вернулась поздно: пришлось доделать кое-какую работу. Никакой радости от случившегося она не испытывала. Более того, чувствовала себя так, будто тяжелый камень на плечах несла. Осталась одна встреча с Андреем… в ЗАГСе, где расторгнут их брак, и больше их ничего не будет связывать. В детской уже была тишина, и Катя не стала туда заходить и тревожить беспокойный детский сон. Не хотелось ни с кем разговаривать, но она понимала, что рано или поздно придется сказать о своем решении родителям. - Пап, не убегай, - остановила она Валерия Сергеевича, когда он уже собирался пойти в свою комнату, чтобы лечь спать, - я сказать вам должна, – немного помолчала, собираясь с духом. - Через пару недель мы с Андреем разводимся, - говорила обоим родителям, но смотрела в папино лицо. - Эх, Катерина, - полковник устало и даже как-то обреченно опустился на стул. – Я все надеялся, что ты одумаешься. Ты ведь так и не сказала ему? - Папочка, ему нужен развод, чтобы жениться на другой женщине. Зачем я буду мешать его счастью? - Это ли не счастье – узнать, что ты стал папой? – Катя опустила взгляд в пол: о том, что произошло в нотариальной конторе несколько часов назад, она родителям еще не говорила. Такая новость просто убила бы их. - Папа, он, наверняка, любит ее. Вот и пусть женится. - Ты рассуждаешь, как обиженная женщина, а не как мать. Ты за него сама все решила, не дала ему права выбора. - Было бы лучше, если бы я все ему рассказала, а он просто рассмеялся бы мне в лицо? Ты бы хотел, чтобы он унизил меня? - Дочка, дочка! Как же ты не права. Ты не можешь знать наверняка, как он поступит. Но даже я уже устал от твоего упрямства – поступай, как знаешь, - Валерий Сергеевич тяжело поднялся и вышел из кухни. - Мама, ты тоже считаешь, что я не права? – повернулась Катя к Елене Александровне - Катюша, каждый человек заслуживает того, чтобы иметь полноценную семью. Почему ты решила, что у тебя меньше прав на это, чем у той женщины? - Дело же не в правах. Помнишь, как он женился на мне? По необходимости. Я не хочу, чтобы он снова чувствовал себя опутанным обязательствами, чтобы когда-то мог обвинить меня в этом. Он собрался жениться, сделал девушке официальное предложение. Мама, разве ты не видишь разницы? Сейчас он намерен создать семью по своему желанию. Вот и пусть. - Катя, Катя. Может случиться так, что ты пожалеешь о своем решении, но будет уже поздно что-то менять. Катя осталась на кухне одна. Не в первый раз у нее появлялись разногласия с родителями и, что удивительно, за последние несколько лет все они возникали из-за Андрея. *** Уже почти месяц Катя жила в городе на Неве. Все ей здесь нравилось – архитектура, люди, новое место работы, ее квартирка – но в последние дней десять и так не любившая просыпаться по звонку молодая женщина стала чувствовать себя по утрам намного хуже, чем по вечерам, когда, казалось бы, должна была падать от усталости после трудового дня. Как только звенел будильник, Катя пулей летела в туалет и не выходила оттуда, пока весь ужин (по крайней мере, по ее ощущениям) не оставался там. А еще ужасно кружилась голова – пару раз она даже чуть не потеряла сознание в метро. Из-за ужасной слабости приходилось просто силой заставлять себя не уснуть на рабочем месте. После обеда все признаки плохого самочувствия волшебным образом исчезали, и Катя становилась бодрой, энергичной, готовой свернуть целые горы накопившихся дел. Вот теперь она поняла, что значит быть беременной. Но, во избежание недавней ошибки, Катя, все-таки, пошла к врачу. Вердикт был однозначным – пять с половиной недель. Конечно, сразу пришла мысль об Андрее, но Катя решительно подавила в себе желание сообщить мужу, не желающему ее видеть, о своем положении. Правда, перед ней встала другая проблема. С одной стороны она не представляла, как сообщит о своей беременности своим родителям, а с другой – не могла оставаться одна, без их поддержки, теперь, когда стала самой себе казаться слабой и уязвимой и до ужаса одинокой. Кроме того, Катя понятия не имела, как она одна справится с ребенком, когда тот появится на свет. О возвращении в Москву ей не хотелось думать. Помучившись пару дней, она все же решила пригласить родителей к себе в гости и во время их визита рассказать им про беременность и, возможно, попросить совета, как ей быть дальше. Родители еще ни разу не навещали ее с тех пор, как она уехала в другой город, и с радостью согласились приехать к дочери в самое ближайшее время (если точнее, то уже на следующий вечер они садились в поезд, к утру доставивший их в Санкт-Петербург). Вид встретившей их дочери настолько испугал родителей, что если бы была такая возможность, они тут же, на перроне, сунули Катю в вагон и отвезли домой, в Москву. С трудом Кате удалось убедить их в том, что с нею все в порядке, что она просто не выспалась. - Ну, как ты тут, доченька? – конечно, спросила мама. - Мне нравится. - У тебя уютно, - хозяйским взглядом оценила Елена Александровна временное жилище дочери. - Спасибо. Вы вот в этой комнате поживете, - остановилась Катя перед гостиной. - А ты как же? Может, мы займем ту, что поменьше? - Мамочка, вас же больше – значит, вам и места больше нужно. - Да нам… - Мам, не спорь. Я в той комнате всегда сплю, а телевизор мне не нужен (я его почти не смотрю), если ты об этом думаешь. - Довольна, что уехала из-под родительской опеки? – не мог не показать своей обиды отец, когда они уже сидели за столом Катиной кухни. - Пап, ну что ты говоришь? Я ведь не от родительской опеки уехала. Просто наступил какой-то новый этап в моей жизни, и я решила начать его в новом месте. Они долго разговаривали о том о сем – как-никак почти месяц не виделись, только созванивались, а по телефону всего не расскажешь. Катя спрашивала родителей про здоровье, они ее – про работу, про людей, с которыми ей приходится сталкиваться. Конечно, вспомнили про Кольку, который передавал подруге огромный привет и грозился в ближайшее время тоже нагрянуть к ней с визитом. Говорили, в основном, Катя с мамой. Отец молчал – слушал. Было заметно, что он очень скучал по дочери (смотрел на нее с нежностью и сожалением). Вот только о самом главном Катя заговорить никак не решалась. Прекрасно понимая, что завтра утром уже без слов станет ясно, что она ждет ребенка, Катя решила сначала довериться матери. Когда отец прилег отдохнуть с дороги, мать с дочерью остались на кухне – посекретничать. Женщины обнялись, Катя положила голову маме на плечо и наслаждалась тишиной и ни с чем несравнимой материнской лаской. - Катюш, ты тут не скучаешь? – заботливо спросила Елена Александровна. - Скучаю, мамочка, очень скучаю. Я ведь никогда одна не жила. - А по Андрею? – осторожно поинтересовалась мать. - Мамуль, - Катя заерзала на стуле, не зная, как начать важный разговор. – Я даже не знаю, как сказать-то. - А ты скажи, как есть. - Думаешь? – спросила с сомнением Катя и после кивка мамы, все же, продолжила. – Ну, хорошо. Мам, я жду ребенка. - Ох ты, Боже мой! Как же это? – заволновалась Елена Александровна, а Катя только вздохнула и сильнее прижалась к матери. – А ты говорила, что нет беременности-то. Или… - Да, мамочка, тогда я еще не знала. - А Андрею ты уже сказала? - Нет… и не буду. - Как же так, Катюша? Он ведь твой муж, отец ребенка. - Ну, муж он мне только пока. А что отец… так он ни разу не сказал, что хотел бы иметь ребенка. - Но ведь женился же, когда ты ему сказала про беременность. - Женился… - Катя невесело улыбнулась. – Мамочка, я вам с папой неправду сказала про нас с Андреем. – Елена Александровна нахмурилась, но молчала, ожидая, когда дочь продолжит говорить. – Понимаешь, он подумал тогда, что я решила при помощи обмана о несуществующей беременности выйти за него замуж (он сам захотел, чтобы я ушла от него), и теперь я не могу сказать ему снова о том, что жду от него ребенка – он мне не поверит. - Ты думаешь, что мы с папой могли бы… - Нет-нет, что ты, - на лице девушки отразился испуг. - Не надо ему ничего говорить, - Катя жалобно посмотрела матери в глаза. – Но как-то надо убедить в этом папу. - Не знаю, Катенька, не уверена, что нам это удастся. Да и правильно ли это, скрывать от Андрея?.. - с сомнением проговорила Елена Александровна, но, видя, что дочь совсем приуныла, попыталась ее приободрить. – Хорошо, мы попробуем что-нибудь придумать. За ужином Елена Александровна много и радостно говорила, пытаясь усыпить бдительность своего сурового мужа. Катя, как могла, подыгрывала ей – она даже выставила на стол чудом оказавшуюся у нее бутылку рябиновой настойки. Приняв немного горячительной жидкости и придя к выводу, что она не идет ни в какое сравнение с его фирменными наливками, Пушкарев, вроде, расслабился и пребывал в благодушном настроении. - Валер, ты знаешь, а Катенька нам сюрприз приготовила, - Елена Александровна пришла к выводу, что сейчас самое время сообщить отцу семейства волнующую новость. – У нас все же будет внук или внучка, - она улыбнулась мужу, подхватив его под руку с одной стороны. - Мать, что ты выдумываешь? Ведь уже, вроде, выяснили… - Папочка, - Катя повисла на его руке с другой стороны, - у меня будет ребенок, правда. - Катюха, как же так? – Валерий Сергеевич, казалось, даже обрадовался. – А зачем ты тогда от мужа-то ушла? – вдруг спохватился он. - Пап, я тогда не знала, что уже жду ребенка. - Теперь знаешь. Надо, чтобы и будущий отец узнал. - Папочка, я ему пока не хочу говорить. - Что значит, не хочу? Ты же зачем-то выходила за него замуж. Все, возвращаемся в Москву в самое ближайшее время. Работу ты и там найдешь. - Ну ты же помнишь, он поступил со мной, как варвар. Я ведь не собиралась замуж – он мне опомниться не дал, когда потащил в ЗАГС, - заговорила Катя чуть громче. - Вот тогда и надо было кричать, а теперь уже поздно только на его манеры пенять. Не захотела бы – силком бы никто не заставил. Я надеюсь, вы еще не в разводе? – весь хмель моментально выветрился из головы полковника, и нехитрый план женщин с треском провалился. - Нет, - поникла Катерина, - но я все равно к нему не вернусь, - совсем тихо закончила она. - Катерина… не дури, - взорвался отец. - Валера, успокойся. Не надо так кричать, - начала было успокаивать мужа Елена Александровна. - Успокоишься тут… - насупился Пушкарев, бросая из-под бровей недовольные взгляды на жену и дочку. Спать расходились понурыми и недовольными. Перед тем, как уйти в комнату, Валерий Сергеевич обернулся к дочери и четко проговорил: - Мы еще вернемся к этому разговору. Завтра же. Но наутро Кате снова было так плохо, что из ванной она вышла вся зеленая, чем до смерти перепугала родителей. Само собой, что ни о каком разговоре никто уже и не вспомнил. Отец с матерью принялись суетиться, пытаясь хоть как-то облегчить Катины страдания, но никакие испытанные средства не помогли снять тошноту и головокружение. Валерий Сергеевич сразу забыл обо всех своих обидах на дочь и уже был готов выполнить любой каприз своей принцессы, только бы снова увидеть ее улыбающейся и здоровой. - Миленькая моя, - Елена Александровна обняла сидевшую на стуле с закрытыми глазами дочку, - и давно тебе так плохо? - Две недели, - прошелестела Катя. - Может все-таки тебе стоит вернуться домой? – попробовала предложить разумный, по ее мнению, выход мать. Тут Катя разразилась таким потоком слез, что снова перепугала родителей (хотя, куда уж больше): - Мамочка, папочка, - она прижималась к матери и пыталась поймать руку отца, - ну, пожалуйста, поживите лучше вы со мной, пока мне станет лучше. Я уже здесь привыкла, работа мне нравится, - Катя умоляюще смотрела на отца, понимая, что, если он согласится, маму уговорить будет нетрудно. Разве мог Пушкарев отказать единственной дочери, к тому же, беременной, в такой малости. - Ну-ну, не плачь, - скупо по-мужски пытался он успокоить Катю, - нельзя тебе. Останемся, конечно. Поживем. Что нас в Москве держит? Конечно, с родителями стало легче, уже потому, что Катя не чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Да и утренние недомогания мама, как могла, помогала облегчить: каждый день варила Кате какой-то чудодейственный травяной отвар, позволяющий справиться с выворачивающей все внутренности тошнотой. Но в некоторых вопросах сейчас ей никто не мог помочь. Из-за беременности пришлось отказаться от стажировки, вероятность которой могла появиться только через несколько лет. Это очень расстраивало Катю. К разговору об Андрее Пушкарев больше не возвращался, но втайне лелеял надежду, что с течением времени дочка перестанет упрямиться, выслушает все его доводы в защиту сохранения семьи, и у их внука или внучки все-таки будет родной отец.