Дважды в одну реку

      С момента подачи заявления и до дня свадьбы Андрей был полон энергии и каких-то одному ему известных проектов (помимо тех, которыми он мечтал порадовать дочку в день ее трехлетия). Катя чувствовала, что он что-то скрывает от нее, но ей никак не удавалось выведать у него и толики его секретов. Он лишь загадочно улыбался и в очередной раз зацеловывал ее так, что она забывала о любых своих желаниях, кроме одного – быть с ним. Несмотря на запрет ее отца на их добрачную близость, жених и невеста умудрялись постоянно его нарушать. В Москве, где Кате приходилось иногда бывать из-за приготовлений к свадьбе, это было просто – там за ними некому было следить, а когда Андрей приезжал к ним на дачу в выходные, требовалась поистине неисчерпаемая фантазия, потому что полковник после того случая, когда Даша выдала родителей, усилил свою бдительность. Не желая раскрывать своих секретов, Андрей тем не менее загодя стал убеждать Пушкаревых и Катю приехать в столицу за неделю до свадьбы, чтобы было время без спешки и суеты, не упуская ни одной важной мелочи, подготовиться и к назначенному дню быть готовыми к торжеству. Надо же сделать последние примерки свадебного платья, назначить время для посещения салонов красоты. А может, женщины захотят походить по магазинам? Да мало ли еще найдется дел перед свадьбой. Пушкаревы всё пытались отказаться, ссылаясь на то, что им и остановиться в Москве на такой долгий срок негде, на что Андрей ответил, что он уже нашел и снял для них квартиру на это время. Уступив его напору и умению убеждать, невеста и ее родители согласились. Когда же Андрей привез их в тот самый двор, в котором они прожили много лет, до отъезда в город на Неве, то они не сразу поверили своим глазам. А когда оказалось, что снятая для них квартира была когда-то их собственной, Елена Александровна просто прослезилась. Андрею удалось договориться с нынешними владельцами квартиры о том, чтобы они на пару недель в начале июля сдали свое жилье. Он предложил им отдохнуть в это время в одном элитном подмосковном доме отдыха, путевки в который и вручил после их согласия. - Я подумал, что здесь вам будет удобнее, - объяснял он Пушкаревым свой необычный сюрприз. - Вы знаете этот район, и соседи вам знакомы – не придется ни к кому из них привыкать. И мне бы хотелось увести Катю и Дашу в свой дом именно отсюда. Побродив первый день по квартире с потерянным видом, Пушкаревы немного успокоились, и жизнь на старом месте потекла так, словно они и не уезжали никуда. Немного смущала чужая мебель, но в целом дух квартиры оставался прежним. Да и деревья за окном, и детская площадка, и звуки, наполняющие двор – все было таким родным и знакомым. И ожидание радостного события вдруг перестало быть таким пугающим, словно родные стены приняли их и решили помочь. Подготовкой грандиозного события занималась Юлиана Виноградова. А это значило, что все будет подготовлено по высшему разряду, и их всех (и виновников торжества, и их родных, и гостей) ждет неповторимый, фееричный день. Предусмотрено было все: и выкуп невесты (для жениха было приготовлено немало испытаний на пути к своей избраннице), и лимузин, который должен был доставить невесту к ЗАГСу, и торжественный проход новобрачных мимо собравшихся посмотреть на грандиозное событие гостей, и роскошный банкет в одном из самых популярных ресторанов города, и даже фейерверк. А также множество цветов и шаров, должных украшать путь жениха и невесты к Дворцу бракосочетаний, зал ресторана и брачные покои, специально арендованные всего лишь на одну ночь. И вот наступил долгожданный день, 7 июля 2006 года. В доме невесты с утра было шумно и оживленно. Елена Александровна, по обыкновению, суетилась на кухне в ожидании приезда жениха и то и дело забегала в комнату к дочери и, ничего не говоря, убегала обратно. Валерий Сергеевич никак не мог смириться с мыслью, что ему придется облачаться в немыслимый для лета наряд, состоящий из такого огромного количества предметов. Колька, неизвестно почему волнующийся вместе со всеми, поглощал, наверно, в два раза больше еды, чем обычно. Между всеми сновала Дашка, которая вообще не могла взять в толк, чего это все взрослые словно с ума посходили, и где же ее любимый папочка. Убегала и прибегала Юлиана, раздавая последние указания невесте и ее родным. Приезжали стилисты, чтобы сделать прически и макияж невесте и ее матери. Катя, не ожидавшая такого ажиотажа по поводу ее замужества, уже с сожалением вспоминала, как тихо и спокойно они с Андреем поженились в первый раз. Надо сказать, женихи на свадьбах, которые Юлиана уже проводила не однажды, попадались разные: веселые и грустные, серьезные и легкомысленные, бесшабашные и сдержанные, щедрые и жадные, суровые и открытые, добрые и не очень, - но такого неспокойного и несговорчивого, как Андрей Жданов, пожалуй, не было ни разу. Он постоянно пытался всунуть свой длинный нос во все нюансы праздничных приготовлений. Юлиана просто теряла терпение, тем не менее, всякий раз, не раскрывая всех своих планов, вежливо говорила ему, что он волнуется напрасно. Но то, что он устроил в день свадьбы, сначала ее невероятно возмутило, а потом, пожалуй, даже восхитило. Андрей приехал к дому невесты вместе со своим свидетелем. Увидев у подъезда неизвестно откуда появившуюся толпу народа и услышав, что его на пути к любимой ожидает несметное количество нелепых, по его мнению, испытаний, он заволновался. Нет, он был не против читать для Кати стихи, петь серенады, танцевать цыганочку, разгадывать загадки и громко признаваться ей в любви перед всем миром, но вдруг его посетила шальная мысль: «А что, если, пока он будет всем этим заниматься, ей надоест его ждать, и она передумает, а еще хуже – вообще исчезнет?» Куда и как она могла исчезнуть, не проходя мимо него, он в этот момент не думал, но опасность потери любимой, можно сказать, на пороге счастья в его планы не входила. А потому, вынув из изящного букета, который он купил для Кати, одну розу, он отдал его Валерию Сергеевичу и, удивив всех присутствующих, зачем-то повернул за угол дома. Те, кому пришло в голову посмотреть, куда же он направился, увидели, как он ловко взобрался на пожарную лестницу, которая, по счастливой случайности, была расположена рядом с окном Катиной комнаты, и полез по ней наверх. Добравшись до ее раскрытого окна, Андрей заглянул в комнату и обомлел от увиденного: Катя была не просто восхитительна, она была самой красивой невестой, которую он только мог пожелать для себя. Перескочив через подоконник, Андрей стал медленно подходить к своей принцессе, из глаз которой постепенно исчезали панические искорки, разгоревшиеся при взгляде на любимого за окном своей комнаты, расположенной на четвертом этаже. - А по лестнице… нельзя было? – все еще не смея дышать от страха за него, спросила Катя. - Так там было бы еще опасней, - Андрей для пущей убедительности покачал головой. Он с наслаждением обнял свою любимую, не смея пока поцеловать ее, поддавшись всеобщему настроению соблюдать в этот день хотя бы часть правил и традиций. Их появление в прихожей было встречено полным молчанием и недоумением на лицах. Даша уже была с дедушкой у подъезда, а у всех остальных от удивления просто не было слов. Заскочившая в этот момент в квартиру Юлиана укоризненно посмотрела на довольного жениха и сказала: - Андрюша, какой же ты вредный – лишил нас всех такого удовольствия, - ее слова заставили присутствующих повернуть к ней головы. - Ага, а иначе бы вы надолго лишили меня удовольствия увидеть свою невесту, - попытался оправдаться жених, восхищенно смотря на Катю, но гений пиара пригрозила, что не выпустит их из квартиры, пока они не исполнят чего-нибудь в качестве выкупа. Андрей и Катя согласились станцевать вальс, тем более, что это было так приятно – танцевать, тесно прижавшись друг к другу. Как ни хотелось Андрею самому увезти невесту в ЗАГС, но ему не позволили: традиции требовали, чтобы к месту регистрации брака они прибыли порознь. Валерий Сергеевич для этого даже взял машину у Семена, своего бывшего соседа. Спустя час, перед ЗАГСом взволнованно бегал Андрей. - Сынок, невесты опаздывают всегда. Это нормально, – пыталась, как могла, успокоить его мать. - Нет, это ненормально, но они все равно опаздывают, - не вполне соглашался с женой Павел Олегович. - Вот твоя мама, например… – по-своему постарался отвлечь он сына. - Э-э-э, замолчи, - перебила мужа Маргарита Рудольфовна. - Не слушай отца, сынок. Твоей маме просто сделали отвратительную прическу, и она не могла явиться на собственную свадьбу в таком виде. Вот и все. - Так, все, мама, хватит, - Андрей, все так же нервничая, отошел от родителей. – Где Катя, в конце концов? – спросил он, подбегая к свидетелям (своему и Катиному) и теряя остатки терпения. - Андрюша, она может в пробке стоять, - попытался успокоить друга Роман. - Черт возьми, что происходит, а? – Андрей начинал закипать. - Просто у дядь Валеры, как обычно, машина не завелась, - высказал свои соображения Зорькин, зная нелюбовь техники к Валерию Сергеевичу. - Несмотря на то, что чужая. Или тем более, потому что чужая. - Я больше не могу. Пропустите меня, - собрался куда-то бежать неспокойный жених, пытаясь оттолкнуть Николая, стоящего у него на пути. - Так, прекрати. Стой на месте, - прикрикнул на него Малиновский, хоть так желая привести его в чувства. - А если она это… вдруг взяла и передумала? – снова запаниковал Андрей. - Андрей Палыч, ну что Вы говорите? – словно малого ребенка, пожурил Николай. Но вот в ворота въехал украшенный цветами лимузин, из которого вышла Катя. Андрей не знал об этом сюрпризе Юлианы и не сразу понял, что сказочная карета привезла именно его невесту, а когда посмотрел на нее, то просиял, сразу позабыв обо всех своих страхах. Произнеся ее имя, как заклинание, он бросился к ней со всех ног, словно она и сейчас могла вдруг передумать и оставить своего жениха на пороге ЗАГСа. Подбежав, полюбовался еще немного и, подхватив на руки, закружил от счастья, переполнявшего его. Как же этот день был не похож на тот, когда они поспешно и буднично расписались в амбарной книге ЗАГСа, практически тайно став мужем и женой. Сегодня все было для них: и многочисленные гости (многих из которых, правда, жених и невеста даже не знали), нарядные и улыбающиеся, что заполнили собой зал регистрации, оставив лишь проход для новобрачных, и серьезная, торжественного вида, тетка за большим столом, готовая к произнесению традиционной речи об институте брака и нерушимости брачных уз, и звучащий из небольших колонок свадебный марш Мендельсона. Они и сами так отличались от тех испуганных, до конца не понимающих, зачем они тут, брачующихся. Сегодня их счастливые глаза изливали столько света и тепла, что могли, наверно, растопить даже льды Антарктики. Жених – в безупречном черном смокинге и белоснежной рубашке – был просто неотразим, а от невесты невозможно было отвести глаз. Ее длинное кремовое платье – шедевр дизайнерской фантазии – было просто создано для нее. Лиф платья плотно прилегал к телу, выгодно обрисовывая ее прекрасные формы, в то же время, спина до половины оставалась обнаженной. Длинный, расширяющийся к подолу низ платья, скрывающий под собой пышную нижнюю юбку, заканчивался длинным шлейфом. При движении из-под платья выглядывали носки изящных белых туфелек. - Жданов Андрей Палыч. Согласны ли Вы взять в жены Пушкареву Екатерину Валерьевну? – начала выполнять свои обязанности женщина-регистратор. Вслух решительное и четкое: «Да!», а про себя: «Главное, чтобы она согласилась». - Пушкарева Екатерина Валерьевна. Согласны ли Вы стать законной женой Жданова Андрея Палыча? Смущенное, но уверенное: «Да, согласна!» - для всех, а в глазах, обращенных к нему: «Главное, чтобы он согласился». - А можно сразу пункт про поцелуй? – тут же спросил неугомонный жених. - Потерпите, молодой, - нервно ответила служительница ЗАГСа, не ожидавшая такого вопроса. - Вам еще предстоит расписаться. Вот уже поставлены подписи в книге регистрации актов гражданского состояния, молодые обменялись кольцами. - Дорогие Андрей Павлович и Екатерина Валерьевна! – начала торжественную речь регистратор. - Сегодня вы вступаете в брак. Этот день будет для вас… - А можно уже целоваться? – перебил ее Андрей. - Андрей Палыч, Вы… - женщина растерялась. – Вы можете поцеловать невесту, - позволила она, решив не спорить с сияющим и таким нетерпеливым новобрачным. Конечно, он поцеловал. И целовал бы еще, но к ним стали подходить родные и друзья, чтобы поздравить молодую пару с законным браком. Из ЗАГСа вынес любимую на руках. Так бы и нес до самого дома, но их еще ждал ресторан. И все бы хорошо – можно и вкусно покушать, и потанцевать с вновь обретенной женой он не прочь – вот только немыслимое число посторонних мешало быть абсолютно счастливым. Мирило с их присутствием лишь то, что они неустанно кричали им с Катей «горько!» Но вот этот день, шумный и суетный, позади. Наконец-то они вдвоем. - Катенька, любимая! Спасибо, спасибо тебе, что ты рискнула и снова согласилась стать моей женой. Я такой счастливый, потому что меня ты любишь. Я знаю, что не идеален, но постараюсь сделать все, чтобы ты никогда не пожалела о своем решении, - шептал Андрей, оказавшись с Катей наедине, когда наконец можно было по-особенному обнять и прижать ее всю к себе. - Андрюш, я расплачусь сейчас, - так же шепотом отвечала ему растроганная женщина. - Я люблю тебя и хочу прожить жизнь только с тобой. И своим оберегающим крылом их накрыло волшебство брачной ночи. Их настоящей первой брачной ночи, ради которой были сняты в отеле шикарные апартаменты для новобрачных, чтобы никто не мог потревожить их до самого утра, чтобы никто не мог больше произнести пугающего слова «карантин». Все, Валерий Сергеич, карантин закончился. И вот она вся перед ним – его жена, его любимая. Как же сказочно она красива! Как невероятно нежна ее кожа! Как прекрасны ее сияющие счастьем глаза! Сколько в них подкупающего нетерпения! Виват Юлиане, которая одела его невесту в это платье! На нем нет ни огромного количества частых крючков и пуговиц, ни тугой шнуровки (лишь потайная молния, начинающаяся с середины спины) – не надо тратить время и нервы для того, чтобы его снять. Достаточно спустить кремовую ткань с женственных плеч, чтобы начала открываться бархатная кожа на груди, а затем и два полных бутона. Обхватить их с двух сторон руками (какое счастье, что рук тоже две!), слегка сжать и зарыться лицом в ложбинку между ними, вдыхая пьянящий, ни с чем не сравнимый аромат ее тела. И дождаться, когда она затрепещет в его руках, издавая ласкающие слух звуки, словно скрипка в руках мастера. А дождавшись, потянуть замочек легко расстегивающейся молнии на спине и позволить облегающему пленительные изгибы кружевному чуду обрушиться тяжелым водопадом вокруг ее ног, лечь, словно сказочный цветок, из сердцевины которого вышла его королева эльфов, его Дюймовочка. И задохнуться в восхищении, глядя на уже не раз виденную им, но каждый раз по-новому завораживающе пленительную картину. Сколько женщин у него было, уже и не вспомнить. Но никогда он не встречал более совершенного создания, чем его избранница. В ней он нашел все: и гибкий, стройный стан, и острый ум, и красоту лица, и неугасающий свет бесконечной любви и нежности, и неразгаданную тайну. И вот сейчас, снова любуясь безупречностью линий ее тела, он в который уже раз возносил хвалу небесам за то, что они подарили ему (неизвестно за какие заслуги) возможность любить и быть любимым этой женщиной, возможность ежедневно дарить ей радость и счастье, прожить с ней всю оставшуюся жизнь. Ложной стыдливости между ними теперь не было места, и Катя стояла перед мужем, не стыдясь, не пытаясь прикрыться, но испытывая тайную гордость от того, что она способна зажечь в его глазах этот страстный огонь, опаляющий в ответ и ее каждый раз, как он обнимал ее своим взглядом. Вихрь любви закружил их, унося все выше и выше, приближая к неповторимому мигу соединения не только тел, но и их душ. Где же ее природная скромность и застенчивость? Как и когда Андрей успел избавить ее от них? Сколько раз за прошедший месяц они делали это! Но желание близости с ним, желание принадлежать ему каждой клеточкой все не оставляло ее. Как она жила эти годы без него? Как смогла провести в своей одинокой холодной постели так много ночей и не умереть от разрывающей сердце тоски по нему? - Я умирала без тебя, - в порыве острого наслаждения призналась Катя. - Только наша Дашка и спасала меня. - Прости, прости меня, родная! – покрывая поцелуями ее лицо, молил мужчина о прощении. - Ты уже извинялся. - Я всю жизнь извиняться буду. Я так виноват перед тобой. - Я уже простила тебя. И ты меня прости. - За что? - Я тоже тебя помучила. - Знаешь, я ведь тоже без тебя, как неживой был, - внезапно отодвинулся он, чтобы заглянуть в родные глаза. - Что-то делал, как робот, потому что надо. Даже жениться решил, настолько все было безразлично. Дурак. - Не ругайся, - ее тонкая ладонь легла на его губы. - Если бы ты не надумал жениться, еще неизвестно, когда бы мы снова увиделись. - Вот позвал бы тебя Суворов замуж… - Глупый ты. Я бы не пошла за него. И вообще ни за кого. - Ни за кого, ни за кого? - Ага. - Даже за меня? – вдруг хитро улыбнулся Андрей, но Катя не уловила иронии в его словах. - Ну, я же пошла, - удивилась она его вопросу. - Ай, ну тебя… - вдруг засмущалась, сообразив, что он подшучивает над ней. – Послушай, а как теперь Кира? – перевела она разговор, чтобы спрятать свое смущение. - Кира? Вроде, ничего. Когда меня встречает, делает трагическое лицо. Но я знаю, как она ведет себя, когда ей по-настоящему плохо. Мы же с ней с детства знакомы. И я помню, что с ней было, когда ее родители погибли. - Это так страшно. - Да, милая, это страшно. У нас с ней тогда все и началось, наверно. Ее нельзя было оставлять одну – настолько она перестала воспринимать реальность. Приходилось контролировать каждый ее шаг, быть с ней рядом постоянно. Когда она начала приходить в себя, то принялась усиленно меня благодарить, а высшей формой благодарности посчитала согласие на брак со мной, хотя я ей и не предлагал этого. - А когда предложил? - Это некрасивая история. Мне бы не хотелось, чтобы ты ее знала. И по-моему, сейчас не время говорить об этом, - притягивая женщину к себе для новой серии поцелуев, проговорил он. - Что? А я хочу знать про тебя все, - Катя отвернулась, и губы Андрея лишь вскользь прошлись по ее щеке. - А вдруг ты меня разлюбишь? - Как я могу тебя разлюбить, если ты моя половинка? - Катенька моя, я люблю тебя, - своим голосом он просто сводил ее с ума, а если еще начинал ТАК целовать… - Ты пытаешься снова меня соблазнить, чтобы я забыла обо всем на свете? – тая от его прикосновений и слов, прошептала Катя. - Пытаюсь. Неужели у меня не получается? - Получается, - прерывающимся голосом ответила она. - Но потом ты мне обязательно расскажешь. - Все, что захочешь, любимая.